Cold

2 Июля, несколько месяцев спустя Донхёк упирается щекой в тёплый песок, когда слышит, что звонит телефон. Парень набирает воздух в лёгкие, отчего песок прилипает к его языку, и он практически давится им, а внутренний голос говорит ему, что с небольшой вероятностью это может звонить Марк. И хоть он и понимает, что шанс того, что это действительно Марк, невелик, он сплевывает слюну с примесью песчинок и тянется к бутылке с водой, чтобы вылить её на подбородок. Донхёк тяжело вздыхает, тихий скулёж слетает с уст, в то время как он старательно переворачивается и усаживается прямо, рыская в поисках телефона, пока эта чёртова штуковина всё ещё продолжает трезвонить, и сохраняет призрачную надежду на разговор с Марком. Увидев, что звонит бабушка, парень тут же мрачнеет. — Привет, бабуль, — конечно же, он старается ничем не выдать себя, поэтому голос звучит довольно весело. На самом деле, его всегда воодушевляют разговоры с бабушкой. — Привет, милый, — наступает пауза, прежде чем она продолжает. — Ты уже собираешься домой? Я хотела попросить тебя встретить меня у магазина. Донхёк вглядывается в волны и смотрит, как солнце медленно клонится к закату. Проведя здесь долгое время, парень наслаждался солнечными лучами, жаркой температурой, пытался не напоминать себе о тех вещах, о которых, он знает, что не должен думать вовсе. — Нет, — произносит, тихо цокнув языком. — Мы всё ещё гуляем с Джено, просто расслабляемся. Парень старается быть откровенным и рассказывать всё как можно подробнее, особенно после того, что случилось две недели назад. Он знает, что каждый раз бабушка неимоверно волнуется, так что теперь при разговоре с ней делится тем, чем занимается вне стен дома. Сейчас Донхёк искренен, в его словах нет фальши. Джено валяется в тени деревьев по правую сторону от парня и потягивает или, вернее сказать, с жадностью осушает содержимое бутылки, взятой перед прогулкой. Его мучает неутолимая жажда в столь жаркий летний день, но он всё же проводит время с удовольствием, наверстывая упущенное с Хёком. — Оу, — слышится ответ на том конце телефона. — Спроси, не присоединится ли он к ужину, будь так любезен. По правде говоря, мне нужен только сельдерей и зелёный лук. И ещё, если вы всё же соберетесь прийти, заскочите в аптеку через дорогу за дедушкиным лекарством, если это не слишком хлопотно. Донхёк чувствует, как капелька пота стекает за ухо, опускаясь на шею. Он оборачивается и берёт одно из полотенец, которое он прихватил с собой, собираясь на пляж, и начинает размахивать им, избавляясь от пелены пота, а затем поворачивается к другу и машет в сторону парковки. Джено отвечает кивком, сообщая о готовности уйти. — Да, конечно, ба, мы принесём, что там нужно. — любезно заверяет внук. — Пришлёшь мне смс-ку со всем необходимым? Напиши, если появятся ещё пожелания, я всё равно собирался заскочить в магазин за парочкой вещей. Она соглашается, прежде чем они заканчивают звонок. Донхёк щурится, расправляя полотенце, а голову пронзает резкая боль от долгого сидения на одном месте. — Видел, как ты запаниковал, когда зазвонил телефон, кстати. — Журит Донхёка Джено, выглядывая из-за кроны дерева. — Ой, отъебись, — Рыжеволосый закатывает глаза, поднимаясь на ноги. — Так, нужно зайти в продуктовый, бабуля попросила. А ещё ты пойдешь на ужин, так что тебе же лучше быть очень голодным. Джено совсем не возражает, напротив, растекается в широкой улыбке, которая кажется шире, чем любая другая, которую видел Хёк за последнее время. Вскоре он стягивает майку через голову и помогает другу надеть сумки обратно на плечи, пока они направляются к машине, путь до которой пусть и не столь далек, но всё же проходит через большие острые камни, так что придётся быть осторожным и не повредить ногу о валуны. Донхёк приземляется на пассажирское сиденье и включает кондиционер на максимум. И хоть он уже потный больше некуда, парень умудряется вспотеть ещё сильнее в раскалённой от жары машине. Однако чувствуя, как салон наполняется приятной прохладой, он в блаженстве прикрывает глаза. Джено посмеивается, опуская стекло и позволяя свежему бризу обдать разгорячённую кожу, а Хёку — перевести дыхание. — Итак, — Джено передёргивает плечами, — Что нужно купить? Донхёк по привычке проверяет телефон напоследок — каждый раз, получая уведомление, он сразу подхватывает гаджет, где бы тот ни находился, и отчаянно вглядывается в экран, чтобы увидеть, не написал ли ему Марк. Конечно же, ни одно из них не относится к Марку. Он считает дни. 57 дней с момента, когда они последний раз разговаривали. 58 дней с момента, когда он поцеловал Марка. Боже, ему кажется, что не было ни дня, чтобы он не думал о руках Марка, вцепившихся в его бедра, скользящих по разгорячённой коже и прижимающих к себе, пока их губы соприкасаются. Не было ни дня, чтобы он не вспомнил о том, как выгибал спину в попытках поймать мягкие губы, сплестись языками и попробовать чужой вкус, чтобы позже оказаться так близко и делать вещи, о желании исполнить которые он не подозревал долгие недели. Он даже обхватывал чужой затылок, прижимая безумно сильно и умоляя прикоснуться к нему. — Всё норм? — Джено резко выдергивает друга из охвативших его мыслей. Парень продолжает болтать всё то время, что они бредут рядом со стеллажами магазина. Людей довольно мало, можно сказать, что их практически нет, если сравнивать с тем, насколько много покупателей собирается здесь в обычные вечера. Им приходится отстоять небольшую очередь, чтобы взять сочный зелёный лук, но с остальным они вполне быстро справляются, набирая нужные продукты с полок. Джено бормочет о том, что его семья собирается в Азию на две недели, но у него совсем нет желания присоединяться. Хоть его и позвали. Хёк старается приободрить его, уговаривает согласиться на поездку, ну или хотя бы поговорить с родственниками и объяснить им ситуацию, но парень отмахивается и переключает внимание на пакетик шоколадной стружки, говоря что-то о том, что они обязательно должны испечь печенье вечером. Донхёк решает для себя, что парень планирует остаться на ночевку. Не то чтобы он против, поскольку компания Джено довольно приятная. Бочонок с мёдом идеально устроился на полке прямо перед ним, заставляя притормозить и растерять все сидевшие в голове мысли, оставляя вакуум. Рыжеволосый пялится на товар, и в какой-то момент ему даже кажется, что мёд говорит с ним, тянется к нему и почти падает в объятия, как в какой-то блядской рекламе. — Что такое? — Джено хмурит брови, поднимая взгляд на бочонок. — Хочешь? У вас дома его нет? Донхёк вздыхает, позволяя пальцам потянуться вверх и схватить несчастный мёд. Он вертит его в руках, внимательно осматривая и убеждаясь, что в нём нет ничего необычного, а позже опускает товар в тележку и улыбается мыслям о парне, засевшем в его голове. Думается ему, что вечером он насладится крекерами с мёдом. — О, — Джено втягивает воздух. — Джемин. Донхёк въезжает тележкой в задницу резко остановившегося друга, когда парень перед ними резко замирает, а женщина позади Хёка издает недовольный возглас, начиная объезжать своеобразную пробку. Интересно, хоть у кого-нибудь из присутствующих есть терпение? — Джемин здесь? — тихо интересуется парень, поднимая взгляд. Неловкая тишина заполняет пространство, пока Хёк наблюдает за тем, как Джемин, которого он не узнал, грациозно поворачивается к ним. На его лице улыбка, не очень-то симпатизирующая Донхёку — но разве ему хоть когда-нибудь нравились подобные жуткие, незнакомые и отчасти странные улыбки. Джемин одет в простую рубашку без рукавов с вырезами по бокам, демонстрирующими участки кожи, когда тот тянется за хлебом, позже опуская его в корзинку с другими продуктами. — Приятно увидеть вас, парни, — Джемин послал очаровательную улыбку, предназначенную Джено. Джено не мог понять, что ему следует сделать — или, по крайней мере, так показалось Донхёку, у которого затряслись колени от того, что Джемин встал прямо перед ними, пахнущий солнцезащитным кремом и неприятностями. — Привет, Джемин, — голос Джено прозвучал на октаву выше обычного. Донхёк знает причину. Парень ведёт себя так, когда хочет показать себя с лучшей стороны, произвести впечатление. Чтобы можно было схватить за руку, разместиться между чужих разведенных ног и продемонстрировать способности языка. Это так очевидно, что, даже не видя взгляд парня с этого ракурса, Донхёк уверен, что он смотрит именно так. — Хочешь повеселиться со мной сегодня ночью? — Джемин обращается к Джено, полностью игнорируя Хёка. Рыжеволосый очень хочет зарычать, проехаться локтем по рёбрам, обставив всё как случайность, когда он сам потянется за хлебом. Будет достаточно просто. Просто. Джено брызжет слюной, переводя взгляд на Хёка, затем — на тележку, вероятно, вспоминая свои планы на сегодняшнюю ночь. Шумно сглотнув и издав судорожный вздох, Донхёк натягивает улыбку, подталкивая парня к Джемину. — Всё в порядке, мы можем поужинать вместе в другой раз. Застенчиво взглянув на парня рядом, Джено берет чужую руку и переплетает их пальцы, оборачиваясь к Донхёку и быстро шепча: «Мне жаль». Но Донхёк встряхивает головой и всё ещё улыбается, демонстрируя ряд белых зубов и игриво закатывая глаза, напоследок просит друга быть осторожным. Джемин тащит парня за собой, чтобы оплатить набранные продукты, а рыжеволосый следует за парочкой в тишине. Наблюдая за тем, как ребята уходят, оставляя его одного, он чувствует каплю грусти, упавшую на его сердце. Когда они уже заходят за угол, Джемин бросает на Хёка быстрый взгляд, подмигивая. Донхёк смотрит, пуская искры из глаз, и резко толкает тележку.

***

— А где Джено? — интересуется бабушка, смотря с лёгким оттенком грусти на то, как Донхёк заносит пакеты с продуктами. Он пытается выдавить улыбку, ступая по тротуару, но с его губ слетает брань, когда он оказывается рядом со старушкой. Парень мгновенно просит прощения, но, кажется, она всё понимает и не собирается его отчитывать, особенно когда видит, что ему больно. — Не таскай так много пакетов за раз! — Бабушка забирает несколько пакетов и передаёт их мужу, а затем бросается к внуку, прикладывая ладони к щекам и приподнимая чужое лицо, чтобы заглянуть в глаза. — Дорогой, ты в порядке? Донхёк выпячивает губы и отворачивается, когда она утягивает в тёплые объятия, печаль скапливается в его глазах. Ему не хочется так показательно увиливать, но он не в силах выплескивать боль перед дорогим человеком. Конечно, процесс восстановления всё ещё продолжается, но ему не должно быть так больно напрягать лодыжку. — Очень сильно болит? — выдыхает вопрос старушка. Парень тихо всхлипывает, укладывая голову на родное плечо, а слёзы льются, стекая одна за другой. Ох, Донхёк чувствует себя таким слабым, когда стоит на улице рядом с припаркованной возле дома машиной, обдуваемый прохладным ветром, который ныне лишь подчеркивает липкость тела, а не дарит спокойствие. Не лучшее ощущение, особенно после столь паршивого вечера и в момент, когда он переполнен разными эмоциями. Ему больно, как, впрочем, всегда, когда он переусердствует с нагрузкой на ногу, но сейчас ещё больнее, потому что парень расстроен тем, что Джено кинул его, хоть рыжеволосый и сам подтолкнул друга к этому, и потому что он определенно не в лучшем состоянии из-за того, что он не слышал от Марка блядского Ли уже больше двух месяцев. Прошёл его день рождения, который он провел со своей семьей и Джено, но в ту ночь он продолжал отчаянно проверять телефон, на случай хотя бы одного сообщения от Марка. Конечно же, он не получил ничего. В тот момент прошло уже около трех недель с тех пор, как они последний раз общались, так что он всё ещё лелеял надежду, но она быстро испарилась. Раздраженно фыркнув, Донхёк вернулся в реальность, где бабушка пытается отвести его в дом. — У тебя ещё остались обезболивающие, которые тебе недавно выписал врач? Он почти рассмеялся ей в лицо. Непроизвольно вспомнился момент, когда Джено и Джемин, любящий совать нос не в своё дело, пришли к нему и просматривали рамки с фотографиями, с которых маленький Хёк взирал на них с любопытством. Не обошлось без вопросов о матери… не было возможности избежать этого, поскольку она была практически на каждом фото. Джено тогда попытался заставить того заткнуться, но Хёк охотно рассказывал о своей жизни, включая и момент смерти близкого человека. Джемин даже пытался успокоить и утешить рыжеволосого, хоть у него не особо и получались подобные вещи, но Донхёк понимал, что тот старается изо всех сил. Они не особо осознавали, чем занимались в ту ночь. Возможно, просто отдыхали, зависали в той комнате, потому что родители Джемина выгнали его из дома. Вопрос бабушки вызвал эти воспоминания, потому что в тот раз Джемин стоял на том же месте, обхватывал упаковку с таблетками парня, сияя от распирающего его любопытства. — Ты всё ещё принимаешь их? — спросил он рыжеволосого так, будто заранее знал ответ, словно посмотрел дату изготовления пилюль. — Э, — Донхёк выпрямился на кровати, прикусывая нижнюю губу. — Больше нет, а что? — Тебе стоит продать их. Джено поперхнулся воздухом, обратив взгляд в сторону Хёка, и сконфуженно посмотрел на друга, прежде чем взглянул на Джемина, выглядя при этом так, будто он в ужасе от подобного разговора парней. Возможно, ему правда было страшно, потому что казалось, что Джемин пытался своеобразно подшутить или каким-то образом причинить боль. — Ну, вообще, — Донхёк помнит, как некомфортно ему было под взглядом Джемина. — Они могут мне понадобиться. Я не до конца поправился. Джемин закивал, будто понимая. — Не против, если я приму одну? — голос будто бы прошел сквозь рыжеволосого, пробуждая нечто странное в глубине души, но, тем не менее. Хёк не собирался отказывать. Он передёрнул плечами и бегло взглянул на Джено, который за время заминки младшего успел подойти к Джемину и схватить за локоть в момент, когда тот отсыпал горстку себе в ладонь. — Джемин! — предупредил Джено шёпотом, усиливая хватку пальцев. Парень бросил на друга мимолётный взгляд и посмотрел на Хёка, глубоко вздохнув и усевшись на пол. — Прости, — пробормотал Джемин, опуская глаза так, будто на самом деле не собирался этого делать. — Есть, — отвечает он бабушке, прильнув ближе и проходя в дом. Ему не нравится просить о помощи, но сейчас он думает, что может позволить себе провести один вечер в её объятиях. — Я приму, когда разберёмся с пакетами. Старушка успокаивает внука, касаясь висков, и хмурится, взглянув на него. — Иди в свою комнату и приберись, дорогой. — она взглядом указывает в сторону его обители. — Мы занесем пакеты. Прими таблетку и спускайся, когда станет легче, а если тебе всё ещё нехорошо, то ложись, я позову к ужину. Донхёк слушает чужой лепет, пока проделывает свой путь до комнаты, садится на край кровати и обхватывает голову руками. Он думает о Марке. Он думает о Марке дольше, чем хотелось бы. То, как Марк всегда старался позаботиться, зная, что Донхёку это было нужно, или то, как нежно, всегда ласково он касался его. Он даже думает о поцелуе с Марком и о том, насколько сильно он отпечатался в его памяти, как до сих пор горят его губы, согревается что-то в животе, как подобное вызывает столь сильные чувства в момент, когда он хочет уже забыть обо всём. Проглатывая таблетку, парень плетётся в ванную, раскручивает кран и стоит под струями воды, кажется, несколько часов. Он вспоминает, как стоял так перед Юкхэем, перед новым другом, с которым они тоже не общались почти два месяца. Хотелось бы понимать, что за хуйня произошла, но у него вообще нет идей, так что он просто продолжает стоять под ледяной водой, приоткрыв рот и чувствуя омывающую его воду. О, вода холодная. Он закручивает кран и чувствует ещё больший холод, когда воздух согревает кожу. Хёк стоит, вперившись взглядом в голую стену, и почти прикусывает язык, когда ощущает облегчение в лодыжке. Его отпускает хотя бы физически, но вот в груди всё ещё неприятно и болезненно ноет. Уже на кровати его резко скручивает, он сжимается калачиком, а слезы угрожают пролиться океаном эмоций, когда парень обнимает подушку, так вовремя оказавшуюся рядом. Стоит ли думать о Марке в такой момент? Не сумев противиться мыслям, парень представляет, как прекрасно было бы сейчас прислониться к чужой груди, вдохнуть родной запах. Марк бы, наверное, заправил прядку волос ему за ухо, окутывая теплом и защищая от всего мира, и подарил тысячу поцелуев в макушку, прежде чем Хёк захихикал бы так громко, что пришлось бы отпихивать старшего подальше. Он улучает момент, кладёт ладонь себе на грудь, в районе сердца, и делает глубокий вдох, задерживая дыхание секунд на десять, ровно до того момента, как не услышит барабанную дробь в ушах. Вдохнув, он начинает рыдать, безудержно, отчаянно… всё выглядит так, словно произошёл обратный отсчёт до того, когда он выплеснет это наружу. То… что накопилось в каждой эмоции с достатком, всё, что он испытал за последние несколько недель, сдерживал и боялся показать кому-то, кто попадётся ему на пути. Конечно, такое должно было случиться именно сегодня ночью, когда он лежит свернутым в клубок, после Джено, повреждённой ноги и Марка, нагло ворвавшегося в голову. То, что, кажется, вообще не должно иметь какого-либо значения, убивает его изо дня в день сильнее всего. Вскоре бабушка придёт к нему в комнату с тарелкой, на которой будет разложена новая сладость, старушка научилась соблюдать идеальные пропорции мёда на крекерах. Хёк спокойно насладится закуской в одиночестве и проведёт остаток ночи в мыслях об одном человеке.

***

Летом Донхёк коротает дни, работая в тихом книжном магазине. Часто по выходным заглядывают дети, желающие посидеть в тишине наедине с собой. Парню нравится наблюдать за маленькими посетителями, напоминающими ему о тех временах, когда он так же уединялся в тепло-освещённых лучами солнца стенах. Он часто находил себя за книгами с горячим кофе и короткими разговорами с редкими знакомыми, которые приносили умиротворение и обволакивали спокойствием. Но, кроме этого, он находил ответы. Ответы на всё, начиная с болезни матери и вопроса о том, почему ему не хочется вставать по утрам, и заканчивая рецептом чего-то вкусного на завтрак. Книги никогда не подводили его. И хоть Донхёка сложно назвать человеком, который может засесть над чем-то доброе количество времени — обычно он быстро теряет терпение и сдаётся — но сказать, что ему не нравится погружаться в тему, чтобы копнуть немного глубже и взять от книги всё возможное, было бы неверно. Несмотря на то, где оказывались ответы — будь то середина или же предисловие книги — иногда он находил их в прохожих, что заходили в книжный, в девчонках, держащих рожок мороженого и расплывающихся в таких широких улыбках, которые Донхёк никогда не замечал ни у кого прежде. Сегодня же в магазине кондиционер приказывает долго жить, и Донхёк, пришедший на работу в поло и шортах, сражается с капризными кроссовками, норовящими слететь с его ног и подбадривающими их обладателя поскорей окунуть ноги в прохладу моря прямо через дорогу. В помещении стоит невыносимая духота, о чем парень предупреждает каждого посетителя, искренне желая, чтобы никто не чувствовал дискомфорт и все смогли провести свободное время хорошо. Только вот даже сам Донхёк не особо приятно коротает часы. Раскладывая книги, парень замечает девочку с приятной улыбкой на лице, любопытно смотрящую на полку рядом с ними. — О, могу я чем-нибудь помочь? — Юноша наклоняется, оглядываясь по сторонам в поиске её мамы. Маленькая посетительница улыбается ещё шире, вытирая руки от мороженого, с которым она вошла в магазин, и указывает наверх, вставая на цыпочки и удерживаясь за стеллаж, чтобы не потерять равновесие. Донхёк уже вытягивает руку, когда малышка находит способ достать то, что ей нужно, самостоятельно. — У вас есть книжки с картинками о костях? — Она указывает на медицинские издания в руках парня. Рыжеволосый прижимает к себе несколько толстых энциклопедий в твердом переплете, в мягком и те, что уже подержаны. Он склоняет голову вбок и смотрит на нее с прищуренными глазами. — Возможно, у нас есть что-нибудь для детей на­- — Нет, мне не нужны детские книжки. Я хочу взрослые, самые умные книжки. Донхёк сдерживает смех, когда видит своё отражение в глазах ребёнка, и чувствует, как мягко сжимается его сердце, отчего его губы трогает нежная улыбка. — Ну, думаю, такие книжки у нас есть. Но они правда очень сложные и содержат много фактов. Давай посмотрим их, но, если что, я всегда могу предложить те, которые тебе понравятся намного больше. Ребёнок сводит бровки. — Но я хочу быть умной. Не хочу что-то для маленьких, мне почти восемь. Парень прикусывает губу, испуская глубокий вздох, отправляется к стеллажам, снимая парочку книг, усаживается на табурет в проходе, размещая издания на коленях, и подзывает девочку. На мгновение она мешкает, прежде чем сделать шаг навстречу. Сердце Донхёка начинает болеть от её вида, ведь он видит в ней точную копию себя в детстве, когда он хотел быть сильнее, чем дети его возраста. Мысли снова обращаются к его матери, он шмыгает носом и вздыхает. — С кем ты пришла? — Мягко интересуется парень. Девочка поднимает на него взгляд. Рыжеволосый не хочет спрашивать, пришла ли она с мамой, потому что всё ещё помнит, как люди задавали подобный вопрос ему, отчего у него подкашивались колени. — С мамой, — улыбка озаряет её лицо, — не волнуйся, она следит за мной. Она разворачивается и указывает в другой конец помещения, в то время как Донхёк устремляет взгляд в нужном направлении и видит женщину с сумкой на коленях, сидящую на маленькой скамейке в детском уголке и наблюдающую за ними двумя. Парень вежливо машет ей рукой, а она губами проговаривает извинения, но тот качает головой, давая знак, что не стоит. — Хорошо, — юноша улыбается, пролистывая книгу с небольшим количеством рисунков и отставляя её на стол. — Ты хочешь быть врачом? В глазах девочки появляется огонёк. Донхёк расценивает это как положительный ответ. — Очень, — отвечает маленькая посетительница, — Поэтому мне скорей нужно всё узнать. Даже до школы. Не хочу отставать. Парень кидает на неё взгляд, малышка повторяет за ним, и они оба начинают смеяться. От детского смеха у юноши пробегают мурашки по коже. — Не забывай, что не стоит торопиться, — медленно начинает Донхёк, — Если сразу перейдёшь к чему-то сложному… к тому объёму информации, всем этим безумным длинным словам, рискуешь потерять интерес. Ты ещё растёшь, только учишься, так что можно сбавить обороты и начать с более простых книжек. Девочка вздыхает. — Но, — она оглядывается и опускает плечи, — Что, если мама разочаруется во мне? Донхёка бросает в холод посреди жаркого дня, парень громко сглатывает и бегло смотрит на ее мать, рассматривающую детские книги и складывающую их в корзину. — Твоя мама будет гордиться тобой, — воздух будто покидает его, — Так, у меня есть идея. — Хм? — Пойдём посмотрим более простые книжки, — аккуратно предлагает парень, — Я позволю тебе выбрать одну из этих взрослых книг бесплатно, но ты сохранишь всё в секрете, спрячешь её в шкафу или где-нибудь в комнате. Начнёшь с простого, внимательно будешь читать именно тогда, когда тебе захочется, не заставляя себя и получая удовольствие от процесса. Ты всё ещё ребёнок, так что читать за один присест не стоит, можешь пролистать взрослую книгу, когда будет желание, но только пролистать, а когда станешь постарше, будешь читать столько, сколько посчитаешь нужным. Как тебе? Девочка оживляется. — По-моему, звучит неплохо. Договорились. После того, как они уходят, Хёк оплачивает товар и какое-то время сидит, погрузившись в мысли о собственной матери, которая устроила бы ему незабываемые приключения, научила бы новому, позволила бы расспрашивать обо всём на свете, давая долгие ответы, а он бы просто… слушал. Часами. Донхёк хотел учиться. Этим он и занимался. После окончания смены рыжеволосый выходит на улицу и делает глубокий вдох, наконец-то чувствуя свежий морской бриз. Он смотрит на прохожих с яркими улыбками искреннего счастья, пока тепло растекается у него в сердце. Он верит, что каждый заслуживает быть счастливым. Донхёк надеется, что Марк счастлив. Проверяя телефон, парень видит несколько сообщений от Джено, зовущего его на вечеринку. В пятничный вечер юноша думает, что вечеринка — хороший вариант, чтобы забыться. Однако сильного желания идти у него нет, ведь ранее он планировал провести ночь в одиночестве. — Донхёк? — слишком знакомый голос заставляет его мгновенно выпрямиться. Тяжело сглатывая и неосознанно сжимая гаджет, он поворачивается, сталкиваясь лицом к лицу с Юкхеем, держащим несколько сумок. Старший приподнимает руку, позволяя вещам скатиться до локтя, и опирается на бедро. — Здравствуй, — выдыхает Донхёк, ощущая облегчение. — Привет. Он здоровается дважды, ставя себя в неловкое положение, на что Юкхэй усмехается. — Давненько не виделись, — говорит он так, будто это не очевидно. — Слышал о том, что случилось. Ты в порядке? Донхёк опускает взгляд, и его прожигает внутри от того, как хочется спросить, что, чёрт возьми, происходило все эти два месяца, почему они не общались и где вообще Марк, но он едва ли может взглянуть на друга. Кажется, Юкхэй подрос, что довольно странно, а ещё набрал массу, что более понятно, поскольку уже к концу обучения у того проснулось желание плавать и пару раз они даже выходили на пробежку. — Да, — он подтверждает свой ответ кивком, — Я… просто оказался не в то время не в той машине. Юкхэй понимающе кивает. — Понял, с Джемином? Донхёк сглатывает. — Он не был за рулём. — заверяет его младший. — Водитель тоже не пил, это была просто авария. Кто-то врезался в нашу машину, пока мы ехали домой. Я отделался незначительными царапинами. Юкхэй отвечает взглядом, полным сожаления. — Блин, не смотри на меня так. — он снова сглатывает. — Я в норме, просто немного испугался, вот и всё. Старший кивает, поправляя сумки, Донхёк же замечает, как ручки пакетов впиваются тому в кожу, и ему становится больно. — С Джено тоже всё в порядке? — у него нечитаемое выражение лица, парень даже щурится, чтобы лучше распознать чужие эмоции, но зря — Юкхэя сложно прочитать. — Вы, ребята, больше не общаетесь? Рыжеволосый слышал, что Юкхэй и Джено начали общаться летом, так что сейчас ему довольно странно узнавать, что его друг мало что о нём знает. Хёк помнит, что Джено зависает с Джемином, но старается не вдаваться в подробности. Юкхэй передёргивает плечами. — Он теперь с Джемином. — Парень облизывает губы и отстранённо смотрит вперед. К Донхёку приходит осознание ситуации, когда он говорит: — А тот зависает с Ренджуном. — на что Юкхэй только кивает. — Мы не прям общались общались. — поправляет себя старший. — Мы были друзьями, время от времени флиртовали, но потом всё сошло на нет. Он звал на тусовки, но я никогда не ходил, потому что знал, что, если там будет Джемин, значит и Ренджун тоже, а я не хотел с ним пересекаться. — Донхёк кратко кивает. — Джено просто такой человек. С ним весело, но есть у него привычка звать всех знакомых, чтобы каждый мог влиться в коллектив и никто не оставался за бортом. Тебе нужно ему прямо говорить, что ты хочешь потусить наедине, тогда он просто улыбнётся и скажет: «окей!». — Донхёк тихо посмеивается. — Мы тогда ещё только начинали общаться, так что я не знал. — отвечает Юкхэй, тепло улыбаясь. — А потом мы с тобой потеряли связь, так что… не было возможности спросить. От того, насколько знакомая улыбка появляется на лице напротив, Донхёк плавится. Приятно увидеться снова, вспомнить времена, когда они тусовались в общежитии, заказывали еду на дом, разговаривали всю ночь напролет о жизни и растворялись в этой атмосфере с приходом солнца. — Я правда не знаю, что у него с Джемином. — деликатно говорит Донхёк, стараясь не задеть чувства Юкхэя. — Знаю только, что они трахаются, типа… очень много. Юкхэй роняет челюсть, оглядываясь по сторонам. — Чёрт возьми, спасибо. — Что ж, — посмеивается младший, сильнее окунаясь в те времена, когда они могли разговаривать так же свободно. — Просто знай. На самом деле, не то чтобы он скрывает это. Но не думаю, что Джемин ему нравится. В любом случае, как я уже сказал, тебе просто нужно говорить ему в лицо, что ты хочешь позависать с ним наедине, ну или по телефону, да. И он определенно будет рад. Я так делаю, когда он зовёт на тусу у Джемина. Юкхэй кусает нижнюю губу. — Почему я краснею? Донхёка прорывает на смех, он опускает плечи и смотрит на друга. — Я скучал. Юкхэй будто бы разделяет его чувства и, сориентировавшись, спрашивает: — Хочешь зайти? — Донхёк выдерживает паузу, размышляя над предложением. Конечно, он хочет. Быть рядом с этим парнем очень комфортно, и сейчас рыжеволосый чувствует себя лучше, чем последние несколько недель. Их ссора оставила горький привкус, хоть они тогда не очень долго знали друг друга, потому что было здорово жить вместе. — Ага, — улыбка озаряет его лицо, — Да, Юкхэй, с удовольствием. У Юкхэя загораются глаза, и он довольно кивает. — Хорошо, — парень щёлкает языком, — Помоги мне донести сумки. Прежде чем он успевает передать вещи, Донхёк вздёргивает руку, приподнимая бровь и подмигивая другу. — Сначала мне нужно написать, что я не пойду на тусу, — отвечает младший, а юноша уже точно знает, кому тот отправит сообщение.

***

Юкхэй готовит ему суп, рецепт которого он нашёл в интернете, и с тех пор никак не может перестать питаться им каждый день. Донхёк в первую очередь сообщает ему, что он совсем не голоден и не стоит волноваться, однако к этому времени старший уже оказывается на кухне, кидая в ответ, что ему совсем не сложно пронянчиться с ним хоть всю ночь. Простые слова навевают воспоминания о совместных вечерах, когда солнце топило их в тепле лучей, пока они брели по улице к тому магазинчику за канцелярскими принадлежностями, или о вечере перед подготовкой к экзаменам. — Ты занимался сёрфингом этим летом? — Интересуется Юкхэй, пробуя на вкус приготовленное блюдо. Донхёк глубоко вздыхает, медленно начиная: — Нет, — мямлит парень, облокачиваясь на спинку стула, — После того, как я поранил ногу, мне сказали повременить с этим. Юкхэй обводит его взглядом снизу вверх, подходя к пеналу и выбирая нужные специи. Облизав ложку, парень выпячивает глаза и кладёт использованную посуду в раковину. — А, точно. Сейчас у тебя нет проблем с тем, чтобы самостоятельно ходить, сложно было? Донхёк расслабляется ещё больше, чувствуя, что долгожданное воссоединение проходит гладко, и задумываясь о том, стоит ли им вновь стать близкими друг другу, как в былые времена. Продолжая эту мысль, он начинает винить себя в том, что они прекратили тогда общаться. Он прикусывает губу, а тепло, разлившееся по телу ранее, покидает его. Возможно, он обидел старшего. Парень сглатывает. — Вполне сносно. Сейчас я справляюсь со всем, как раньше, хоть и нужно быть осторожным. — произносит он, пожимая плечами, — Но ситуация намного лучше. Юкхэй кивает в одобрении, наливая бывшему соседу тарелку супа и приближаясь к нему с мягкой улыбкой на губах, отчего щёки Донхёка слабо алеют. — Так, попробуй, — он отходит, прижимаясь к столешнице спиной, а рубашка на его теле слегка задирается, — Принимаю только честные комментарии. Донхёк вздёргивает брови, усмехаясь. Он пробует первую ложку, обжигаясь кипятком, тут же начинает дуть, чтобы бульон скорей остыл, и отправляет в рот следующую, а его глаза расширяются в мгновение. — Невероятно, — он опрокидывает в себя следующую ложку, подождав, когда она остынет. — А я говорил! Теперь не представляю свою жизнь без этого супа. Мой брат не особо такое любит, но даже он просит готовить ему вкуснятину несколько раз в неделю. Получается достаточно полезно. Наливая себе тарелку, он присоединяется к парню за стол. В этот же момент брат Юкхэя возвращается домой, тяжело вздыхая, и громко хлопает дверью. Он бросает ключи на стол и ужасно медленно и напряжённо снимает обувь, отчего ребятам кажется, что у того выдался не самый удачный день. — О, — хлопает брат старшего глазами, — Извини, не знал, что ты не один. Привет. Юкхэй поднимается со своего места, намереваясь налить ещё одну тарелку. — Ты голоден? Его брат отрицательно качает головой, — Нет, спасибо, — произносит он с улыбкой на лице, — Я поел с друзьями. Познакомь нас, Юкхэй. Парень расплывается в добродушной улыбке, отставляя тарелку обратно в кухонный шкаф. Он поворачивается к Донхёку, так же отвечающему самой милой улыбкой на свете, несмотря на то, что у того начинается головная боль, возможно, из-за летней жары или работы, или из-за физической усталости, встречи с другом спустя долгое время, или же от встречи с незнакомым человеком. Слишком много событий за день. Но он старается не задумываться. — А, да, — Юкхэй указывает на брата, — Кун, это Донхёк, Донхёк, это мой брат Кун. Возможно, рыжеволосому только кажется, но Кун смотрит на него заинтересованно, будто намеревается задать некий вопрос. Юкхэй не обращает на это внимания, а Донхёк чувствует себя некомфортно. — Приятно познакомиться, — усмехается парень, — Не буду вам мешать. У меня с утра работа, так что пойду спать. Он извиняется, желая спокойной ночи, и удаляется в свою комнату, тихо прикрывая за собой дверь. Донхёк провожает его взглядом, позже переключая внимание на Юкхэя, одаривающего его сочувственной улыбкой. Он ненавидит подобное. — Я говорил с ним о тебе. О. Подождите. В смысле? Донхёк медленно кивает. — Я много говорил с ним о тебе, о себе, о Марке. — добавляет Юкхэй. Донхёк не думал, что одно лишь упоминание Марка перевернёт его сердце, разрывая глубоко в груди. Внезапно его подкашивает от осознания, что кто-то может повлиять на него так — кто-то по имени Марк. Кто-то, кто пришёл в его жизнь так же резко и неожиданно, как и покинул. Его бабушка говорила ему, что по мере взросления он будет встречать много людей, тех, кто сделает его счастливым, и тех, кто в конечном итоге сделает ему больно. Кажется, Марка можно отнести ко всем категориям, такого красивого и с невероятно добрым сердцем. Господи, Донхёк не понимает, что за мысли приходят к нему. Он даже не знает, кто, чёрт возьми, Марк на самом деле. — Донхёк? — голос Юкхэя возвращает парня к реальности. — Ты в порядке? А Донхёк нет. От слова совсем. Он нервно усмехается, поднимая взгляд на Юкхэя. — Где, блять, вообще Марк? — отчаянно выдает младший. — Какого хуя он мне не написал?