Кофе с молоком или чай с лимоном

Из больницы Антона выпустили в четверг утром после всех процедур, но только с обещанием, что психов сильных не будет ровно как и попыток бросить лечение. Все эти три дня парня окружал медперсонал, Ляся и вызванный девушкой психотерапевт, но благо, он сказал, что помощи и лечения Утяшевой вполне достаточно. Тем не менее, за ним был глаз до глаз. Сам же Антон уже немного смирился со своей участью постоянного лечения и переносил процедуры спокойнее, во всяком случае, когда рядом была Ляся. Но новость о том, что его могут выпустить, была воспринята им очень даже хорошо, хотя он и сам уже подумывал в какой-то момент отказаться. Дело в том, что во вторник он позвонил хозяину кофейни, без долгих уговоров психолога, конечно, не обошлось, и в общих словах, обозначая онкологию как «очень серьезное заболевание», объяснил, что работать пока не сможет, но попросился не гнать его на улицу. Дядька, к счастью, оказался очень понятливым и разрешил ему еще немного просуществовать в той комнатке, пожелал скорейшего выздоровления и выхода на работу, потому что сотрудником Антон был хорошим, добросовестным и опытным. Поэтому в целом пребывание в больнице не принесло ему очень уж много проблем. Но возможность пойти в школу к друзьям все равно грела душу и повышала настроение. Несмотря на внутреннее ликование парня, внешняя среда не особо поддерживала его порывы. Стоило Антону выйти из стен больницы, его тут же накрыл проливной дождь, который стеной колотил по прохожим и закрывал видимость чуть дальше вытянутой руки. До школы от больницы автобусов нет, а вызывать такси слишком дорого выйдет, Москва хули. Поэтому набравшись смелости, Антон вышел из-под крыши и почти бегом направился в сторону школы, закрываясь капюшоном единственной своей куртки, которая, кажется, была и вовсе летней. Да, нужно будет прикупить себе все-таки одежды, а то так и помереть от холода можно, а это, учитывая диагноз, ну максимально тупо. Кое-как дохлюпав до школы, парень забежал внутрь, тут же утыкаясь в два взволнованных взгляда, устремленных на него. Сережа и Оксана, стояли около турникетов, явно кого-то ожидая, но судя по их удивлению, причиной их присутствия здесь был не Антон. — Какие люди! — немного отмерев, Сережа двинулся к парню, стискивая того в крепких объятиях. — Фу, ты че мылся в одежде? Че мокрый такой? — Ты шел только в этом? — без приветствий и прелюдий присоединилась Фролова. — Антон, ты с ума сошел, заболеешь же! — И я рад вас видеть, — парень чуть улыбнулся, проходя дальше от входа к раздевалке и видя, что друзья бредут следом. — Ну а че мне еще делать было? Оставив под недовольные взгляды друзей куртку на крючке, он прислонился к батарее, стараясь хоть немного согреться. — Антон, как ты на уроках сидеть будешь? — не унималась Оксана. — У меня место как раз около батареи, просохну, Окс, не переживай. — Не переживать? Да ты и так ходишь в школу через раз, так не дай бог заболеешь сейчас, что мы делать будем? Мы вообще-то волнуемся и скучаем. Антон до этого момента закатывающий глаза, замер на секунду. Что-то приятно кольнуло где-то в груди от слов и интонации подруги. «Мы вообще-то волнуемся и скучаем». Вот вроде простые слова, а теплом разливаются внутри, словно оживляя. — Да не заболею я… — тихо протянул парень, пряча глаза куда-то в пол. — Ребята! Там пиздец! Я ебнулся пока дошел, ей-богу! — Дима ввалился в раздевалку, промокший чуть меньше Антона, но тоже устроивший на полу под собой мини потоп. — Зонт вообще не помогает, дурацкое изобретение человечества! О, — он повернул голову, — Антон! Вышеупомянутый прыснул от такой содержательной и эмоциональной речи обычно спокойного парня и протянул руку для приветствия. Позов руку пожал, но потом тоже загреб друга в объятия, он не Сережа, ему промокнуть уже не страшно. — А ты не говорил, что придешь, — все же отпустив парня, Поз предпринял попытки стянуть с себя прилипшую верхнюю одежду, на удивление (хотя нет, так вообще-то и должно быть, если у тебя нормальная куртка) под ней была абсолютно сухая кофта, на которую Антон посмотрел даже с какой-то завистью, потому что в его мокрой ему было не шибко тепло. — А вам все расскажи, — с улыбкой чеширского кота от такого приветствия друзей Антон двинулся в сторону выхода из раздевалки. — Поз, а ты чего ко второму… Ой! Договорить у него так и не вышло, потому что он врезался в кого-то, идущего навстречу и не заметившего преграды из-за телефона. Переведя глаза на свой камень преткновения, почти в прямом смысле этого слова, Антон отшатнулся еще сильнее, пятясь ближе к друзьям. — Доброе утро, Арсений Сергеевич, — все четверо почти хором и почти слаженно (на деле же получилась просто неразборчивая каша слов) поздоровались с учителем. А сам Арсений Сергеевич, удивленный встречей с блудным учеником не меньше самого Антона, замер на месте, оглядывая парня с ног до головы, заостряя внимание на испуганных отчего-то глазах напротив. — Доброе… — протянул учитель, стараясь вернуть себе самообладание и вспомнить зачем он суда шел. — Дима, все нормально? Ты написал, что у тебя дома что-то. — Да, там трубу немного прорвало, надо было маме помочь. Уже нормально все. — Я рад, — кивнул Попов.— Антон, рад и тебя видеть. Особенно сегодня. — Почему особенно сегодня? — парень непонимающе похлопал глазами. — Ребят, мы сегодня уходим с шестого урока, это касается обоих классов, — он глянул на Фролову. — И идем в музей. Посещение обязательно, я вам оценки за это поставлю, так что те, у кого не все в порядке, должны пойти точно. Сережа очень четко уловил намек и нехотя кивнул. — Оценки-то хорошие? — решил все же убедиться в выгодности сделки Матвиенко. — А то влепите тройку, а мне ни горячо, ни холодно от этого музея. — А как вести себя будешь, — с ухмылкой произнес учитель, но давая точно понять, что отказы не принимаются. — Если не пойдешь вообще, я и двойку влеплю. — Понял я, понял, пойду. — Арсений Сергеевич, — привлекая к себе внимание и ежась под взглядом голубых глаз, Антон усиленно считал время, которое у него есть, на этот раз до процедуры, а не вообще на оставшуюся жизнь. — А до скольки это? — А у тебя есть ограничения? — Ну, вообще да, мне сегодня в четыре нужно быть уже в другом месте. — Я не могу тебе сказать так… — Попов задумался на пару секунд. — Но боюсь, что до четырех не успеем. А очень надо? — Очень. Но я попробую перенести, но не уверен, что получится. Антон уже десять раз пожалел, что сказал Полине, что сегодня, ввиду шести уроков и отсутствия допов придет пораньше, а не в пять как обычно, но что ж поделать, придется звонить и договариваться. — Хорошо, только сообщи мне, пожалуйста, по итогу, и тогда будем уже что-то думать. А сейчас давайте-ка на уроки, до звонка не очень много осталось. Ребята мельком глянули на часы и, убедившись в разумности слов Арсения Сергеевича, побежали в сторону лестницы наверх потому что опоздать на урок к биологичке мало кому хотелось. — Шастун! — окликнул парня Попов. — Задержись на секунду. Парень удивленно повернулся, но все же махнув ребятам рукой, мол, не ждите, вернулся к классному руководителю. — Арсений Сергеевич, если Вы по поводу моих прогулов… — Нет, хотя это тоже меня напрягает. У меня уже кончаются отговорки перед руководством. Парень прикусил щеку с внутренней стороны и устремил взгляд вниз, надеясь, что упрек на этом закончится. — Но ладно, об этом как-нибудь в следующий раз. Сейчас пока ты в школе подойди, пожалуйста, к учителям и попроси у них задания домой хотя бы. У тебя очень мало оценок, могут просто не аттестовать, а вряд ли тебе нужны эти проблемы в одиннадцатом классе, верно? — Хорошо, я понял, подойду. — По каждому предмету, который больше чем один раз в неделю тебе нужны шесть оценок. Заработай их, пожалуйста, сейчас, чтобы потом не бегать и не дергать судорожно всех. И еще. Скажи, пожалуйста, а зонтик для слабаков? — В смысле? — парень вообще не уловил, как так резко учитель сменил тему. — В смысле ты весь мокрый, вода ручьями течет. — Ну, не взял с собой. И что мне теперь в школу не идти нужно было? — Ох, горе луковое, пойдем — Попов, не дожидаясь ответа от мальчишки, двинулся вперед. — Куда? — Антон и не думал сходить с пригретой плиточки на которой стоял. — Я сказал, идем. В мой кабинет. — Зачем? — все же догоняя мужчину, не унимался Антон. — Бить тебя буду, чтобы не заболел. Знаешь, это один из видов прогревания. Голос мужчины звучал вполне себе серьезно и убедительно, так что Антон снова остановился на месте с широко раскрытыми глазами, красными до самых кончиков ушами и разинутым в немом вопросе ртом. Со стороны это выглядело достаточно уморительно, будто ребенку только что рассказали, откуда берутся дети и теперь он представил в этом всем действии своих родителей. Ну, ей-богу, дитя. — Шучу я, Антон, — закатил глаза учитель и вернувшись к парню, взял того за руку начиная тащить за собой. Все тело мальчишки в одну секунду обдало током, когда его ладонь накрыла теплая чуть шершавая и сильная, судя по хватке, рука мужчины. От того, что Арсений Сергеевич начал за руку тянуть парня, идти Антону легче не стало. Ноги теперь были, словно ватными и подкашивались на каждом шаге, норовя случайно завалить всего Шастуна на учителя. А может и не случайно. Боже, Антон, о чем ты думаешь? Когда он перевёл взгляд на их сплетенные руки, в голове Антона промелькнула еще одна шальная мысль. Это правильно, да. Попов и сам удивился немного своим действиям, потому что как только он схватил антоновскую руку, из головы резко выбило все мысли кроме одной. «Наверное, Паша прав». Каждый раз глядя на парня, в его зеленые глаза, на его пшеничную шевелюру, Попову хотелось непонятно почему дотронуться до него, но парень был как хрустальная ваза, которую страшно было разбить даже не оттого, что она такая хрупкая, а оттого, что она настолько идеальна, что малейший изъян просто не простителен. Но ведь запретный плод сладок. И сейчас, когда он держал ладонь парня в своей, он мельком пробежал глазами, отмечая, как красиво, даже как правильно она лежит в его руке, словно всю жизнь там и была. — Я тебе дам толстовку. Ты ужасно мокрый, заболеешь. — Да не надо, Арсений Сергеевич, — как-то слишком тихо и смущенно пролепетал Антон. — Что не надо? — Я и так посижу… — Антон, ты видел себя хоть? Тебя в кабинет не пустят в таком виде. И ты весь холодный, — Арсений провел большим пальцем по тыльной стороне ладони парня как бы в подтверждение своих слов. По всему телу мальчишки пронеслась волна мурашек, и теперь Антон просто надеялся, что учитель их не заметит, такими сильными они были от одного лишь незамысловатого движения. Уже подходя к кабинету, когда по всей школе трелью раздался звонок, Попов все же отпустил ладонь Антона, чтобы открыть кабинет. На счастье, сейчас у него было окно, и никакие любопытные дети не будут наблюдать за ними. Галантно открыв перед парнем дверь и пропустив того вперед, Арсений вошел следом, прикрывая дверь и тут же направляясь к шкафу. Вынув оттуда свою черную толстовку, он вернулся к парню, протягивая ему вещь. — Переодевайся, не бойся она чистая, только вчера из дома привез. Один раз вечером накинул. — Да ладно Вам, Арсений Сергеевич… — Я сказал, переодевайся, — строже повторил мужчина. — Мне нужно, чтобы ты хоть иногда появлялся в школе, а не слег на больничную койку с температурой. «А то без тебя плохо как-то». Антон резко поднял глаза на учителя, всеми силами пытаясь прочитать, просто ли так совпало, что он сказал про больницу или ему доложили о проблеме Антона. Но не найдя в виде учителя ничего подозрительного и поняв, что отказы по поводу толстовки не принимаются, он принял одежду из рук учителя, оглядываясь по сторонам, в растерянности. — Я отвернусь, — прочитав стеснения парня, проговорил Попов, действительно отходя к окну в подтверждение своих слов. Антон скрепя сердце скинул с себя рюкзак и быстро, словно иначе его поймают, стянул с себя мокрую одежду, обнажая торс. Все тело обдало холодом, призывая как можно скорее укрыть его под чем-то теплым. Уже было, потянувшись за сухой толстовкой, Антон дернулся от звука резко открывающейся двери, а после знакомого голоса. — Попов, ты прикинь… Павел Алексеевич без стука и прочих жестов вежливости ворвался в кабинет друга, тут же утыкаясь в полураздетого Шастуна, который испуганно повернулся к вошедшему учителю, в одно мгновение залился краской с головы до ног. Арсений так же резко повернулся к другу, параллельно пробегая глазами по телу Антона, который стоял полубоком и выглядел таким худым, что Арсений с трудом представлял, как парня на ветру не сносит. На секунду ему показалось, что он увидел что-то на руке ученика, но внимание тут же привлек к себе друг, продолжавший что-то говорить. — Ой, господи, простите-извините, я ничего не видел, не слышал, не замечал, никому не скажу, начальству не доложу, зайду попозже, мешать не буду. Но блин закрывайтесь в следующий раз, — он проговорил все это так быстро, что разобрать слова было проблематично, и так же быстро удалился, захлопывая дверь. Арсений дернувшись от нового хлопка двери, снова перевел взгляд на парня, который уже натянул его толстовку, скрывая под ней и руку, которую учитель хотел рассмотреть еще раз. — Убить его мало, — выдохнул Попов. Антон ничего на это высказывание не ответил, только мысленно согласился с ним, а сам стоял весь сжатый и до жути смущенный и отчего-то боящийся даже взглянуть на учителя. Вообще вся ситуация была из ряда вон выходящая, а еще и Воля с его тактичностью. Он, от шока даже забыл про катетер на своей руке, вспомнив о нем, только во время великого изречения математика про запирание дверей. — Антон? — Попов подошел ближе к парню, чуть дергая того за руку.— Антон, все нормально? Парень дернулся и чуть отшатнулся от близости мужчины, переводя взгляд на него самого. — Что? — Я говорю, все нормально? На тебе лица нет. — А да, все хорошо. — Если ты из-за Воли, то не бери в голову, этот болванчик и не на такое способен. Так что не парься. «Ага, вся семейка у них такая» — пронеслось в голове парня. — Все, правда, хорошо, Арсений Сергеевич, спасибо за толстовку. — Да не за что. Антон, а ты можешь сейчас узнать, получится ли перенести твои планы? Мне просто списки подать нужно, будет здорово, если я это сделаю побыстрее. — Э, хорошо, секунду. Парень вытащил из кармана джинс свой мобильник, выходя из кабинета и набирая Полину, молясь всем на свете, чтобы девушка ответила ему. — Алло? — из трубки послышался женский голос. — Антон? — Да, доброе утро. Полин, а у меня тут вопрос… А можно я сегодня как обычно в пять, а не в четыре? — Ой, а я на пять уже поставила пациента. Прости, но боюсь, что нет… а очень надо? — Да не то что бы, школьная экскурсия, но ладно, значит, в четыре буду. — Точно будешь? Скорую не присылать за тобой? — в голосе девушки слышалась улыбка. — Очень смешно. Ладно, тогда буду. — До встречи. Антон с сожалением скинул звонок, ну а на что он надеялся? Там целый поток пациентов. Вернулся в кабинет парень уже более расслабленно, чем несколькими минутами ранее, присаживаясь за парту и обреченно качая головой. — Не, Арсений Сергеевич, не получится перенести. Простите, я не знал, что у нас экскурсия. Но я могу побыть с вами где-то до половины четвертого, только Вы отпустите меня потом, пожалуйста, а то мне вообще нельзя опаздывать. Арсений, отвлекшийся от заполнения журнала, что-то прокручивал в своей голове. Вообще он надеялся, что Шастун загорится идеей экскурсии в дом-музей Достоевского, во всяком случае, ему казалось, что этот писатель симпатизирует парню. А потом они могли бы прогуляться вместе в сторону дома и поболтать о экскурсии, Антон бы смог поддержать эту тему, но кажется он забрел слишком далеко в своих фантазиях и о таком вообще не следовало бы думать… Но возможно он ошибался, раз парень отреагировал на новость о поездке так сухо… — Я тебя понял. Хорошо, отпущу, и Павла Алексеевича тоже предупрежу. Что у вас сейчас? — Биология. — Оу, — сочувственно и понимающе протянул учитель. — Хочешь, посиди у меня, все равно ты уже достаточно пропустил от урока, только займись тогда делом, а у учительницы я отмажу. — Спасибо огромное! — Антон с облегчением выдохнул, потому как перспектива сидеть на уроке у строптивой и маразматичной тетки ему вообще не прельщала. Взяв у учителя тему для мини сочинения, парень вернулся за свое излюбленное место за первой партой. Настроения работать и напрягать голову после амебного лежания в больнице не было вообще от слова совсем. Наконец окончательно успокоившись и выдохнув, Антон откинулся на спинку стула, прокручивая все случившееся за утро. Процедуры. Дождь. Друзья. Попов. Воля. Толстовка эта дурацкая… Черт, он сейчас сидит в толстовке своего учителя. Антон мельком глянул на мужчину, который, несмотря на то, что сидел к нему лицом, совершенно не обращал внимания на парня, что-то увлеченно печатая в компьютере. Мальчишка, все еще не до конца согревшийся натянул рукава посильнее на ладони и поднес их к лицу, в попытках подарить себе еще немного тепла от вещи, которая и так грела если не тело, то душу, просто потому что принадлежала одному прекрасному человеку. В нос тут же ударил легкий и приятный запах чего-то свежего, немного терпкого и сладкого. Кофе. Точно кофе. Толстовка пахла свежим сладким кофе. Только это был не приевшийся парню из-за работы запах его кофейне. Нет напиток, аромат которого услышал мальчишка, был совсем другим. Только его. Антон тихо, чтобы это не было сильно слышно, вдохнул этот аромат поглубже, закрывая глаза и отдаваясь какому-то порыву. Ему в один момент захотелось оставить эту вещи себе насовсем и каждый день таскать собой, чтобы чаще чувствовать этот запах. «А Арсений Сергеевич пахнет так, наверное, всегда. Может, не только толстовку себе забрать…» Мысль маленьким чертенком пробежала в голове парня и скрылась в дебрях его сознания, как только Антон понял, о чем именно подумал. Он снова поднял взгляд на теперь напряженного мужчину, который кажется что-то не понимал по работе, потому что взгляд его глубоких голубых глаз, в которых Антон снова безбожно утонул, даже не сопротивляясь и не пытаясь попросить о помощи, нервно бегал по экрану. Парень очертил весь доступный ему образ учителя с ног до головы несколько раз. «Нет, это пиздец какой-то, нужно прекращать так пялиться на него. Еще немного и проблемы будут похуже кучи долгов или рака, потому что дрочить себе в школьном туалете на своего учителя в его же толстовки — что-то из ряда вон выходящее». — Шастун? Антон! — Арсений склонился над замершим парнем, облокотившись на его парту. — Эй, есть кто дома? — А? — парень дернулся, тряся головой и утыкаясь снова в глаза напротив, находящиеся в непозволительной близости. — Написал? Давай сдавай, чего сидишь без дела. Арсений, который десять раз успел пожалеть что оставил парнишку в кабинете, потому что сосредоточиться вообще нереально, когда перед тобой до чертиков милый мальчишка, глядящий на тебя своими огромными зелеными глазами и укутывающийся в твою любимую толстовку. Учитель прекрасно видел, что Антон не написал за весь урок ни слова, но сидеть просто так уже было невыносимо, а потому немного поиздеваться над парнишкой в ответ на его бессовестные гляделки и украденное своей красотой окно между занятиями стала просто лучшей идеей. Антон медленно опустил глаза в пустой листок бумаги краснел то ли от присутствия лица учителя в пятидесяти сантиметрах от него, то ли от несделанного задания, он еще не определился. — А я… — А ты? — Попов с издевательской ухмылкой склонился чуть ближе. — Я отвлекся… — мальчишка поджал губы и вжался в стул. — Да? — Арсений Сергеевич… — Арсений Сергеевич, — передразнил его мужчина, выпрямляясь и отходя к своему столу. — В следующий раз, когда решишь позалипать на меня, делай это более беспалевно, ладно? Антон только и открыл рот, чувствуя, как весь покрывается красными пятнами от смущения. Он вообще-то думал, что это не сильно видно… А у Арсения не то что бы от сердца отлегло, нет, скорее наоборот, только нахлынуло все, потому что тот факт, что Антон кутался в его вещи (хотя может ему было просто холодно) и смотрел на него все это время (и не важно, что он просто мог зависнуть) вселял какую-то надежду что ли. Во всяком случае, теперь он был уверен, что попытаться стоит, потому что засыпать и просыпаться, видя перед собой неизменный образ парня с зелеными глазами и растрепанной пшеничной гривой уже невозможно.