Последние дни Плутония. Проксима Центавра. Планета Росс.

67 — Я по-настоящему счастлив! — заявил Барни. — У меня есть все, о чем можно только мечтать! У меня есть взаимная любовь и самый красивый во всей Вселенной парень, который меня просто обожает. Мы освободили Землю и скоро моя планета зазеленеет! С моими друзьями все хорошо, мы разоблачили Менгеля и прикрыли торговлю живым товаром в борделе, только вот... — Что только? — спросил Мэрион. — Я забрался один раз в ужасные кварталы и увидел, как там живут, точнее выживают, бедняки и нищие. Я думал, у меня разум повернётся, когда увидел, как живут в этих кварталах. А в соседнем стоят космолеты, купленные за триллионы квантов! Кто-то бесится с жиру, а у кого-то нет самого элементарного, так не должно быть, ведь пришельцы из нищих кварталов работают с утра до вечера! — Ох, Барни, твоя неугомонная душа, вечно жаждущая справедливости и свободы... Наверное, за это я так тебя и люблю. Но ломать систему на этой планете и подбивать пришельцев к свершению революции я ещё не готов... Нас арестуют и посадят в тюрьму, ведь борьба за справедливость здесь равна экстремизму. Но можно заняться благотворительностью, ведь я сам из тех, у кого космолеты за триллионы... Аж как-то неудобно стало. Барни, ты совершенно меня поменял, раньше я думал только о себе, а теперь помогают другим. — Это же хорошо, Мэрион. — Мне звонили из полиции и предложили работу детектива, потому что мы раскрыли преступления Менгеля и торговлю живым товаром в борделе. Теперь в полиции хотят сотрудничать со мной. — Вот здорово! — воскликнул Барни. — Мэрион — детектив! — Я отказался, Барни, сказал, что я учёный и занимаюсь науками. — Даже жаль. Ты был бы самым красивым и обворожительным детективом на этой планете. Хотя это к лучшему, что ты отказался, наверняка в тебя бы кто-нибудь влюбился... — О чем ты думаешь, Барни... — О чем я только не думаю. Например, я бы вел борьбу за права роботов. — Кстати, о роботах, Генти, покажи свои порезы, их нужно снова обработать раствором. Пока Мэрион занимался лечением робота, Илир схватил Барни за руку и увлёк за собой. — Что случилось? — спросил парень. — Хотел посоветоваться с тобой без лишних ушей. — Насчёт Генти? Вы вроде помирились, у вас все хорошо? — Да, — ответил Илир. — Но тут такое дело. Кажется, я люблю сразу двоих... Барни вытращил глаза: — Как это? Ты говорил, что чувства к Агону прошли. — Я так подумал, — ответил Илир, — когда Агон поступал как последняя тварь, мне казалось, что все перегорело, а потом накрыло опять... Агон — моя первая и очень сильная любовь и так просто чувства к нему не пройдут. — После того, что он делал, по твоим рассказам, пройдут любые чувства, — ответил Барни. — У меня в голове не укладывается, как можно так поступать, да и зачем? Этот пришелец болен на голову, послал бы ты его к черту после всего этого, пусть варится в собственном соку. — Сейчас он очень изменился ко мне и раскаивается, я чувствую, что Агон меня очень любит... — Илир, такое прощать нельзя и где гарантии, что он впоследствии не поведет себя так же? Но решать тебе. Главное — не морочь голову и не причиняй боль Генти. Когда был жив мой отец, он часто говорил такую фразу: "Ты навсегда в ответе за всех, кого приручил". — Что случилось с твоим отцом? — Утилизировали. У нас на планете всех людей утилизировали, когда они старели и не могли больше работать. Плутонцы распоряжались нами, как своей собственностью, поэтому, вначале я ненавидел Мэриона, но потом полюбил... и Мэрион потом тоже очень изменился, долгая история, как-нибудь расскажу. Я вот о чем: не причиняй Генти боль, Мэрион выкупил его, можно сказать, усыновил. Я бы на твоём месте остался с Генти, он славный парень, хоть и робот. Да и какая разница, если он внешне выглядит, как пришелец. — Я не собираюсь отказываться от Генти, — сказал Илир, — тем более, когда он признался мне, что любит и я хочу быть с ним. — Потом тебя поманит Агон и снова бросишь Генти. — Я не хочу бросать Генти, у меня чувства к нему, — заявил Илир.— Но, когда я вспоминаю близость с Агоном, мурашки по коже до сих пор... В комнату вошёл Мэрион: — Вот вы где секретничаете? А то мы уже подумали, что вы вышли на улицу и опять во что-то вляпались. Следом вошёл робот. Увидев, как смотрит на него Илир, Генти покраснел, взгляд Илира был более, чем откровенный. — Барни, завтра суд, мы свидетели. Знать бы, что Мирланд продаст мне Генти и роботу не придётся больше скрываться, так и он мог бы дать показания. — Думаю, и без Генти найдётся кому их дать. Возле зала судебных заседаний собралась огромная толпа народа. Мэриона, Барни и Генти, который все же пошёл с ними, окружили корреспонденты. — Как вам удалось раскрыть преступления профессора Менгеля? — Вы стали его жертвой? — Как вы считаете, какое наказание ожидает профессора? — Я с удовольствием пообщаюсь с вами, но после заседания, мы очень спешим, извините, — ответил плутонец. Они с трудом пробивались сквозь толпу. — Ринор Менгель, ввиду всех ваших злодеяний, вы приговариваетесь, — воцарилась пауза, — к пожизненному заключению. Барни и Мэрион победоносно переглянулись. — Несправедливо! Я делал это во благо науки! Мои опыты были во благо науки! — закричал Менгель, но его уже потащили полицейские. На удивление, Ноа отделался лишь условным сроком. Он встретился взглядом с Мэрионом и опустил глаза, с трудом скрывая свою радость. Как он добился условного срока, ведь на нем висело серьёзное обвинение? Очевидно, что через постель. Прокурор, судья? Мэрион посмотрел на габариты судьи, включая его возраст, и отчасти даже пожалел Ноа, хоть парень и заслуживал серьёзного наказания.