Road to hell

На следующее утро Лера уехала домой, наплевав на всё. С родителями нужно было поговорить. К тому же её ждал университет – если она получит слишком много прогулов, проблем не оберешься. Но мама подняла бучу и в результате притащила кислую недовольную Леру в приемный покой. Ребра и впрямь болели, но это не то, с чем она не могла справиться. Черт побери, она сама будущий медик! Она знает свой предел! Однако врачи были другого мнения и поставили целью упечь её в палату, на что она категорически не желала соглашаться. В итоге наложили миллион ограничений и сошлись на том, что Лера старается не перенапрягаться и ходит только на семинары, а лекции ей сбрасывают одногруппники. Кир на редкость убого шутил на тему боевых травм, но она знала, что брат очень злится и переживает. Дома стало скучно буквально на следующий день. Скучно так, что сдохнуть хотелось. Не привыкла она просто сидеть без дела и через день, урвав подходящий момент и поболтав по телефону с Разумовским, свалила все же на пары, здраво рассудив, что родители будут орать вечером после работы, а умирать от скуки она будет весь день. Больше всего её уязвило, наверное, то, что некоторые подруги начали отдаляться, когда она принялась как белка в колесе носиться в костюме, решая чужие проблемы. Вот и сейчас разве что Даша обратила внимание на то, как Лера стукнула сумкой по парте и хмуро устроилась где-то позади, вопреки обыкновению. Не хотелось ей светить покарябанной физиономией прямо перед лекторами. Разумеется, декана в известность уже поставили, справку отдали, но все же. Рядом с ней устроился парень, чье имя она тщетно пыталась вспомнить. На потоке народу было немало. Внешне он походил на бурята или татарина. Красивый, с высокими скулами и вечно спокойным выражением лица. Как же его звали-то? Кажется, его и на половине пар-то не бывало, но он всегда появлялся к концу семестра и блестяще всё сдавал. Впрочем, весь курс делал вывод: родительские деньги. Лера с ними соглашалась в разговорах, когда она вообще об этом думала. И без того дел хватало. Порывшись в сумке, она обнаружила, что забыла учебник, покосилась направо, где никого не наблюдалось. Сосед слева молча пододвинул свой. – Спасибо... ээ… – Алтан. – Лера. Лера вообще не думала ни о каких знакомствах и дружбе. Ей и без того хватало проблем. Учитывая, что на друзей времени категорически не хватало. Даже на поспать порой не хватало. Какие уж тут друзья? Её больше тревожило, что тренироваться нельзя, но именно это дало такую кучу свободного времени, с которой она понятия не имела, что делать. Но вообще обидно как-то. Оказалось, что пока она была занята, подруги о ней как-то и забыли. Хмуро наблюдая на перемене после первой пары патанатомии за группкой щебечущих девушек, из которых на неё поглядывала разве что Даша, Лера зло откусила Сникерс, и вздохнула. Сосед с непроницаемым лицом на нее покосился, и в его темных глазах ей почудилась тень любопытства. – Плохой день? – Вроде того... понимаю твоё любопытство. Моё желание помогать людям завело меня слишком далеко, – Лера поджала губы. – Прости, я слишком много болтаю. Тебе и неинтересно от почти незнакомого человека. Алтан медленно покачал головой, не сводя с нее взгляда – Если на моем лице не написано то, что я испытываю эмоции, это не значит, что я их правда не испытываю. Интереса к окружающим это тоже касается. Лере неожиданно показалось, что у неё горят уши. Настолько сильно накосячить в общении с человеком. Господи, не все же такие как Разумовский. Не может же она на всех людей кидаться, потому что у неё начальник – редкостный мудозвон! – Прости. Кажется, происшествие не лучшим образом отразилось на моих мыслительных способностях, – буркнула она. – Брат сказал бы, что все равно разницы нет, не по голове мне прилетело… – Не уверен, этично ли почти незнакомому человеку спрашивать что случилось. – Вступилась за девушку, которую пытались изнасиловать, но не рассчитала свои силы, – Лера поджала губы. Врать она не любила, но, увы, это самая правдоподобная версия. – Вот и разукрасили. Хотя больше меня злит, что им ничего не сделали. Даже жертву уговорить пойти в полицию не удалось. Но не то, чтобы я могла на это повлиять… Алтан приподнял брови в жесте лёгкого удивления. – Если честно, я не думал, что такое благородство здесь всё ещё в чести. Скорее привык, что об этом только, знаешь, языком трепят. Лера только рассмеялась. Почему-то на губах горчило. В некотором роде слова больно ранили. Она ведь в основном и трепалась. Если так подумать, даже Разумовскому она помогает не потому, что сама того хочет, а потому, что тот лишил её выбора. Снова начала разбирать злость. Только теперь не на него, а уже на себя. – Буду утешать себя тем, что я хоть человеку помогла, – вздохнула она, стараясь подавить нарастающее гнетущее чувство и желание встать и уйти. Да вот только куда? Дома её мысли все равно найдут. – Значит не жалей о своих поступках, – ровно ответил Алтан. Его непроницаемое лицо по-прежнему не отражало почти ни тени эмоций. – Если ты считаешь то, что делаешь, верным, то не сомневайся. Лера поджала губы, пытаясь найти дыру в его рассуждениях. Она могла бы сказать, что это звучало очень похоже на Разумовского. Но нет. Тот вообще мало говорил о чем-то подобном, учитывая чем именно они занимались. А если и говорил, то так это формулировал, что ей хотелось не прислушаться, а сломать ему нос. – Я очень хорошо навредила паре этих ребят, – Лере уже снились кошмары после смерти наемников. И это была ещё одна причина, почему она сбежала из дома на учебу. Здесь, среди кучи студентов, сложнее было уплывать в свои мысли и психовать. – Я могла быть неправа. – Но ты же сама сказала, – Алтан безмятежно пожал плечами. – Они пытались сделать что-то ужасное. Так почему ты сожалеешь? Лера вздрогнула от последнего вопроса. Как раз прозвенел звонок, и вопросительное слово утонуло в оглушительном звуке. Сожалеет ли она? Вот что её испугало. Лера не знала. Сожалеет она потому что убила людей? Или потому что это делает ее плохим человеком? Лера не знала. И именно это пугало сильнее всего. После занятий пришлось слушать крики родителей, и это действительно было утомительно. Лера их любила, правда, но только теперь поняла, о чём говорит Разумовский. Пока она на виду, это постоянная опасность. Для неё – оказаться раскрытой, а для них – попасть под раздачу от её работы. На следующий день она снова поехала на учёбу, где устроилась рядом со своим неожиданным соседом. Хотя на этот раз учебники не забыла. – Можно вопрос? – Давай. – Ты занят, что так редко появляешься? – У моей семьи фармацевтическая компания. Отец умер, мать погибла во время теракта четырнадцатого. Я отличался слабым здоровьем и учился на домашнем, потом, после смерти матери, жил у деда. Не всегда есть время и возможность появляться на парах, – пояснил он спокойно, а Лера захотела откусить себе язык. Кажется, лажать – её призвание. От Разумовского научилась?! – Прости. Кажется, это мне нужно научиться такту. Это не то, что спрашивают у едва знакомых людей… – Я мог тебе не говорить, если бы не хотел, – отозвался Алтан. Они сидели в столовой на большой перемене. Каким чудом туда попали – неясно. Да и вообще Лера порядком удивилась, что он тоже там может обедать. Она могла представить Алтана в ресторане, но никак не среди обычных смертных. – Ужас сколько сахара... – он как-то растерянно заморгал, глядя на стакан с чаем, и Лера прыснула, со смеху, утвердившись в своих предположениях. – Ты ведь раньше здесь не ел? – уточнила она. – Угу… – Так зачем? – Да просто. С тобой за компанию решил… Лера честно постаралась не ржать от вида его лица, когда он жевал котлету. Это искреннее удивление с тенью любопытства и ещё что-то непонятное. По крайней мере, если Разумовский звал её мисс идеал, она могла бы назвать своего нового знакомого каменной статуей, если бы имела склонность подъёбывать людей. Она ведь у тебя есть, – хихикнул внутренний голос. Почему-то интонациями начальника. Лера велела ему проваливать в жопу. Через пару дней занятий она смогла выбраться в клинику и навестить страдальцев. – Валер, дай ему по башке. Я не дотягиваюсь, – вежливо попросил ее Олег, когда она зашла в палату, удерживая в здоровой руке пакет с апельсинами и яблочным соком. Отравить террористов местными консервантами считается за убийство? – И тебе привет. Рада, что ты очнулся, – поприветствовала его Лера. Сказать по правде, Волков нравился ей больше нанимателя. Возможно потому что он был более простым и не пытался так откровенно ею пользоваться. – Олег, ну пожалуйста, перестань злиться, – сказал Разумовский просяще. – Мы всё продумали. К тому же, что нам ещё было делать? Бросать тебя в плену? – Серёж, вы не продумали. Вы дебилы. Парой миллиметров ниже, и тебе хана. Парой минут дольше, и ты бы откинулся прямо на улице. И вообще где? Почему это ты выслушиваешь? Я не понял, – Олег был привычно спокоен, но Лера уловила в его голосе ледяные нотки и с удивлением поняла, что он, похоже, в нехилом бешенстве. – Вообще-то я тоже здесь, – тактично заметила она, подстрекаемая рвущимся из глубины души любопытством. Нет, она заметила различия. К тому же сейчас радужка Разумовского была привычно голубая, и это наводило на размышления. Впрочем, сейчас её вообще проигнорировали. – Что вам мешало хотя бы подлатать друг друга прямо на складе? К вам ехала полиция? Подкрепление, вызванное хозяином Вадика, на хвосте? Я не понимаю, что? – Ну Олег, ну не кипятись, пожалуйста, – снова предпринял попытку его успокоить Разумовский, стараясь избегать его взгляда. И это вот правда те ещё новости. Это действительно тот самый человек, который хладнокровно вскрыл глотку наёмнику у неё на глазах? Да быть того не может. – Так нужно было. Мы торопились и не могли терять время. Ты был в отвратительном состоянии, ну и это… – Ну и это. Что это? Я уже знаю, что мне не с тобой разговаривать надо. Так что об этом позже, – он обратил внимание на Леру. – Спасибо тебе за помощь. Без тебя мы бы точно не справились. Лера невольно улыбнулась. Она и не ожидала никакой благодарности, но приятно всё же. – Пожалуйста. Я не могла поступить иначе. Так в чём всё же причина ссоры? Поделишься, за что мне его бить, и, может, тогда выполню твою просьбу, – Лера не может не признаться даже самой себе – перспектива выдать люлей нанимателю с разрешения второго звучала слишком соблазнительно. – Врачи поделились со мной, почему он здесь лежит, и почему его утром возили повторно штопать, – Волков пытался быть сдержанным, но по его голосу она замечала все те же едва сдерживаемые эмоции. – Кто-то шастал по улице в том состоянии, в котором люди должны загибаться от боли, лёжа на асфальте. Если он сейчас получит осложнения, то исключительно из-за отсутствия мозгов в и без того пустой голове. И я бы мог спросить у тебя, почему ты там его не подлатала. Хотя бы подлечить, оказать первую помощь. Ты же сама говорила, что ты врач, и это твой долг. Лера растерянно потрясла головой. Вопрос действительно звучал резонно. Она растерялась. Да ведь с собой в тот раз они и аптечку не прихватили. В сумку едва костюм поместился, и она слишком торопилась, мысли путались. – Ничего с собой не взяла. К тому же если и оказывать, ты первый на очереди. Ты пострадал сильнее, – мрачно отозвалась Лера. – Но ты прав. Мой проёб как врача. – А в квартире? – Он меня не послушал… – Понятно, – Олег покосился на Разумовского таким взглядом, что тот поспешно накинул на лицо одеяло. Лера в ответ на это только похлопала ресницами недоуменно. Детский сад, да и только. – Вот я только восстановлюсь, и нас ждёт долгий и продуктивный разговор. Из-под одеяла донеслось невнятное бормотание, напоминающее нечто вроде «а можно не надо?» – А вам точно около тридцати? – скептически поинтересовалась девушка. – Разве это помеха долгим продуктивным разговорам, в результате которых кто-то огребает? – усмехнулся Олег. – Скажем так, Валер, когда-то Сережа проебался. Всерьёз. И после этого всё стало сложно. В результате мы обговорили некоторые условия, и он их нарушил. Потому теперь пусть не жалуется. – Не знаю, какое проебался ты имеешь в виду, – Лера покачала головой, улыбаясь шире. – Но почему-то меня твои слова радуют. В общем. Я тут вам оставляю, – она приземлила пакет на тумбочку. – И пошла домой, а то родители начинают орать, едва я задерживаюсь с учёбы даже на пять грёбаных минут. Понадобится время, прежде чем успокоятся. Она не удержалась и, проходя мимо кровати Разумовского, всё же наугад дала ему щелбан, раз уж подзатыльник в его положении не вариант, а после с хихиканьем, выскочила из палаты, не слушая, что там ей говорят. Алтан позвал Леру в театр неожиданно и поскольку врачи ещё запрещали ей тренироваться, она не видела причин отказываться. Да и не хотела, честно сказать. Новый знакомый казался ей интересным. Он адекватно реагировал на её отлучки, не просил ни о чем таком, да и вообще с некоторой тенью удивления воспринял их дружбу. Словно толком вообще не понимал, как дружат нормальные люди. Леру это немного удивляло, но она не думала, что навязчивость – хороший помощник в такого рода вещах, а поскольку общаться с ним нравилось, она не хотела ничего испортить. – Мариинка? – узнавшая накануне утром куда именно они идут, Лера лихорадочно перебирала весь свой гардероб в судорожной попытке найти хоть что-нибудь соответствующее месту. – Кир, представляешь, меня позвали на оперу в Мариинский театр. Если честно, Лере было немного страшно. Уже немного разобравшись, что из себя представляет Алтан, она подозревала, что они будут на виду. И идти чучундрой в джинсах и кофте... ну уж нет. Она не желает умирать от стыда. – Надеюсь, ты никого не кинешь под ноги певице, – захихикал брат. Лера, перебирающая выявленные на кровать вещи, обернулась на стоящего в коридоре брата и зло засверкала глазами. – Это скорее в твоём духе! Блять! В семь у нас спектакль, он заедет за мной в пять тридцать, а у меня нет буквально ничего. Кир поскреб в затылке, взъерошивая короткие волосы, и пожал плечами. – Позвони подружкам. Даше там или Кате. – Они решили, что им со мной скучно... хотя... да, ты гений. К ним и обращусь, – Лера свалила обратно ненужную одежду не глядя. – Эй! А сложить?! – возмутился брат, но Лера натянула джинсы, схватила рюкзак и побежала в прихожую, отмахнувшись. – Потом! На улице она набрала номер Разумовского, на удачу скрестив пальцы. – Привет, вы не заняты? – Валер, чем мы можем быть заняты? Попытками не сдохнуть от скуки? Внутренне порадовавшись, что это тот, кто ей нужен, она пропела в трубку. – Тогда сейчас забегу. Не вешайтесь... в смысле вешаю трубку. Лера даже не чувствовала никаких угрызений совести по поводу того, что собирается попросить помощи именно у начальства по совершенно нерабочему делу. Во-первых, он задолжал ей, по меньшей мере, миллион нервных клеток. Если она откусит десяточку у него, он не обеднеет, все равно вырабатывает в пять раз больше, чем тратит. Во-вторых, ей просто не к кому больше обратиться. Это не значило, что она не мучилась больше сомнениями. Просто скорее старалась занять голову лишними мыслями. И сегодняшнее посещение «Орлеанской Девы» подходило для этого как нельзя лучше. Когда она приехала в клинику, Волков и Разумовский играли в карты. Им уже достаточно полегчало, чтобы докидывать карты на стоящий в центре маленькой палаты стул. Правда, кому-то приходилось постоянно стряхивать с него результат в бито на пол, потому что подниматься никому не разрешали, и Лера невольно посочувствовала санитару, которому их собирать. Но у богатых свои причуды. – Будешь мухлевать – обижусь, – предупредил его Разумовский. – Кто бы говорил. – Извините, я вас прерву. У меня времени мало, – сообщила Лера, устраиваясь на краю кровати начальника. – Мне нужна помощь. В чём обычно ходят в театр? Меня позвали, вроде бы давно, а я только сегодня узнала куда именно, и в ужасе бегаю, не зная что надеть. Разумовский закатил глаза. – Обычно в платье. Лера в ужасе на него уставилась. Нет, не то, чтобы она совсем не носила платья. Изредка случалось. Но в основном ограничивалась парой сарафанов за компанию с мамой летом на даче. Да и того уже года четыре не случалось. К тому же красивое выходное платье предполагает каблуки, макияж, и вот это вот всё, а познания в том же макияже заканчивались на том, как замазывать синяки тоналкой. Разумовский сжалился над ней и вздохнул. – Можешь надеть красивую блузку и брюки. И что-нибудь вроде колье или в духе. Куда идёшь? – В Мариинский. – Валер, то есть подходящих вещей у тебя нет? И что ты предлагаешь? – начальник мигом понял, к чему она ведёт. Лера широко улыбнулась. Наглеть так наглеть. – Я и так у вас в долгах как в шелках. Запиши на мой счёт ещё один. Просто я подумала, что ты похоже в этом разбираешься неплохо, вот и решила, может, посоветуешь чего. Разумовский несколько мгновений на неё смотрел, словно решая, то ли разозлиться, то ли просто послать по известному адресу, а после снова закатил глаза. – Ладно, хрен с тобой. Доставай телефон. Сейчас будем искать, а потом пойдёшь найдёшь себе что-нибудь в этом духе. – Ладно… Она убрала карты на кровать Олега, подтащила стул и села рядом. – Слишком глубокий вырез. Я это не надену, – заявила она на первый же вариант. – Какой глубокий тебе! Едва открыта зона декольте. Или ты в церковь собралась на мессу? – Я не стриптизёрша, чтобы такое носить, – отрезала девушка. Разумовский глянул на нее ядовито и заметил: – Если бы ты танцевала стриптиз, я бы нашел явно вариант пооткровеннее. Сразу, чтобы здесь, – он бесцеремонно показал ей пальцем на груди, почти касаясь, чуть ниже сосков там, где приличные девушки себя трогать не позволяют, и Лера едва удержалась от того, чтобы его от души треснуть. – Блять, как он меня бесит! – пожаловалась она Волкову. – Он всех бесит, – посочувствовал тот ей, но в глазах плясали озорные искорки, и она подозревала, что сочувствие не было искренним, но после он посерьёзнел. – Серый, прекрати, а? Взялся помогать, так помогай. – Или что? – Разумовский весело посмотрел на Волкова. – Или продолжим начатый разговор. Разумовский неожиданно недовольно на него посмотрел и убрал ту блузку, которая так не понравилась Лере и перешёл на неожиданно приемлемые варианты. Лера очень хотела спросить у Волкова «и тебя?», но уже знала, какой ответ получит и решила не начинать заново тему, которая может закончиться ссорой. Она теперь просто заглядывала в экран, пока начальник искал варианты и показывал ей, что может подойти, стараясь пропускать мимо ушей самые неуместные на её взгляд комментарии. К тому же большая часть ей правда пришлась по душе. Теперь он хоть язык придерживать пытался, изредка поглядывая на Волкова. – А где купить такое? – поинтересовалась она. – Мы на сайтах магазинов смотрели. Ты в избранное добавила. Скатайся туда, посмотри. У тебя ещё есть пара часов. Может успеешь. А я есть хочу, – он прикрыл золотые глаза и открыл уже голубые. Лера посчитала, что разговор на этом окончен, ещё раз проверила перевод денег на карту и, приобняв его, ткнулась лбом в его плечо. – Спасибо огромное! – Эм... не за что, – он, похоже, ужасно удивился, но она знала, что от этого опасности нет. А вот тот бы мог за такое и попробовать убить. Теперь остался последний этап. Купить что-нибудь из вещей, что подойдёт. И обувь, да. Тоже важно. Не в кроссовках же идти. В результате на место встречи Лера почти опаздывала. Зато при полном параде, пусть и без макияжа. Они договорились встретиться неподалёку от её дома, на перекрёстке. А то если бы шикарная машина Алтана подъехала прямо к дому Макаровых, а Кир это увидел, он бы задалбывал любимую сестричку дебильными шуточками до следующего нового года. – Тебе идёт. Отлично выглядишь, – Алтан созрел сделать комплимент, уже когда они ехали к театру, а до этого он словно размышлял, что следует сделать. – Спасибо, ты тоже, – она не стала уточнять, что мол, как и всегда, а то тянуло похихикать. В самом театре Лере резко стало неуютно, до того, что она ощутила себя лишней во всем этом великолепии. Антураж такой изысканный, с лепниной, люстры огромные. Да и люди вокруг красивые, нарядные, словно с обложек сошли. Выбранная одежда стала казаться не самой уместной, хотя она выбирала из средней ценовой категории. Не зря же она с (не) любимого начальства денег стрясла. – Что-то не так? – кажется, её замешательство не осталось незамеченным. – Да так. Просто впервые в подобном месте, немного некомфортно, – все же призналась она, немного завидуя его спокойствию. Да что уж таить, она в принципе порой завидовала. Вот умей она так себя в руках держать, о проблемах с работой тревожиться не приходилось бы. Такой железный самоконтроль. – Здесь безопасно, – отозвался Алтан. – Если конечно сюда на огонек не решит заглянуть кто-нибудь из известных преступников, тот же чумной доктор, устроивший переполох... или ты о чём-то другом? Лера недоуменно моргнула, но постаралась не подать виду. Слишком уж пример неуместный. – Ну вот ты в столовой впервые обедал, а я впервые в такое место пришла. Все такие красивые. Я странно себя ощущаю, словно лишняя здесь, – она попыталась подобрать нужные слова, но все звучало совершенно не так. – Мне кажется, ты преувеличиваешь, – сказал Алтан через некоторое время. – Нельзя оказаться лишним в месте, где никогда не бывал. Ты ведь не узнаешь, пока не попробуешь. Разве не так? К тому же, посещение театра нельзя сравнить с деловой бизнес встречей. Вот там, пожалуй, ты могла почувствовать себя лишней. Они поднимались по лестнице, пока Алтан говорил, придерживая Леру за руку, хотя она всё это время думала о том, как бы не споткнуться и не долбануться обо что-нибудь максимально дурацким способом, попутно опозорив своего спутника. – С тобой сложно спорить... и всё же, – он поймал ее, когда она споткнулась на последней ступеньке и попыталась клюнуть носом в пол. – Б... Прости. – Не за что, – они оказались в огромной ложе, и Лера чуть ли воздухом не подавилась. – Мы же не… Алтан, серьезно? Царская ложа? – Садись куда угодно. Я выкупил все места. Не люблю, когда мешают, – он устроился в центре, ближе к бортику и откинулся на кресло, чинно сложив руки на коленях. Лера устроилась рядом, думая, что теперь уж точно хочет домой. Шевельнуться страшно. – Ты выкупил целую ложу? – язык всегда бежал впереди неё. Эта черта роднила их с Киром. – Да. Всегда так делаю. Люди шумные, а это слишком отвлекает, – он протянул ей бинокль. – В опере не так важна зрелищность, но все же. В Орлеанской деве красивые костюмы. Лера кивнула только, не зная что и ответить, не сболтнув какую-либо глупость. Тут, на её счастье, свет приглушили, и медленно началась вступительная мелодия. На протяжении оперы Лера испытывала смешанные чувства. Пели очень красиво, тут даже она, ничего в подобном не смыслящая, восторгалась, но вот сама тематика, драматическая тематика. Да и сами невольные параллели, которые приходили на ум. Бред какой-то, бесспорно. К тому же здесь вообще романтика, о любви к Лионелю, о чистоте. Какая уж тут чистота? Она бы скорее поставила себе вопрос так: будь готова сражаться, будь готова и сгореть в конце. Вроде бы, в конце она сгорит? То есть, не она конечно. Вообще причем здесь Иоанна и спектакль, на который её позвали просто так, если... – Лера, всё хорошо? Когда опустился занавес в антракте и её окликнул Алтан, она подскочила на сидении от неожиданности. – Да. Отлично… просто задумалась. Они красиво поют. Да и вообще наводит на размышления, – Лера указала рукой в сторону сцены. – Иоанна готова отринуть все мирское, повинуясь божественному провидению, готова спасать чужие жизни. Это прекрасно, как мне кажется… – Ты считаешь, оно того стоит? – немигающий взгляд Алтана с нотками негаснущего любопытства был направлен прямо на неё. – Спасать чужие жизни всегда того стоит, – уверенно ответила Лера. – Даже если ты в конце умрёшь? Она вглядывалась в его лицо, пытаясь понять, намеренно ли он задал вопрос с подвохом или нет, однако не выходило. По нему вообще никогда ничего не поймёшь. – Да. Даже если умру, – уверенно ответила она, желая на самом деле обладать хоть долей той уверенности, с которой это произнесла. Ведь в этом и проблема. – А ты сам как думаешь? Или считаешь, можно спросить меня и увильнуть от ответа? Она моргнула недоуменно. Ей показалось, или она заметила в уголке губ улыбку? – И в мыслях нет, – заверил Алтан, ненадолго замолчал, облокотившись небрежно о перегородку. Где-то внизу шумело море людских голосов. – Я уже говорил, помнишь? Во время нашего знакомства. Я считаю, что ради того, что ты считаешь приемлемым, можно пойти на многое. – Даже убить? – Если человек совершал ужасные поступки, разве он того не заслужил? Лера почувствовала себя загнанной в логическую ловушку. – Не думаю. Иногда даже самые ужасные люди...не нам судить. Ведь мы не боги. Алтан пожал плечами. – Ты спросила, я ответил. Не то, чтобы я всерьёз собрался кому-то причинить вред. Это чисто гипотетическая ситуация. Разве нет? – он выжидающе на нее посмотрел, и Лера испытала желание выдать самой себе же хорошего леща. Здесь именно она ведёт себя странно. – Да, конечно. Прости. – Нет, мне следует извиниться, – он вздохнул, и выражение его лица стало немного мягче. – Когда этот псих устроил взрывы на площади, я находился там же, и...в общем, может мои слова кажутся слишком резкими? – Нет-нет. Я виновата, – Лера замахала руками и заерзала, чуть не уронив лежащий на коленях бинокль. – Все отлично, Алтан. Прости. С моей стороны совершенно бестактно говорить о подобных вещах. Бляяяяяяяять! Лере хотелось взвыть. Алтан же говорил, что его мать погибла во время теракта происшествии четырнадцатого, и если он сам тоже находился там, вполне естественно, что он не испытывает добрых чувств к террористам и прочим личностям. – Мне кажется, ты слишком беспокоишься, – он вздохнул. – Иногда меня заносит. Я знаю, что не самый простой человек в общении, и друзей у меня считай, что и нет. Так что, если что то говори. Лера только мотнула головой. Разговор определённо зашёл совершенно не в то русло, в какое хотелось бы. – Ты чудесный человек, я не сомневаюсь в этом, – прозвучало тупо, и она подумала, что звучит идиотски. В голове всплыло, что стоило бы обновить подзаброшенный среди прочих навалившихся дел блог. Очень своевременно. – Спасибо, Лера. Твои слова, – он задумался, стараясь сформулировать, и на некоторое время замолчал, – много значат для меня. Мне приятно это слышать. Лера в ответ улыбнулась и чтобы стряхнуть неловкость, вскочила. – Пойдем прогуляемся? У нас же есть время? Посмотрим, пофотографируемся… если можно конечно, – спохватилась она. Предложила она вообще чисто просто так, даже не подумав, что именно. Потому что слишком неловко себя чувствовала. – Если хочешь. Точно. Вставай там, у бортика, – он забрал у неё телефон и отошёл чуть подальше, чтобы сделать снимок. Сгорать от стыда и одновременно улыбаться оказалось сложнее, чем Лера подозревала. Да правда что. Язык мой – враг мой. После этого они прошлись по фойе, сделали ещё несколько фотографий, кое-где и ей пришлось попозировать. Вроде вышло даже не убого, хотя она сомневалась, что осмелится выложить нечто подобное на всеобщее обозрение. Хотя...а что она теряет вообще? Подумаешь, сходила в театр. Лера даже вошла во вкус. Чего вообще стесняться. Она же не преступление совершает. Просто хорошо проводит время с другом, ничего более. Опера ей все же очень понравилась, хотя на финальной сцене «сожжения» в голову опять полезли ненужные ассоциации, но она отогнала их, не желая портить себе отличный вечер. После был ужин в дорогом ресторане, на котором она уже даже почти обвыклась с не самой привычной для себя ролью, и вернулась домой с высоко поднятой головой. Хорошо хоть родители за прошедшие три с половиной недели перестали так сильно паниковать и отпускали от себя больше чем на пять метров с оговоркой.