Не повод остаться

Уже утром эта история была известна всем друзьям. Ни свет ни заря неожиданно позвонил Кристиан. Он не стеснялся в выражениях, самым безобидным из которых было «лживая до кончиков ногтей». Он мог наговорить ещё кучу гадостей, если бы Николя не выхватил у него трубку. Друг поведал, что Кати ещё ночью всё рассказала Этьену, что парни в недоумении и очень злы на Джоанну, а он сам не разделял их настроя и пытался найти подруге оправдание. Да, лишь в нём Джоанна нашла поддержку, как совсем недавно он в её лице. Собираясь на факультет, девушка то и дело ловила на себе укоряющий взгляд Кати. Элен не ночевала в комнате, и Джоанна испытывала по этому поводу противоречивые чувства: облегчение, что пока не нужно было объясняться и вымаливать прощение, ревность и боль от осознания, что Томас, едва признавшись в любви, тут же провёл ночь с другой, пусть и невестой. Было невыносимо думать, что он лгал в каких-то неведомых целях, играл обеими, теша своё самолюбие. Это было так низко и подло, что ко всему прочему в душе примешивались ещё и ненависть и недоумение. Кати молчала, а когда Джоанна пыталась заговорить — отвечала односложно, и последняя быстро оставила попытки завести диалог и решила дать подруге возможность остыть. По поводу случившегося Кати высказалась ещё ночью по возвращении в комнату и в довольно резкой форме. Джоанна понимала, что заслужила, пыталась оправдаться, но сказать правду не могла, поэтому слова были голословными и абсолютно лишёнными доказательств. «Просто поверь мне» с Кати не сработало — она требовала конкретики, которую Джоанна не могла привести, хоть несколько раз и порывалась во всём признаться, прежде взяв с подруги обещание ни слова не говорить Элен и поддержать в попытках разлучить её с Томасом Фава. Не смогла. Слова комом застревали в горле, на глаза мгновенно наворачивались слёзы об одной только мысли о Биарицце. Казалось, что едва начав рассказ, Джоанна захлебнётся рыданиями и всё равно не сможет поведать правду. Открылась дверь, и в комнату тихо вошла Элен. Джоанна, едва надев кроссовки, вскочила с кровати и бросилась было к подруге, но та жестом остановила её. Джоанна застыла, ощущая, как к лицу в очередной раз за последние сутки приливала кровь, по телу расползался жар, ладони становились влажными, а пальцы подрагивали. По одному лишь взгляду Элен девушка поняла, что не прощена, не понята, что ей не верили и не хотели слушать, что она бесповоротно теряла подругу без права на работу над ошибками. Но что Джоанна могла исправить? Ничего: ни ночь в отеле, ни встречу в гараже, ни свой план по разоблачению неверного жениха. Всё это — уже история, которая, как известно, не терпит сослагательного наклонения, которую нельзя изменить, перечеркнуть и написать заново или хотя бы изложить иначе. Теперь придётся расхлёбывать то, что заварила, только вот никто не делал и шага навстречу. — Элен, прости… — это всё, что могла сказать Джоанна. Она умоляюще смотрела на подругу, но та лишь смерила её надменным взглядом. Молчание оказалось худшим из наказаний, и Джоанна застонала, дав волю слезам. Отвернулась, чтобы девочки не решили, что она вздумала их разжалобить. Джоанна не нуждалась в сочувствии — хотела лишь сохранить дружбу, которая была для неё важна, необходима. Она любила подруг как сестёр, поэтому так страдала сейчас, когда они были по другую сторону баррикад. Выдохнула, сглотнула ком и вновь повернулась к девушкам. Элен уже разулась и с ногами забралась на кровать, явно намереваясь прогулять лекции. Джоанна слишком хорошо знала подругу и видела, что та пыталась казаться довольной и даже счастливой, но что-то незримое, неизвестное окружающим очень мешало. И не было уверенности, что причиной тому было только вчерашнее событие, которое показало Джоанну в неприглядном свете. Но сдаваться она не собиралась — подошла к Элен, села на свою кровать напротив подруги и тихо повторила: — Прости меня. Элен гордо вскинула подбородок, но губы дрожали, и она изо всех сил пыталась не разрыдаться. Девушка нечасто справлялась с подобными эмоциями, но, видимо, в этот раз злость взяла верх, и она с вызовом поинтересовалась: — Что за цирк ты устроила, Джоанна? Даже мне было стыдно перед Томасом, не говоря уже о бедняжке Бенедикт, которая весь вечер только и делала, что извинялась и корила себя за то, что не смогла ответить отказом на твою сумасбродную идею. Чего ты хотела добиться и что получилось? Скажи, может, ты просто мне завидуешь и поэтому решила разлучить меня с Томасом? Джоанна закатила глаза. Нет, её мучила не зависть, а ревность — неудержимая, пламенная, томительная. Но в первую очередь хотелось открыть Элен глаза, показать, какой на самом деле Томас Фава, ведь она — такая нежная, кроткая, безотчётно влюблённая — не заслуживала такого страшного предательства с его стороны. Но как убедить подругу, не попав под удар, не став причиной раздора в паре, не разрушая дружбу? Задачка с кучей неизвестных, решение которой не под силу даже профессорам и академикам. — Молчишь? — Элен по-своему поняла безмолвие. — Значит, я всё-таки права? Но смею тебя заверить: у нас с Томасом всё прекрасно, тебе не на что рассчитывать, — только она, казалось, сама не верила в то, что говорила. — О, господи!.. — простонала Джоанна. Сил терпеть этот странный разговор не было, и она, уже будучи одетой, выскочила из комнаты. Был солнечный, но прохладный осенний день. Голубое безоблачное небо с разлитыми по нему золотыми лучами казалось прозрачным. Невольно вспомнился Биарицц, где в самом разгаре был бархатный сезон. Даже от мыслей о нём становилось теплее. Хотя Джоанна предполагала, что это грели воспоминания о жарких минутах с Томасом Фава. Даже солнце для неё не было настолько горячим, и хотелось обжигаться снова и снова. Но горело лишь сердце — от обиды, стыда и отчаяния. Джоанна не знала куда пойти, чтобы немного выдохнуть и забыться или, может, решить, что делать дальше. Выбор пал на любимое кафе «У Альфредо», где в этот час она не рисковала встретить друзей — все были заняты своими делами. Однако войдя в зал, она сразу увидела Бенедикт, сидевшую за столиком напротив двери. Джоанна хотела было прошмыгнуть незамеченной к дальнему столику, но подруга, оторвав взгляд от книги, которую читала, подняла руку, призывая присоединиться. Джоанна, обречённо вздохнув, подчинилась. Медленно подошла и опустилась на краешек стула, словно боялась помешать. — Как дела? — после недолгого молчания спросила Бене. — Могло быть лучше. Бенедикт убрала книгу в сумку и пристально посмотрела на подругу: — Не злись, Джоанна. Просто Элен и Томас не заслужили такой подлости. — Ты могла просто отказаться. — Я решила показать, что ты не права. — Тем самым поссорив меня с Элен и ребятами. Спасибо, прекрасный план! Слышала бы ты, что мне утром по телефону наговорил Кристиан. Меня поддержал только Николя, остальные объявили бойкот. Кати не разговаривает, Элен презирает, Кри-Кри и так был не очень любезен, а теперь и вовсе знать не хочет. Признаться, последнее волновало Джоанну меньше всего. Как бы она ни старалась, а вернуть былые чувства не получалось, и отношения с Кристианом продолжались по инерции, и так она надеялась избавиться от навязчивых мыслей о Томасе и нежных чувств к нему. Не получалось, но Джоанна упорствовала, не желая признавать, что Фава победил. — Я не думала, что всё так будет, — уныло ответила Бенедикт. — Дай ребятам время. Все знают, что ты не способна на голословные обвинения и если считаешь, что Томас неверен, значит, на то есть основания. — И что теперь? Ждать, когда он изменит Элен и она застанет его в постели с другой? — в голосе Джоанны смешались сарказм и горечь. Бене молча пожала плечами. По её виду Джоанна понимала, что та нисколько не жалела, но действительно переживала, что дело приняло такой оборот. Этого Бенедикт не хотела. Громко хлопнули двери, и в кафе шумно ввалились ребята. Увидев девочек, стушевались, но всё же последовали за Николя, который, ни секунды не колеблясь, направился к столику. Этьен, Кристиан и Жозе демонстративно игнорировали поникшую Джоанну, которая не поднимала глаз. И лишь Николя, поздоровавшись, поцеловал её и сел рядом. Девушка наградила друга благодарным взглядом, почувствовав поддержку. Жозе, устроившись рядом с Бенедикт, со злостью смотрел на Джоанну, остальные ребята прятали глаза. Кристиан даже не удосужился сесть рядом, вызвав у невесты горькую усмешку. — Не хочешь объяснить, зачем было нужно подложить мою невесту под Томаса Фава? — зло спросил Жозе, прожигая Джоанну взглядом. — Если было необходимо, чтобы он изменил Элен, сама бы и действовала. Бенедикт шикнула на жениха, а Джоанна вздрогнула. Каждое слово ударило в самое сердце, отозвалось болью. — Полегче, Жозе, — заступился за подругу Николя, хотя она была вправе ожидать подобного от Кристиана, но тот молчал, будучи на стороне бойкотирующих. — Ты лучше меня знаешь, что требовалось от Бенедикт. Джоанна просто хотела защитить Элен. — Она поступила подло! Почему Бене должна участвовать в подобных интригах, рискуя отношениями и честью? А если бы Фава набросился на неё? Как прикажете защищаться хрупкой девушке? Об этом ты подумала? — Он негодяй, но не насильник, — Джоанна подняла голову и посмотрела Жозе в глаза. Яростный огонь в них не затухал и складывалось ощущение, что парень был готов броситься на неё с кулаками. Она инстинктивно сжалась, но Николя, видимо, прочитав состояние, взял её за руку и легонько сжал, словно говоря, что пока он рядом, бояться нечего. — Теперь она его защищает! — нервно хохотнул Жозе. — Совсем из ума выжила? — Выбирай выражения! — гневно посмотрел на него Николя. — В самом деле, Жозе, — присоединилась Бенедикт, — не надо так. Ничего страшного не произошло. Тем более, я сама согласилась на эту авантюру, но это мы уже обсудили. — Да, я виновата перед вами! — воскликнула Джоанна, вскочив. — Но неужели настолько, что можно смешать меня с грязью? Она бросилась вон из кафе. Хотелось выть, кричать, рыдать. Она потеряла самое дорогое, что было в жизни — друзей, оказалась на самом дне в их глазах и в глазах Томаса. И как это исправить? Время лечит? А сколько ждать? Нет, этот вариант Джоанна даже не рассматривала, отчаянно пытаясь найти выход прямо сейчас. В очередной раз нужно было придумать план, которые иногда оборачивались против неё самой. Небо за каких-то полчаса переоделось в тучи, золотая осень сменилась серой, мрачной и угрюмой. Под стать настроению Джоанны. Девушка шагала быстро и уверенно, хоть и не знала, куда шла. В комнату возвращаться не хотелось, ведь Джоанна не была уверена, что подруги находились на факультете. Гараж ребят пустовал, только вот вернуться они могли в любой момент. Оставалось бродить по улицам Парижа в надежде спланировать примирение с друзьями. Только вот погода не располагала к долгим прогулкам, и вскоре Джоанна безрезультатно куталась в куртку — промозглый ветер забирался под одежду, вызывая дрожь от холода и собственного бессилия. Последнее сводило с ума, ведь Джоанну всегда легко посещали самые невероятные идеи, но вот сейчас, когда это было особенно нужно, фантазия вдруг затаилась, замолчала. Оказавшись на набережной, девушка опустилась на одну из пустовавших скамеек — желающих посидеть у воды в такую погоду не наблюдалось. С Сены веяло лютым холодом, с неба начал накрапывать противный мелкий дождь, но Джоанна не замечала этого. Она так глубоко погрузилась в мрачные мысли, что её не беспокоили ни погода, ни редкие прохожие, кутавшиеся в огромные шарфы и прятавшие лица в воротники, ни шорох сухих листьев, которые она поддевала носком кроссовки, ни крики чаек над водой, будто возвещавшие о неминуемо грядущих в скором морозах. Идея вспышкой пронзила сознание, когда Джоанна мысленно прокручивала события жизни, начиная с Биарицца. Она зацепилась за неё, будто это последнее, что можно было сделать для друзей. Нет, она не считала, что кого-то из них можно купить, но не могла не попробовать. Тем более, эта мысль была пока единственной мало-мальски стоящей. Джоанна бросилась в общежитие, не желая откладывать реализацию плана ни на минуту. Не всё зависело от неё, но она надеялась, что именно это поможет вернуть мир в компанию, сгладит поступок, в котором она не раскаивалась, но приведший к напряжению между ею и друзьями. Девушка вихрем влетела в комнату, заглянула в ванную, чтобы удостовериться, что подруги всё-таки ушли на лекции, и бросилась к тумбе Элен. В выдвижном ящике сразу обнаружила то, что искала — записную книжку. Пролистав несколько страниц, нашла нужную информацию, взяла телефонную трубку и набрала номер. Долго слушала длинные гудки, а когда уже хотела нажать на рычаг, на том конце провода раздался звонкий женский голос: — Студия звукозаписи. — Добрый день! — воскликнула уже отчаявшаяся было Джоанна. Она понимала, что если не сделать этого сейчас, потом её решимости значительно поубавится. — Могу я поговорить с месье Фава? — Правда? — фыркнула девушка, давая понять, что с продюсером не так-то легко вступить в контакт. «Хотя как знать», усмехнулась про себя Джоанна. Ей посчастливилось — или нет? — узнать его близко в самые кратчайшие сроки, что иногда даже пугало. — Может, для начала соединить вас с помощником месье Фава? — немного смягчилась секретарь, хотя в голосе всё ещё отчётливо угадывались насмешка и высокомерие. — Нет, мне нужен сам продюсер. По личному вопросу. — Как вас представить? — девушка нехотя сдалась. — Джоанна МакКормик. После неясного шума в трубке послышался голос Томаса, словно он стоял рядом. — Джоанна? Что случилось? — Мне нужно с тобой поговорить. Мы можем встретиться? — Сейчас? Да, она предпочитала не откладывать, но по интонации Томаса поняла, что вряд ли они увидятся в ближайший час. Но всё-таки выдохнула: — Как можно скорее. — Ну… — послышался шелест бумаги, словно Фава листал блокнот или записную книжку. — Через час у меня встреча, а вот в шесть я абсолютно свободен и буду в полном твоём распоряжении. Можем поужинать где-нибудь вдвоём. — Хорошо, — разочарованно кивнула Джоанна. Ждать до вечера казалось невыносимым. Как пережить эти несколько часов? Хорошо хоть перед подругами отчитываться не придётся — они всё равно ничего не спросят, ведь обижены не на шутку. — Тогда ровно в шесть жду у Монпарнасской башни. Тебя устроит столик с видом на город в ресторане «Небо Парижа»? — Вполне. До вечера. Джоанна старалась казаться равнодушной, но внутри всё трепетало то ли от скорой встречи с Томасом, то ли от предстоящего похода в дорогущий и модный ресторан, то ли от осознания, что вновь предавала Элен. «Но ведь это не свидание! — уговаривала она себя, придирчиво выбирая наряд для вечера. — Просто встреча двух знакомых, у одного из которых есть просьба, а второй может быть полезен при осуществлении задуманного. Только и всего. И делаю я это исключительно ради друзей!» Но в глубине души Джоанна жаждала этой встречи с Томасом, чтобы хоть немного побыть с ним, окунуться в водоворот бездонных глаз, почувствовать его запах, чтобы уже на следующий день вернуть его Элен в целости и сохранности. Нет, она не надеялась на продолжение, но… если бы не подруга, Джоанна не смогла бы устоять перед обаянием Томаса и своими чувствами. Этот мужчина смог вытеснить из сердца даже любимого Кри-Кри, хотя до поездки в Биарицц девушка считала, что это не под силу никому на свете. Она была уверена в любви к Кристиану, только вот случайная встреча дала понять, что чувства были не так сильны, как казалось.