Дружба, похожая на любовь.

Максим спустился вниз, где стояла девушка. Она смотрела на него с детскими глазами, и он улыбнулся.  — Такая милая, когда злишься — он посмеялся, а Ливи отвернулась.  — А ты такой неприятный, когда врёшь. Он пожал плечами, и принялся делать ягодный чай. Он откуда то достал своё любимое овсяное печенье, и Сев, начал кушать. Ливи всегда любила смотреть за тем, как Максим кушает, ну или полюбила. Она могла в смотреться в его красивые глаза, губы, в само лицо. Максим улыбнулся.  — Садись давай ко мне — он посмотрел на стул, а потом и на девушку. Она заварил себе чай, и села к нему. Совсем позабыв про напиток, она начала всматриваться в его лицо. Максим знал, что она это делает, но не возражал. Он давно привык, что она так делает, и ему это даже нравилось. Она изучала его, понимала его чувства, но молчала. Всегда молчала. Когда он допил чай, то Лив встрепенулась, залпом закинула в себя содержимое кружки, и помыв её пошла за парнем. Она уже совсем забыла, что была обижена на него, и готова была продолжать просто смотреть на него. Максим лёг, а Лив всё стояла. Он поднял бровь, и ухмыльнулся.  — Чего стоишь то? Я соскучился по тебе — он улыбнулся, и Лив прыгнула к нему, обнимая парня за грудь. Он, как обычно, был тёлпым и очень приятным. Максим не умел обнимать,как говорила ему девушка, но зато отлично умел делать пальцами массаж головы и перебирать её кончики пальцев , что он и делал. Он до сих пор не понимал, что Ливи не нравится, но и не спрашивал. Девушка так и уснула, обнимая его. Максим не замечая этого, так и перебрал её кудрявые, чёрные локоны, что то говоря ей. Сон Оливии Оливия домыла посуду, пока Максим был на работе. Ей было очень скучно, но услышав звонок в дверь, грусть улетучилась. Она побежала к двери, и открыв её, хотела уже потянутся поцеловать парня, снять с него усталость и забрать его к себе в объятия. Там стояла девушка, про которую Лив вспоминала.  — Я знаю, Максим не рассказывал, но ты Настя — девушка даже не поздоровалась, стоя в приятном шоке. Настя полча достала нож сзади, и вонзила его в грудь девушки. Та просто вздохнула, и схватившись рукой, упала на пол. Её сердце перестало биться, а Настя просто ушла, кидая нож на пол. Ливи так никто и не нашёл, Максим не пришёл ни завтра, ни послезавтра, никогда. Она так и лежала, держась рукой за рану, которая уже давно сгнила, как и её тело. Конец сна Ливи дернулась. Рядом сидел Максим, и будил её.  — Кошмарики что ли снятся? — Максим всмотрелся в её лицо. Оно было чуть бледным и сырым. Ливи притронулась холодной рукой к своему лицу. Оно было сырым от ее слёз. Видимо, она плакала, пока спала. Она набирала лёгкие кислородом, наслаждаясь им, пока есть возможность. Максим смотрел на неё с сочувствием и непониманием.  — Тебе хорошо? — наконец Макс прервал тишину. Ливи побегала глазами, переваривая всё. Она забыла то, что ей снилось, но помнила, что страшное. Голова чуть гудела, пытаясь всё переварить. Она покивала. Максим приобнял её за плечи.  — Ты так дёргалась, что то говорила, я даже не понял. Так ещё и не просыпалась, пока тряс тебя — Максим поцеловал её холодную щёку. Он быстро взял плед и накрыл её. Девушка слегка дрожала, и была холодной, как будто пришла с улицы. Ливи сама ничего не понимала. Она не понимала, что делает Максим, что она сидит и где, что ей снилось, что Максим пытался её разбудить и так переволновался? Максим также смотрел на неё с сочувствием. Он понимал, что Оливия ничего не помнит и не осознаёт где она и кто она. Он также обнимал её за плечи, не смотря на то, что Не умел это делать Ливи снова уснула, погружаясь в свои сны. Её голова лежала на плече Максима, но спать хотелось очень сильно. Максим её будил, но выходить из сна не так хотелось.

***

Максим её будил, не понимая, что она теряет сознание, или погружается в сон? Всё же он оставил её в покое — он приподнял её, и положив на кровать, прикрыл её вторым, более лёгким пледом. Он спустился вниз, и заварил себе чаёк. Из головы так и не вылезло то, что девушке снились такие кошмары. Может, ей действительно было правильным решением ничего не рассказывать? Она хотя бы не понимала, кто там, чтт происходило. Если это был не он… Спустя двадцать минут Ливи спустилась к нему.  — Теперь спать расхотелось, когда ушёл — она улыбнулась, и села к нему за стул. Максим смотрел на неё непростым взглядом.  — Давай поспишь ещё? — наклонил голову, но девушка покачала головой  — Без тебя не хочу, и мучать не хочу, да и вообще, я так много сплю. А тебе хочется со мной многого, чем просто спать и обниматься. Гулять, в рестораны ходить, кататься по городу, чтобы я тебе готовила кулинарные блюда, а не спала. Она покачала головой, и посмотрев на Максима улыбнулась.  — Мне такое не надоест, поверь. Самое лучшее — это лежать с тобой, знать что ты рядом, что моя — Максим запнулся в словах. Девушка огорчённо посмотрела на него. — что то не так? Она поджала губы.  — Я же знаю, что это не так, что это после того, как потеряла считай всё, кроме тебя. Она встала, и поднялась наверх. Макс просто промолчал. Почему она ему не верила. Для него это было больнее, чем пуля в грудь. Она ему не доверяла, или разлюбила, или он надоел ей? Ладно, это дурные мысли, обязательно поможет чашка кофе, несмотря на то, что он только что выпил чай. Его любимого кофе. Рецепт которого знал теперь только он. Тарасенко быстро всё сделал, и тихо сел за стол. Он стал вспоминать всё, что происходило с ними. Оливия вернулась домой, и была в мягком шоке. Дома стоял Максим, и пытался что то приготовить. Но пахло очень вкусно, как никогда и нигде не пахло. Девушка разулась и побежала к кухне. Максим отварил макароны, и начал их обжаривать на сковороде с помидорами и горохом. Заметив девушку, он огорчился, но мягко улыбнулся.  — Сюрприз испорчен — он посмеялся. Ливи улыбалась.  — Не каждый день к тебе приходит друг и что то готовит — девушка также улыбалась. Она решила заварить свой любимый и неповторимый кофе, который Максим ещё никогда не пробовал.  — О, а мне кофе сделаешь? А то я такой голодный, у тебя еды то нету — Макс поднял бровь. Девушка посмеялась, и кивнула. Она добавила ещё карамель и сливки.  — Держи, чучело Питерское — она подала ему кружку. Максим отпил, и промычал. Ему очень понравилось, и он не отпускал кружку. Он за пять минут выпил кипяток, наслаждаясь вкусом.  — Никогда такого не пил. Ты где научилась, волшебница? — он ухмыльнулся. Она улыбнулась, и показала все, что понадобилось бы для кофе. Максим покивал, и разложил еду по тарелкам. Ребята сели, и начали кушать.

***

Максим проснулся, и рядом спала Ливи. Она пришла к нему ночью и вся дрожала. Она ненавидила фильмы ужасов, но они ей приснились, и страх овладел ею. Макс не смог отправить её обратно, видя её состояние, и накинув футболку, уложил и обнял девушку, чтобы та быстрее уснула. И это помогло. Она перестала дрожать и начала посапывать. Её щёчки были сырыми и красными, и Максим их вытер своей теплой ладонью.

***

Максим уже и позабыл про свой кофе. Он даже не услышал, как Лив пришла на кухню, и сидела с ним на стуле. Она, все же не уснула, и после небольшого спора как всегда вернулась. Она поглаживала его по плечу, смотря с волнением на него. На его лице была усталость, огорчение, а состояние паршивое.  — Ты чего даже не отвечаешь? — Ливи заметила, что он наконец вернулся на этот мир. Парень потёр глаза, убирая усталость и небольшие слёзы. Она тёпло похлопала его по плечу, и вытерла его слезу, которую он не успел вытер.  — Максим, ты чего? Ты поплакать хочешь? Поплачь. Парни тоже плачут, не думай ничего. Я не умею поддерживать, может и умела раньше, но. Пожалуйста, плач. Ради облегчения. Плач так сильно, как хочешь — она посмотрела на него с огромным сочувствие. Вроде ничего н е было, но горло душило. Ей стало так плохо, смотря на Макса. Максим закрыл лицо. Он пытался скрыть слёзы от воспоминаний, от боли, от плохого, что было раньше. Он вспомнил, как взял её, как вытаскивал от суицида, помогал ей. Ливи обнимала его, и хлопала по спине, показывая, что рядом. Ему было стыдно, что он плачет, но понимал, что рядом тот человек, который не против его слёз. Нет, Максим мог проронить слёзы на грустных моментах из кино, или когда узнавал что то плохое, как про смерть близкого человека, но тут для него был позор. Но и легче не становилось — это уже прошло, и он этого никогда не забудет, но всё равно было так больно, как будто только что это было. Максим резко встал, и ушёл в ванную, закрываясь. Он встал напротив зеркала, и дал мысленные пощёчины. Его глаза были красными, а сам он плакал. Это было непозволительно и позорно. Ливи стояла возле двери, и слушала Максима, приложив ладонь к двери. Слеза протекла по щеке обоих одновременно. Только у Лив от сочувствия к Максиму, а у Максима от горькости. Он умылся, и вытерев лицо вышел. Он чуть не прибил Лив, которая успела сжаться от двери, и сжмуривжись, скрутиться. Он подошёл к ней, и просто тепло обнял. Он выражал свою благодарность и извинения, а та просто целовала его в щёку. Всё плохое было позади, а впереди самое самое лучшее. Они всегда будут вместе, будут помогать друг другу, и в их доме появится следующий такой же Тарасенко, по внешности мамы и характеру папы — добрый, красивый, отзывчивый, честный и очень любимый своими родителями.