Вот так поездочка...

      От родителей я выехала ранним утром, так как путь не близкий. А направляюсь я к моему самому любимому человеку в мире (не считая родителей) — к дяде (по папиной линии). Живёт он под Брянском. У него своя ферма, я частенько проводила там каникулы (честно сказать — это одни из лучших воспоминаний из детства). Когда родители жили в Москве, добраться туда можно было за день, а теперь хоть бы за два успеть! Маршрут я продумала ещё у родителей, на ночь остановлюсь в мотеле, еды, упакованной мамой должно хватить до завтра. Теперь же можно спокойно любоваться природой: небо, деревья, птички… так стоп… какие птички. Мотоцикл ревёт так, что не слышно нихрена! Как доберусь, нужно будет на сервис зарулить — глушители себе новые поставить, а то что-то не хочется штрафами поездку портить… Но это всё потом, сейчас же будем наслаждаться жизнью. Чувствую год будет насыщенный…       

***

      К вечеру следующего дня я была на ферме. Встретили меня с почестями: дядя выехал на своём большом вороном коне (он лошадей держит), тётя в национальном русском сарафане и кокошнике (откуда только взяла…) поднесла хлеб с солью на рушнике, а дети (три мальчика: 5, 8 и 12 лет) были солдатами-охранниками; и видит Бог, сколько сил мне понадобилось, чтоб не рассмеяться, когда я увидела, что в руках, имитируя оружие, они держат грабли! «Видимо отец предупредил, что я приеду…» — подумала я. — Жаль, я сюрприз хотела сделать. Но так даже лучше». Дядюшка слез с коня и подошел ко мне. Я решила подыграть.       — Здрав будь, боярин, — я как и следует поклонилась. — Челом тебе бью да ночлегу прошу.       — И тебе не хворать, девица красна, — ответил он. — Проходи-проходи, отведай хлеб да соль.        Я подошла к тёте, по красному и улыбающимся во все зубы лицу было понятно, что она скоро не выдержит. Нужно держаться… Я отломила хлеб, макнула в соль, этот здоровый кусок засунула целиком в рот и начала жевать. Тут уж тётя не выдержала! А за ней и дяди и дети смеялись полным ходом; из-за недожёванного куска смеяться было трудно и немного больно, но я их поддержала.       Когда все немного успокоились, тётя сказала:       — Милая, как же мы давно не виделись! Как ты выросла! Как родители? , — и давай меня вопросами заваливать. Помог дядя:       — Ну хватит, девочка с дороги, устала, а ты её так сразу атакуешь. — с шуточным укором сказал он и обратился со мне. — Пойдём-ка мы лучше в конюшню, коня отведём, а ты драндулет свой поставишь.       — Да не драндулет это вовсе! Это мой железный конь! — я сделала вид будто возмутилась.       Дядя рассмеявшись потрепал меня по голове, взял мой мотоцикл и повёл его в гараж рядом с конюшней. А я обратилась к коню:       — Ну здравствуй, Снежок. — он приветливо потёрся мордой о моё плечо. — И я скучала, малыш. Обняла его и повела в стойло. Ох… Сколько воспоминаний связано с этим конём, мы практически выросли вместе. Это я его Снежком назвала, лет десять мне было. Уже тогда у меня было странное чувство юмора. Это я в папу. А они с дядей братья-близнецы, только не похожи вовсе. Папа высокий бородатый и немного пухлый, а дядя невысокий (выше меня на голову, я метр шестьдесят пять), стройный (всё-таки больше десяти лет на лошадях ездит), светловолосый, да и выглядит моложе лет на пять-десять. Отвлеклась… Я на Снежке ездить училась. В детстве частенько сюда приезжала.       За такими мыслями меня, гладящую коня, застал дядя.       Пойдём в дом, милая, — нежно сказал он, — ты наверняка очень устала.       — Да, ты прав, — и мы пошли. Дальше меня покормили, вопросами больше не занимали, положили на заранее разосланную постель и оставили до утра.