Не повод остаться

Нервы сдавали, и Джоанна измеряла шагами комнату общежития, поглядывая то на подруг, то на часы, которые, казалось, остановились. Она ждала звонка от Бенедикт, чтобы поехать в её квартиру вместе с Элен и застать Томаса Фава «на месте преступления». Джоанна даже не думала, как будет объясняться с подругой, а в глубине души надеялась, что делать этого с мужчиной не придётся, потому как Элен немедленно бросит неверного жениха, а он отстанет от их компании навсегда, ведь простых студентов и подающих надежды музыкантов и известного продюсера тогда ничего связывать не будет. Что касалось собственных чувств, девушка иногда могла задвинуть их на самые задворки души, но чаще они мешали жить. Влюблённость в Томаса так и не остыла, как и страсть, которая напоминала о себе и мужчине каждую ночь, едва Джоанна закрывала глаза. Именно поэтому она хотела как можно скорее расквитаться с Фава, ведь иначе он прочнее и глубже поселится в душе, и без того истерзанной воспоминаниями, робкими надеждами и жгучим стыдом перед Элен и Кристианом. Джоанна покосилась на подругу и перехватила её взгляд исподлобья. Элен сразу воспользовалась моментом и отложила ручку: — Да что с тобой сегодня? Честно говоря, Джоанна, в последнее время ты очень меня пугаешь. — Почему? — Джоанна попыталась придать интонациям удивление. — Стоит ли объяснять? — подключилась к разговору Кати, закрывая книгу. — Ты всё прекрасно знаешь и даже согласна с этим, но рассказать не хочешь. — Нечего рассказывать, — буркнула Джоанна. Она твёрдо решила скрыть от всех мимолётную связь с Томасом, разделившую жизнь на до и после. Теперь же, когда её «незнакомец» оказался женихом Элен, девушка лишь укрепилась в намерении вывести неверного мужчину на чистую воду и рассчитывала на Бенедикт, оставшись в стороне. Джоанна прекрасно понимала, что Томас скорее клюнул бы на неё, нежели на Бене, только вот ссора с Элен в планы не входила. Но главной причиной было другое: она боялась, что, вновь оказавшись в объятиях Фава, не сможет устоять, и даже лучшая подруга не станет препятствием на пути безудержной страсти. После встречи в гараже Джоанна понимала, что и Томас испытывал аналогичные чувства, поэтому искушать судьбу не решалась. Но мечтала об этом, укоряя себя за крамольные мысли, но всё же вновь и вновь возвращаясь к сладостным грёзам. Когда зазвонил телефон, Джоанна бросилась к нему, судорожно прижала трубку к уху. — Едем ко мне, — тихий голос Бенедикт был едва различим в шуме: музыке, разговорах совсем рядом, звоне бокалов. Вечеринка, как и предполагалось, была в самом разгаре. — Поторопитесь. — Поняла, — выдохнула Джоанна, бросила трубку на рычаг и кинулась к Элен. — Мы должны немедленно ехать к Бене. — Кто звонил? Что случилось? — набросились на неё подруги, обеспокоенные поздним звонком. — Ничего страшного, но тебе лучше увидеть всё собственными глазами, — Джоанна не сомневалась, что Томас оправдает ожидания и попытается затащить Бене в постель. — Я не дописала реферат и не могу бросить его. Завтра сдавать, — воспротивилась Элен, зная эмоциональность подруги и её склонность к преувеличению масштабов события. Именно поэтому не торопилась идти у неё на поводу. — Может, объяснишь нам?.. — попыталась выяснить причину возбуждённого состояния подруги Кати. Но та, не обращая внимания на реплику, тянула Элен за руку: — Поехали! — Может, возьмёшь Кати? — предприняла последнюю попытку вернуться к реферату Элен. — Она может ехать с нами, но ты должна присутствовать обязательно! — Спасибо, что разрешила, — проворчала Кати, доставая из шкафа джинсы. Джоанне казалось, что девочки собирались так медленно, что за это время Томас вполне мог завершить начатое или быть изгнанным Бене за приставания. Но больше всего она боялась, что мужчина мог заинтересоваться красивой блондинкой, и ревность всколыхнула кровь, которая прилила к щекам. Они горели огнём, как и сердце. Пока девушки спускались, Джоанна молилась, чтобы завелась машина, ведь такая же своенравная как хозяйка, «Титина» могла «проявить характер» в самый неподходящий момент. К счастью, двигатель запустился с пол-оборота, и Джоанна расценила это как знак, что всё задуманное получится. Она гнала автомобиль по уже свободным кварталам Парижа так, словно удирала от чудовищ из фильмов ужасов, а девочки, жмурясь от страха, едва не выпадали на поворотах. Призывы притормозить оставались Джоанной без внимания — она нажала на педаль тормоза лишь у дома, где жила Бенедикт. — Ты позвала нас, чтобы угробить? — задыхаясь, спросила Кати. Её взгляд метал молнии, но Джоанна упорно делала вид, что не замечала ярости подруги. — Боялась опоздать, — отмахнулась она. — Пойдёмте скорее. Элен только покачала головой и открыла дверь. Джоанна летела по ступенькам так, что девочки едва за ней успевали. Наконец она остановилась у двери квартиры, перевела дух и коснулась ручки. Не заперто, как и было условлено. Джоанна повернулась к подругам и приложила к губам указательный палец, призывая не шуметь, распахнула дверь, которая не издала ни звука, и шагнула в полумрак квартиры. Неяркий свет горел лишь в гостиной, куда девушки и направились. Джоанна мысленно торжествовала, ведь всё указывало на то, что её план удался. Однако уже через мгновение замерла на пороге комнаты, встретившись с колючим взглядом Томаса, сидевшего за столом и мирно потягивающего чай. Бенедикт сидела рядом и с вызовом смотрела на подругу. Джоанну бросило в жар, и футболка сразу противно прилипла к телу. Захотелось снять джинсовку, которую успела натянуть на ходу, сейчас же об этом жалея. В мыслях мелькнула догадка, и обречённость схватила за горло, мешая дышать. Девушка ловила ртом искрившийся напряжением воздух, и лишь голос Элен немного отрезвил. — Томас? — удивлению и подозрительности не было предела. — Что ты тут делаешь? — А Джоанна не рассказала? — усмехнулся он, сверля девушку взглядом, в котором смешались недоумение и нежность, капля раздражения и океан страсти. Она же, всё ещё лишённая кислорода, судорожно сглотнула. Хотелось испариться, но Джоанна уже понимала, что придётся оправдываться не только перед Элен. Она ощущала на себе тяжёлые, вопросительные взгляды подруг, уже укоризненные и пронизывающие. Понимая, что трудного разговора не избежать, Джоанна опустилась на диван и, не поднимая глаз, призналась, что, подозревая Томаса в измене, попросила Бенедикт соблазнить мужчину, но лишь для вида, чтобы Элен поняла, что этот человек на самом деле из себя представлял. — К счастью, Бенедикт оказалась не такой коварной, как Джоанна, и лишь попросила помочь, чтобы развеять все заблуждения на мой счёт, — усмехнувшись, подытожил рассказ девушки Томас. Джоанна вскинула на него взгляд, полный ярости и собственного бессилия. «Заблуждения?! — мысленно кричала она, кусая губы. — Чёрт возьми, ты изменил моей подруге и прикидываешься святым!» Но была вынуждена молчать, изнемогая от любви и ненависти. Изо всех сил сдерживалась, чтобы не влепить пощёчину, не плюнуть в лицо, на котором застыла самодовольная ухмылка. — Подонок, — процедила Джоанна сквозь зубы, стараясь не смотреть на Элен, протиснувшуюся между Кати и стеной к жениху. — Как ты могла? — с укором спросила она, положив ладони на плечи Томаса, но пристально глядя на подругу. В глазах застыло непонимание и обида. — Элен, клянусь, — простонала Джоанна, — этот человек изменил тебе по крайней мере один раз. — Откуда тебе знать? Ты присутствовала при этом? — прозвучал позади голос Кати, который словно лезвие ножа пронзил сердце. Джоанна, выдохнув, бросилась из квартиры. Слёзы унижения и безысходности душили, бежали по щекам, обжигая кожу. Девушка выскочила из подъезда, бросилась к машине, но силы покинули тело, и она, развернувшись, облокотилась на переднюю дверцу спиной и осела на асфальт, прижалась затылком к ледяному металлу и закрыла глаза. Громкий стон нарушил тишину позднего вечера. Джоанна не замечала холода, проникшего под одежду — напротив, по телу разливался жар, щёки полыхали, ладони горели. Волосы трепал то и дело налетавший ветер, который резкими порывами срывал с деревьев пожелтевшую листву. Она с тихим шорохом опускалась на землю, стелилась под ногами золотым ковром. Нежное тепло ранней осени осталось позади и где-то в Биарицце. Девушка слышала тихие шаги, но глаза не открыла. Ветер осушил слёзы, но на щеках ещё остывали мокрые следы. Отчаянно хотелось распахнуть ресницы и с радостью обнаружить себя во дворе родительского дома в родном Хьюстоне, ощутить палящее солнце, оставляющее на коже ожоги, задохнуться невыносимой духотой, почувствовать запах лошадей. Хотелось туда, где никто не упрекнёт и позволит сделать работу над ошибками. Казалось, там всё проще, легче, понятнее. Рядом кто-то остановился и Джоанна приготовилась уверить случайного прохожего, что с ней всё в порядке, но открыла глаза и осеклась — рядом, присев на корточки, оказался Томас Фава. Его обеспокоенный взгляд мгновенно заставил сердце биться быстрее, душа затрепетала подобно птице, метавшейся по тесной клетке, ранила крылья и медленно умирала в заточении запретных чувств. — С ума сошла? — возмутился Томас, взяв Джоанну под локоть и помогая подняться. — Ты же простудишься! — Тебе-то какое дело? — огрызнулась девушка, стряхивая с одежды пыль и листья. Когда Томас взял её за руку, по телу пробежала нервная дрожь, и приходилось надеяться, что он этого не заметил. Лишь теперь, когда её ладонь сжимали горячие пальцы мужчины, Джоанна почувствовала, что замёрзла. — Зачем ты это сделала? — тихо спросил Томас. В голосе не было и намёка на упрёк — лишь нежность и искреннее недоумение. — Ты ещё спрашиваешь?! — возмутилась Джоанна и вырвала руку. — Ты — негодяй, который изменяет моей подруге! И я не позволю разбить ей сердце! — Даже ценой своего? — Фава, казалось, видел девушку насквозь. Прищурившись и слегка улыбаясь, он смотрел в самую душу. Это лишь разозлило Джоанну. Ярость затмила разум, и девушка больше не пыталась держать себя в руках. — Самовлюблённый эгоист! Думаешь только о том, как удовлетворить свои инстинкты, а на чувства Элен тебе наплевать. Ты изменяешь ей в каждой поездке? — Джоанна с вызовом смотрела на Томаса, а когда тот отрицательно покачал головой, саркастично усмехнулась: — Ах, это только мне так «повезло»? — Единственная поездка, в которой я не смог устоять перед пороком — в Биарицц. И не мне тебе о ней рассказывать. Ты, кажется, тоже не одинока, однако угрызениями совести не мучаешься, — мужчина говорил тихо, но твёрдо, чеканя каждое слово. — Да что ты знаешь о совести?! А мои отношения — вообще не твоё дело! — Ошибаешься, — Томас приблизился к Джоанне вплотную и взял за плечи. Жаркое дыхание обожгло кожу, напомнив огненную страсть, захлестнувшую обоих в Биарицце. — Случившееся между нами — лишь следствие того, что ты запала в душу. Ты нравишься мне больше, чем Элен, понимаешь? Ну не испытываю я к ней того, что чувствую к тебе. Вернувшись в Париж, я пытался тебя найти, но как? Даже имени не знал. Пытался выяснить в отеле, но ничего не добился — видите ли, частная жизнь постояльцев держится в строжайшем секрете. И деньги не помогли, хотя я готов был отдать всё, что у меня есть. С их помощью я попал в твой номер, но не смог узнать имени. Нелогично, но факт. — Я тебе не верю, — прошептала Джоанна, борясь с желанием прильнуть к губам мужчины поцелуем, вновь окунуться в тепло объятий, броситься в омут страсти, забыв обо всём и всех. — Твоё право, — пожал плечами Томас, но так и не отпустил девушку. — Но это ничего не меняет — я влюбился. И хочу быть с тобой. А ты? Одно твоё «да», и я прямо сейчас говорю Элен, что между нами всё кончено. — Нет! — упоминание подруги отрезвило, а ведь буквально мгновение назад, заворожённая сладкими словами и нежностью, Джоанна едва не согласилась. — Да и с чего ты взял, что я чувствую к тебе то же самое? — Вижу. Ты не так виртуозно скрываешь свои чувства, как хотела бы. — Большей ерунды мне ещё в жизни не говорили, — девушка фыркнула, но лишь она знала, чего это стоило. Между счастьем своим и подруги она выбирала второе, а сердце отчаянно противилось, в бешеном ритме пыталось достучаться до разума пульсацией в висках. От сдавившей горло боли и набежавших слёз плыло в глазах, и лишь лицо Томаса Джоанна видела отчётливо. В его глазах теплилась надежда, облик выражал решимость даже после отказа — видимо, настолько тот был неуверенный и вымученный. — Элен любит тебя, и я не вправе лишить её счастья. — Но я её не люблю! Не сможем мы быть счастливы, Джоанна. Пока мои мысли и чувства принадлежат тебе, я не смогу дать Элен того, что она хочет и заслуживает. — А ты попробуй! Джоанна отстранилась, села в машину, громко хлопнув дверью, завела двигатель и нажала на газ, забыв о подругах, оставшихся в квартире Бенедикт. Она бежала от любви и собственного счастья, на которое не имела права.