Сценарий не такой! // 剧本不是这样的

Когда Чжо Фань проснулся, снег уже перестал падать. Он открыл глаза и увидел человека, сидящего у кровати и тихо читающего. Услышав звук его движения, мужчина посмотрел на него и слабо улыбнулся. — Ты проснулся? —… принц Вэнь? — Чжо Фань узнал его. Потрясенный, он попытался встать и засвидетельствовать свое почтение, но другой мужчина удержал его на кровати. — Ты все еще болен, так что обойдемся без формальностей, — Вэнь Муян приложил свою теплую ладонь ко лбу Чжо Фаня, — этот принц попросил императорского врача прийти и посмотреть. Он сказал, что ты простужен. К счастью, температура уже спала. Выпей лекарство и отдыхай. Чжо Фань, глядя широко раскрытыми глазами, ошеломленно поблагодарил его. Он знал принца Вэня. Примерно в то время, когда он начал терять расположение Императора, Вэнь Муян приехал в столицу для аудиенции как наследник титула своего отца. После официального дарования Вэнь Муяна титула император Цин пригласил его ненадолго остановиться во дворце. Чжо Фань несколько раз встречался с ним при императорском дворе, и по причинам, которые он не понимал, Вэнь Муян хорошо отнесся к нему. В то время, все еще полностью преданный императору Цину он игнорировал слова Шао Цзе и принца Вэня. Однако теперь, когда он увидел бессердечие императора Цина воочию, Чжо Фань начал находить доброту принца весьма ценной. — Сяньфу приходил к тебе только что, — вернувшись к своему креслу и снова взяв книгу, словно случайно заметил Вэнь Муян. Чжо Фань горько улыбнулся. — Я не ожидал, что потревожу евнуха Сяньфу… Хотя легкий взгляд Вэнь Муяна упал на страницы его книги, но его разум был где-то в другом месте. Спустя долгое время он добавил: — Его Величество послал его специально к тебе. Услышав это, Чжо Фань застыл. Сидя на кровати с опущенной головой, он издевался особенно саркастическим тоном: — Подумать только, что Его Величество все еще заботится о том, выживу я или умру, несмотря на то, что нашел нового фаворита! Должен ли этот скромный подданный благодарить его за такую великую императорскую честь? Принц Вэнь отложил книгу и мягко покачал головой. — Если кто-нибудь услышит то, что ты только что сказал, он может создать для тебя проблемы. Чжо Фань подтянул ноги к груди и обнял их. Он упрямо сказал: — Пусть хорошо слышат! Пусть смеются надо мной! В любом случае, я глупый! Он закрыл голову руками и не обратил внимания на выражение лица принца Вэня. Через некоторое время он почувствовал, как теплая ладонь начала гладить его по спине. Другой мужчина заговорил своим приятным и притягательным голосом: — Подними голову, и ты обнаружишь, что в этом мире есть другие, достойные твоей любви. Это предложение было сказано очень, очень медленно; принцу Вэню, вероятно, пришлось собрать все свое мужество, чтобы сказать это вслух. Чжу Фань поднял голову. Увидев красивое лицо другого мужчины, он внезапно почувствовал себя неловко. — Ваше… Ваше Высочество, я… — Ничего не говори сейчас, — Вэнь Муян быстро убрал руку, — если у тебя возникнут трудности, приходи и найди меня. — Пожалуйста, простите меня, ваше высочество! Этот скромный подданный сейчас уйдет! — Чжо Фань вздохнул с облегчением и побежал к двери, игнорируя тот факт, что его тело все еще было слабым и только оправилось от лихорадки. Каким-то образом обжигающий жар начал распространяться по всему его телу от того места, к которому прикоснулся принц Вэнь, и его сердце беспомощно билось. Когда он возвращался в резиденцию Чжо, все еще сбитый с толку, Чжо Фань чуть не столкнулся со своим другом и одноклассником, Шао Цзе, который очень долго ждал его. Шао Цзе был человеком обычной внешности. Он был немного толстым и не слишком высоким; в лучшем случае его можно было считать крепким. Несмотря на суровое выражение, которое он всегда имел на своем квадратном лице, на протяжении многих лет он относился к Чжо Фаню с искренностью и был по-настоящему добр к нему. — Что случилось вчера? Я слышал, ты ночевал в резиденции принца Вэня? — Шао Цзе схватил Чжо Фаня за руку, когда на его лице промелькнуло упрекающее выражение. Хотя тон другого человека был резким, Чжо Фань услышал в его голосе скрытую озабоченность и кивнул ему с горькой улыбкой. — Прошлой ночью я попал под дождь со снегом. Я, должно быть, тогда простудился и потерял сознание. Принц Вэнь проходил мимо и спас меня. Проснувшись сегодня, я оказался у него дома. — Что? Ты все еще плохо себя чувствуешь? Говоря это, Шао Цзе хотел коснулся лба Чжо Фаня, но тот поспешно уклонился от него. — Сейчас я чувствую себя намного лучше. Еще несколько дней отдыха, и я полностью поправлюсь. Шао Цзе, казалось, нисколько не разозлился, когда молча отдернул руку. Его обычное хмурое выражение исчезло, и он вернулся к своему обычному проповедническому виду. Подумав немного, он сказал: — Сегодня утром при дворе принц Вэнь попросил разрешения от твоего имени на отпуск. Ответ Его Величества был тонким. Говорят, что евнух Сяньфу был отправлен к тебе в резиденцию принца Вэня, как только закончилось заседание. Что до известия о твоей ночевке у принца… во дворце о нем не очень хорошо говорят. Если ты слышишь что-то обидное, не принимай это близко к сердцу. Ты знаешь, что императрица уже долгое время считает тебя занозой в сердце. Кто знает, может быть, найдется кто-то из гарема, кто захочет воспользоваться тобой, раздувая пламя, стоящее за всеми этими сплетнями. Заметив отсутствие ответа от Чжо Фаня, Шао Цзе продолжал его уговаривать. — Вокруг Его Величества никогда не бывает недостатка в красивых лицах. Ты сам это видел. Я всегда говорил тебе разорвать с ним связь. Ты лучший ученый. Почему ты должен вести себя как те, кто во внутреннем дворце… На этом Шао Цзе внезапно замолчал. Чжо Фань, с другой стороны, отчаянно засмеялся. Его улыбка выглядела гораздо более горькой и жалкой, чем настоящие слезы. — Ты прав, я ведущий ученый. У меня тоже есть гордость и достоинство! Зачем мне спешить к нему? Все мои чувства к нему бессмысленны; он слеп ко всей моей искренности по отношению к нему. Я больше никогда не разобью сердце из-за такого бессердечного и непостоянного человека! — Правильно! Ты наконец-то понял. Все мои упреки не прошли даром. Хорошо, что ты увидел свет! — Шао Цзе был так взволнован, что схватил Чжо Фаня за руки. Когда он увидел, что последний просто покраснел без каких-либо обычных уклонений, Шао Цзе стал еще счастливее. От волнения понизив голос, он добавил: — Чжо Фань, мы были одноклассниками много лет. Ты должен понимать, что мои чувства к тебе сильнее, чем к кому-либо другому. Я… При виде редкого радостного выражения на этом квадратном лице Чжо Фань был шокирован. Не понимая почему, в его голове промелькнули образы уравновешенного и очаровательного поведения принца Вэня. Он быстро отдернул руку. Взволнованный и извиняющийся, он ответил: — Шао Цзе, я знаю, что ты очень добр ко мне, и я благодарен тебе. Все это время я считал тебя только хорошим другом. У меня нет других чувств к тебе, и я тоже не буду чувствовать что-то другое в будущем! Шао Цзе был ошеломлен. Несколько неестественно он ответил кривой улыбкой. Опустив руки, как будто он не возражал против такой реакции, он сказал: — В любом случае, это было всего лишь мимолетное замечание. Я ничего не имел в виду, ха-ха. Тебе тоже не о чем беспокоиться. Просто забудь, что я сказал. Чжо Фань почувствовал облегчение. — Что ж, мы по-прежнему будем друзьями, правда? — неуверенно спросил он. Хотя он был очень подавлен после такого вопиющего отказа, Шао Цзе изо всех сил старался кивнуть в знак согласия. — Естественно. Он вспомнил, как они выросли вместе, и как он любил Чжо Фаня втайне почти десять лет. К сожалению, Чжо Фань никогда не любил его. Эх. Вряд ли в этом была вина Чжо Фаня. В конце концов, как бы он его ни любил, Шао Цзе не мог заставить другого мужчину ответить на его чувства. Пока он может наблюдать за Чжо Фанем и видеть, как он живет счастливой жизнью, он доволен. Но неожиданно Чжо Фань с первого взгляда влюбился в безжалостного императора Цина! Хуже того, император Цин даже закрыл глаза на искренность Чжо Фаня, отбросив его в сторону после игры с его чувствами! Драгоценный Чжо Фань, человек, которого он больше всего ценил! Почему с ним так плохо обращались, когда он отдал все свое тело и душу этому неверному человеку?! Император Цин был настоящим отморозком! Его Чжо Фань должен был быть благородным и отчужденным, драгоценным цветком на самом высоком горном хребте. Таким добрым, таким преданным, таким красивым был Чжо Фань. Насколько удачно было бы, если бы кого-то полюбило такое совершенное существо? Этот неверный человек был глупцом, жившим в неведении о своем благословении. Теперь, когда чувства Чжо Фань к Императору Цин полностью умерли, пришло время неблагодарному человеку узнать, что он потерял, и прожить в сожалении всю оставшуюся жизнь! С этими мыслями, бурлящими в его голове, Шао Цзе скрывал влечение в своих глазах и смотрел, как Чжо Фань уходит. Только после того, как другой мужчина исчез в дверном проеме, Шао Цзе повернулся и ушел. Чжо Фань не ожидал, что все пойдет так, как было после единственной ночи с лихорадкой. Один за другим образы императора Цина и принца Вэня промелькнули в его голове. Он побледнел и покачал головой, полностью игнорируя мысли и чувства Шао Цзе. Как только он вернулся в свою комнату, он упал на кровать и заснул. В похожем на сон трансе Чжо Фань оказался в белой комнате. Перед ним стояла белая кровать, и на ней лежал холодный мужчина. Он выглядел так же, как император Цин. Мужчина уже был мертв. Чжо Фань, казалось, слышал, как он кричит на мертвого: — Что случилось с обещанным изменением, когда ты «пытаешься вернуть меня после того, как я потерял все чувства»? А как насчет «стоять на коленях передо мной, плакать надо мной и прикрывать меня своим телом от смертельной опасности»? Куда делась вся эта «навязчивая любовь, полная собственничества»?! Вставай! Хотя я больше не люблю тебя, ты не можешь перестать любить меня! Несмотря на то, что я выгнал тебя, ты должен немедленно пожалеть об этом и всегда думать обо мне! Даже если ты подонок, даже если я устрою шоу отказа от тебя, я все равно прощу тебя в конце — благосклонно, покорно и лишь немного неохотно! Я бы точно сдался из-за твоей отчаянной цепкости и твоих эмоциональных угроз. Но не потому, потому что ты преданный пес, который к тому же высокий, красивый и богатый! Как ты мог умереть?! Теперь, когда ты мертв, кто будет втайне доставлять мне удовольствие, вступая в ревнивую ссору с второстепенными парнями №1, №2 и №3? Сценарий не такой! Чжо Фань почувствовал, что рассердился очень, очень сильно. А потом он умер от гнева. Хотя сцена и крики во сне были очень яркими, Чжо Фань ничего не вспомнил, когда проснулся. Он не чувствовал ничего, кроме острой головной боли и болезненной пульсации в висках. Его слуга, который ждал снаружи, вошел быстрыми шагами. Кивнув и поклонившись, он сказал: — Вы, наконец, проснулись, господин. Кто-то из дворца здесь, чтобы пригласить вас во дворец! — … Кто-то из дворца? — Чжо Фань снова пробормотал, его лицо стало пепельно-серым, прежде чем он усмехнулся, — этого человека случайно не прислал Его Величество? Слуга быстро кивнул: — Да, да. Евнух Сяньфу действительно приехал лично! Какая большая честь… — Я не пойду! — Чжо Фань снова упал в кровать, повернулся спиной к своему слуге и сурово заявил, — я не собака, которую он зовет, когда пожелает. Иди и скажи евнуху Сяньфу, что я не могу встать с постели из-за простуды и что мне нужно, чтобы он передал мои глубочайшие извинения Его Величеству. — А? Господин, вы… О мой добрый господин, пожалей всех нас! Что, если император разозлится? — взволнованный, слуга упал на колени и несколько раз кланялся, надеясь, что помощник министра передумает. Но от человека на кровати не последовало никакого ответа. Казалось очевидным, что он не настроен изменять ответ. Пока слуга растерялся, не зная, что делать дальше, во дворе внезапно поднялась суматоха. Он бросился к двери и был потрясен зрелищем, не забыв поприветствовать вошедших: — Да здравствует Император! Да здравствует принц Вэнь! Двое мужчин прошли через главный вход в окружении нескольких крепких стражников и медленно пошли к нему, один за другим. В самом деле, это были император Цин и принц Вэнь. За всю свою жизнь слуга никогда не был так близок с императором. Он от страха чуть не обмочился в штаны и даже начал заикаться. Сяо Хан держал одну руку на талии, позволяя аккуратно струиться длинной драпировке своего ярко-желтого рукава. Он шел с равнодушным видом, не глядя искоса. Остановившись у двери спальни, он медленно сказал: — Мы обратили внимание на то, что уважаемый чиновник Чжо заболел и даже не смог прийти во дворец, несмотря на то, что его вызвали. Боясь, что это серьезная болезнь, мы приехали к нему лично. Почему эти двери остаются для нас закрытыми? Слуга опустился на колени и ошеломленно уставился на него. Когда принц Вэнь жестом приказал ему встать, он, наконец, понял, что вопрос был адресован ему. Он поспешил объяснить: — Ваше Величество, мой господин настолько болен, что его голова сейчас не совсем хорошо соображает. Вот почему он не может войти во дворец, чтобы засвидетельствовать свое почтение. Он определенно делает это не для того, чтобы пренебрегать вами, Ваше Величество! Ты глупый поклонник своего хозяина? Или его профессиональный анти-фанат? Подумал Сяо Хан, на какое-то время потеряв дар речи из-за ответа слуги, прежде чем лениво указал на дверь. — Открой. — А? Да, да… Прежде чем люди в резиденции помощника министра смогли прийти в себя, стража императора Цина сразу же приступила к работе и начала открывать дверь. Помимо ошеломленного слуги, даже принц Вэнь чувствовал себя немного неловко. Однако он был достаточно мудр, чтобы не высказывать возражений своенравному тираническому императору. Хотя сценарий требует, чтобы император Цин задумался над своими собственными ошибками после того, как его отвергли закрытые двери Чжо Фаня, в нем не указывалось, как долго должно длиться это размышление. Поскольку это было так, Сяо Хан взял на себя инициативу, чтобы установить время в одну секунду. Что до того, винит ли он себя или думает о том, чтобы съесть куриные крылышки на ужин — кого это волнует? Он просто не мог беспокоиться. Если бы сценарий был действительно таким мощным, он мог бы выпрыгнуть и укусить его! После того, как Сяо Хан все это время играл подонка, он начал постепенно выяснять ограничения сценария. Например, до тех пор, пока в сценарии не было четко указано, что он должен сказать или что он должен сделать, сценарий не будет наказывать его за то, что он делает все по-своему. Кроме того, сценарий ничего не мог сделать с его мыслями, и они были защищены от наказания. В конце концов, каким бы мощным ни был сценарий, он все равно не мог контролировать его разум. Другими словами, если сюжет требует, чтобы он встал и ждал, он не мог сесть. Однако, если в сценарии не говорилось, что он должен стоять в течение часа, он мог выбрать постоять всего одну секунду. Более того, после последнего болезненного урока он узнал, что несоблюдение требований сценария имеет последствия: он умрет ужасной смертью и будет вынужден продолжить перерождение. Однако он мог делать все, что хотел, пока это не было прописано в сценарии. Например, выбрать красавицу на ночь или сбежать, чтобы съесть куриные ножки на императорской кухне — все это он мог делать, как ему заблагорассудится. За это время, будучи императором, Сяо Хан постепенно овладел навыком номер один в работе со сценарием — поиском лазеек. За исключением того, что время от времени приходилось видеть шоу Чжо Фаня, и мириться с его раздражающим присутствием, жизнь Сяо Хана была довольно комфортной. Жаль, что его хорошие дни не могли продолжаться вечно. Пришло время для всеми любимой части сюжета: «внезапно преданно облизывать сердце». Чего? Вам интересно, что такое «внезапно преданно облизать сердце»? Это просто сокращение от «подонок внезапно раскаивается после того, как сердце его парня превращается в пепел, превращаясь в верного пса, который становится на колени у его ног и с преданностью лижет их»! Хотя на этот раз у Сяо Хана было больше средств для борьбы со сценарием, он все еще хотел жить. Если он снова умрет на этот раз, только бог знает, куда сценарий отправит его в следующий раз. Невозможно было предсказать, в каком измерении и периоде он возродится и будет вынужден продолжать повторять сюжет бесконечно. Кроме того, очень болезненно было попасть под машину. Сяо Хан больше всего боялся боли. Он просто хотел жить в мире и стабильности. Однажды узнав смерть, он уже никогда не сможет вынести ее вкус снова. Пока Сяо Хан был занят своими мыслями, дверь была открыта в мгновение ока. Конечно, из-за суматохи Чжо Фань не мог продолжать притворяться чрезмерно больным. Теперь, когда его комната была открыта, он сел в постели. Его одежда была очень тонкой, лицо было бледным, а глаза потускнели от усталости. Если бы Шао Цзе был здесь, он бы закричал в своем сердце: Ах, мой любимый кумир! Бог моей мечты! К сожалению, перед Чжо Фанем стоял не Шао Цзе, а Сяо Хан и Вэнь Муян. Под печальным, пустым взглядом Чжо Фаня Сяо Хан медленно вошел в комнату и посмотрел на Сяньфу краем глаза. Последний, ожидая и кланяясь рядом с Сяо Ханом, немедленно принес Императору стул и помог ему сесть. — Этот подчиненный не знал о прибытии Вашего Величества. Этот скромный подчиненный болен. Пусть Ваше Величество простит мне мою неспособность встретить ваше прибытие с должной любезностью, — Чжо Фань с трудом поднялся и попытался поклониться императору. — Поскольку у нашего дорогого подопечного слабое здоровье, давайте откажемся от формальностей, — Сяо Хан был очень рад, что сценарий не заставил его пойти и помочь другому мужчине. Рядом с ним всемогущий Сяньфу принес чай и закуски бог знает откуда и подал их. Сяо Хан немедленно поднял для Сяньфу большой палец вверх в сердце. Такой должна быть настоящая любовь! Было так жаль, что он евнух. — Пожалуйста, простите этого скромного субъекта за невежливость. Болезнь заразительна, и воздух в этой скромной обители застоялся. Ради здоровья Вашего Величества, Вашему Величеству будет лучше вернуться во дворец как можно скорее, — Чжо Фань отказался встать, упрямо стоя на коленях, и смотрел в пол тихими глазами. Его тон был ровным и холодным от безразличия. В его голосе было явное отторжение. Казалось, он был настроен никогда не встать, если Император не уйдет. Император Цин сделал глоток чая и съел кусок торта. Чжо Фань почувствовал, как у него заболели колени. Император сделал еще глоток чая и съел еще кусок торта. Чжо Фань начал сожалеть, что не воспользовался возможностью вернуться в постель. Император Цин… Почему этот парень все еще пьет чай?! Допив чай из чайника, как будто он несколько дней жил в пустыне, Сяо Хан наконец вспомнил строки, которые он должен был сказать. Жуя кусок торта из османтуса — обязательную закуску в дворцовой драме — он пробормотал с набитым ртом: — Услышав, что наш дорогой чиновник заболел только потому, что собирал для нас ветки сливы, мы почувствовали себя очень… — Император Цин прервался, поперхнувшись. Похоже, он откусил слишком большой кусок. Проглотив еду во рту, он завершил фразу последним оставшимся словом, — тронутыми. Чжо Фань: «…» Принц Вэнь, который молча стоял рядом и не привлекал к себе внимания, внезапно откашлялся. Император Цин посмотрел на него, изогнув бровь. По какой-то причине, возможно, это была иллюзия, но он, казалось, находил выражение лица Вэнь Муяна несколько… искаженным? Сяо Хан коснулся подбородка. Учитывая, как он издевался над маленьким парнем, разве не пора было этому принцу, преданно любившему Чжо Фаня, начать злиться ради его возлюбленного? Где была хоть какая-то реакция? Будет ли этот человек ругать его, как в прошлой жизни? Или этот человек будет относиться к нему с презрением? Или, может быть, он бросится к нему и изобьет? В сценарии ничего об этом не было написано, как обидно! Но Сяо Ханю не пришлось долго ждать. Принц Вэнь, наконец, произнес свою первую строчку в этом событии в сюжете… за исключением того, что это не было ни холодным комментарием Сяо Ханю, ни нежным замечанием к больному. На самом деле это было сказано Сяньфу. Вот что сказал Вэнь Муян: — Евнух Сяньфу, принеси мне стул.