Вы когда-нибудь вызывались добровольно на мучительную, невыносимую, опасную для жизни каторгу? Вот и Ляйсан не планировала делать что-то подобное, а вышло так, что она взяла на себя очень тяжелое бремя. Она совсем недавно узнала сама, рассказала Паше, а теперь ей нужно все это донести и до Арсения. Ужасно. Особенно учитывая отношение мужчины к этому мальчику. Единственное, что она решила для себя точно, это то, что она не сможет это сделать в одиночку, поэтому только выйдя из больницы она позвонила Паше с просьбой встретиться. Уже подъезжая к дому ее начало потряхивать. Она уже представляла себе этот веселый визит: «Привет, Арс, мы тут приехали к тебе в десять вечера сообщать, что один твой ученик болен раком. Какой? Да Шастунишка твой любимый».
Зашибись. Отличный план. Надежный как швейцарские часы.
Въехав во двор, девушка увидела уже стоящего около подъезда парня, который, только заметив машину, тут же двинул к ней.
— Что случилось? Что за спешность? — Паша открыл дверь пассажирского сиденья, заглядывая внутрь и замечая волнение и мелкую дрожь на лице девушки.
— Мне надо съездить к Попову, рассказать ему про Антона.
— Э, нет, солнце, давай вылезай, — Паша прошел к двери Ляси, открывая ее. — Ты в таком состоянии никуда не поедешь.
Девушка без лишних пререканий вылезла из машины, пересаживаясь на пассажирское сиденье, в то время как мужчина сел за руль и дождавшись, пока Ляся усядется, поехал в сторону поповского дома.
— А Антон в курсе? — на всякий случай уточнил мужчина.
— Да, он сам разрешил. Кстати я ему и про тебя сказала. Ну что ты знаешь.
— И как он отреагировал?
— Нормально. Для него вообще спокойно. Все-таки хочет он того или нет, но к болезни он привыкает. К счастью или к сожалению, даже не знаю.
— К счастью, — уверенно кивнул головой Паша. — Признание проблемы — это уже половина ее решения.
— Да. Ты прав. Что-то я совсем расквасилась, — она схватилась за голову и медленно сползла по сиденью вниз.
— Тебе нужно отдохнуть.
— Нет, пока Антон не придет в норму, я от него не отойду. Он и так боится, что от него все отвернутся, когда про болезнь узнают.
— Ну и дурак.
— Возможно… Кстати, ты говорил, что Арсений он, ну… — девушка замялась, подбирая слова.
— Да, — перебил ее Воля. — Да, и сегодня признал это. Только вот Антон… Он мне сегодня сказал, что Попов для него просто учитель, классный руководитель и мужчина в конце концов. Ну, я и передал это Арсению, а тот как взбесится, даже на Шастуна наехал.
— Интересно, при каких обстоятельствах тебе это Антон сказал?
— Да долгая там история, не важно.
— Мы не спешим.
— Да в общем он промок под дождем, Арс повел его в кабинет, чтобы дать свою толстовку, а я зашел, когда Шастун переодевался. Хотел над Арсом посмеяться ну и сказал что-то типа «не мешаю, ухожу, в следующий раз закрывайтесь», а потом на уроке я немного растерялся, когда Антона увидел, а он подумал, что я из-за того, что увидел его в кабинете без одежды, ну и попробовал оправдаться.
— Действительно долгая история.
— Я вообще все это к тому, что эта новость его может окончательно добить, ты уверенна, что нужно ему говорить?
— Да. Антон в ближайшее время снова в больницу ляжет, и могут начаться проблемы со школой. Надо, чтобы Арсений предупредил всех о причине отсутствия Шастуна.
— Я могу предупредить. Пусть справки мне передаст.
— Не стоит, все равно Арс узнает все, только лучше мы ему скажем, чем администрация школы. Ты, кстати, прости, что я так дернула тебя, я сама бы не справилась.
— Да брось, Лясь, какие могут быть вопросы.
Дальнейшая дорога прошла в тишине. Оба старались собраться с мыслями, успокоиться перед таким разговором. Паша на вид был спокойнее, хотя в голове был рой мыслей, а вот Лясю снова трясло не на шутку. Никто из них не мог даже представить себе реакцию Арсения, но оба понимали необходимость его уведомить.
Доехав до дома Попова, они быстро и молча вышли из машины и поспешили в подъезд. Нужно говорить, пока решились, а то потом собраться будет еще сложнее. Прожигая друг друга растерянными взглядами, они поднялись на нужный этаж и позвонили в дверь. Открыли им не сразу, хозяин явно не ждал гостей, а потому, когда дверь все же распахнулась, на пороге стоял полуголый мужчина, который видимо только вышел из душа и только штаны и успел нацепить на себя.
— Паша? Ляся? — лицо Арсения выражало крайнее удивление и непонимание.
— Привет, пустишь? — Паша, не дожидаясь ответа, вошел сам и впустил девушку, закрывая дверь друга на замок. — Ты бы оделся хоть.
— Ой, боже, простите, — Попов ринулся в ванную за футболкой и вышел уже в более-менее божеском виде. — Я не ожидал вас сегодня увидеть…
— Не рад? — истерично усмехнулся Воля.
— Нет, что вы рад, что-то случилось?
— Арсюш, можно мы пройдем? — Ляся чуть мялась на пороге. — Нам нужно поговорить.
— Да, конечно.
Мужчина помог «гостям» раздеться и пропустил их на кухню, где те расположились на диванчике, а сам Арсений встал к ним лицом, опираясь на кухонный гарнитур.
— Чай? Кофе? Покрепче нет ничего, — предложил хозяин квартиры.
— А жаль, — Утяшева провела рукой по лицу. — Нет, спасибо, и тебе лучше присесть.
— Ты пугаешь… — проговорил Арсений, но все же сел на стул напротив. — Так, о чем вы хотели поговорить?
— О Шастуне, — решил начать Паша. — Видишь ли…
— Что с ним? Что-то случилось? — Арсений тут же подскочил на ноги уже, видимо, готовясь предпринимать какие-то действия.
— Нет, нет, тише, — Ляся встала и усадила друга обратно на стул, оставляя руки на его плечах, чтобы в случае чего удержать от необдуманных действий. — С ним все нормально. Относительно.
— Да говорите вы уже.
— Ну в общем, по поводу всех его пропусков, отсутствия в школе странного поведения, — Паша старался всеми силами подобрать нужные слова. — Ты только не волнуйся, ничего смертельного, но все же. Короче, он все это время не прогуливал, и у него есть уважительная причина для всех пропусков. Он не хотел никому говорить. Боялся…
В горле явно пересыхало, да и Арс, ерзающий на стуле уверенности не прибавлял, поэтому он встал хотя бы воды себе налить:
— Он правда боялся, что от него отвернутся, для него все для самого было неожиданностью. И мы, когда узнали, были в шоке. Но обстоятельства заставили рассказать, и ты должен знать. Он разрешил тебе сказать. Ты только не горячись, порошу. Это даже произносить страшно…
—
У Антона рак.
Слова Ляйсан разнеслись оглушительным звоном по кухне, хотя сказала она это тихо, пусть и резко. Она обещала Антону сказать сама, она должна была сказать сама. Дрожь снова пробила ее тело. Она словно оцепенела, глядя на макушку Арсения, которого все еще держала за плечи, хотя не ясно было, его ли она держала или сама за него держалась, чтобы банально не упасть.
Паша, стоящий чуть сзади девушки поперхнулся водой. Слишком резко, слишком больно. Он быстро поставил стакан на столешницу и вернулся на ватных ногах на место. Стоять невозможно. Он сейчас словно заново сам узнал эту новость. Страшно. Очень страшно звучали эти три слова. Особенно по отношению к такому светлому, улыбчивому мальчишке, который каждому из них запал в душу своей легкостью, беззаботностью и яркостью.
Арсений замер. Что? Что? ЧТО? Он не понимал сказанных слов. Ему легче было разобрать щебетание друга, который пытался сгладить ситуацию, чем понять три простых и таких тяжелых слова. Не понимал, не осознавал, не хотел. Что у Антона? Почему он не ходил в школу? Мурашки рассыпались от рук девушки на его плечах по всему телу, заставляя вздрогнуть и в ту же секунду замереть. Он даже мысленно не хотел повторять эти слова. На его лице читалась растерянность. Мужчина медленно поднял взгляд сначала на друга, который сидел, сжавшись от произнесенного, потом перевел его на девушку, руки которой уже до боли сжимали его плечи.
— Что? — голос хриплый, будто и не его вовсе, а какой-то чужой.
— У Антона рак, — повторила, пересилив себя, девушка в глаза мужчине.
Не шутка. Не розыгрыш. А он все еще надеялся. Рак. У Антона. У. Антона. Рак. У Антона рак. Как? Как такое возможно? Нет. Да быть не может. Это ошибка, недоразумение. Не может быть такого. У Антона рак. НЕТ. НЕТ. НЕТ. Внутри буря, ураган, отрицание. Мысли летали из стороны в сторону. Картинка не хотела складывается. Взгляд расфокусирован, а сам Арсений мелко-мелко мотает головой. Какой рак? О чем вы? Что вы несете? Нет, нет, нет… Невозможно…
— Нет… — Попов дергается, — нет! — руки подлетают к лицу, — нет! — шепот становится громче, — НЕТ! — крик разносится по квартире, ударяясь об стены и эхом возвращаясь обратно.
Ляйсан присаживается на корточки около друга, переводит руки на его колени, пытается ухватиться за его руки и заставить на себя посмотреть.
— Арсений… — начинает девушка.
— Нет, этого не может быть! Нет! Это не правда! Невозможно! Как?! КАК?! Это не правда! Это шутка, шутка, шутка! — мужчина подлетает со стула, начиная ходить по кухне, держась за все предметы вокруг и хватая ртом воздух. — Не правда! Не может быть! Этого просто не может быть! НЕТ! Нет… НЕТ!
Он падает на колени, дерет руками волосы, безумными глазами озираясь по сторонам.
— Арсений, пожалуйста… — Ляся снова предпринимает попытку ухватиться за него.
— Что «Арсений»? Что «пожалуйста»? — мужчина уже буквально кричит. — Все нормально? Не волноваться? Ничего смертельного? — он переводил взгляд с девушки на мужчину и обратно. — Вы говорите, не горячиться? Да вы… Да я… Антон… Я…
Паша подорвался с места, перехватывая друга в то время, как девушка убежала в коридор, вытаскивая из сумочки успокоительные. Она ожидала подобного. Быстро вернувшись, она помогла усадить мужчину на диван под его крики и вырывания, параллельно впихивая в него сразу две таблетки дрожащими руками.
— Выпей, это поможет.
— Да ни хрена не поможет! Ничего не поможет! Нет! Как? Просто как?! Как такое возможно?! НЕТ!
— Арс, — Паша дергает мужчину на себя.
— Оставьте меня! Не трогайте! Прекратите!
— Арсений, — снова ноль реакции.
— Это безумие! Я не верю! Не может такого быть!
— ПОПОВ! — резкая пощечина от Паши прилетает ровно по лицу мужчины, он замирает, уставившись на друга и не в силах больше произнести ни слова. — Успокойся! — голос Паши строгий, сильный, уверенный. — Угомонись сейчас же! Прекрати орать, ныть, изводиться! Ты ничего не исправишь сейчас! Да, да, у Антона рак. Рак легких первой степени. Это лечится. Все еще возможно исправить. Он может даже полностью излечиться от него. Слышишь? Может!
— А если нет? — Арсений смотрит на друга огромными, полными ужаса глазами, а говорит тихо-тихо, еле слышно.
Воля тяжело вздыхает, а Ляйсан присаживается рядом, легонько обнимая друга. Этот вопрос вертелся на языке у каждого из них, просто задать его так страшно, что в горле стоит ком, не давая вырваться словам наружу.
— А если нет, то либо ремиссия, либо… — дальше говорить невозможно, Паша отводит глаза в сторону.
— Либо он умрет, да? Он может умереть? — Попов сейчас был похож на маленького ребёнка, который задавал такие простые и сложные одновременно вопросы, ответить на которые не хватает духа у взрослых.
— Арс, все мы можем умереть в любую минуту… Рак штука серьезная, ее побеждают единицы. От него никто не застрахован. Это больно, досадно, несправедливо. Мы можем всю ночь сейчас сидеть и перебирать все подходящие слова, но от этого ничего не изменится. С ним работают лучшие врачи. Мой отец в том числе. Я ему верю. И ты поверь, что они сделают все возможное, чтобы Антон вылечился, победил, выжил. У него первая степень. Он такой счастливчик, что это обнаружилось на этой стадии. По словам отца, его ждет операция. Но там небольшие проблемы с сердцем. Его укрепляют, чтобы Антон мог перенести наркоз. Ему делают процедуры три раза в день в больших дозах. Если врачи успеют, то за раз вырежут ему всю опухоль, а дальше дело останется за малым. Но надо понимать, что гарантий никто не дает. Антон ходит на капельницы, пьет все лекарства. Он борется.
— Но ему тяжело, — Ляся присоединилась к словам парня. — У него не было поддержки. Сейчас об этом знаю я, Паша, теперь и ты. Он боялся нам всем сказать. Я узнала совершенно случайно. Меня на практику в онкологическую больницу отправили, и Алексей Владимирович попросил меня поработать с одним пациентом, который никак не мог принять болезнь. Им оказался Антон. Страшно даже представить, сколько бы еще он был бы в одиночестве, если бы не стечение обстоятельств. Знаешь, почему он никому не говорил? Он думал, что если мы узнаем про рак, то отвернемся от него, что он нам такой не нужен. Он накрутил себя так, что видимо готов был скрывать болезнь до конца. Он очень сильный, но без поддержки ему не справиться, и это самое большее, что мы можем ему дать. Доказать ему, что он нужен нам, что болезнь не есть причина для того, чтобы мы от него отвернулись. Мы должны быть рядом, помогать, но не жалеть. Это важно. Он должен чувствовать себя сильным. Нам тоже тяжело принять эту новость. Но подумай, в каком положении Антон? Думаешь, ему легче? Нет. Его жизнь сейчас может повернуться в абсолютно любую сторону, он живет буквально на распутье дорог, просыпаясь каждый день в ожидании еще более плохих новостей. Он уже несколько раз порывался прервать все и просто ждать конца, наша задача — не допустить этого. Он всем нам стал дорог, мы просто не можем, не имеем права его подвести.
В комнате повисла тишина. Все понимали значимость этих слов. Это были не просто слова — это девиз на ближайшее время. Нельзя подвести Антона. И каждый теперь набирался уверенности, что сделает все возможное, расшибется, но сделает, только бы не подвести Антона.
Арсений опустил взгляд на руки. Эмоции постепенно сходили на нет, уступая место здравым мыслям и чувствам.
— Мне страшно, — четно и искренно произнес мужчина, не поднимая глаз.
— Нам тоже, — Паша положил руку на плечо друга, присоединяясь к импровизированным объятиям. — Нам тоже очень страшно. Это нет смысла скрывать от друг друга, но нужно скрыть от Антона.
— Я правда ожидал чего угодно. Думал, дома проблемы, на работе. Думал, он натворил что-то, но это… Я не хочу, чтобы это было с ним. Он этого не заслуживает.
— Арс…
— Паш, да! Да я повторю это еще раз. Этот мальчик… Он мне не просто ученик. Я хочу, чтобы у него все было хорошо, я готов сделать для этого все. И пусть никогда ничего не выйдет, но я все равно хочу помочь ему всем, чем только можно.
— Арс, по поводу слов Антона. Я подумал, он правда мог просто стараться отделаться от меня. Я смотрел на него тогда не из-за той сцены в кабинете, я старался хотя как-то осознать, что с ним случилось. Он не так понял. Наверное, я действительно перешел грань внимания к нему на уроке, и он…
— Это не важно сейчас, — перебил Арсений. — Важно, что делать дальше. У него рак, он бегает по нескольку раз в день в больницы, живет в кафе, параллельно работает и учится. Хоть с чем-то ему надо помочь.
— Боюсь. Он не примет ни денег, ни жилья, например. А если он прекратит работать, то ему банально будет не на что жить. Он и так сейчас из-за больницы еле-еле концы с концами сводит, — девушка удрученно вздохнула.
— Нужно хотя бы попробовать, — Попов посмотрел на нее в поиске хоть каких-то ответов.
— Как например?
— Мое предложение, которое я ему еще тогда в кафе озвучил, когда мы его искали после несостоявшегося факультатива, все еще в силе. У меня свободная комната.
— Он не согласится. Можешь, конечно, попробовать, но…
— Я попробую.
— Только чуть позже, прошу тебя. И очень аккуратно.
— Да понятно это…
— И еще Антону передам, что тебе все сказала, он подойдет к тебе справки отдать, чтобы администрации ты их показал и так далее. Постарайся спокойно к этому при нем отнестись, с пониманием и поддержкой.
— Да я понял, просто сложно все это, — Арсений снова уперся лицом в ладони. — Господи, ну почему он?
— Он справится, — Паша выдавил из себя улыбку, привлекая внимание друга. — Все хорошо будет. Верь в это.
***
Антон сидел уже в своей палате, когда внутрь вошла Полина, а за ней и неизменно Ляйсан, которая теперь присутствовала на всех его процедурах. Парню было так проще, да и самой Лясе честно говоря тоже, так она видела состояние парня, могла что-то быстро предпринять. А сегодня девушка еще перед процедурами заглянула к Молотову за всеми справками для Антона и убедила его, что лучше она сама ему их отдаст, заодно и обрадовала, что школа сегодня же будет поставлена в известность обо всех делах Шастуна, а следовательно проблем больше не возникнет. И вот теперь, она с кипой бумаг в руках, зашла в палату к парню, который тут же приковал к ней своей взгляд, лишь коротко поздоровавшись с Полиной и приняв из ее рук градусник.
— Доброе утро, Тош, — Ляся улыбнулась, хоть и сделать это было сложновато из-за бессонной ночи.
— Доброе!
— Я тут тебе справки принесла, — девушка присела на кровать. — Тут все, справки о болезни, об уже проделанных процедурах, о расписании их на будущее. Теперь в школе не должно возникнуть вопросов. Передай это все Арсению Сергеевичу.
— А ты сказала ему? — Антон аккуратно принял бумаги из рук Ляси.
— Да.
— И что он сказал? — в голосе слышалась тревога.
— Ну, не скажу, что это было для него чем-то ожидаемым. Сначала, конечно, он был в шоке. Но потом пообещал, что если потребуется помощь, он всегда рядом и готов будет поддержать в любую минуту. Так что не волнуйся, все в порядке, он очень понимающий человек.
У Антона аж от сердца отлегло. Слава богу, что Попов не послал его куда подальше. Хотя, казалось бы, с чего это. Но все равно было безумно страшно, и от ожидания реакции учителя он этой ночью и на работе был рассеянный и поспать нормально не смог, когда появилась такая возможность. Осталось только дело за малым, встретиться с ним сегодня на допе после русского, потому что первый урок с ним он благополучно пропустит под капельницами.
— Тош, а что с ребятами? Решил, когда скажешь? — Ляся осторожно вытянула парня из мыслей.
Антон чуть расстроенно глянул на девушку, всё-таки надежда умирает последней, а он надеялся, что сможет аккуратно соскочить с этой темы. Видно не судьба.
— Ну, может на выходных? Или в понедельник? Я не хочу в школе говорить, предложу им прогуляться.
— Хорошо, только это стоит сделать до того, как ляжешь сюда на обследование, а сегодня уже пятница.
— Да я и сам понимаю, новую отмазку я уже не придумаю, фантазия кончилась.
— Тогда решено, завтра или послезавтра. Тебе помощь какая-то нужна?
— Ну, кстати, можно тебя спросить по поводу Оксаны. Она же насколько мне известно до смерти боится врачей и всякие болячки. Ей стоит говорить?
— Ох, — Ляся на секунду замерла, во всём этом круговороте событий она и забыли про страх сестры, и тем ценнее был Антон сейчас, потому что, несмотря ни на что, он помнил, беспокоился и переживал. — Думаю, стоит, будет гораздо хуже, чем если она знать не будет…
— Хорошо, — Антон даже немного улыбнулся. — Лясь, они правда поддержат, а не убегут?
— Ну мы же не убежали.
— Ну вы другое немного. Ты теперь работаешь здесь, а Арсений Сергеевич и Павел Алексеевич мои учителя. Нет, я безумно благодарен вам, но всё же ребят совсем ничего не держит…
— Антош, — Ляся чуть приобняла парня. — Поверь, мы знакомы с тобой всего ничего, а ты для нас стал таким дорогим человеком. Это не просто высокопарные слова, ты солнышко, Тош. И мы очень хотим помочь тебе светить и дальше.
— Спасибо, — парень зарылся в пушистые волосы девушки, а на глаза едва заметно проступили слезы.
***
Уроки прошли сегодня особенно быстро и нервно для Антона. Он уже несколько раз порывался сказать ребятам, что хотел бы встретиться на выходных, но все не набирался смелости в ожидании более подходящего момента. И вот после окончания русского, который на удивление прошел как обычно, без какого-либо изменения в поведении учителя, Антон смирился с тем, что нужного момента так и не дождётся, а другого уже просто не будет.
— Ребят, — парень окликнул Диму с Сережей, которые уже собирались двинуться к выходу. — Мне нужно с вами поговорить. Но я не хочу в школе. Какие у вас планы на выходные?
Парни удивленно уставились на Антона. Он что сам вызвался поговорить? Да еще и встретиться предлагает? Сегодня конец света или что?
— Ты хочешь встретиться? — недоверчиво спросил Дима.
— Ну, да, можно в кафе посидеть или прогуляться…
— Да какие тут могут быть планы? — Сережа расплылся в улыбке. — Если они и были, то считай, что уже их нет.
— Тогда может завтра? Часов в пять? — прикинув, что завтра процедуры в три, спросил Антон.
— Давай, где? — Дима кивнул.
— Я скину адрес. Это не далеко, — в голову Антона пришла гениальная, пусть и страшная мысль, как немного упросить себе задачу. — И передайте еще Оксане это, пожалуйста, я не уверен, что встречусь с ней сегодня.
— Принято! — Сережа хлопнул друга по плечу. — Тогда ждем информации. Ты же еще на допы остаешься? — Антон кивнул.
— Тогда до завтра! — закончил мысль Позов.
— Ага, до завтра…
Коротко обнявшись с друзьями и дождавшись, пока те последними покинут кабинет, Антон вытащил из рюкзака кипу справок и неуверенно направился к столу учителя, что украдкой наблюдал за парнем.
— Арсений Сергеевич…
— Да? — Попов окончательно приковал взгляд к мнущемуся мальчишке.
— В общем, вот, — он протянул мужчине бумаги. — Вам Ляйсан должна была вчера все рассказать.
Попов тяжело вздохнул и опустил глаза на протянутые справки. Приняв их из рук Антона, он еще раз, словно надеясь, что они не настоящие, убедился в том, что вчера все это не было тупым розыгрышем.
Друзья от Арса ушли только далеко после полуночи. Все разговоры их были об Антоне и его состоянии. Его еще несколько раз успокоили и постарались внушить ему, что пока вселенской трагедии нет, хотя это не особо и помогло. Арсений сегодня почти не спал, всю ночь, крутя в голове мысли, что делать и как жить дальше. И сейчас видеть перед собой объект своих ночных бед было как минимум странно, а осознавать, что весь ужас, который вчера раскрылся Арсению, происходит именно с ним, — почти невозможно. Ввиду дружбы с Пашей и общения с его родителями Арс тоже в своей жизни слышал много историй про рак, всегда сочувствовал людям, но как выяснилось абсолютно не понимал той боли, которая появляется в сердце после осознания, что болен не кто-то там, кому ты, несомненно, желаешь крепкого здоровья, а твой знакомый, близкий человек…
— Арсений Сергеевич? — Антон стоял перед замершим учителем, наверное, уже около минуты. — Арсений Сергеевич, с Вами все в порядке? У нас будет занятие?
— Что? — мужчина вздрогнул, отрывая глаза от бумаг и переводя взгляд на парня, который с полной растерянностью на лице стоял перед ним.
Арс поймал бегающий взгляд парня, приковывая его к себе, и теперь просто тонул в этих зеленых глазах. Глазах, полных страха и ожидания, которые их обладатель не мог отвести… Искра, буря, безумие и…
— Антош, почему же ты сразу не сказал? — голос тихий, почти шёпот и сейчас такой взволнованный, словно вот-вот сорвется.
Антон молчал, смотрел в глаза учителя и не мог ничего произнести. Он не знал, что можно сказать, не знал, как оправдаться, потому что, не видя в лице мужчины ни капли отвращения или желания от него избавится, а только нежность, волнение и участие, он совсем потерялся. И почему он решил, что от него все отвернутся?
— Антош? — учитель поднялся из-за стола подходя к парню и легонько касаясь его руки. — Тош, мне правда жаль, что так повернулась жизнь. Если я могу хоть чем-то помочь, ты только скажи. Не молчи, пожалуйста, мы все тебя подержим.
Антон повернулся к учителю, что был сейчас в непозволительной близости и вглядывался в его лицо. В глазах у мальчишки стояли слезы какой-то обиды на самого себя. Почему он не может просто верить людям? Почему везде ищет что-то плохое?
— Тош, ну чего ты, — Арсений развернул парня к себе целиком, помещая обе руки на плечи парня.
— Арсений Сергеевич…
— Да?
— Простите, я просто… мне было страшно, я просто не понимаю, зачем я вам всем такой?
— Какой такой? — Попов расширил глаза, поражаясь виду и словам мальчика.
— Ну, я же скорее всего теперь долго не проживу и зачем вам…
— Прекрати немедленно! — не дожидаясь окончания фразы, Арсений оборвал его. — Антон, не вздумай даже думать про это! Ты же такой сильный, ты со всем справишься.
— Слабо верится.
— А ты возьми и поверь. Я в тебя верю, мы всем в тебя верим. Мы рядом, мы тут, видишь? Никому тебя не отдадим и не позволим даже усомниться в том, что мы всегда будем с тобой.
— Спасибо большое Вам, — из глаз мелко потекли слезы.
— Тош, ну не плачь… — мужчина провел рукой, поглаживая парня.
— Арсений Сергеевич… А можно… — слезы уже градом катились по щекам, дополняясь всхлипами, которые он всеми силами сдерживал. — А можно обнять Вас?
Мужчина чуть оторопел от такой просьбы, но быстро вернув мысли на место, сам подался вперед, стискивая парня в крепких и уверенных объятиях. Сам же Антон, буквально обвис в руках учителя, утыкаясь лицом ему в плечо, уже не скрывая рыданий. Арсений чувствовал, как намокает его рубашка от мальчишеских слез, но ничего не предпринимал, кроме легких движений рукой по спине парня. Он даже представить не мог, как сейчас больно этому ребенку. Ему так хотелось забрать у него хотя бы часть этой боли, давая взамен свободу и счастье.
— Почему? Почему я? За что? Я не хочу… — парень лепетал это еле разборчиво, убивая каждым словом учителя.
— Тш… Тише, тише, Тош, тише, все хорошо, ты со всем справишься. Я верю в тебя.
— Спа… спасибо Вам.
Антон еще какое-то время простоял в объятиях мужчины, стараясь успокоиться, а Арсений просто молча и терпеливо ждал, даря мальчику всю любовь, которую только был способен дать. Когда рыдания почти сошли на нет, парень буквально через силу оторвался от учителя, хотя будь его воля, он бы так и остался стоять. Ему было так спокойно, ощущая руку на своей спине и прижавшись к мужчине всем телом. А сейчас, чуть отступив назад, он словно почувствовал холод, который заставил чуть поежиться.
— Простите, я просто…
— Все хорошо, — учитель улыбнулся, немного подталкивая парня к парте и усаживая того на стул, а сам присаживаясь на корточки перед ним. — Антош, я тебя очень-очень прошу, пообещай мне, что ты не будешь молчать, если что-то случится. Я очень хочу тебе помочь, просто пока не знаю, как…
— Хорошо, спасибо.
— Прекращай за все благодарить, ну в самом деле, — Арсений взял руку Антона в свою, чуть сжимая в знак поддержки.
Антон только опустил глаза на их сцепленные руки, слегка покрываясь румянцем, и надеясь, что учитель все это не заметит. А Арсений только улыбался, глядя на это чудо.
— Арсений Сергеевич?
— Да?
— А мы будем заниматься сегодня? — парень поднял взгляд, снова сталкиваясь с голубыми глазами напротив.
— А ты готов сейчас заниматься?
— Вроде да, — Антон чуть пожал плечами, оживляясь.
— Ну хорошо, — Арсений понялся на ноги, направляясь к своему столу. — Тогда доставая тетради.
