***
На следующий день Джон перехватил Пашу до того, как Лёня вернулся домой из школы, и позвал к себе в кабинет. Вспоминая «разговор», который состоялся у них с Лёней, Паша занервничал. — Паша, я просто хотел обсудить с тобой то, что Лен уезжает учиться. — О, да, это потрясающе. — Это так, и я не уверен, какие у вас двоих планы. — О… мы ещё толком не говорили об этом. Павел начал слегка заламывать руки. — Я так и думал. Я просто хочу, чтобы ты знал: если ты не пойдёшь с Леном в колледж, тебе всегда есть место здесь. Мы не собираемся просто вышвыривать тебя на улицу, когда он уедет. — Это… Спасибо, это очень любезно с вашей стороны, мистер Маккой. Может быть, немного излишне, я думаю, что теперь сам в состоянии снимать жильё. — Конечно, и ты волен делать всё, что хочешь, просто знай, что тебе здесь всегда рады. Джон смотрел на него серьёзно, но добрая улыбка смягчала выражение его лица. У Паши защемило в груди: и этот добрый жест, и этот взгляд напомнили ему о докторе Маккое, которого он оставил в будущем. — Спасибо. Это… слишком. Джон шагнул вперёд и заключил Пашу в объятия. — Не больше, чем я хочу и могу тебе дать, так что это не может быть слишком. Павел был немного ошеломлен, но, похоже, Джон ещё не закончил. — Я действительно немного волнуюсь о тебе. — Волнуетесь? — Да. Ты так мало говоришь о своей семье, о том, почему ты не можешь вернуться домой. Паша, если у тебя какие-то… неприятности, ты должен мне сказать. Я не буду злиться, я просто хочу помочь. Джон вновь серьёзно посмотрел на него. Паша был застигнут врасплох, поэтому сказал первое, что пришло в голову. — Честно говоря, я не думаю, что вы поверите мне, если я расскажу. Джон усмехнулся. — Ты удивишься, узнав, что мне иногда рассказывали. Паше так сильно хотелось рассказать ему правду. Джон и Дана относились к нему как к родному сыну, и то, что он не мог быть честен с ними, тяготило его. — Всё, что я могу сказать — это то, что опасности нет. Я бы не остался здесь, если бы это было так, я бы не рискнул поставить кого-либо из вас под удар. То, как я здесь оказался, просто… очень странная и грустная история. Джон некоторое время внимательно смотрел на него, затем кивнул. — Хорошо, я не буду давить на тебя. Но надеюсь, однажды ты сможешь мне всё рассказать. — Я тоже на это надеюсь. Однажды, когда его четырёхлетняя версия станет достаточно взрослой, чтобы доказать, что он не сумасшедший. — Ты хороший парень, Паша. Моему сыну повезло, что у него есть ты. Паша, безусловно, был рад это слышать.***
Он сидел на кровати, когда Лёня вернулся домой, и размышлял о том, каким человеком был Леонард Маккой: и взрослый врач, и подросток, с которым он познакомился в прошлом. Паша старался не зацикливаться на том, как изменится жизнь Лёни из-за его присутствия, но ему и в голову не приходило, что и он сам тоже может измениться. Будет ли доктор Маккой, которого он знал, похож на человека, которым станет его Лёня? Изменит ли его новый опыт, вызванный вмешательством Паши? Он позволил себе немного поразмышлять над этим с некоторым удовлетворением от мысли, что определённые черты Лёни, которые он так в нём любит, останутся. — Хм, ты выглядишь очень задумчивым, — сказал Лёня, положив сумку с книгами на пол. Он пересёк комнату, чтобы поцеловать Пашу в щёку. — Закроешь дверь? — попросил Паша вместо ответа. — Хорошо, — нерешительно ответил Лёня, закрывая дверь и садясь рядом с Пашей. — Лёня, я знаю, мы пока не говорили о твоём отъезде, и всё это… быть чьим-то парнем всё ещё так ново для меня, но… я… я хочу поехать с тобой. Я хочу поехать в Олд Мисс с тобой. Лёня усмехнулся и обхватил Пашино лицо. — Во-первых, университет называется Оле Мисс, а во-вторых… я тоже хочу, чтобы ты со мной поехал! Паша… я тебя люблю. У Паши всё внутри перевернулось, когда он услышал эти слова. — Лёня, я тоже тебя люблю, — прошептал он, когда Лёня приблизился к его лицу, хотя ему хотелось кричать об этом. Он любил его за сварливость, за доброту и за открытость, с которой тот выражал свои чувства. Теперь он не боялся изменить будущее. Ему так хотелось увидеть, как они повзрослеют вместе. Лёня крепко поцеловал его, и всё, о чём Паша мог думать, было здесь и сейчас. О руке Лёни, обхватывающей его затылок. О том, как его собственные руки опускаются на талию Лёни, а пальцы проникают под Лёнину рубашку. О том, как Лёня выдыхает в поцелуй и притягивает его к себе на колени. Лёня жадно набросился на него с поцелуями, и Паше хотелось позволить ему поглотить себя или сделать это самому. Они прекратили поцелуй, покусывая губы друг друга достаточно жадно, чтобы Паша осмелился спросить: — Можно я тебе отсосу? Лёня дернулся так, словно его ударило током. — Иисусе, Паша, — выдохнул он. Паша прижался ртом к шее Лёни, заставляя того лечь на спину. — Это было «да»? — Да! Если ты, конечно, хочешь, — быстро добавил Лёня. Паша просунул руки ему под рубашку, побуждая Лёню снять её, затем дразнил его, прикасаясь и целуя кожу чуть выше пояса штанов. Паша обхватил член Лёни через джинсы, чувствуя, как тот уже начинает твердеть. — Лёня, ты такой сексуальный. — Я? Если ты не прекратишь дразнить меня, я начну умолять, — ответил тот с хрипотцой в голосе. Паша пододвинулся, чтобы расстегнуть ширинку Лёни. Они и раньше трогали друг друга под рубашками, но никогда — ниже пояса. Паша расстегнул штаны Лёни и спустил их вниз. — Эй, — тихо произнёс Лёня. Паша поднял взгляд: губы его парня были искусаны до крови, румянец окрасил щёки. — Я единственный буду раздетым? — спросил тот приглушённым тоном, затем приподнялся и нервным жестом потёр затылок. Паша не знал, что на него нашло — он ухмыльнулся Лёне, теребя подол рубашки. Он чувственно двигал бёдрами, медленно приподнимая ткань, обнажая грудь. Вскоре его рубашка тоже оказалась на полу. Паша быстро, но горячо поцеловал своего парня, прежде чем продолжить начатое. Он снова потёр член Лёни, на этот раз через трусы, выпуклость теперь стала куда более заметной, потянул резинку вниз, обнажая твёрдый член. Он был такого же размера, как и его собственный, может быть, немного шире. Он взял его в руку, надрачивая в неторопливом темпе. — Чёрт, — застонал Лёня, резко втягивая воздух. Паша наклонил голову, чтобы лизнуть, языком обводя мягкую головку. Лёня тихо застонал и поднял руку, начиная перебирать кудри Паши. Чехову никогда не делали минет, и он сам тоже делал это впервые, поэтому лишь работал ртом и языком так, как было приятно ему самому. Он старался вместить в рот как можно больше плоти, но, возможно, немного переусердствовал, поэтому ему пришлось полностью отстраниться, закашлявшись. — Чёрт, ты в порядке? — спросил Лёня, пытаясь сесть. — Да, просто заглотил слишком много и слишком быстро, — выдавил Паша. Боже, как неловко! — Эй, не переусердствуй. Твой… твой рот ощущается великолепно, чтобы ты им ни делал, — сказал Лёня, слегка запыхавшись. Когда Паша встретился с ним взглядом, он увидел только неприкрытое желание, и это побудило его попробовать ещё раз. На этот раз он уделил особое внимание головке. Он отодвинул крайнюю плоть языком. Внезапно почувствовав острый и солоноватый привкус, понял, что это был предэякулят. Не обращая внимания на вкус, он высунул язык и облизнул щель. Бёдра Лёни судорожно дёрнулись, движение напоминало рваный толчок. Он издавал негромкие звуки, изо всех сил старался их заглушить. Паша взял остальную часть члена в руку, поглаживая, одновременно продолжая ласки языком. Вскоре рука Лёни, которая всё ещё находилась в Пашиных волосах, напряглась. — Я сейчас кончу, — прошептал Лёня достаточно громко, чтобы Паша услышал. Лёня опустил руку на его плечо, давая ему возможность отстраниться, но Паша не сбавил темпа, и сперма заполнила его рот. В своём воображении он проглатывал её, словно высасывая через соломинку, но в реальности его рот был полон спермы, часть которой он смог проглотить, в то время как часть стекла по подбородку. Он сел на пятки и мгновение смотрел на Лёню, обнажённого и обмякшего после оргазма. Паша расстегнул собственные штаны, достал член и начал поглаживать себя. Лёня двигался медленно, но сумел утянуть Пашу вниз, укладывая рядом с собой. Он убрал Пашину руку и сам начал дрочить ему. Затем притянул Пашу к себе для поцелуя, поморщившись, когда почувствовал собственный вкус на губах, но не смутился и продолжал дрочить Паше твёрдыми, уверенными движениями, пока тот не кончил. На мгновение у Паши перехватило дыхание. Затем он почувствовал на себе руки Лёни, их окружал мускусный запах секса. — Спасибо. Голос Лёни звучал хрипло и немного мечтательно. Паша несколько мгновений просто лежал, восстанавливая дыхание. — Ты только что поблагодарил меня? Лёня перевернулся на спину и закрыл лицо рукой. — Я не знал, что ещё сказать. Его акцент был настолько сильным, что фраза прозвучала почти как одно слово. — Такой вежливый, — проворковал Паша. — Знаешь что…? — хотел возразить Лёня, но был прерван криком Даны снизу. — Мальчики! Ужин почти готов! Глаза Лёня стали большими, как блюдца, и он чуть не упал на пол, спеша встать с кровати. — Чёрт! Паша засмеялся, наблюдая, как Лёня пытается одновременно стереть сперму с живота и одеться. — Хорошо, Дана! — крикнул Паша в ответ. — Иди в ванную и приведи себя в порядок, — уже тише сказал он Лёне, посмеиваясь над ним.