Последние дни Плутония. Проксима Центавра. Планета Росс.

122 В это время уже подъехал Агон. Илир изменился в лице и оттолкнул от себя парня. — Немедленно уходи и забудь обо мне, у меня есть возлюбленный! Но было уже поздно — Агон их увидел и был в ярости. — Вот как, развлекаешься здесь, пока я на работе! А в другой раз я приеду и застану тебя с кем-нибудь в постели? — Агон, я не знаю кто это, серьёзно, даже имени его не знаю. — Уйди прочь с глаз моих! — сказал Агон и ушёл к себе. Робот разозлился, пришелец злился тоже. Весь день он не видел робота, но может это было и к лучшему, нужно было выпустить пар и успокоиться. Картина с этим парнем, так страстно обнимающим Илира, стояла перед глазами. Агон сразу понял, что юноша влюблен в его робота и от осознания этого передернуло. Нет страшнее душевной муки для того, кто любит, чем ревность. Илир не пришёл и ночью, Агон не мог сомкнуть глаз. Он взял фонарь и пошёл искать робота по всему дому, стараясь не шуметь, чтобы никого не разбудить. Наконец, он нашёл Илира. Робот сидел на подоконнике у раскрытого настежь окна и болтал ногой, смотря на лунный пейзаж. — Илир... — осторожно начал пришелец. — Что ты хочешь, отвали, — ответил робот, не поворачивая головы. — Будешь закатывать сцены и истерики? Я ни в чем не виноват. Когда я трахнул Генти, ты это воспринял нормально, а когда на мне повис какой-то сопляк, которого я в первый раз вижу, разыграл целую трагедию. — С Генти давно все понятно, если бы ты хотел с ним быть, давно бы уже ушёл к нему за столько лет. Больше всего я боюсь появления в твоей жизни нового персонажа, что у тебя появятся чувства к кому-то другому. — Зачем тогда ты со мной, если не доверяешь мне? — спросил робот, продолжая смотреть на луну. — А ты бы как поступил на моём месте? Приезжаешь, а я стою с кем-то в обнимку? — Я бы убил, — без колебаний ответил робот. — Вот, видишь. — Но я и правда не виноват. Во дворе ходил какой-то парень, я вышел спросить, кого он ищет, а он накинулся на меня, я и опомниться не успел... — Ладно, извини, — Агон положил руку роботу на плечо. Илир накрыл её своей ладонью и склонил голову. — Это потому, что я тебя очень люблю, — тихо сказал пришелец. — Я знаю, — шепотом ответил Илир. Они замолчали и просто смотрели на Луну. — Кажется, что Луна так близко от Земли, будто совсем рядом. А ты был на Луне? — спросил робот. — Был. — И как там? — Не так, как на Земле, — ответил пришелец и поцеловал робота в голову, — идём спать, мое солнце. Робот нехотя встал со своего места и пошёл за Агоном. Пришелец взял его за руку. — Я бы вообще всю ночь любовался Луной, — сказал Илир. — Давай в другой раз, я сильно перенервничал и хочу отдохнуть. — Было бы из-за кого нервничать, из-за какого-то сопляка, думаешь, он нужен мне? Они зашли в спальню. Агон наспех сбросил одежду и забрался под одеяло, за ним последовал и робот. — Агон, ты ничего не понимаешь и тратишь нервы на пустяки. Я ради тебя улетел с Росс, когда сейчас мог бы взять власть в свои руки. Но я пожертвовал ради тебя всем и президентом Росс стал Генти. — Что, Генти стал президентом Росс? Робот, который мог видеть в темноте, заметил по выражению лица Агона, что тот на грани обморока. Тема захвата Росс сама по себе была болезненна для пришельца и повергала его в депрессию. Но, чтобы ещё и Генти, которого он всей душой ненавидел, стал президентом его планеты! Робот понял, что сморозил глупость. Чтобы исправить ситуацию, он напал на губы Агона, не давая ему опомниться от бешеных поцелуев. Барни занимался работой — он высаживал гибридные ирисы, привезенные с Тау Кита. Работа увлекала его целиком и полностью, ему хотелось сделать свою планету более зелёной. Он вспомнил, как его Земля выглядела когда-то, когда находилась под гнетом Плутона. Это была Земля без единого дерева, без единой травинки, застроенная корпорациями, в которых работали на благо плутонцев, и бараками. Какая же прекрасная она стала сейчас! Ещё лучше, чем на картинках. Барни с удовольствием проделывал в земле лунки и сажал в них растения. Пару часов ему помогал Илир, но потом робот уехал работать в корпорацию. Кто-то закрыл ему глаза. Барни положил свои руки на руки незнакомца. — Мэрион! — Ты всегда узнаешь меня, Барни. — Кто ещё это ещё может быть. Почему ты не в лаборатории? — Захотел прогуляться, подышать воздухом и соскучился по тебе. — Ты хорошо себя чувствуешь? — спросил Барни. — Вполне. Я совершенствую лекарство, которое принимаю, и с каждым днём мне становится все лучше. Барни посмотрел на волшебные глаза Мэриона — сейчас они были точь-в-точь как цвет неба над головой, цвета небесной лазури. — Почему ты так смотришь, Барни? — В твоих глазах отражаются облака... — И ты тоже отражаешься. Барни прыгнул на пришельца и оба упали в густую высокую траву. Мэрион лежал на спине и смотрел в небо. — Как же красиво, — проговорил он. — Тебе нравится здесь больше, чем на Росс? — Намного, — ответил пришелец. — Почему же мы сразу сюда не переехали? — спросил Барни. — Не хотелось бросать лабораторию, тем более, мы столько лет прожили на Росс. Но все случилось, как случилось. И, если нам предназначена вечность, то мы проведем её на Земле. — На самой лучшей планете, — ответил Барни, любуясь Мэрионом, облаками, цветущими травами. — Как ты себя чувствуешь? — спросил Зарт. — Мне уже лучше, — ответил Ноа. — Спасибо. Знаешь, ведь обо мне никто никогда так, как ты, не заботился. Это в первый раз. Зарт сжал руку Ноа. — Теперь я всегда буду заботиться о тебе. Ноа кинулся ему на шею и обнял, киборг обнял его в ответ. — Знаешь, я тут подумал, было бы неплохо, если бы ты обучался и совершенствовал свои умения на работе. — Да, я хочу, — ответил парень. Хочу всему научиться и ни от кого не зависеть. Зарт погладил его по волосам. — Что бы у тебя ни было в прошлом, оставь это, пока не отпустишь прошлое, не сможешь наслаждаться настоящим. — Знаю... — проговорил Ноа. — Хочу в настоящем и в будущем быть с тобой. Илир постоянно думал о том, что Генти теперь президент на планете Росс, а ведь если бы он не уехал с Агоном, сейчас мог и сам бы стать президентом. Вспоминалась высокомерная усмешка Генти с экрана, будто предназначенная для него. Генти никогда не был таким раньше, это был несчастный робот, страдающий из-за неумышленного убийства своего возлюбленного. Неужели столько лет терзаний и одиночества обозлили его? "Нет ничего хуже, чем робот, способный чувствовать", — сказал как-то раз один из создателей Илира.