Красный ангел

Выборы 1990 года КПГ проиграла, набрав всего 45%. Американские вложения в становление демократической системы в Гуэнтанаме сыграли свою роль в ее поражении. А Изабель – исчезла. Исчезла - и все. Ее прощальная записка была куда короче той, которую она писала в 1969 -м, и состояла из 5 слов: «Придет время – и я вернусь». Ее искали все – от ее отца и старых товарищей до ультраправых и ЦРУ – но никто не нашел. Что-то могла знать тетушка Лусия, которой Изабель рассказала незадолго до своего исчезновения, что в ночь перед штурмом Сан-Христофора дала страшную клятву отцу Хесусу, что доживет до Последней Битвы Правды с Кривдой. - Я ела землю, - это была самая страшная клятва, исполнить которую не могли помешать никакие силы. Давших ее под свою защиту брали могущественные и жуткие подземные боги («Что ты делаешь, Изабель? – Клясться Христом я не достойна»– Хесус смотрел в прекрасные глаза Изабель и думал, что видит ее последние часы, его убьют в бою, уже сегодня – перевалило за полночь, а что будет с ней после этой жуткой клятвы, он не знает, хотя милосердие Иисуса и беспредельно). Тетя Лусия ахнула. На ее памяти такой клятвы не давал никто, последний раз так клялся Антонио из соседнего села, что убьет заезжего гринго, изнасиловавшего его жену. Чтобы исполнить клятву, Антонио добрался до Сан-Франциско, и, застрелив гринго, провалился прямо в ад. Было это в далеком 1908 году. Конечно, Изабель могли убить ультраправые, уцелевшие вердугисты, но этому противоречила лаконичная записка, и сами ультраправые были в растерянности. ЦРУ искало Изабель во все регионах Земного шара, где еще тлела красная герилья – от близкой Колумбии до далеких Индии и Непала – но даже приблизительных следов не находила. Единственный инцидент, намекающий, что Изабель была жива, произошел в Майами в 1993-м году. Хиль Вердуго, выходивший из борделя, был сражен пулей в лоб – из снайперской винтовки. Выстрел в голову был типичным методом Изабель, но с другой стороны, Вердуго в своей многогрешной жизни нажил столько врагов – не только среди красных партизан – что это могло быть простым совпадением. Густаво Альварес, не верящий ни в Христа, ни в подземных богов, на первых порах думал, что Изабель просто понесла от отца Хесуса в ту ночь (и откуда он узнал, чем они занимались? – Впрочем, остроумный интеллигент Альварес, помимо других обязанностей, возглавлял партизанскую службу разведки и контрразведки, поэтому знал все и чуть больше этого) и уехала рожать в безопасное место. Это было трезвое реалистическое объяснение, но даже сам Альварес, не делившийся с ним никем, иногда в нем сомневался. Уж слишком все было бы просто. Годы шли, Изабель не объявлялась. Про нее стали забывать. Страна залечивала раны, получалось это до предела плохо, раны гнили и разлагались. В 1998 году переименованная в Социалистическую партию Гуэнтанамы бывшая КПГ во главе с Альваресом наконец-то триумфально победила на выборах (62% голосов). Никаких общественных преобразований в духе социализма она, разумеется, не провела, хотя справедливость требует признать, что за 8 лет ее правления (1998-2006 годы) уровень жизни в Гуэнтанаме вырос на 2, 1%. Общественное гниение продолжалось. Выборы 2006 года СПГ проиграла, в стране устанавливалась двухпартийная система, у власти чередовались растерявшие веру бывшие коммунисты и не имевшие веры бывшие вердугисты. И те, и другие обличали друг друга в печати и парламенте, а за кулисами пили вместе текилу. Это называлось демократией и свободным обществом. Закон об аграрной реформе был принят в 1999 году. По подсчетам Марии, по условиям этого закона к 3350 году вся гуэнтанамская земля должна была перейти к крестьянству. Люмпены Сан-Христофора и разоренные крестьяне, некогда шедшие в отряды РПТ, СНО и КПГ, шли теперь в мафиозные банды. Эмиграция из Гуэнтанамы в США была огромна. Места себе иммигранты не находили нигде, кроме как в гостеприимных рядах мафии, и гуэнтанамские банды в США вскоре стали считаться самыми страшными и самыми отмороженными. Гуэнтанамская мафия не походила на разбойников старых времен и грабила не богатых, а бедных, перехватывая на дорогах едущих в США на заработки гуэнтанамцев и отбирая у них последние гроши. Как сказал журналисту один из лидеров гуэнтанамской мафии, попросивший, чтобы его имя не было названо: - Мы – не робин-гуды, а бизнесмены. Свободный рынок торжествовал. Иностранный капитал пошел в Гуэнтанаму. Это дало свои плоды, но надежды Хорхе Наварро, что в результате будет развиваться промышленное производство, а вместе с ним – рабочий класс, не оправдались. Правда, в 2011 году, вскоре после того, как к власти вернулись победившие на выборах 2010 года социалисты, ВНП страны наконец-то достиг уровня последнего предвоенного 1959-го года. Впрочем, Наварро в своей статье убедительно доказал, что это блеф, и что реальное материальное производство в Гуэнтанаме в начале 2010-х годов не превышало уровня 1900-х. Иностранный капитал предпочитал не материальное производство, а более доходные отрасли. Прежде всего – проституцию. Размеры ее в разоренной войной стране были огромны, и Гуэнтанама стала одним из мировых центров сексуального туризма, великой сексуально-туристической державой. Более того. Иностранный капитал использовал в своих целях безобидный обычай трансвестизма, существовавший с доисторических времен в некоторых индейских районах. Обычных девочек богатым гринго – и уже не только гринго – было мало. Гуэнтанама стала превращаться в латиноамериканский аналог Таиланда. В индейских районах, наиболее разложенных рынком, крестьяне воспитывали часть своих сыновей как девочек, затем кастрировали их и отправляли на заработки в город. Мировое сообщество радовалось триумфу толерантности. Правда, отдельные еще уцелевшие консервативные священники утверждали, что поступающие подобным образом крестьяне продали душу Сатане. Но если это было и так, то Сатана честно расплачивался по счетам, и продававшие своих сыновей крестьяне получали за них немалые по местным меркам деньги. С конца 2000-х годов основная линия политического противоборства в Гуэнтанаме велась по линии – разрешать или нет однополые браки и разрешать ли вписывать в паспорте третий пол. За разрешение были социалисты и бывшие либералы, вошедшие в 2007 году в СПГ, против – бывшие вердугисты, к которым, как ни странно, примкнули остатки левых христиан. Единственной альтернативой торжествующей демократии была РПТ. В 1990 году Наваро сумел сохранить ее, но партия потеряла стратегическую перспективу, и кололась на все более мелкие куски. К началу 2010-хл годов в стране существовало 14 РПТ, насчитывавших каждая от 2 до 21 человека. Во время великой баталии о легализации однополых браков большая часть разных РПТ руками и ногами поддержала социалистов, а РПТ Наварро (в ней было 15 человек), говорившая, что правящий класс этим вопросом хочет отвлечь внимание народа от реальных проблем, выглядела мастодонтом из ушедшего в прошлое мира. Педро Санчес жил в своей деревне. Из лидера КПГ и политика международного масштаба, лично общавшегося с Брежневым и Фиделем Кастро, он превратился в патриарха своей округи. Помещики и жандармы не вернулись в эти края, но земля была столь скудна (как и земля всех гуэнтанамских гор), что крестьяне не могли выжить, не уходя на заработки в большой мир, где с них драли три шкуры. Впрочем, существовало несколько коммун, созданных бойцами Педро Санчеса и РПТ-РАТ, в коммунах жили скудно, но по возможности справедливо. Тетя Лусия умерла в 2000 году. От национальных похорон, которые хотело ей устроить тогдашнее правительство социалистов, она отказалась. Тайну Изабель она унесла с собой в могилу, если даже и знала. Грегорио стал историком, написав «Историю РПТ-РАТ», «Историю гуэнтанамской герильи» и «Хосе Сталин Хименес и Изабель Фуэнте: история любви и борьбы». Наварро считает, что книги страдают излишним объективизмом, но все же представляют немалый научный интерес. Несмотря на проникновение капитализма, традиционалистские отношения были еще сильны в глухих углах Гуэнтанамы. Прогрессивная рыночная культура не успела вытеснить отсталый фольклор. Народная баллада пелась чаще, чем передовая западная музыка. И чем дальше уходила в прошлое герилья, тем больше о ней сочинялось баллад. В пригородах Сан-Христофора особой популярностью пользовалась память о Хосе Хименесе. Правда, в посвященных ему песнях он выглядел не основателем гуэнтанамского троцкизма, а справедливым мафиозным боссом, но его все равно помнили и уважали. В индейских районах пели о святом праведнике отце Хесусе и его помощниках братьях Кабрера – отчаянных головорезах, по милости Божьей вставших на правильный путь и отдавших жизнь за обездоленный народ. А больше всего пели о Изабель – и миф о ней с какого-то времени начал превращаться в реальную силу. Ее отчаянное бесстрашие, безжалостность к угнетателям народа, неуязвимость, огромные синие глаза, рыжие волосы и молочно-белая кожа, целомудренная любовь с Хосе (по мнению баллад, они сознательно поклялись не спать вместе, пока не возьмут Сан-Христофор) – все делало ее идеальной мифической фигурой. В этих песнях о ней никогда не пели как о мертвой. Она была жива, и время было над ней не властно. Она сидела в своей пещере – в той самой, из которой начинала герилью вместе с Хосе – и ждала своего часа. Когда наступит последний срок, она выйдет из пещеры, соберет отряды и поведет их на Сан-Христофор. Когда Сан-Христофор будет взят, Изабель откроет гроб Хосе, стоящий пока что у нее в пещере, обнимет его, он воскреснет и они будут без остановки предаваться любви 30 лет и 3 года. Когда пройдут 33 года, за душой Изабель придет Дьявол, который и без того проявил огромное благородство, и после произнесения Изабель ее страшной клятвы пообещал ей, что возьмет ее душу не сразу после взятия Сан-Христофора, а даст ей прожить 33 года с Хосе. - Я готова, - ответит Дьяволу Изабель. Но тут появится спустившийся из рая отец Хесус и доходчиво объяснит Дьяволу, что вымолил душу Изабель у Христа, потому что она давала свою жуткую клятву не корысти ради, а для освобождения угнетенного народа. После этого отец Хесус, Изабель и Хосе вместе отправятся в рай… Дошло, до того, что сам Альварес начал бояться встречи с Изабель – разумеется, не мифической, а вполне реальной, только постаревшей на 20 лет. С конца 2000-х легенда начала понемногу материализироваться. В Сан-Христофоре и некоторых сельских районах от имени Изабель прошли акции возмездия типа нападений на банки и покушений на представителей деловых кругов. Акции проводились столь неискусно, что нетрудно было догадаться, что Изабель была совершенно не при чем. После того, как неизвестные обстреляли машину крупнейшего гуэнтанамского олигарха Пабло Гарсия (того самого Пабло из Санта-Фе, который много лет назад отказался переспать с Марией и мечтал устроить гуэнтанамской буржуазии сверх-ГУЛАГ, чтобы отомстить за свою Хуаниту), его охрана сумела задержать организовавшую неудачное нападение 17-летнюю девушку, никакую не Изабель, а обыкновенную метиску из пригородов. - Я - Изабель, - сказала она. - Это ты-то? – Пабло затрясся от смеха всем жирным телом (как худ он был четверть века назад!) – Да будь на твоем месте Изабель, я лежал бы в гробу. - Дух Изабель – во мне, - упрямо ответила метиска. – Вы меня сейчас убьете, но дух Изабель перейдет в ту, которая сильнее меня. Он будет жить, пока царит несправедливость. Пабло стал еще той мразью, но в его душе под толстым слоем дерьма и жира еще плавали крупицы совести. Он посмотрел на неизвестную, вспомнил Хуаниту и сказал: - Убивать тебя я не буду. Иди на все четыре стороны. - Я буду продолжать свою борьбу – серьезно пообещала девушка. Пабло посмотрел в ее горящие от голода и фанатизма глаза и сказал: - Продолжай. Были лучше тебя – и те не смогли. - А я смогу. А если не я, то те, кто придет после меня. - Ты тупая фанатичная идиотка. Впрочем, я сам когда-то был таким. Мы все были такими. Пропустите ее – приказал он охране – и чтобы волос с ее головы не упал. Все поняли? Она уже вышла за дверь, каждую минуту ожидая выстрела в спину, но его не было, как вдруг услышала голос спускающегося за ней по лестнице Пабло Гарсия: - Эй, постой! В руке он держал пистолет. - На, возьми, это пистолет моей Хуаниты – его грузное тело тряслось от рыданий – последнее, что у меня от нее осталось. Ну, что стоишь, проваливай поскорее, пока я не передумал…. Было ли все это последними всполохами великого прошлого или первыми всполохами великого будущего – никто знать не мог. Но легенда об Изабель жила, и о ней пели все чаще и отчаяннее…. Примечания: 1). КПЗУ - Коммунистическая партия Западной Украины, автономная часть Компартии Польши, вместе с которой ликвидирована Сталиным в 1938 году. 2). Желающие узнать произошедшую в начале 2000-х годов вполне реальную историю, как украинские троцкисты создали своеобразную пирамиду и обобрали мировое троцкистское движение на десятки тысяч долларов, могут погуглить в Интернете, набрав «Верникгейт» или «афера Верника». 3). Наваха – испанский нож 4). Мигель Энрикес – руководитель чилийского Левого революционного движения (исп. аббревиатура – MIR), погиб в перестрелке с полицией Пиночета в 1974-м году. Роберто Сантучо – руководитель аргентинской Революционной партии трудящихся – Народной революционной армии, погиб в 1976-м году; Карлус Ламарка – капитан бразильской армии, перешедший на сторону революции и возглавивший одну из групп бразильской герильи – Народный революционный авангард, погиб в 1971 году.