Purple happiness

Оглушительная тишина порождает тонкий звон в ушах, и лишь дыхание в унисон, тепло их тел не даёт в ней забыться. Последний раз сердце так трепетало... Когда? Когда появилось на свет это до глубины души знакомое ощущение? Оно не даёт о себе забыть, отзываясь приятными отголосками прошлого. От этого чувства в груди разливается тепло, все проблемы уходят на задний план, а старые обиды превращаются в пыль. Так хорошо. Каждый не решается нарушить эту идиллию, боясь испортить всю прелесть момента, будто одно неверное движение – и жизненный мост разломится, разделяя всё на до и после. Ланга в изумлении сжимает до посинения руки друга. А друга ли? Ему признались. Ему открыли свою душу, сняли тяжёлый от груза прошлого замок и вверили ключ. Теперь нужно бережно его хранить, верно? Светлые, и как всегда ласковые глаза наполняются слезами, которые с конкретным щёлканьем ударяются о твёрдую ткань джинс. Рэки, выйдя из зоны отрешения от этого мира, замечает тёмные круглые разводы на ногах Ланги и поднимает взгляд на его лицо. Он плачет? Да, всё так... Хрустальные линии очерчивают контур белоснежных щёк, лукаво поблёскивая в вечернем свете. Кян не верит, что такие эмоции вызвало признание. И хоть это весьма лестно, сейчас он хотел видеть ту тёплую, родную улыбку, чтобы бледные щёчки заливались румянцем, а уголки желанных губ тянулись вверх. Рэки высвобождает свои руки из чужих и аккуратно обхватывает ими лицо Ланги. Он поднимает заплаканные чистые глаза на глаза напротив, что излучают сладкое медовое сияние, в котором и утонуть не жалко. Хасегава был готов забыться в этом очаровательном взгляде, ни на секунду не задумываясь, если бы не резкий прилив тепла к собственным губам. Рэки оставил на губах Ланги короткий нежный поцелуй, в который он вложил все свои чувства, всю свою необъятную любовь. Рэки поделился с этим поцелуем частичкой своих чувств, оставляя прощальное тепло напоследок. Хасегава изумлённо раскрыл глаза, невинно хлопая тонкими чёрными ресницами. Бледная кожа розовела под последними лучами заходящего солнца, придавая тем самым более насыщенный оттенок румянца. Кян скромно улыбался смущённой улыбкой, щурясь как котёнок. Сейчас он чувствовал себя ребёнком. – Рэки... – тихо прошептал Ланга, не в силах переступить через ком в горле. – Да? – не спуская глаз, отозвался Рэки. – Ты опередил меня. Я думал, что признаюсь тебе в симпатии в более подходящей обстановке, но видимо... Всё сложилось иначе, – желанная улыбка наконец коснулась нежно-розовых губ, и сейчас она выглядела особенно ласково. В этом нежном полумесяце читалась лёгкая досада, но благодарность покрывала ту. Кян мягко поглаживал большими пальцами слегка влажные щёки, мечтая осыпать их тонной поцелуев. – Прости, Ланга, – парень впервые за весь диалог опустил взгляд, – Ланга... – Что такое? – Хасегава прикоснулся к запястьям Кяна чуть дрожащими руками. – ...можно... Поцеловать тебя? За тем, как стремительно краснеют смуглые щёки Рэки, можно было наблюдать бесконечно. Но казалось, что желание почувствовать вкус его губ – ещё бесконечнее. В подтверждение этому Хасегава ничего не говорит, лишь коротко кивая. Рэки, будто срываясь с цепи, жадно впивается в чужие губы. Поцелуй неумелый, далеко не идеальный, но настоящий, чувственный, в нём читается то, что испытывают друг к другу юноши. Кян смакует, посасывает сначала верхнюю губу Хасегавы, затем приступает к нижней. Кажется, что тот поддаётся ему, не желая перехватить инициативу. И Рэки этим доволен. Губы у Ланги мягкие, немного пухленькие и тёплые. Тот факт, что с них ещё не сошёл привкус ягодного джема, кружит голову и придаёт поцелую больше красок и ощущений. Ланга тихо постанывает и в порыве страсти зарывается руками в густую копну алых волос, легонько оттягивая и массируя на затылке. Рэки издаёт в поцелуй полурык-полустон, от чего Хасегава невольно вздрагивает. Руки Кяна медленно спускаются по бокам возлюбленного, после чего нахально забираются под футболку, заставляя того чертыхнуться и позволить мурашкам пройтись от пяток до макушки. Пальцы у Кяна тёплые, на кончиках кожа немного грубая и шероховатая, что при прикосновении ощущается довольно хорошо. Красноволосый слегка щекочет нежные бока, а затем, поднимаясь выше, сдавливает выступающие рёбра до сладостного стона, скрывающегося с губ Сноу. Взаимные ласкания кружат голову, сносят её напрочь. Поцелуй длится слишком долго, об этом даёт понять недостаток кислорода и плавно стекающая слюна с подбородка, и парни нехотя отстраняются, жадно глотая воздух. Ланга прислоняется ко лбу Рэки, смотря в его янтарные глаза. Рэки аналогично утопает в лазурной бездне, нежно поглаживая рукой чуть выгнутую спину любимого. Хасегава бессильно, под ощущением лёгкой эйфории опускает голову на плечо Кяну, обнимая того за талию. – Ланга. – М? – Ты дверь не закрыл... Рэки с ироничной насмешкой в глазах и лёгкой улыбкой смотрит в дверной проём, в котором виднеются пары любопытных карих глазок. Ланга, недоумевая, приподнимает голову и оборачивается на дверь, ловя взглядом ускользающие косички. Парни смотрят друг другу в глаза, их плечи медленно содрогаются и оба заливаются раскатистым смехом, откидываясь на подушки. И им неважно, наплетут ли что-нибудь сестрички Кян матушке, или, ничего не поняв, будут молчать... Это не важно. Они навсегда и безоглядно влюбились друг в друга, и это то, что нужно было принять давным-давно. Терзания и сомнения были напрасны.

∞