The road to hell
Along the way
Is paved with good intentions so they say
And some believe
That no good deed
Goes unpunished in the end or so it seems (с)
Лере хотелось заорать и что-нибудь разбить. Сошло бы и чьё-нибудь лицо. Но она не могла. Воспитанные девочки не разбивают лица другим людям, даже если на то есть очень веская причина. По крайней мере, она изо всех сил старалась себя в этом убедить. Братишка вон, уже допозволялся. В камеру временного содержания загремел, откуда его едва удалось вытащить. Кстати о вытащить. Одна мысль выводила ее из себя. Не говоря о недавнем побоище. А если отследить все события, которые к нему привели... тогда ещё таинственный благодетель у нее изначально не вызвал никаких теплых чувств. Кто же рад, когда твою подноготную перетряхивают, словно грязное белье? Мерзко. Подло. Унизительно. Из их первой встречи она навсегда запомнила его насмешливый прищур, когда он ненадолго опустил очки на нос, на мгновение мелькнувшие золотистые искорки в голубых глазах. Его условия выводили из себя. И все же она согласилась. Болезнь отца, огромный долг, Кир в тюрьме. Грёбаный шантаж. Отсутствие выбора. Как же её это бесило! Лера любила боевые искусства и кендо. Она угрохала на это большую часть детства и юности. Из любви к искусству, гоготал Кир. На нее, пожалуй, слишком сильно повлиял случай о взрывах на площади, устроенный террористом в две тысячи четырнадцатом, когда сама Лера была ещё подростком. Возможно из-за этого она стала излишне пацифисткой. По крайней мере, Кир так говорил. Она на это только фыркала. Зато его метод «пойду всем выдам по роже» всегда срабатывал безотказно. Да конечно же! И посмотрите куда это ведёт! Лера любила свою семью и хотела им всего самого лучшего. И просто не могла оставить все как есть. Или послала бы она Разумовского с Волковым нахер. Или куда подальше. Лера сжимала края раковины пальцами так сильно, что, казалось, гладкий белый фаянс сейчас захрустит от прикосновения сильных пальцев. Как же! Раскаялся он! Мразь! Раскаялся бы, подыскал бы того, кто делал бы все это дерьмо добровольно, а не вынуждал этим заниматься Леру, зная, что выбора у неё попросту нет! Или Кир сядет, и сядет надолго! Лера выдохнула, мотнула головой, отпустила раковину и, устало посмотрев в глаза собственному отражению, вышла в комнату. Кир пялился в телевизор. Наконец новость о произошедшем у казино перестали крутить постоянно и по всем каналам. Разумовский после ночного звонка пока так и не подал знак, так что она решила, что можно спокойно поехать в вуз и забить на его проблемы. Не то, чтобы ее совсем не волновало, что случилось с Волковым, но он вполне взрослый мужик, сам о себе может позаботиться. С чего бы ей о нем беспокоиться в принципе? Постаравшись унять все ещё кипящие эмоции, Лера закинула рюкзак на плечо и, попрощавшись с братом, вышла на улицу. Звонок застал ее перед последним семинаром и пришлось на него забивать и спешно лететь в квартиру Волкова, где возле подъезда ожидало целых три полицейских машины и труповозка. Дело пахло не просто керосином. Все полыхало, как площадь несколько лет назад. Лера отошла за угол, снова набрала Разумовского и отчиталась ему. Тот встревожился, быстро кинул трубку и помчался что-то проверять, попросив её подождать. Она снова испытала желание послать его нахер, но промолчала. Тем более, что присланная фотография погрузила ее в ужас и отбила желание ерничать. Всё всерьёз. Всё и впрямь всерьёз. Она влипла. Она так влипла. И это не детские игры. Если она проебётся, всей её семье крышка. Зачем она вообще в это влезла? У неё конечно не было выбора, или все бы рухнуло. Лера заскрипела зубами, глядя на координаты, которые прилагались к фотографии. Их очевидно заманивают в ловушку. «Встретимся на выходе из метро. Я уже еду», – мигнуло сообщение в верхней части экрана. Лера пнула стену. Ни объяснений, ничего. А переодеваться когда и как? Может ей в костюме Чумного проехаться до нужной остановки? Вот народ-то обрадуется! Особенно полиция! Она несколько мгновений поразмышляла над соблазнительной мыслью сдаться ментам, всё рассказать, пойти по программе защиты свидетелей, но решительно мотнула головой. Так её проблемы не решить. Долг висящий над родителями не исчезнет точно. Да и проблемы Кира с законом никуда не пропадут. Не говоря уже о том, что он со своей горячей головой может снова влипнуть в любой момент. Если Разумовский хочет её использовать, Лера поступит также по отношению к нему. Она хороший человек. Но и хорошие люди имеют право бить в ответ. Особенно – плохих людей. Он ведь сам её этому учил. Верно? А он человек явно не из лучших. Террористы бывшими не бывают. Его нынешние методы слишком красноречиво об этом говорят. Но сперва нужно решить текущие проблемы, а потом уже предаваться рефлексии. Придётся быть очень осторожной. Она поспешно развернулась и направилась в сторону дома. Нужно забрать костюм. Там снаряжение, которое может пригодиться. Лера поминутно дёргалась. Ей казалось, все узнают, что в сумке костюм. Рентгеном просветят. Как угодно. Пальцы постоянно тянулись проверить, застёгнут ли замок. Разумовского не было, казалось, целую вечность. Она никак не могла понять, это ей надо спасать Волкова или ему? Наконец, он появился. В кепке и джинсовой куртке, глаза скрыты за тёмными очками, как и в их первую встречу. Но близко не подошёл, просто двинул вперёд, и она поняла знак. Будут выделяться. Лучше им двигаться порознь. Они сели в один автобус, который повёз их куда-то на окраину Питера, где находилась указанная в координатах промзона. Разумовский приблизился, когда вокруг уже не наблюдалось почти ни души. По крайней мере, в обозримом пространстве поблизости. – Я смотрю ты не очень спешил, – хмуро сказала Лера, глядя куда-то в сторону, когда молчание уже слишком затянулось. – Я тоже готовился, – его голос звучал привычно спокойным, совсем не таким, как ночью, когда он в панике позвонил ночью и спросил, не знает ли она, где Олег. И ей снова захотелось ему вмазать. Неужели у этого человека совсем нет души? Вот и на трупы возле казино на экране он смотрел тем же отстранённо-безразличным взглядом. Пофигистичным, она бы сказала. Господи, как она ненавидела таких людей, слов не хватало описать. – И что, какой у нас план, господин начальник? – Я просмотрел все карты этой области, до которых смог добраться, – он проигнорировал её ёрничанье. Даже обидно как-то стало. Она так пыталась копировать Кира. – Здесь раньше хранили зерновые с ближайших полей. Когда хозяйство пришло в упадок. Значит похитители думают, что я и есть Чумной Доктор. Следовательно, тебя они ждать не будут. Мы сделаем следующим образом… Лера его внимательно слушала и под конец почти фигурально уронила челюсть. – Да это не план, а форменное идиотство! Они же нас всех там положат! – Да неужели? – в голосе Разумовского прорезалось ехидство. – У меня конечно есть план Б, мисс-я-подую-на-синячок-каждому-преступнику-в зоне-видимости, но ты его не осилишь. В собственных соплях захлебнешься, – он с неожиданной резкостью сгрёб её за шиворот куртки. Очки сползли на нос, и мысль о сопротивлении задушила сама себя. Глаза мужчины горели неестественным расплавленным янтарём. – А теперь слушай сюда, – в его голосе звучала сталь, которой она никогда не слышала за все месяцы их взаимодействия. – Те люди не будут с тобой церемониться. Им похуй на твою мораль, на твой пацифизм, желание сохранить тебе жизнь. И бить они будут насмерть. Если ты не готова бить так же в ответ, шагай нахер отсюда, жалуйся копам, пусть объявляют нас в розыск, но имей совесть и уважение к тем, кто помог твоей жопе, сделай это через несколько дней, – и оттолкнул её. Лера сделала несколько шагов назад и всхлипнула к собственному удивлению. Вроде он ничего такого ей не сказал, но она чувствовала себя так, словно её облили дерьмом. Лера испытывала такую ярость, что хотела тут же кинуться на него, но этот презрительный холодный взгляд... Несколько секунд она хотела поступить так, как он и сказал, а после поставила сумку на землю, нарочито громко расстегнула её, достала костюм, затем отошла за угол и переоделась быстро. – Что нужно делать? – отчеканила она ледяным тоном снежной королевы, вернувшись и на ходу поправляя рукава. – Макарова, – вдруг позвал Разумовский, который тоже что-то делал неподалеку от входа. – Чего? – буркнула она, прилаживая на пояс последнее снаряжение и стараясь на мужчину не смотреть. – Если ты проебёшься, и с ним что-то случится, я тебя убью сам, – сообщил Разумовский будничным тоном. – Мразь, – всё же не выдержала она. Он только пожал плечами, даже не посмотрев в ее сторону. – Мы сотрудничаем. Ты не обязана меня любить. Лера разумно решила, что стоит поберечь свою злость и ненависть для тех, кто держит в плену Волкова. Ей хотелось и кричать и плакать одновременно, но никто не даст ей такой роскоши. В глубине души Лера испугалась. Она была уверена, что если повернется к нему спиной, чтобы уйти, он убьет. Убьет без колебаний. Хотя поняла она уже когда согласилась. И разозлилась только сильнее, потому что запоздало осознала, что как соплячка повелась на слабо. Впрочем, какая уже разница? – Я готова, – буркнула она, надевая маску. Душно. Как всегда. – И все равно план идиотский. – Ты знаешь, что делать, чтобы он не был идиотским, – Разумовский снял очки, радужка выцветала, приобретая привычный голубой цвет. – Вопрос в том, хватит ли тебе решимости. Она его проигнорировала. На складе было слишком тихо. На месте похитителей Лера бы организовала засаду, а тут словно ни души. Не рассчитывали же они, что чумной доктор совсем не будет давать отпор? Лера скользнула угрём к стоящему в дальнем углу комбайну. Разумовский объяснил ей как заводить эту хрень. Даже показал инструкцию в сети. И все же какая дичь, черт возьми. Под потолком вспыхнули флуоресцентные лампы, и она подивилась, как вовремя он отмёл вероятность отправить её через верхние перекладины. Два человека уже упали мертвыми. Она не видела – слишком далеко, но кажется крови было порядочно. Она постаралась не думать об этом и направила машину в сторону толчеи. Наёмников было штук восемь-десять. И, черт возьми, во время физподготовки, ей казалось, что Разумовский куда хуже, чем его друг. Она ошибалась. Он проигрывал ему в физической силе, но в скорости, гибкости и ловкости не отставал. Кинжалы в его руках были подобно жалам – сразу находили цель и тут же исчезали. Послышалась ругань. Люди разбегались, стараясь не попасть в комбайн. Разумовский вогнал кинжал ещё одному в живот, обтёр о его же футболку и с разбегу запрыгнул в открытую кабину, чудом избежав безрадостной участи другого наёмника. – Здесь нет, – прозвучал его недовольный голос. – Поехали дальше. Они должны быть здесь, неподалёку, возможно соседний склад. Или все это смысла не имеет. Только проедься, колёсами. Леру передёрнуло, когда она обернулась. Там лежало три или четыре человека. Раненых. Двоих, кажется, все же затянуло. Ее затошнило, но Разумовский быстро дёрнул её за руку и обратил внимание на себя. – Ну что ты? Я не прошу тебя добивать их лично. Или ты хочешь, чтобы кто-то из них пришел и добил нас? Лера поджала губы и попробовала развернуть громоздкую машину, чтобы дать задний ход. Получилось на удивление легко. Их даже не подкинуло. «Они бы все равно умерли»,– пыталась успокоить себя Лера, выруливая к воротам склада. В кабине было тесно, и излишне близкое соседство с начальником-террористом раздражало едва ли не сильнее, чем горькое осознание, что теперь они одинаковые. «Я убила людей. Господи, я убила людей!», – било набатом у нее в голове, пока она тормозила перед воротами. Разумовский выскочил из кабины и закружил по залу. Наемники поубавили прыти. Ещё бы, если вас всего лишь трое. Да и стрелять они опасались. Вероятно, им приказано брать живым и невредимым. Лера выдохнула и тоже выскользнула следом. Нужно помочь. Этот бой отличался от тех, в которых она участвовала раньше. Мужчина уверенно теснил её к стене и, в отличие от тренировок, никто не давал ей поблажек. Она врезала коленом в живот, но это не возымело успеха. Лера мешкала, привычно, как и в битвах с преступниками на улицах. Но все же надо что-то делать. Перехватив его удар правой рукой, Лера резко «припала» на одну ногу, чуть ее согнув, перенесла вес на другую, ударила ему кулаком чуть ниже плеча. Он выхватил пистолет и выстрелил. Пуля пробила маску и лишь чудом не угодила в глаз. Лера вскрикнула, отскочив. – Ну ты и криворукая. И помощи с тебя? Ладно, отвлекла его, – прозвучал знакомый голос. Мимо что-то мелькнуло. Раздался невнятный булькнувший звук. В глазнице наёмника торчал кинжал. Разумовский приблизился, вытащил свой кинжал, вытер его об одежду трупа и убрал в ножны под курткой, на которые Лера обратила внимания только сейчас. Какой-то стук. Что это? Кажется, это её зубы стучат. – Поняла теперь? Будешь колебаться – в следующий раз окажешься на его месте, – он открыл ворота, взял телефон, видимо чей-то из наемников, достал свой. – Полезай в кабину. – Что? – Лера словно висела в каком-то мареве между реальностью и сном. Эта жуть не могла с ней происходить, верно? Она просто обычный человек и когда соглашалась на это, то не на таких условиях. Лицо болело. Висок вроде бы тоже. Кажется, она ощущала что-то влажное на лице под маской. Кровь? Пот? Её все ещё потряхивало. – В кабину полезай, – Разумовский показал на стоящий позади комбайн. – Не удалось попасть к нему тайно, устроим поездку с фейерверком. Лера выдохнула, пытаясь удержать дрожь, и полезла куда сказано. Они выехали наружу. Она старалась сосредоточиться на тихом звуке, издаваемом мотовилом. Это помогало ей отвлечься. Левый окуляр, куда угодила пуля, пошел трещинами, и теперь скорее мешал обзору. – А это всё не опасно для Волкова…? – тихо спросила она, чтобы хоть что-нибудь сказать и не находиться наедине со своими мыслями. Если начнет думать, то расклеится прямо сейчас. – Если они хотели его убить, то уже это сделали, – отозвался Разумовский всё тем же отстранённым тоном. – Значит время у нас ещё есть, пусть совсем мало, – он копался то в одном телефоне, то в другом, выглядя сосредоточенно-довольным. – Разворачивай. Вон тот склад. Самый угловой. И иди на таран ворот. Он что-то достал, вложил под крышку телефона. – Что это? – Пластон, – крышка с щелчком встала на место, а Лера подлетела на сидении, тут же пожелав оказаться подальше отсюда. Пластон, разработка Holt.Inc, жидкий пластит, которому предали форму крошечных брикетов. Мощное взрывчатое вещество. – Так значит у того нехорошего человека вы увели не только деньги, но и кое-что другое… Разумовский насмешливо улыбнулся. – В хозяйстве всё пригодится. Здесь немного. – И как он в том складе не рванул... достаточно же одного удара о пол, и всё, а ты сражался с наёмниками, – Лера сглотнула, неожиданно думая, что ждать Кира с отсидки не худшая идея. Зато они оба живы и относительно здоровы. Разумовский хмыкнул и указал на пояс девушки со всякими мелочами. Лера опустила взгляд и задохнулась от возмущения, только теперь осознав, что отсиживаться в безопасности он отправил ее с определенной целью, но только открывала и закрывала рот, не в силах и слова выдавить. – Шучу. Не трясись так. Он в изолирующем материале хранился, или его невозможно было бы переносить. – Падла, – выдохнула она, но больше ничего сказать не успела. Ворота со скрипом распахнулись от удара, когда они влетели туда. Только теперь их тряхнуло так, что они чуть не вылетели наружу. Однако каким-то чудом удалось. – Да какого хера?! – здесь свет вспыхнул с запозданием, но она успела заметить на лице светловолосого мужика выражение крайнего охуевания. И не могла его винить. – Действуем по плану. Если что, по обстоятельствам, – прозвучал возле уха голос Разумовского. Сбитая с толку, девушка не поняла о чём он говорит, прежде чем сообразила, что осталась в кабине в одиночестве. Когда он успел оттуда утечь и каким способом это сделал, воспользовавшись замешательством противника, понять Лера не успела. Этот скот бросил её как наживку! Она моментально поняла ситуацию. Похититель подумал, что именно она – Разумовский. В темноте и суматохе он не успел заметить, что их двое. Теперь она должна отвлечь его. И если она проебётся, то крышка им всем. Лера сглотнула и направила комбайн прямо на него, надеясь, что у начальника, хотя бы, есть план. Мужчина оказался весьма ловок и избежал встречи со смертью. Он уцепился за кабину. Она ухватилась за верхнюю часть пальцами и дала ему хорошего пинка, скидывая обратно на землю. Краем глаза она следила за тем, как Разумовский подобрался к Волкову. Нужно постоянно отвлекать противника на себя. Если он заметит, все пропало. Лера с сожалением спрыгнула следом. Она не успеет развернуть машину. Уйдет слишком много времени. Сгруппировавшись в полёте, она перекатилась, и вскоре уже была на ногах. Он тяжёлый. В её положении нужно быть быстрее. Ловчее. Она встретила противника хуком слева, резко уходя назад и разворачиваясь чуть боком, правой ногой по часовой стрелке, а после резко атаковала, ударив его ногой в тяжёлом ботинке в бок. Он только покачнулся, попытался зажать ее ногу локтем, но Лера резко врезала ему локтем левой руки в подбородок. Противник едва успел убраться с траектории атаки, а после сразу же подался вперёд, целясь в корпус, чуть ниже груди, в уязвимые точки, где обычно дальней рукой пробивают печень. И даже в костюме это было чертовски больно. Леру откинуло назад, и она не смогла вот так сразу восстановить равновесие. Он этим воспользовался и мощным хай-киком отправил ее на пол. Лера едва успела выставить правую руку для защиты. Удар был такой силы, что раздался треск. Прежде чем она приземлилась на бетон, в голове мелькнуло: «надеюсь, это щиток». Ещё одна вспышка боли не заставила себя долго ждать. От плеча и ниже, боку куда меньше досталось. Лера только сдавленно зашипела и перекатилась. Туда, где она мгновение назад находилась, угодила подошва армейского ботинка. – Да что ж ты такой верткий-то мать твою! – выругался мужик. Лера попыталась подставить ему подножку, но он отскочил в сторону, и это дало ей драгоценную долю секунды, чтобы подняться. Рука все же болела. Хуже всего то, что ведущая. Правда, когда он вытащил из кармана разгрузки пистолет, она заметила раньше, и носок чёрного сапога угодил прямо по пальцам и выбил оружие. Совершенно в ненужном ей направлении. Правда осознала Лера это когда мужик уже рванул в его сторону, оставив спину незащищённой. «Блять!» – пронеслось у неё в голове, стоило Лере увидеть Разумовского, который уже снял Волкова с крюка и теперь избавлял его от веревок. Лера резко подалась вперёд и схватила противника со спины, обхватив рукой его шею, игнорируя боль. Одна ладонь скользнула под другую, в имитации удушающих объятий. Скорость и ловкость помогли. Ногами она быстро обхватила его за торс, чуть согнув спину, и так они и упали на пол; она резко подалась назад, рывком. От удара по руке словно прошла волна боли, заставив Леру стиснуть зубы. «…долго не протяну...» Лера старалась не думать, что она сейчас душит человека. Она вообще старалась ни о чем не думать. Только спустя пару мгновений она поняла, что сомкнуть замок удалось не полностью; мрази удалось чуть опустить голову так, чтобы подбородок мешал, и напрячь плечи. Лера ощутила как он тянется к верхней руке и плотнее сжала пальцы, но волна боли стала только сильнее. Если бы она не поймала на нее атаку, тогда бы возможно… Сильные пальцы все же отогнули ее руку, убрали её вниз, плотно прижав к туловищу, а после также разобрались и со второй, и противник резко крутанулся влево вместе с ней. Она этого ожидала, но все равно не успела среагировать. На мгновение Лере показалось, что искры из глаз посыпались, до того сильно ее приложили головой об бетон. Даже маска ненамного смягчила удар. Ещё один удар пришелся под ребра, чуть ниже, где кончался щиток. И с жизнью уже попрощаться успела. Когда Лера пришла в себя, то обнаружила, что не может вдохнуть. Ногти беспомощно скребли по внутренней ткани перчаток. Больно. Так больно, что она не может вдохнуть. Далёкий потолок вверху расплывался и становился все более нечётким. Она попыталась открыть рот, но с губ сорвался только едва слышный хрип. Дыши. Дыши же, блять! Нужно дышать! Паника туманила разум, билась в висках в такт с иглами боли в грудине. Она шевельнула здоровой рукой. Постепенно туман перед глазами становился гуще. Лере становилось все страшнее. Не может же она так умереть. Не может, правда? Не сдохну. Я здесь не сдохну. Фраза с губ так и не слетела, зато сорвался полустон-полувсхлип, и она, наконец, вдохнула. Сознание начало проясняться. Это было нереально больно. На глазах выступили слезы. Но Лера дышала. Дышала! Никогда она не была так рада такому простому действию. Немного придя в себя, она заставила тело приподняться, подавив рвущийся наружу крик. Голова ещё терпимо, не вот другое. Всё плыло, но она могла более-менее внятно различать очертания предметов и людей, пусть каждое движение и отдавалось пиздецкой болью. Противник находился неподалеку, вместе с Разумовским, почти в нескольких метров от Волкова. Тот то ли был без сознания, то ли ещё что. Разбираться почему она была жива, и что конкретно происходит времени не было. Лера с трудом поднялась на ноги. Нужно помочь. Когда она приблизилась, то смогла рассмотреть более внятно. Нанимателю тоже приходилось несладко. Лицо заливала кровь, она же пропитала рубашку под неплотной курткой. Один кинжал валялся неподалёку, второго поблизости не наблюдалось. Дело дрянь. Противник прижал его к полу, выкрутив руку. С ним он ещё церемонился. И именно этот момент девушка выбрала, чтобы напасть. Её повело, и мужчина, также выглядящий далеко не лучшим образом, воспользовался этим. Встретил ее прямым ударом в уже и так поврежденную маску. Лера отлетела назад и снова приземлилась на пол, на мгновение дезориентированная. Грудь снова прошила боль, и сквозь мутную пелену боли, сдерживая крик, она извивалась на полу. – Ну и заставили вы меня попотеть, – услышала она его хриплый голос, выговаривающий, вероятно, Разумовскому. – Все эти игры, тебе не надоело? Маскарад. А ты подожди. Сейчас с ним закончу и полюбуюсь, чьё там личико под маской. Правда, вероятно, прошло несколько кажущихся вечностью мгновений, прежде чем Лера обнаружила все ещё мирно лежащий неподалёку пистолет, откатившийся куда-то в сторону, чуть ближе к остановившемуся комбайну. Она вскочила, игнорируя протест уставшего измученного тела, резко перенесла вес на ушибленную во время падения ногу, перекатилась в нужную сторону и схватила оружие, ощутив его металлическую тяжесть. Направить его в нужную сторону. Прицелиться. Снять с предохранителя. Вторая рука слишком сильно болит, так что она целится, удерживая только одной. Мужчина резко вскинул голову, прекращая весело скалиться, и вмиг стал серьезным. Господи, неужели я правда выстрелю в человека? Янтарь в глазах Разумовского вспыхнул равнодушным холодным пламенем. Он извернулся почти под нечеловеческим углом, словно ломая себе кости, и ударил мужчину локтем под рёбра. Лера знала, что это для нее. Шанс. Всего несколько секунд. Чтобы принять решение. И она это сделала. Прозвучал выстрел. Разумовский не стал дожидаться, пока тот отключится, обшарил его карманы и встал. – Берём его машину и убираемся отсюда, пока его босс не хватился. У дома пересядем на нашу, там разберёмся. Лера слышала его слова, но те доносились словно сквозь толщу воды. Она смотрела на лежащего неподалеку преступника, стараясь справиться с накатывающей паникой, пересиливающую даже волны боли в груди. Как же плохо. Хотелось упасть прямо на бетонный пол и больше не шевелиться. Разумовский, придерживая левой рукой бок, подошёл к ней. – Нам нужно валить. Ты слышишь? – Но… – Лера в растерянности смотрела на человека, которого только что застрелила, на состояние начальника, в котором люди вообще стоять не должны, на лежащего неподалёку Волкова, но после внимание невольно снова возвращалось на того, кого она убила. Я не могла...я же не...я же... – Ма… – он выдохнул, – Валера, вызовешь ему скорую по пути отсюда, если тебя настолько волнует его судьба, – ледяным тоном отчеканил мужчина. – Меня – не ебёт. Он заслужил смерть. Или ты думаешь, ты не сдохла, потому что он тебя пожалел? Лера стушевалась, немного возвращаясь в реальность и искреннее радуясь, что под маской не видно ее лица. – Идём, – она поспешила к Волкову, стараясь дышать глубже и не думать о себе. Его состояние привело ее в ужас, и она лихорадочно стала искать варианты, как бы отправить их всех троих в больницу и не спалиться. Не подходил ни один. Вдвоем они кое-как смогли поднять бессознательного Волкова. Переносить его так ей казалось кощунством, но выбора у них не оставалось. Они добрались до машины, стоящей в глубине склада. Лера уложила Олега на заднее сидение. – А ты сам как? – она видела, что крайне хреново, но всё же. – Справлюсь. Поехали. Пристегнись, – он сел за руль, и Лера не стала с ним спорить. Когда они проезжали мимо комбайна, Разумовский бросил в него телефон, который взял у одного из наёмников на том складе. Прозвучал взрыв, но их не задело. Огромная махина медленно занималась пламенем, которое грозило перекинуться и на сам склад со временем и замести следы их демарша хоть относительно. – Это тот с бомбой, – она с опаской глянула на него. – А почему раньше не использовал? – Не успел. Он его выбил, хорошо что пролетел невысоко, и удар несильный. А тянуться во время боя было опасно. Лишнее движение, и мы бы втроём взлетели на воздух, – сухо пояснил он. Пришлось открывать ворота склада и задерживаться, чтобы забрать сумку из-под костюма их кустов неподалеку. Хотя оба раза возвращение в мягкое кресло все равно казалось возвращением в райские сады. – Что нам делать? Ты тоже ранен… – Сперва вернёмся домой, отгоню машину подальше, вытру руль и ручку и оставлю, а ключи в кусты, после вызову нужных людей. Они нас подлатают, – Разумовский достал из бардачка чужой машины сигареты, взглянул на сигареты, брезгливо поморщился, но все же извлёк из пачки одну, а из кармана куртки зажигалку и закурил. – Не смотри так. Неужели ты думаешь, что твои навыки врача-недоучки меня так прельстили? У меня есть выход на подпольных врачей. Позвони семье, выдумай ложь на первое время. В таком виде возвращаться тебе не комильфо. Лера поджала губы, достала из сумки с вещами телефон и набрала Кира. Она забыла, какую чушь несла брату, едва положила трубку. А после все же посмотрела на рабочий стол с изображением бабочки и уверенно набирать 112, когда ее остановил голос Разумовского. – Подожди. – Почему это?! Может он ещё жив. – Там пожар. Хер с ним. Его машину начнут искать. Сперва избавимся от неё, а потом уже занимайся своим человеколюбием, – его голос звучал измождённо. – Можешь лично навещать его в больнице и кормить с ложечки, я не против. Но потом. Лера открыла рот, но поняла, что он прав, да и пререкаться с Разумовский в таком состоянии она не могла. Не говоря уже о том, я о в таком состоянии он явно тоже не был настроен на долгие споры. Потому Лера просто сделала так как он просил. К тому же добраться до квартиры средь бела дня, когда все ещё светло, ты сам пытаешься не сдохнуть при каждом движении и глубоком вдохе, а у тебя на руках человек не в лучшем состоянии, превратилось в задание «миссия невыполнима», и на некоторое время ей стало явно не до упаднических мыслей по поводу собственных поступков. Только когда они оказались в квартире, Лера почувствовала себя в безопасности. Но ничего ещё не кончилось. Разумовский помог Лере снять костюм и переодеться, потому что рука перестала ее слушаться. Впрочем, и он недалеко от нее ушел. Бледный как смерть – Лера сама бы не рекомендовала Разумовскому шевелиться лишний раз. – Послушай, тебе плохо. Ты лечь должен, я осмотрю тебя. – От машины избавиться надо, – равнодушно отозвался он. – Кто это делать будет. Ты? Или водить умеешь? Лера покачала головой. – Давай хоть… Он не послушал даже. – Займись пока Олегом. Лера проводила его взглядом и ушла в ванную. Казалось, словно совсем недавно она вот так злилась и хотела его убить, но теперь? Теперь они действительно в одной лодке. Она соучастница и деваться ей некуда. Лицо выглядело ужасно. Всё в кровоподтёках и порезах… Висок, по которому пришлась пуля, кажется, выглядит ужасно. Как бы швы накладывать не пришлось. На переносице глубокая царапина, которая кажется, все ещё кровоточит. Она понятия не имела, как объяснять все родителям. Лера умылась побыстрее, вылила на себя, по ощущениям, пол-литра антисептика и, прихватив аптечку, поспешила обратно в комнату. Чем раньше она начнет оказывать помощь, тем лучше. У неё сейчас только одна рука действует, но она же врач, черт побери. Она должна спасать чужие жизни. Самоубеждение… Разумовский вернулся с двумя незнакомцами – хмурыми мужчиной и женщиной. Те никак не прокомментировали происходящее. Только занялись пациентами. Лера устало опустилась в кресло, решив подождать. На их фоне у нее так, мелкие проблемы. – Значит ты будешь ухаживать за ними? – А? Да… – Лера вынырнула из полудрёмы не сразу поняла, что вопрос ей адресован. – Слушай тогда… Она действительно пыталась сосредоточиться, но мир уплывал. Всё же ублюдок приложил её слишком сильно. В итоге женщина просто протянула ей блокнот, и Лера механически его взяла. Наконец, занялись и ею. – Вам бы лучше в нашу клинику проехать, – сказала ей женщина. – Заодно препараты заберёте. Лера моргнула. Больше всего на свете ей хотелось лечь в кровать и уснуть, а не ездить по каким-то там клиникам. Она бросила взгляд на мертвенно-бледного Разумовского, перемотанного бинтами как мумия. Кажется, он то ли уснул, то ли отключился. – Извините, я не слушала. Все плохо? – Понятия не имею как он вообще куда-то дошел в таком состоянии и не загнулся от болевого шока как минимум. Не говоря уже о том, чтобы кого-то тащить, – только сейчас на хмуром лице собеседницы проступило недоумение. – Я бы рекомендовала в клинику их обоих. Вы достаточно легко отделались, подозрение на перелом ребер и лучевой кости. Не считая вашего украшения тут. Придется швы накладывать, – она сделала неопределенный жест рукой, указывая на голову, и Лера поняла, что та имеет в виду висок, и мысленно застонала. Если бы жуткая усталость, она бы сейчас паниковал напропалую, не зная, что сказать родителям, но сейчас её абсолютно это не ебало. – Но вот они… – Надо значит надо, – Лера подняла голову и решительно посмотрела на врача. Та выглядела откровенно сомневающейся. – Он был против… – Вот мне и скажет, когда очнётся, – губы Леры тронула слабая измученная улыбка. – Я тоже их врач. Вы сможете забрать их ночью? А то пока светло, слишком заметно. Женщина некоторое время все же колебалась, а после кивнула. Все же дело было достаточно серьезным. – Я тоже могу поехать? – Да. Тогда через пару часов заедем за всеми. Он уже провел оплату. Выходит, только часть. Но доплатит позже, – она усмехнулась, – Он у нас давний клиент, уважаемый. Лера прикрыла глаза. – Не знаю, радует меня это или нет. После ухода врачей она все же задремала прямо в кресле и разбудил её звонок в дверь, от которого она подскочила и зашарила по окружающему пространству в поисках чего-то для защиты. – Поздравляю, Макарова, ты становишься параноиком, – хмуро буркнула она себе под нос, поднимаясь на ноги и направляясь к двери. На лестничной клетке стояла уже знакомая женщина-врач. Её помощь в погрузке начальников не потребовалась. Свои справились. Да и вообще чем она помочь могла со своей рукой? По-хорошему и со своим ребром поднимать тяжёлое нельзя. На улице стояла ясная ночь, на удивление звёздная для Питера, словно чёрное полотно, расшитое мириадами живых огоньков. Перед тем как забраться в кабину Лера даже невольно залюбовалась. С губ сорвался смешок, заставив поморщиться. Без пяти минут убийца любуется звёздами. Она бы расхохоталась, если бы сама не понимала, что в ее состоянии это чревато. В клинике пройдя рентген, изучив отчёт о трещине в одном ребре, переломе другого, лучевой кости на правой руке и куче других мелких повреждений, а также получив необходимую медицинскую помощь в минимальном объеме, Лера направилась в палату, которую выделили начальству. Начальство в лице Разумовского очухалось и сверлило её золотом глаз. – Ты что сделала? – А надо было ждать, чтобы вы там и откинулись? – огрызнулась она в ответ. – Вашим жизням опасность уже не грозила, вам даже любезно капельницы там поставили, но вам обоим досталось. Особенно Волкову. Ему требовалось переливание крови, и не один раз, и круглосуточное наблюдение. Та мразь вдоволь над ним поиздевалась. Или, по-твоему, я достаточно хорошо себя чувствую, чтобы ухаживать за вами обоими? Он несколько мгновений сверлил её злым взглядом, а после фыркнул. – Твоя взяла, – он некоторое время молчал, потом добавил. – На некоторое время заляжем на дно и отдохнём. А ты придумай как быть. – В смысле? – По-твоему, с этим ты сможешь объяснять родителям свои постоянные отсутствия и отлучки? Тебе не надоело врать хотя бы себе? – весело усмехнулся мужчина. – Мисс маленький идеал. Лера выпустила воздух сквозь стиснутые зубы, призывая остатки своего самообладания. И нахуя вот она так старалась? – И что ты предлагаешь? Кинуть семью и уйти бомжевать? – Ты головой ударилась, Валера? – он посмотрел на нее с жалостью, как на душевно больную, и это взбесило ее сильнее, чем слова, вылетающие из ее рта. – Точно, ударилась же. – Ближе к делу, Разумовский, – прошипела она, сжимая здоровую руку в кулак. – Прекращай издеваться. – Скажи, что ты переехала в общежитие. Это даст тебе пространство для маневра. Никто не отбирает у тебя семью, но так у тебя будет больше времени. – И что? С вами жить, что ли? Он закатил глаза. – Если ты очень хочешь, то можно. А вообще я хотел предложить тебе снимать квартиру. Потому что тебе же проще. Ни перед кем не оправдываться, нет опасности быть замеченной. И меньше опасности для твоей семьи. Разве ты не этого хотела? Лера замолчала. Злость неожиданно исчезла, словно в воздушном шарике сделали дырку, и оттуда вышел весь воздух. – Ты прав, – хмуро ответила она. – Что-нибудь придумаю. Но я ещё не знаю, что им сказать на этот счёт. – Отбила девушку у насильников. Там оказались те, кто воевали. Ты не ожидала, и тебе досталось сильнее, чем ты рассчитывала, – мгновенно отозвался тот. – Дело заводить не стали. Теперь ты злишься, потому приехала не сразу, наврала с три короба. Учитывая все, что случилось с вашей семьей, волновать их боялась. Лера некоторое время молчала, после присвистнула. – Складно. Ладно, отдыхайте, я пойду, – глаза уже слипались. Лера решила, что все же пойдет поспит. Той пары часов сна оказалось явно недостаточно. – Валера, – голос Разумовского догнал ее уже на пороге, и она повернула голову в его сторону, показав, что слушает. – Если ты будешь воспринимать в штыки каждое мое слово, когда-нибудь мы не дотянем до больницы. Лера стиснула зубы и вышла в коридор, не подав виду, что его услышала. Хотя внутри у нее все кипело от возмущения. В особенности от осознания того факта, что опять он прав!