Эндрю и я

Я бегу. По дорожкам студенческого городка, мимо зданий кампуса, симметрично высаженных кустов и ровно подстриженных деревьев. Миную ворота с надписью «Пальметто» и несусь вдоль трассы, не разбирая дороги. Я заталкивал воспоминание об этом дне в дальний-предальний уголок сознания, но оно навязчиво выплывало снова, маячило, перекрывая остальные эмоции и мысли. Сегодня мне почти удалось забыться - утренняя тренировка в спортзале и пары прошли довольно-таки сносно. Во время обеда мы договорились встретиться с Кевином для обсуждения грядущего матча с Красными пандами. Эндрю решил составить нам компанию, что было неожиданно - он лишний раз предпочитает не болтать об экси и с презрением отзывается о нашем с Дэем рвении и излишнем спортивном фанатизме. Всё время, пока мы с Кевином спорили о стратегии и тактике, Эндрю равнодушно гонял еду по тарелке, периодически кидая на меня пристальные настороженные взгляды, но я не придал этому значения. Неприятности начались перед началом вечерней тренировки. Я и сам не заметил, как слово за слово сцепился с Джеком. Спор перерос в ожесточенную перепалку. Появление Ваймака в раздевалке прервало ссору, но лишь до первой стычки на корте. То ли я слишком резко среагировал на выпад Джека, то ли он только и ждал повода повздорить со мной опять. К нему, как и всегда, присоединилась Шина, что взбесило меня невероятно. Грубый окрик тренера не позволил начаться драке, мы с Джеком разошлись в противоположные углы поля, скрипя зубами и сжав кулаки до боли. - Твою мать, - напоследок проскрежетал Джек мне в спину. Гнев горячей лавой заклокотал в груди, я в два счета преодолел несколько метров, разделяющие нас, и схватил его за горло. Лисы, оказавшиеся поблизости, повисли на руках и оттащили меня, правда, удалось это не сразу. Тренировка продолжилась своим чередом, но покой я безвозвратно утратил. Незначительное ругательство пробудило вихрь так долго и тщательно отгоняемых мною видений и образов. Тонкие пальцы в засохшей крови, стискивающие мою ладонь. Сухие потрескавшиеся губы, хватающие ртом воздух. Хруст тела, с трудом отдирающегося от дерматина сидения. И слова о том, чтобы я не засиживался на одном месте, как можно чаще менял имена и бежал, бежал, бежал. Зайдя в душ после тренировки, я плотно вжался лопатками в плиточную стену. Холодный кафель, бодрил и помогал сохранить хоть какое-то подобие хрупкого баланса и зыбкую связь с реальностью. Я простоял, не двигаясь, несколько минут, но легче не становилось. Желание сорваться с места и ломануться, куда глаза глядят возникало у меня с каждым месяцем все реже. Слишком сильно я дорожил, тем, что мне с таким трудом удалось обрести и сохранить. Но иногда стремление последовать безотчетному тёмному порыву готово было завладеть мною полностью. В такие мгновения я только чудом удерживался, чтобы не прихватить оставшиеся деньги и фальшивые документы и двинуть в аэропорт. Я прекрасно осознавал, насколько это тупо, нелепо и безрассудно, но поделать ничего с собой не мог. Сказывался инстинктивный рефлекс, выработанный за долгие годы страха и скитаний, а, кроме того, напоминание о том, что я не выполнил наказы матери. Тем ли важнее они были, что давались перед смертью? Возможно. Я не знал точного ответа на этот вопрос. После того, как Мазерати притормозила у Лисьей башни, Кевин, Аарон и Ники, переговариваясь, направились к общаге. Эндрю заблокировал двери авто и закурил, дожидаясь меня. Всё оставалось прежним, ничего не происходило, но сердце моё находилось не на месте. В глазах плыло, грудь рвало на части, гортань сдавливало. - Мне нужно... - начал я, толком не соображая, как выразить, что чувствую. - Я, наверное… - я отступил назад, потом ещё и ещё и побежал. Сначала медленно, потом всё быстрее. Труся вдоль дороги, я понимал, какие глупость и ребячество мои помыслы. Но был не в состоянии от них избавиться. Что если убежать? Что если не вернуться? Что если скрыться от всего и всех? Начать в новом месте, под другим именем? Может быть, тогда погребальный костёр на одном из диких калифорнийских пляжей никогда не возникнет во снах, измученном мозгу и в воспалённом воображении. Наверняка узнать это возможно было, только проверив. Но ведь существуют долги Морияме. Есть экси. Есть моя семья и друзья - Лисы. Есть тренер и Эбби, Бетси. Но все эти доводы рассудка никак не могли победить отчаянную жажду распрощаться с тяжкими уничтожающими воспоминаниями. Я бежал долго, мимо проносились автомобили, место было абсолютно не предназначено для пробежек. Через час или пять часов я внезапно застыл как вкопанный. Ноги словно пытались продолжить движение, но я им не разрешил. Потоптавшись на обочине трассы, я медленно развернулся и побрел назад, постепенно опять набрал скорость и перешёл на бег. Примерно на полпути к Пальметто я заметил Мазерати, которая плавно ползла по встречке. Бледное лицо Эндрю казалось печальным и обречённым в голубоватых бликах приборной панели. Я активно замахал, привлекая к себе его внимание. Машина замигала поворотником и затормозила. Воспользовавшись просветом в беспрерывном потоке автомобилей, я перебежал дорогу и распахнул пассажирскую дверь. Весь путь до Пальметто мы проделали в молчании. На стоянке Эндрю прикурил две сигареты, подал мне одну и уселся на капот. Я встал перед ним, машинально провёл рукой по волосам. - Хотел смыться? - мрачно поинтересовался Эндрю. Его слова растворились вместе с облачком сигаретного дыма, вылетевшим изо рта. - Да, - отрицать смысла не имело, Эндрю всегда знает про меня больше, чем я сам. - Но не смылся, - констатировал он, прожигая меня глазами. - Не смылся, - кивнул я, ощущая странную лёгкость. Всё в этот тяжёлый и суматошный день смерти моей матери наконец обретало ясность и чёткие очертания. - И почему же? - голос Эндрю звучал равнодушно, умиротворял меня и успокаивал. - Иногда я хочу убежать и не вернуться. Это… как будто сильнее меня, - я запнулся, подбирая слова, Эндрю не перебивал. - Такое случается всё реже, но пока бывает, - я вздохнул, крутя между большим и указательным пальцем тлеющую сигарету, - Я хочу убежать от Лисов, из Пальметто, из Южной Каролины, из страны и от себя самого. Эндрю глубоко затянулся и склонил голову к плечу, будто размышляя об услышанном. - Но есть кое-что, точнее кое-кто, от кого я убегать не хочу. Никогда, - продолжил я, — Это ты. Произнеся, открытую для себя совсем недавно простейшую истину, я почувствовал, что это чистая правда. Если бежать, то бежать – к Эндрю. Он всегда удержит меня на месте, он - мой компас, мой ориентир, моя незыблемая константа. Эндрю выбросил бычок и потянул меня к Лисьей башне. - Двигайся, - услышал я, уже лёжа в постели после того, как мы вернулись в нашу комнату и переоделись ко сну. Я скатился на край матраса (Эндрю любит спать у стены), не спрашивая, почему эту ночь мы проведем в одной кровати, мне было ясно без всяких объяснений. Повертевшись с боку на бок, Эндрю устроился подле меня. Я нашарил под подушкой его кисть, переплел наши пальцы и закрыл глаза.