Dragons Don't Know Paradise / Драконы не знают рая

"В конце концов: я его не видел. Видишь ли, драконы невидимы". C.F.A.

— Гарри? Голос Сириуса наполняет кухню, и Гарри поднимает глаза, его пальцы держат большую чашку, согревая ладони и ощущая приятный аромат ассама — запах, столь характерный для этого дома, этой кухни, дома, где он вырос. Есть что-то очень уютное в бледно-желтых стенах, деревянной мебели светлых тонов и не слишком упорядоченной организации кухни. Сириус стоит у двери, лениво скрестив руки на груди, в полосатых пижамных штанах и выцветшей футболке Queen, его взъерошенные волосы спадают на плечи, седые пряди сливаются с густой, гладкой черной массой волос. — Все в порядке, щеночек? — спрашивает он с заботой и беспокойством, его серые глаза скрыты темнотой коридора, свет от стелажа почти не освещает его лицо. — Да... — пробормотал Гарри, не желая волновать Сириуса или говорить слишком много, чтобы тот не услышал странные эмоции в голосе крестника. Сириус подходит к деревянному столу в центре кухни, за которым сидел Гарри, попивая чай. Он решает повернуться к стойке у раковины, чтобы приготовить чай. Гарри улыбается, когда видит босые ноги своего крестного, думая, что независимо от времени года Сириус всегда ходит босиком в доме. Сириус включает электрический чайник, чтобы вскипятить больше воды. — Меня удивляет, что ты думаешь, что можешь обмануть меня, — тихо говорит Сириус, глядя в окно, его руки лежат на краю стойки, а плечи расслаблены. — Ты никогда не умел хорошо врать, Гарри. Гарри слабо смеется над этим. — Я пытаюсь... — Что происходит? — спрашивает он, не поворачиваясь. — Ничего страшного, правда... — Это из-за этого парня из интернета? — Да... Сириус поворачивается и смотрит на своего крестника со спокойным выражением лица. — Что происходит, Гарри? — спрашивает он. — Я спросил его, не хочет ли он встретиться на днях, но он сказал, что не может. Мы общаемся уже почти месяц, так что... Я не знаю, Сириус, очевидно, он не заинтересован в этом так, как я. — Может, он уродец. — Да ну тебя, — фыркнул Гарри и покачал головой. — Это не так, мы посылали друг другу фотографии... Он довольно привлекательный, на самом деле. — Так ты расстроен, потому что думал, что все получится, но все идет не по плану? — Да... Кажется, я начал в него влюбляться. Сириус готовит себе чай, выдвигает стул и садится за стол напротив Гарри. — Я все еще нахожу ваше поколение очень странным. Как можно влюбиться в человека, которого ты даже не знаешь? — Мы много разговариваем. Он помог мне справиться с моими чувствами, пока Лунатик был в больнице. Он рассказал мне о своей жизни, я рассказал ему о своей... Не знаю, иногда мы даже разговариваем перед сном, — пожал он плечами. Сириус смеется, делает глоток чая и наливает в кружку еще молока. — И фотографиями перед сном обмениваетесь? — спрашивает он, приподнимая идеальную бровь, изображая озорное выражение, и Гарри бросает ему в лицо губку для посуды. — Не суй свой нос, куда не надо, — бормочет он, поворачивая кружку в руках. — Да... всего несколько... Гарри потирает ладонями раскрасневшееся лицо. — Он... Загадочный, внимательный... Я подумал, что у нас может получиться. — И ты отправил свои фотографии совершенно незнакомому человеку? — Сириус делает глубокий вдох. — Я думаю, это очень опасно, представь, если он разошлет твои фотографии своим друзьям? Я никогда не был очень ответственным молодым человеком, Гарри, ты же знаешь. Но тебе 24 года, ты должен быть более осторожным, сынок. Гарри тихо застонал, зарывшись лицом в ладони. — Я знаю, но он мне нравится! Я хотел, чтобы все получилось. — Гарри... — Голос Сириуса звучит глубже, и Гарри поднимает глаза. Сириус протягивает руку над столешницей и берет пальцы своего крестника в руку. — Я давно не видел тебя таким. Я знаю, что последний месяц был очень трудным: Ремус в больнице, ты вернулся домой. Я боялся, что он не поправится и в этот раз. На мгновение они замолчали, просто глядя друг на друга. За эти годы они столько всего пережили. И в давящей тишине кухни это кажется реальным. Страх последних нескольких недель, реальность пребывания Лунатика в интенсивной терапии — страх потерять его навсегда на этот раз. — Но теперь все в порядке, — успокаивает его Сириус, нежно сжимая их руки. — Я не хочу, чтобы ты подвергал себя риску, я слишком сильно тебя люблю, чтобы позволить кому-то играть с твоими чувствами. — Я знаю, Бродяга... — на губах Гарри появляется грустная улыбка. — Слава Богу, все прошло хорошо... — вздыхает он, крепко сжимая пальцы своего крестного. — Ты знаешь, как много для нас значит то, что ты здесь, верно? Я знаю, что в какой-то момент ты захочешь вернуться в свою квартиру, но ты можешь оставаться здесь столько, сколько захочешь. Лунатик чувствует себя спокойнее, когда ты рядом... Гарри кивает, чувствуя, что его глаза немного щиплет. Последний месяц был безумным. Ремус был госпитализирован на две недели из-за пневмонии. Сириус не спал несколько дней подряд, до рассвета просиживая в гостиной, чтобы вернуться в больницу. Гарри решил вернуться в дом своих крестных родителей, чтобы помочь Сириусу справиться с беспокойством и привести все в порядок к возвращению Ремуса. Прошли годы с тех пор, как Ремус выглядел настолько плохо. Его здоровье всегда было под контролем, он принимал лекарства и придерживался сбалансированной диеты, делал упражнения, регулярно проходил обследования. Но это потрясло их до глубины души. Ощущение потери, смерти, нависшей над ними, как темное, тяжелое облако. И Гарри чувствовал себя таким потерянным, таким выведенным из равновесия, таким расстроенным. Гарри нашел утешение на сайте, который поддерживает семьи и друзей людей с ВИЧ и СПИДом. Именно на одном из таких онлайн-форумов он столкнулся с Драко в чате группы ЛГБТ. От одного сообщения к другому они рассказывали о своей жизни и обменивались опытом, общаясь в чате каждый божий день. Это было единственное, что позволяло ему оставаться в здравом уме, пока Сириус метался по дому, отчаянный и тревожный, как живой призрак, преследуемый демонами. Это был один из самых сложных периодов в его жизни. Но теперь Ремус вернулся домой, а Сириус вернулся на работу. Все постепенно возвращалось на круги своя. Гарри просто хотел, чтобы из всего этого испытания вышло что-то хорошее, и Драко казался лучшим вариантом. — Почему бы тебе не попытаться поспать, Гарри, ты выглядишь ужасно. Гарри закатывает глаза. — Ты такой заботливый, пап. Сириус фыркает и улыбается ему. Сириус всегда был весельчаком, первым отшучивался в напряженной ситуации, первым смотрел на все с другой стороны. Видя его таким подавленным в последние несколько недель, Гарри понял, что все они очень уязвимы. Существование хрупко, и никто никогда не готов к таким резким переменам в жизни. Его крестный отец — всего лишь человек, такой же, как и он. И благодаря этому Гарри теперь понимает так много из прошлого своих крестных родителей, так много всегда присутствующей боли в глубине глаз Ремуса... — Я люблю тебя, Бродяга, — торопливо говорит он. Ему нужно произнести эти слова открыто, пока Сириус еще здесь, чтобы услышать. Сириус должен понять, должен осознать, потому что дыхание смерти на их затылках заставило их всех осознать, насколько быстротечной может быть жизнь. Он чувствует на себе взгляд своего крестного отца, и слова вырываются у него изо рта. — Я не знаю, что бы я сделал... — Шшш, теперь все в порядке, Гарри, — шикает на него Сириус. Темные круги под глазами Сириуса тоже стали фиолетовыми, но его светло-серые глаза были такими живыми... Гарри улыбается, наслаждаясь ощущением и фактом того, какие живые эти глаза, и отпускает руку своего крестного, чтобы вытереть уголок собственных глаз. Он вздыхает, чувствуя внезапную усталость. Встает, ставит кружку в раковину и возвращается к столу, наклоняется, чтобы обнять Сириуса сзади, обхватывая его плечи руками, зарываясь лицом в волосы крестного отца и чувствуя, как руки мужчины крепко держатся за его предплечья. Он пахнет как отец, как безопасность, как дом. Так же, как пахнет Ремус, как пахнет весь дом. — Ты знаешь, что мы тебя очень любим, не так ли, Сохатик? — говорит Сириус на выдохе, когда он целует предплечье Гарри и сжимает его еще раз, прежде чем отпустить объятия Гарри и успокоиться, фыркнув. Но Гарри не отвечает, он пытается не заплакать. — Хочешь, я уложу тебя в постель? — дразняще спросил Сириус, пока Гарри вытирал лицо рукавами своей старой, мягкой пижамной рубашки. — Отъебись. Сириус смеется, запрокидывая голову назад, его плечи трясутся. Живой, живой, ох такой живой, и Гарри улыбается ему в спину. — С "ебись" придется подождать, Гарри. Доктор прописал Ремусу "абсолютный покой", помнишь? — он вызывающе вздергивает брови. — Ты отвратителен! — Гарри поспешно выходит из кухни, ругаясь себе под нос. — Господи! Сириус тихо смеется и долго смотрит на пустой дверной проем со слезами на глазах и полным сердцем, после того как Гарри закрывает дверь в свою комнату. У него замечательная семья, и Гарри заслуживает всего счастья в мире.