Кофе с молоком или чай с лимоном

Эта неделя у всех выдалась ну очень суматошной. Пожалуй, она действительно била все рекорды и с легкостью могла претендовать на приз «Выжми из всех все». Оксана почти всю неделю отсутствовала в школе, стараясь везде и во всем поддерживать сестру после ее ссоры с парнем. Ляся всегда была рядом с Оксаной в трудные минуты, поэтому сейчас Фролова чувствовала огромную ответственность и искреннее желание помочь самому близкому для нее человеку. Параллельно всему этому она продолжала выходить на работу, ругать Антона за его ночные смены и как-никак учиться. Хотя последнее ей удавалось хуже всего, потому что далеко не все учителя собирались делать поблажки тем, кто отсутствует на уроках, и в целом были правы. Ляся загибалась на работе, взяв на себя кучу клиентов, потому что так ей было легче справиться со своей собственной проблемой. Она взяла рекордное количество работы, так помимо всего прочего еще подписалась на какую-то практику в больнице для повышения квалификации. Удивительно, но на эту штуку никто не хотел идти, поэтому, когда Утяшева добровольно вызвалась на обучение, все шумно выдохнули, не скрывая своего облегчения. По вечерам девушку ждали загоны, мысли о Паше и Оксана, которая иногда даже на работу с ней ходила, чтобы Ляся хоть немного пришла в себя, и делала все возможное, чтобы успокоить сестру. Девушка, хоть и постоянно говорила, что с ней все нормально и помощь ей не нужна, она сама сильная и сама справится, была все равно безмерно благодарна сестре, потому что та действительно старалась сделать для нее все, что только можно было. Еще одним камнем преткновения в жизни психолога был Шастун, который хоть и встречался с ней периодически, молчал как рыба в воде, не прокалываясь абсолютно нигде, не давая хоть малейших зацепок. Паша за эту неделю весь извелся в попытках достучаться, дозвониться, докричаться до своей девушки, которая ни в какую не шла на контакт и слушать объяснения молодого человека не собиралась. Этой же проблемой Паша издергал и Арсения, у которого тоже уже кончались идеи, как заслужить прощение у человека, который говорить не хочет, письма рвет или сжигает, а подарки отправляет обратно. Со всей этой ситуацией Паша стал рассеянным на работе, пропускал информацию на совещаниях мимо ушей, а на уроках был ну совсем невнимательным, что аж дети его поправляли. А еще он отдельно бесился с того, что Фролова стала избегать школу в принципе, а на его уроки даже когда была в школе показательно не приходила. Ясно было, что она заняла сторону сестры в этой одновременно глупой и страшной ситуации. Арсений, на голову которого собственно свалился друг, которому было негде жить, тоже не сидел жопой на стуле ровно. У него было куча вопросов и волнений, где попадает его «любимый» ученик на первых уроках, хотя была и отрада в этой ситуации. Антон, вроде как пришел немного в себя. Точнее как, приходил он в школу до жути замученный, злой и загруженный. Огрызался, трясся от каждого движения. Но к последним урокам его отпускало, он мог нормально контактировать с миром и работать на занятиях и оба допа по литературе на этой неделе прошли просто замечательно, дружно и продуктивно. А тот ответ на тройку в понедельник можно было счесть за легкое единовременное помешательство. К счастью, больше панических атак у парня не повторялось, что тоже не могло не радовать Попова. Но все это было еще половиной беды. Основная проблема заключалась в том, что Арсений после каждого урока с Шастуном начинал все больше и больше думать о нем. Мысли об Антоне теперь ограничивались не только желанием подготовить для него самый лучший материал, чтобы парень хорошо сдал экзамены и чтобы ему интересно было, и не просто волнением за него и участием как и положено классному руководителю. Теперь Арсений думал о нем постоянно. Засыпая, он видел его зеленые глаза, а просыпаясь, молился, чтобы парень пришел-таки на первый урок и с ним все было хорошо. Но изо дня в день чуда не случалось, а нехорошее предчувствие и тревога только крепли. Арсений уже даже думал повторить их с Антоном прогулку, пусть и импровизированную, и даже не чтобы выпытать у него что-то, а просто поговорить с ним на отличные от учебы темы и убедиться, что с парнем все нормально. И вот эти желания пугали его все больше и больше, потому что ну ненормально отдавать столько своего внимания своему ученику, ненормально думать о нем постоянно, ненормально переживать за него. Не как за зону своей ответственности, а именно за него. За Антона. За Тошу. И несмотря на то, что в перерывах между своими страданиями Паша упорно намекал ему, что он просто влюбляется, Арс отрицал. На корню пресекал всякий разговор на эту тему, потому что это не так. Хотя каждый раз где-то в подсознании кто-то, наверное, здравый смысл, кричал ему о том, что его друг может быть и прав. А у Антона был вообще калейдоскоп событий, чувств, эмоций, решений. Начинается все с уже банальной темы. Темы его болезни и ее лечения. Как верно заметил Алексей Владимирович, Антон узнал достаточное количество врачей за это время. Были такие, которые просто молча делали работу и уходили, лишь говоря какие-то банальные и шаблонные фразы Антону. Если парню попадался такой врач, то он еще не так сильно рвал и метал. Но попадались и такие типы, которые считали своим долгом поболтать с Шастуном, подбодрить его и дать пару-тройку «дельных и полезных» советов. Ох, вот тогда-то Антон начинал беситься не только с факта капельницы и кучи таблеток вообще. Тогда его буквально расписало от злости. В один из таких дней, когда пришел его любимый Воля ставить ему капельницу, так еще и с новостью о том, что с субботы к лечению подключат еще один препарат и процедура будет подольше, Антон не выдержал совершенно. Вначале его просто трясло. И не просто где-то в душе, а реально трясло физически так, что врач даже трубочку не с первого раза в катер вставил. Потом он начал пререкаться и кричать, выдрал трубку из руки и хотел было убежать нахер из этого места, но сильные руки врача не дали ему этого сделать, и он просто завыл от отчаяния и беспомощности. Слезы лились ручьями по его щекам, рукой он резко долбанул стену, разбив костяшки. На его крик собралось огромное количество врачей и медсестер, которые всеми силами пытались успокоить его. Пришел он в себя только тогда, когда подошла Полина, тоже заметившая переполох. С того четверга все процедуры снова делала только она, а вот Воля заявился к Молотову со словами, что если этого пацана не отвести к хорошему психологу, то все лечение бесполезно. Истерии Антона продолжались и за пределами больницы. Каждый поход в школу со вторника по пятницу он буквально давился слезами после процедуры. Он был как маленький, потерявшийся котенок. После каждого нового похода в больницу его снова начинало колбасить, но, слава богу, до паничек не доходило, успокоительные Ляси работали. Но с каждым днем ему было все сложнее собирать себя в кучу и двигаться в больницу. Еще одной проблемой Антона был тотальный недосып. Клиенты как с цепи сорвались и не давали бедному парню поспать хоть немного, не говоря уже про нормальный сон. Поэтому в школу он приходил с пиздецовым настроением и готовностью убивать. Он срывался на учителях и друзьях, которые теперь боялись лишний раз к нему подойти и ограничивались простым «привет». Успокаивался он уже только к концу уроков. Каждый раз просил у ребят прощения за грубость и, выдавливая из себя улыбку, старался хоть из школы выходить вместе с ними, хотя и понимал, что с каждым днем ребята шугаются его все больше. Единственным человеком, который продолжал относиться к нему как и раньше, был Попов. Неожиданно. Арсений Сергеевич каждый урок был приветлив, добр по отношению ко всем и к Антону в частности, на допах он ни разу не поднял тему проблемы Антона, а только собирал для него самые интересные материалы и с огромным рвением впихивал в парня знания. Антон был ему безумно за это благодарен, но в то же время он замечал, что теперь он ждет не просто свой любимый урок, а урок именно с Арсением Сергеевичем. Учитель был так внимателен и тактичен, что парень понимал, что как-то незаметно прикипел к Попову, но всеми силами старался думать, что это просто ответная реакция на хорошее отношение к нему самого учителя. Уж никак не хотел он думать о любых других вариантах. Одним словом неделя помотала всех, поэтому абсолютно каждый был безумно счастлив наступлению воскресенья, когда никому почти никуда не надо, а можно просто полежать и обдумать все.

***

Антон, возвращаясь с утренних капельниц и прочитав сообщение от Ляйсан о том, куда ему надо подойти, вбил адрес в навигатор и направился на поиски кафе, где его должна была ждать девушка. Затратив на дорогу около получаса, он все-таки дошел до, как он потом вспомнил, района, где она и жила, и зашел в милое заведение, чуть дороже того, в котором он сам работал и жил, ну пока еще жил. Ляйсан сидела за дальним столиком, потягивая молочный коктейль из трубочки. Антон, глубоко вздохнув от осознания того, что сейчас снова придется убеждать девушку, что ее попытки вытащить из него что-то тщетны, прошел к нужному столику, присаживаясь напротив. — Привет, — тихо поздоровался Антон. В последние дни Антон ходил на встречи с девушкой только лишь из вежливости, потому что толку от этих встреч уже не было, но Антон молчал в тряпочку — прокалываться в его планы не входило. А Ляся уже больше просто о жизни болтала, возвращаясь в состояние просто поддержки парня, не зная причины его бед. — Привет. Девушка тоже уже сама не понимала смысла этих встреч, но помимо своей рабочей функции ей еще просто было приятно пообщаться с Антоном. Все-таки они хорошо сдружились за это время, и она спокойно могла назвать его своим другом. Но все равно девушке было обидно, что ей так и не удалось вытащить Антона из этой меланхолии. Напротив, парень с каждым днем только грустнел и все меньше напоминал ей того взъерошенного и удивленного мальчишку, как это было при их первой встрече. Да, ее успокоительные явно помогали, но лучше Антону все равно не было. — Как ты? — Ляся чуть натянула улыбку, на что Антон лишь тяжело вздохнул, знал, что эмоции не настоящие и на самом деле девушке вообще в последнее время не хотелось улыбаться. — Нормально. Живой, — пока, ха, смешно. — А ты? — Тоже. Что нового? — Да собственно ничего. — Как в школе? — Нормально. Учителя не жалуются, — разве что на прогулы, да, Антон? — А на работе как? — это уже больше походило на опрос, чем на дружескую беседу. — Хорошо. — Ясно. Пауза в несколько минут, говорить обоим было нечего, а потому Антон просто позвал официанта и попросил себе тоже коктейля, чтобы хоть немного разрядить обстановку. — Оксана говорила, что тебя на практику отправили? — Антон все-таки решил прервать молчание и начать хоть какую-то маломальскую беседу. — А, да, — Ляся встрепенулась, тоже хватаясь за это как за спасительную соломинку. — На работе предложили что-то вроде повышения, но для этого нужно пройти обучение и практику. Обучение на самом деле просто формальность, там онлайн курсы, а вот практику нужно будет проходить и очень серьезно. Благо у меня есть знакомый человек, который помог устроиться в хорошее место. Да и с ним как-то спокойнее, все-таки хоть кто-то знакомый будет. — Ну да, — Антон кивнул. — Со знакомыми всегда проще. На самом деле его не то чтобы реально интересовало положение дел, просто для поддержания диалога это была единственная тема. Они оба были слишком загнаны в свои проблемы, что думать о чем-то серьезном сейчас просто не хватало сил. Антон был весь целиком и полностью в своей проблеме, а Ляйсан все еще сильно переживала ссору с любимым, да, именно до сих пор горячо любимым, но сильно ее задевшим молодым человеком. Единственное, на что у нее хватало сил из чего-то серьезного и стоящего, — это ее работа и Антон в случае, если он решит, что стоит все-таки рассказать все. — Антон… — М? — парень даже оторвался от экрана телефона, в который уже успел залипнуть из-за вновь образовавшейся паузы. — Сюда через минут пятнадцать Арсений Сергеевич придет. Он попросил поговорить со мной. — Мне уйти? — все так же безэмоционально спросил Шаст. — Да нет, — Ляся пожала плечами. - Если честно, мне с тобой даже легче будет, но если ты сам хочешь, то я не держу тебя. Просто я подумала, что стоит тебя предупредить. — Я останусь, — твердо сказал Антон, подняв глаза на Ляйсан. Он сам не понимал, зачем остается, разговор, наверное, подразумевал тет-а-тет, но сейчас от имени своего классного руководителя не хотелось сбегать. Наоборот, Антон даже немного оживился, услышав, что его не выгоняют, и он может тоже посидеть в их компании. В компании его классного. Ляся тоже немного улыбнулась, на этот раз искренне. Она не использовала Антона как живой щит, нет, но с ним действительно было спокойнее. Она примерно понимала о чем, а вернее о ком, пойдет речь. Она знала, что Паша сейчас живет у Арса, просто потому что ему больше негде. А значит Паша, не добившись внимания девушки сам, подослал друга, которого Ляся чисто из уважения не может послать куда подальше. — Лясь, — Антон снова устремил на девушку глаза, — Лясь, а я могу спросить? — Конечно, — девушка тоже встрепенулась, возвращаясь из своих мыслей к человеку напротив. — А у тебя были такие проблемы, которые… Ну… — он резко и рвано выдохнул, собираясь с мыслями. - Которые почти нельзя решить? Ну, то есть можно, но такой маленький шанс, что ты и сама не верила, что все обойдется? Он выдохнул еще раз и закрыл лицо руками, опираясь на них и чуть надавливая на глаза. Ему снова было страшно, но этот вопрос было задать больше некому. Ляся напряглась, внимательно глядя на парня. Сказал. Сам. Хоть что-то. Она была слегка в шоке, потому что не думала, что эту тему он заведет сам, но она так же понимала, что все сразу он ей не выложит. Но это уже было хоть что-то. Хотя сам вопрос ее убил. Холодной дрожью прошелся по спине девушки его смысл, а горло резанула острым ножом его интонация. Антон спрашивал про что-то страшное. Наверно, гораздо страшнее того, что представляла себе Ляся. Теперь была полная уверенность, что это все-таки не загон по пустяку, неразделенной любви или отъезд дорогого друга. Может, он влез в долги? Что-то в семье? Его там бьют? А если у него кто-то из родных болен? Или умер? Или…. Дальше уже просто думать было страшно. Ляся прекратила поток мыслей и снова вернулась в реальность, где Антон все еще тяжело дышал и заламывал пальцы, не раскрывая глаз. — Антон… — А может и не надо решать? — резко перебил ее парень, и его голос звучал как гром в ночной тишине. - Зачем? Если шанс все равно маленький? Буду жить, как жилось, пока живется? Ляся не понимала, что в голове этого мальчика, но одна мысль ей была ясна точно. Антону нужна помощь. И еще немного и просто психолог будет бессилен. Ответить на все вопросы парня она не успела. В заведение, где они сидели, вошел уже знакомый элегантный брюнет, кажется, сошедший с обложки какого-то модного журнала в этом черном пальто, шейном шарфе, еле выглядывающим из-под верхней одежды, в классических брюках, туфлях и с небольшим портфелем. Антон быстро зацепился взглядом за мужчину в дверях, который сейчас искал глазами подругу, и в голове парня промелькнула одна единственная мысль: «У меня, кажется, таких проблем две». Арсений Сергеевич, все же найдя подругу глазами, проследовал к столику, но взгляд свой приковал вовсе не к ней. Попов был немного удивлен, что Ляся не одна. Точнее, он не удивлен был, что Ляся сидела в кафе именно с Антоном. Он прекрасно знал, что они часто пересекаются, но сейчас разговор был личный, он думал, Ляся догадалась. — Всем день добрый, — Арсений лучезарно улыбнулся присутствующим и подставил себе стул. — Привет, — Ляся ответила на улыбку. А Антон сидел все еще завороженный внешним видом мужчины. «Слишком красивый. Стоп, что? Не о том думаешь, Шастун, перед тобой твой учитель как бы. Но ведь учитель может быть красивым? Наверное, да. Хотя звучит это как заведомое нарушение субординации…. Господи, да о чем ты вообще думаешь? А главное чем? Хм… а вот на последний вопрос можно даже ответить. Еще раз. СТОП ЧТО?!» Антон сидел в своих мыслях, приковав взгляд к учителю. Со стороны выглядело ну очень странно и неоднозначно как минимум. Это напоминало его первый день в школе, когда он так же пялил на учителя, сидя на своей последней парте. — Антон? Арсений щелкнул пальцами перед глазами мальчишки, от чего тот резко дернулся, заморгал, а в следующую секунду покраснел до самых кончиков ушей. Учитель на это лишь мило улыбнулся, отворачиваясь от смущенного парня к девушке. — Лясь? Нам надо поговорить. — Говори, — без церемоний сказал девушка, откинувшись на спинку диванчика. - Я слушаю. Если посчитаю нужным, отвечу. — Я думаю этот разговор, ну… — он стрельнул глазами на парня, не зная, как культурнее выразить свою мысль. — Мне уйти? — тут же спохватился Антон. — Нет! — Ляся даже немного повысила голос. — Арс, если тебе есть что сказать, то говори, а если это что-то личное, то я не намеренна это обсуждать сейчас. Но давай на чистоту сразу. Если тебя Паша прислал или ты сам, как ты это любишь, пришел поговорить, то не теряй время. Я не буду обсуждать ничего. Единственное, можешь напомнить ему, что я его очень люблю, но он мудак последний. Если тебя удовлетворил мой ответ, то у меня есть еще дела и с вашего позволения я откланяюсь. Девушка решительно встала из-за стола. Конечно, она могла и вовсе избежать встречи с другом, но дать понять, что еще не все кончено, Паше она хотела. Все-таки такую любовь не просто сломать. Но сейчас она ничего не готова решать, позже да, а сейчас нет. — Антон, пойдем, прогуляемся? — девушка чуть улыбнулась парню, убирая с лица раздраженность. — Да, — парень встал следом, оставляя на столе деньги за напитки. Он уже направился к выходу, когда сзади раздался голос учителя. — Антон, стой, — мужчина тоже поднялся с места. — Лясь, я на два слова его. Парень замер как по команде, мужчина дождался, пока подруга удалится из помещения, и подошел ближе к Антону. — Антон, я не хочу давить на тебя, но раз уж мы встретились… Не всем нравятся твои отсутствия на уроках. Ты расскажи, что мне говорить дальше им, а то еще немного и твое имя прозвучит на совещании, а это не очень здорово будет. Антон замялся. Он даже не знал, что можно ответить на такой вопрос. У него еще минимум неделя ненавистных ему процедур, от которых отмазаться нельзя… Если только забить хер на них. И проблема в том, что к этому Антон склонялся все больше и больше. Но пока его что-то останавливало. Хотя, может и впрямь следовало забить? — Я даже не знаю, что сказать, — Антон отводил взгляд от Арсения всеми возможными способами. - Я не могу пока приходить. — Ты же понимаешь, что могут быть проблемы? — Да. Но на свои мне как-то все равно, а вот что касается Вас, мне, наверное, следует заранее извиниться. Но пока изменить положение дел невозможно… Арсений какое-то время просто смотрел на парня, который уже не мог бегать глазами по окружающим предметам и приковал свой взгляд к учителю. Арсений ненадолго засмотрелся в зеленые яркие глаза парня. Почему он его отмазывает? Ему уже один раз прилетело от завуча, и еще один пропуск парня будет сулить им обоим началом проблем, но Арсений ничего не мог с собой сделать. Он просто смотрел в эти детские глаза и придумывал новые отмазки перед начальством. — Я тебя услышал, — мужчина кивнул и развернулся к выходу, чтобы не наговорить лишнего. Последнее время ему действительно кажется, что он может наговорить очень много всего. С каждым днем, он все меньше спорит в своей голове со словами Паши. Этот мальчик ему нравится. Но от этого нужно держать еще большую дистанцию с ним… — Вы только не обижайтесь, — донеслось до мужчины, и он удивленно развернулся, поднимая брови и глядя на этот взъерошенный комочек, от которого исходил звук. — Я, правда, не могу ничего поменять, — Антон заметно погрустнел и опустил глаза, добавляя уже тише, но мужчина услышал все равно. - Я не хочу, что бы у Вас были из-за меня проблемы, но… — Я верю, — спокойно произнес учитель, а у самого сердце сжималось, потому что он действительно верил, что Антону нужно пропускать эти уроки не просто так. - Все нормально. Подарив Шасту еще одну улыбку, мужчина попрощался и вышел на улицу. Антон двинулся следом, его все еще ждала Ляся.

***

Придя вечером на очередную капельницу, Антон заметил, что вместо двух лекарств, одного постоянного и одного нового, которое ему делают только четвертый раз, Полина несет сразу четыре пакета с жидкостью. В надежде, что это просто не ему еще два, парень привычно поздоровался с медсестрой. Но все его надежды накрылись медным тазом, когда в кабинет вошел озадаченный Молотов, держа в руках карту Антона. За ним заглянул и Воля. — Добрый вечер, — врач тихо поздоровался с парнем, проходя в палату. - Как самочувствие? — Здравствуйте, нормально, — Антона начал пробирать холодок. За все время лечения, Молотов не заходил к нему ни разу просто так. — Антон, пришли все результаты анализов, которые ты сдавал в четверг. Я не могу сказать, что они очень хорошие, поэтому мы добавим тебе еще лечение. И, как бы этого не хотелось избежать, нужна еще одна капельница днем. Она будет небольшая, но пропускать ее нельзя будет. Антона словно холодной водой окатило. Он две еле выдерживал-то, а тут еще одна… Нет, он на это не подписывался. Парень перевел взгляд на Полину, которая приготавливала процедуру. Девушка лишь одарила его сочувственным взглядом, она все равно ничего больше сделать не могла. — Но могу тебя обрадовать, — продолжил Молотов. - Динамика у лечения сердца хорошая, все идет тут по плану, но нельзя при этом запустить саму опухоль. Это очень важно, Антон. Очень важно то, что он уже задолбался. У него еле получалось вывозить и скрывать ото всех две процедуры в день, а тут еще третья нарисовалась. На самом деле он вообще был немного в шоке, как его еще не спалили с больницей, как не проследили банально за ним, как ему удалось скрыть торчащий из руки катетер. Успех данных мероприятий, конечно, радовал Шаста, но это была лишь ложка меда в бочке дегтя. Ему снова захотелось реветь, рыдать, истерить, кричать. Каждое сказанное врачом слово болью отдавалось в сознании парня. Во-первых, дополнительная процедура, он такими темпами скоро вообще не вставая будут лежать под капельницами, во-вторых, просто так же дополнительное лечение не назначают, а значит, с его болезнью не все так хорошо. Молотов вывалил на Шаста еще кучу всякой заумной хрени, которую парень не особо воспринимал, после чего удалился, оставляя Антона на Полину. Воля, который не сказал ни слова за весь свой приход, тоже тихо откланялся, замечая, как бешено забегали глаза парня, а через секунду остановились совсем. Девушка аккуратно прицепила трубочку к катетеру Антона и чуть сжала его руку, чтобы привлечь внимание парня. — Антон, — Полина присела на край кровати. - Ну не переживай ты так. Это просто доп лечение. Но Антон словно не тут вовсе был. Он никак не реагировал на слова девушки, тупо уставившись вперед. — Не переживай, ничего смертельного нет. «Только болезнь» — пронеслось в голове парня. — Потерпи немного, и все наладится. Но Шастун не отвечал. Он все так же, почти не моргая, лежал на кровати и пялил в никуда. Ему было не до поддержки сейчас. Все равно она ему не поможет, так зачем время попусту тратить? Ему казалось, что голова в очередной раз стала пустой и что в целом, ему уже ничего не надо. Только свободу. Да. Только свободу от всего этого.

***

Антон помнил, как прошла процедура, как вышел из больницы, куда пошел потом. Он помнил, как вернулся в кафе, вышел на смену, отработал ее, передал бразды правления Никите, которому даже не пришлось будить парня. Шаст не спал вообще. Провал в памяти Антона начался уже после смены. На каком-то автомате он проглотил первую партию таблеток и, забив на завтрак и остаток лекарств, вышел на улицу. Было уже прохладно, а потому толстовка, в которой Шаст вышел на улицу, уже не спасала совершенно. Было холодно, но парень не возвращался назад. Он упорно шел, не понимая, что делает. Добравшись какими-то окольными путями до ларька с алкоголем, он купил тот самый дешевый коньяк и хотел уже открыть его, как в голову резко ударило состояние после данного напитка в прошлый раз. Так и не решившись открыть бутылку, Антон взял курс назад. За их кофейней было местечко, куда редко кто заходил, там было ужасно грязно и противно, но Антона сейчас это волновало меньше всего, ровно, как и подступающий холод. Телефон в его кармане разрывался от звонков друзей, учителей и врачей. Время летело слишком быстро, потому как Антону казалось, что прошел от силы час. Но количество пропущенных вызовов и степень замерзания говорили об обратном. Голова плохо соображала, а подсознание только предательски подкидывало картинки из прошлого. Воспоминания волнами накрывали Антона, затрагивая самые болезненные моменты его жизни. Последний месяц его измотал. Ужасно. Сейчас Антон сидел, прислонившись к стене, и с каждым новым отрывком жизни все больше начинал трястись, только не мелко, как это обычно бывает, а сильно, резко, неконтролируемо. «Спросонья, он даже не сразу понял, что стало причиной резкого пробуждения, пока его не окатила волна сильного, режущего кашля. Горло раздирало, лёгкие сжимало изнутри, а какой-то странный комок, никак не хотел выходить наружу» Антон прикусил до крови губу. «Мне не очень нравится вот это небольшое затемнение» Сознание парня закрылось пеленой. «Я назначу тебе бронхоскопию. Страшного ничего в процедуре нет, но в нашей поликлинике она не проводится. Я передам все назначения в онкологическое отделение» Все тело пробрал разряд тока, от которого парень дернулся. «Антон, у тебя рак легких» Рваный вдох, воздуха не хватает. «Рак правого легкого, первая стадия» Антон хватается рукой за стену, чтоб не упасть, даже из положения сидя. «В противном случае, ты прости меня за мой французский, может хоть так ты поймешь, тоби пизда» Бутылка летит в стену, разбиваясь на тысячи осколков. Его трясет. Он издает какие-то нечеловеческие звуки. Мир исчезает. Из недр его души вырывается протяжный, громкий, отчаянный крик. Теплые руки хватают за лицо. Его поднимают на руки. Вокруг сирена. И тишина.

***

Время уже было около двенадцати дня, когда Полина быстрым шагом направлялась в кабинет Алексея Владимировича. Без стука и прелюдий медсестра влетела в кабинет врача, заявляя сразу и с порога. — Шастун на капельницу не пришел. Девушка выглядела взволнованной, взъерошенной и с легким ужасом в глазах. — Как? — врач поднялся из-за стола. — Всегда приходил. Ровно в восемь, без опозданий. А тут… — Ты думаешь? — Уверенна, на звонки не отвечает, он с каждой процедурой тускнел, начинал трястись, психовать. Я уверенна, он решил бросить лечение. Чуйка меня редко подводит. — Есть идеи что делать? — Да, — девушка кивнула. — Нужна скорая, поедем в место, где он живет. — Иди к машинам, я предупрежу Молотова об отсутствии. Девушка кивнула. Спустя семь минут они уже выехали к «дому» Антона. Дорога не заняла более пяти минут, а потому, быстро приехав, Полина тут же заскочила в кофейню, игнорируя непонимающий взгляд врача. Выйдя из помещения и оглянувшись вокруг, девушка услышала звук разбивающегося стекла. Метнувшись туда, она застала не Антона, а скомкавшееся тело, которое буквально каталось из стороны в сторону в какой-то агонии, кряхтя и пытаясь издать что-то похожее на крик, но из горла парня вылетали только хрипы и скрежеты. Антон дошел до какого-то края в своем горе. Полина подбежала к парню и обхватила его лицо руками, зовя Волю. Врач тут же подхватил вырывающегося парня на руки, а дальше все по отработанной схеме. Скорая, больница, антоновская палата, в руку сразу трубка с лекарством. Полина сразу сообщила, что нашла у Антона не выпитые утренние таблетки, и привезла их вместе со всеми остальными. Все сработанно, быстро и слаженно, в Антона удалось впихнуть сильное успокоительное, а самого парня ненадолго выключить.

***

Проснувшись, Антон не совсем понимал, где он находится. Из произошедшего за утро он не помнил ничего. Быстро оглянувшись по сторонам, он наткнулся сначала на лицо медсестры, потом на капельницу в руке, после на весь антураж его «любимой» палаты. Антон хотел было что-то спросить, как Полина поднялась со своего стула и показывая жестом сохранять тишину вышла из палаты. Найдя Волю в компании какой-то молодой девушки, Полина подошла к врачу, недоверчиво поглядывая на его спутницу, которая тоже была в белом халате, но похожа она была больше на навещавшего, чем на врача. — Алексей Владимирович, он проснулся. — Спасибо, — Воля перевел взгляд на медсестру. — Не представите? — Девушка кивнула на новенькую. — А, конечно, — спохватился врач. — Ляйсан Альбертовна, психолог. Очень хороший специалист. Отведу ее к нашему горю луковому, это уже ни в какие ворота не лезет. — Очень приятно, — Полина чуть смягчилась. — Полина Андреевна, если сработаемся, можно просто Полина. — Мне тоже приятно, — психолог улыбнулась, а после вернула взгляд к врачу. - Ну так что? Расскажите? — Да. Парень, семнадцать лет, рак легких. Как только узнал о болезни, скис, потом начались панические атаки, запивал горе алкоголем, сейчас назначали лечение, на каждой капельнице трясется, не может принять болезнь и полноценно бороться с ней. Врач и психолог двинулись по направлению к палате Антона. — Еще, я так понимаю, никому про болезнь не говорит, сегодня вообще не пришел на процедуры, нашли мы его в какой-то подворотне, трясущимся и ничего не соображающим. — Я поняла. Буду работать. Оценю ситуацию, но сразу скажу, за один сеанс сильных продвижений ждать не стоит, если все так, как вы описали, то тут нужно подключать медикаментозное лечение, но не будем делать поспешных выводов. Сделаю все, что будет в моих силах, но тут… Они остановились около двери. — Лясь, — вдруг с какой-то грустью в голосе проговорил врач. - Ну я же давно тебя знаю, у тебя всегда получалось. Девушка на это лишь улыбнулась и кивнула. Врач толкнул дверь, первый заходя в палату. — Привет прогульщикам процедур, — Воля как всегда в своем репертуаре. - Итак, слушай сюда. Во-первых, за прогулы процедур ты наказан еще недельным пребыванием в больнице, а во-вторых, с сегодняшнего дня, с тобой будет работать психолог. Специалист она очень хороший, а ты сам со всем не справляешься. Так что знакомься, Ляйсан Альбертовна. Девушка вышла из-за спины врача и тут же уткнулась глазами в пациента. Антон, до этого момента меланхолично принимавший свою участь, резко повернул голову в сторону вошедшей девушки. Глаза Ляси расширились. Антон хотел провалиться сквозь землю. Девушка хлопала ресницами, оглядывая человека, с которым еще вчера пила коктейль в кафе, а после гуляла по парку. Антон наблюдал, как меняется выражения лица девушки с шока до ужаса. — Антон? — голос дрогнул в надежде, что она обозналась. — Ляся, — разбиты все надежды в пух и прах.