Отражение пламени

Игра. Это до сих пор была Игра. Аказа выдохнул, чувствуя, как стремительно слабеет с подступающим рассветом. И мог лишь смотреть в окровавленное лицо стоящего перед ним человека. Человека, которого он, Аказа, сейчас практически убил. Потому что с чужой рукой в груди люди не живут. Люди, чтоб их, до обидного хрупки. И все же третий отлично понимает, что сейчас чувствует. Восторг. Чистый, яркий и звенящий восторг при виде действительно интересного человека. Человека со своими убеждениями и моралью, человека, который сражался изо всех сил за свои идеалы. — Ты же умрешь, Кёджиро, — тихо шепчет Аказа. Это не похоже на его крики в начале. Это звучит так просто, буднично и до одури грустно. Чужое имя приятно катать на языке, словно глоток действительно особенной крови. Потому что Аказа не хочет этой смерти. Совсем. С самого начала, посмотрев в пылающие рыжим огнем глаза, он хотел лишь сражаться с таким противником. Вечно. Заставить его смотреть только на него, вызывать на эмоции и презреть изначально правило личного пространства. Это была игра, рассчитанная на то, чтобы обратить хашира пламени в демона. И сейчас Аказа понимал, что проиграл. Что этот человек никогда добровольно не пойдет на подобное. Но и выдержать нанесенные демоном раны не сможет. Да даже в середине их боя у него были все шансы на смерть. Сейчас же это была просто гарантия. Где-то совсем рядом кричали надоедливые сопляки. Но до них сейчас не было дела. Третья высшая луна больше не думал. Особенно когда умирающий не тратя времени попытался вновь отрубить его голову. Точнее, думал. О том, что эти пылающие глаза — это отражение души человека. И что демон из него будет неважнецкий. И вариантов сейчас не было. Кибуцуджи дал высшим лунам право обращать людей на своё усмотрение. И наверняка за подобное у него будут проблемы. Причем проблемы немаленькие. Восход солнца на подходе, в шее катана, а к ним бегут окончательно одуревшие дети. И что же делает Третий? Без понятия. Аказа сам не понимает, какого он подается ближе, прижимаясь к телу истребителя демонов вплотную, так, чтоб кровь из взрезанной шеи щедро окропила израненное человеческое тело. Рэнгоку вырывается из последних сил, осознает, что происходит что-то совсем неправильное, что-то абсолютно недопустимое… это объятие и взгляд в глаза, так близко, что носы соприкасаются и… нет, это не поцелуй, это больше похоже на то, как кормят птенцов. Когда ко рту прижимаются холодные губы, а во рту кровь. Такая же холодная, и от нее туманится в голове. Это то, чего не хотят они оба. Столп пламени не хочет быть демоном и предавать все свои догмы. Третья высшая луна не хочет, чтобы этот невероятный противник утратил этот чудный и притягательный пылающий пламенем взгляд. Но иначе уже просто никак. Камадо Танджиро кричит, вытягивая руку вперед в донельзя беспомощном жесте, когда враг как был с лезвием в шее, хватает начавшего корчиться хашира в охапку и скачками мчится в лес, скрываясь от солнца. Иноске, оказавшийся рядом, отлетает прочь от одного лишь воздушного толчка и сейчас с какой-то досадой смотрит на рвущегося вслед за демоном Танджиро. Хотя они оба уже знают, что опоздали. Вот только Иноске уже не знает, какой смысл спасать столпа пламени после того, что он увидел. А Танджиро ранен, и при срыве на бег его рана открывается, и друг, стискивая зубы, перехватывает его за плечи. Иноске на многое плевать. На соратника, чьё имя никак не может запомнить, и на смешного бронелобого дурня, который опять пострадал, спасая его шкуру, ему не плевать. — Рэнгоку-сан… — потерянно тянет Танджиро, глядя в заросли леса, и просто не может заставить себя понять, что случилось что-то непоправимое. — Заткнись. Не реви, — бурчит уже шмыгающий носом Иноске. Ситуация ужасна и откровенно неправильна. Этого просто не должно было произойти! Аказа же тем временем бежит, уже обеими руками прижимая к себе обмякшее и мелко дрожащее тело, и старается не думать о том, во что же он вляпался и что теперь будет. Он… просто гонит мысли прочь, вслушиваясь в тихое и очень частое сердцебиение того, кто уже очень скоро перестанет быть человеком.