Эндрю и я

Волны мягко плещутся, ударяясь о белые борта яхты. Вокруг всё синее, белое, зелёное и голубое. После нескольких часов плавания трудно разобрать, где море, где небо, а голову штормит, как после Американских горок. Недавно к нам приезжала Рене с двумя своими мальчишками, и в парке аттракционов мы перекатались практически на всех. Вот и после качки ощущения схожие. Я не отрываю глаз от ярко-жёлтой точки над головой, переключаю рычажки на пульте управления, меняю режимы. - Не наигрался ещё? - презрительно раздаётся сзади. - Нет, - продолжаю плавно направлять квадрокоптер на снижение. Эндрю бубнит что-то неразборчиво-недовольное. Без сомнения, это означает "Джостен, у тебя детство в одном месте" или "ну ты и придурок, Джостен" или "лучше бы занялся чем-нибудь полезным". - Я тебя тоже, - откликаюсь, не поворачивая головы, но краем глаза внимательно наблюдаю за Эндрю. - Чтоо? - бубнёж резко обрывается. - Ммм? - невинно переспрашиваю я, делая вид, что полностью занят квадрокоптером. Эндрю шипит похлеще змеи и ругается вполголоса, он ненавидит, когда я так делаю. - Чего зря болтаешь?! - рявкает он и дёргает штурвал чуть сильнее положенного. - Болтаю? - я снова изображаю непонимание. Квадрокоптер жужжит всё ниже, Эндрю задирает голову, я делаю несколько снимков. - Иди нахер, Нил! - он резко отворачивается. Шуршит упаковка, Эндрю чем-то громко хрустит. Я поднимаю коптер выше и пристально слежу, чтобы он летел вровень с яхтой. Эндрю в это время бессовестно закидывается острыми чипсами. - Эй! Мы же договаривались! - упрекаю я. - У нас с собой полно нормальной еды. - Острое обеззараживает, - невозмутимо заявляет Эндрю, набивая рот. - Хорошая попытка, - фыркаю я, но больше до него не докапываюсь - в отпуске можно немного расслабиться. Сколько лет прошло, а мне так и не удалось полностью отучить Эндрю от вредной пищи. Впрочем, должна же быть хоть какая-то стабильность в этом сумасшедшем мире. - Утопишь, - предупреждает Эндрю, когда квадрокоптер оказывается в опасной близости с водой. - Новую игрушку я тебе не куплю! - он грозит мне пальцем. - Следи за своей игрушкой, а я пригляжу за своей, - я ловко разворачиваю коптер над вздыбившейся волной. Солнце слепит, я шарю рядом с собой в поисках тёмных очков. На секунду отвлекшись, я выпускаю рычажки пульта, не переведя на режим автопилота, коптер ухает вниз. Эндрю ругается, я ловко выправляю положение и кружу коптером над его макушкой, другой рукой напяливая очки. Эндрю показывает мне средний палец и сверяется с картой, сначала в телефоне, потом разворачивает бумажную. Эндрю нравится всё делать по старинке. Наша яхта "Лиса" тоже немного ретро. Но это только с виду. Внутри у неё какой-то навороченный мотор и всякие приспособления самого последнего поколения. С тех пор как Эндрю обзавёлся яхтой, он проштудировал кучу литературы о судоходстве и хитростях морского дела, поэтому здорово в этом поднаторел. Плавать на "Лисе" нам доводится нечасто. Куда там, с нашим -то графиком. Но эти морские прогулки запоминаются очень надолго. А сколько памятных фото я привожу с каждой из них! В прошлом году компанию в путешествии нам составили Мэтт с Дэн и Рене с мужем. После этого Эндрю навсегда зарёкся отдыхать с детьми, ведь на протяжении всего плавания трое ребят Бойдов и двое мальчишек Рене от него не отлипали. Хотя я не заметил, чтобы Эндрю сильно сопротивлялся. Окружающим сложно понять, что дети находят в Эндрю, но мне-то хорошо известен его секрет. Заключается он в том, что с детьми, как и с животными, он общается практически на равных. Полгода назад мы с Эндрю взяли под опеку небольшой приют для бездомных зверей. Правда, за прошедшие шесть месяцев приют разросся, а среди его обитателей, кроме кошек и собак, появились хомяки, игуаны и даже ласка. В историю с приютом нас, конечно, втравила Рене. Если бы не она, Эндрю никогда бы на такое не подписался. О нашем патронаже не знает никто, кроме наших спортивных агентов и самых близких. Эта информация ни за что не должна просочиться в СМИ, ведь тогда ни персоналу ни животным не дадут спокойной жизни. Впрочем, искусством маскироваться и водить за нос папарацци мы с Эндрю владеем мастерски. К примеру, я на протяжении целого месяца ускользал от настырных журналистов, которым вздумалось непременно подготовить материал в честь моего 30-летия. Когда один из корреспондентов всё же подловил меня после матча с Китами, я равнодушно заявил, что из-за событий прошлого доподлинно не знаю точную дату моего рождения. Пока корреспондент растерянно хлопал глазами и собирался с мыслями, я распрощался и отправился в раздевалку. Грядущая внушительная цифра заставила меня призадуматься. Когда-то я и не надеялся дожить до 30 лет. Я не мог представить, что буду играть в лучшей команде страны, завоюю Олимпийское золото, получу кучу спортивных наград, а в списках игроков моё имя займёт первые строчки. И, тем более, я не предполагал, что всё это, как ни странно, отнюдь не является самым важным. Ведь только люди предают смысл моей жизни: бывшие Лисы, Ваймак, Эбби и Бетси, тренер и товарищи из Крестоносцев и, конечно, Эндрю. Разве мог я вообразить, насколько неисчерпаемый ресурс заключен в любви? - Джостен! - рычит Эндрю, выдергивая меня из раздумий, ведь я почти усадил коптер на широкие поля его соломенной шляпы. - Подходящий аэродром, - ухмыляюсь я, вывожу коптер прямо и наконец приземляю на корму. - Нарываешься, - бурчит Эндрю и снова утыкается в карту. Маркером он делает какие-то пометки: рисует пунктирные линии и кружочки. Я подхватываю коптер и, пошатываясь от качки, подхожу к Эндрю. - И куда же мы приплывём? - я заглядываю ему через плечо. - Здесь - Хорватия, - Эндрю тыкает пальцем в карту. - Но причалим мы с этой стороны. Я внимательно слушаю, киваю и обтираю лопасти коптера краем футболки, яхта подпрыгивает на волне, я чуть не роняю его за борт, но в последний момент подхватываю, а Эндрю ловит за локоть меня. - Убери с глаз долой! - цедит он. В прошлом году я утопил новенький коптер в первый же день нашего плавания, этот - Эндрю вручил мне на Новый год, сурово предупредив, что не пустит меня с ним на "Лису", пока я не пройду специальный мастер-класс, сертификат на который прилагался к подарку. Я считал это пустой тратой времени, но, раз Эндрю настаивал, спорить не стал. Урок оказался на удивление полезным, в результате, я научился фотографировать с высоты под разными углами, и, надо сказать, получается у меня всё лучше. Я внимательно изучаю свежие снимки, несколько из них отсылаю Ники. - Отправлю эту Кевину? - я поворачиваю к Эндрю экран телефона. На фото он в своей соломенной шляпе за штурвалом Лисы, сигарета зажата в зубах. - Рискуешь нарваться на лекцию о безответственности, - презрительно фыркает Эндрю, приставляет ладонь козырьком ко лбу и всматривается вдаль. Я рассеяно изучаю вспенивающиеся белые барашки позади яхты. Взвесив все «за» и «против», я всё же отправляю Дэю снимок, решив, что, если он не порадуется за нас, так хоть позавидует. Раньше, улетая на несколько недель в отпуск, я ужасно мучался совестью. Долгий отдых казался непозволительной роскошью, я панически боялся растерять форму, разучиться держать клюшку и ловить мяч. Время показало, что Эндрю был прав, упрекая меня за излишние заморочки и беспочвенные терзания. Теперь я гораздо больше беспокоюсь за наших котов и пса, чем тревожусь о разлуке с кортом. Я привычно разглядываю Эндрю: щёки его раскраснелись, плечи расслаблены, глаза горят. Могу поспорить, управлять яхтой Эндрю нравится даже больше, чем гонять на нашей новой спортивной тачке. - Ну что опять? - сварливо интересуется он и сдвигает шляпу на лоб, почти полностью пряча лицо. - Что? - переспрашиваю я. - Пялишься и отвлекаешь, - брюзжит Эндрю. - От чего? - мои губы расползаются в улыбке. - От всего! - отрезает Эндрю и вытирает взмокшее лицо. Вместо ответа я беру тюбик солнцезащитного крема, становлюсь позади него, мажу плечи, а потом шею. Эндрю молчит и не возражает, наученный прошлым горьким опытом. - Я тут думал, - начинаю я, аккуратно втирая крем. - Сколько лет нам ещё играть в экси, - произнеся последнюю фразу, я на миг пугаюсь. Я часто размышлял на эту тему в последнее время, но вслух произношу впервые. Есть ли жизнь после экси? Вот в чём главный вопрос… - Ничего себе! - Эндрю пронзительно свистит. – Ты вроде планировал умереть на поле? Я ухмыляюсь. Пожалуй, так оно и было. Несколько лет назад, я бы поклялся, что покину корт только вперёд ногами. Но всё меняется. Изменился и я. А, возможно, мы с Эндрю просто повзрослели. - Думаю, теперь я бы мог прожить без экси, - осторожно предполагаю я, откладывая тюбик. - Матчи по телеку не считаются, - поспешно прибавляю я. - Но играть вечно никому не под силу... есть и другие дела. Не пожалею ли я о своём решении, наблюдая за молодёжью? Кто знает, а узнать можно, только проверив. - Ты сегодня просто кладезь сюрпризов, Джостен, - язвит Эндрю. - Какие же у тебя дела? - он обращает ко мне безучастное лицо. Я морщу лоб, изображая интенсивную работу мысли. - Например, я могу дрессировать наших котов. - Скорее они надрессируют тебя! Эндрю отворачивается, яхта заходит в небольшую дикую бухту, замедляет ход и останавливается. - Тогда собаку! - я озираюсь по сторонам. На песчаном покатом берегу редко растут колючие кустарники, на сушу можно добраться только вплавь. - Здесь красиво! - мне нравятся глухие местечки без толп туристов, орущих детей и потенциальных охотников за нашими фото и автографами. Да и на мои шрамы здесь пялиться некому. Эндрю проворно разворачивает козырек над кормой и расстилает под ним яркое пляжное покрывало. Откуда ни возьмись, появляется бутылка воды, сэндвичи, клубника и персики. И, конечно, огромная шоколадина. - Шоколад в такую жару? Я усаживаюсь, скрестив ноги по-турецки и чувствую, как сильно проголодался. Эндрю не отвечает и уминает всё, что попадается под руку, закусывая шоколадом. Покончив с едой, мы укладываемся на покрывало. Сбоку мне виднеется кусочек ослепительного неба и перышки облаков. Я перекатываюсь набок, поглаживаю Эндрю по груди, животу. Карий глаз косится на меня с деланным недовольством. Но потом Эндрю сам вдруг оказывается сверху и жадно меня целует. Я плавлюсь от солнца, неба, бескрайнего моря и от него. Вот уже много лет Эндрю сводит меня с ума, и вряд ли это когда-нибудь изменится. С ним вместе мы можем всё и даже немного больше. А сейчас это море наше, это небо наше, эта дикая бухта наша... - Очень жарко, - Эндрю пытается скатиться с меня и улечься рядом, но я удерживаю его. - С тобой и в холод жарко, - замечаю я, он закатывает глаза. - И вообще, у нас медовый месяц, - заявляю я, вспоминая напутствия Ники. Хэммик уверял, что наш длительный отпуск, ни дать ни взять, как у молодожёнов, вот только пожениться мы с Эндрю забыли. - Джостен, заткнись! - командует Эндрю, глаза его как расплавленное золото, я читаю по ним гораздо больше этих двух слов. - Да, Эндрю! - поддразниваю я, обхватываю его ногами и прижимаюсь к губам.