Родители с детства намекали, что у Юли тяжелый характер, и совсем не удивлялись тому, что ей не удавалось завести друзей. Да и преданным друзьям она всегда предпочитала взаимовыгодные союзнические отношения, а еще лучше — должников. Она ничего не делала просто так, по доброте душевной, из-за чего ее и недолюбливали, зато точно знали: Пчелкиной можно доверять. Если скажет, например, что отмажет от контрольной или прикроет массовый побег с физ-ры, значит, так и сделает. У нее были свои рабочие методы манипулирования учителями, поэтому она оставалась незаменимой и полезной для своего класса. Юля часто разбрасывалась словами: «Будешь должен», а потом приходила месяцы спустя, прося о небольших услугах: распустить об обидчике сплетню, заступиться за определенного человека или пригласить на ночевку, чтобы мама думала, что у нее все-таки есть друзья.
С романтическим интересом как-то не складывалось: Юля управляла людьми в своих целях и не желала, чтобы кто-то также управлял ею. А потом ее доверие к людям в целом и к мужчинам в частности значительно уменьшилось — жизнь научила всегда держать при себе перцовый баллончик, когда тогда, еще в годы ученичества в престижной гимназии, ее чуть не изнасиловал какой-то педофил, часто караулящий ее у выхода из школы. Юле удалось не только запомнить его лицо, но и навести полицию на его след, однако преступника не посадили и даже не изолировали от детей: само преступление, по сути, не успело произойти. «Когда изнасилуют, тогда и приходите». Обычное дело, так же говорили про убийство и про иные тяжкие преступления. Тогда-то Юля и поняла, что на полицию надежды нет, и никто ее, кроме нее самой, не защитит.
Полицейские вспомнили об ее заявлении только тогда, когда тот самый человек изнасиловал другую девушку, впоследствии покончившую с собой. Юля не могла молчать об этом вопиющем случае и создала канал на Ютубе, на котором обо всем рассказала. Видеоролик заметила небольшая СМИ, и так эта история вышла за пределы испуганных перешептываний бабушек на скамейках. А Юля нашла свое призвание.
Ее путь к доверию был долог и тернист. И завоевал его, как ни странно, полицейский, который пробрался в ее дом, разбив окно, и залил ее ноутбук водой. Было в Игоре что-то… искреннее, близкое ей по духу. Он хотел добиться справедливости любыми путями, размахивая кулаками направо и налево. Она не стала жалеть о том, что обманула его, украв его наработки по делу Чумного доктора, но взяла его себе на заметку, когда он, буду пьяным, принес ей новый телефон, на покупку которого явно спустил всю свою зарплату. Извинения были приняты.
В кой-то веки Юле было хорошо с малознакомым человеком. На открытии казино он танцевал так же смешно, как и ее покойный дедушка, а потом храбро отбивался от последователей Чумного, защищая не только явившихся на праздник толстосумов, но и обычных людей. Она ни на секунду не поверила, что он может быть в сговоре с террористом. Не такой он был человек.
О том, что Игоря похитили, она узнала только тогда, когда он уже оказался в больнице. Все его тело было покрыто тяжелыми ранами, но врачам было не до него: из-за начавшихся в городе беспорядков начали привозить все новых и новых пострадавших. Чтобы добраться до места, в которое его положили, Юле пришлось отбиваться от идиотов в масках последователей, и ее ранили так сильно, что из руки фонтаном хлестала кровь — была задета артерия. Так что в больницу она попала не просто так, а потом, после перевязки, сумела расспросить уставшего врача, в какой палате лежит ее друг, и сбежала в нужном направлении. Вид Игоря, с ног до шеи обернутого бинтами, вызвал в ней почти панический страх, хотя до этого она не испугалась даже того, что чуть не лишилась жизни. Юля еще никогда так сильно не волновалась за кого-то, кто не был членом ее семьи или ею самой.
Входить в палату было нельзя, но Юля все равно зашла и, присев на койку, взяла Игоря за руку. Он совсем ненадолго пришел в сознание и, увидев ее, почему-то спутал ее с Сережей. Зрение у него было расфокусированным, и во взгляде читался лишь ужас. Юля просто не могла его бросить. А позже начала навещать уже в другой больнице — психиатрической.
Она знала, что Игорь не причастен к погромам. Осталось только это доказать. У врачей она успела сфотографировать документы, в которых подробно отражались все повреждения Игоря. Только одно она решила скрыть, замазав в фотошопе: медицинское заключение явно говорило о том, что Игоря жестоко насиловали.
В период хаоса горящих зданий и кровавых убийств Юля, рискуя своей жизнью, добывала доказательства невиновности полицейского. Все найденные материалы она публиковала нон-стопом, не забывая подробно освещать и сами погромы. Она записывала показания очевидцев, публиковала видео тяжелого характера, на которых показывала десятки смертей обычных людей от рук террористов. Позже именно ее материалами пользовался Разумовский, пытаясь донести до Хольта весь ужас последствий применения оружия его компании. Юля стала первым журналистом, который так откровенно и так много рассказывал об этом событии. Ее начали звать на телеканалы, и она соглашалась только в том случае, если ей позволят сказать, что майор Игорь Гром в данных обстоятельствах был всего лишь жертвой (хотя сам Игорь терпеть не мог это определение и часто из-за него обижался).
Разговор с ним был лишь вопросом времени. Ей были нужны и его показания тоже. Нужна была правда о том, что случилось в тот период, когда Игорь, да и Разумовский, были в плену у Олега Волкова.
— Пожалуйста, Игорь, — умоляла она, вглядываясь в его уставшее равнодушное лицо. Видя, что он не хотел делиться воспоминаниями, она заметила: — Я читала твою медицинскую карту. Я все знаю.
Он резко поднял на нее взгляд, на котором удивление боролось с болью. Ладно врачи в больнице, ладно доктор Рубинштейн — всем им положено знать, по долгу службы, так сказать, тут уж ничего не поделать. Но Юлька? Как она вообще может смотреть на него после всего этого? Ей не противно?
Она осторожно положила свою руку на его — он не отодвинулся. Значит, не заработал себе гаптофобию — или врач постарался, чтобы ее не было.
— Если не хочешь, никто из общественности об этом не узнает. Но, пожалуйста, расскажи мне, что произошло на самом деле… как твоему другу. Я очень сильно хочу тебе помочь, Игорь. И я сделаю все, что будет в моих силах. Но СМИ должны узнать твою версию событий, а не версию Волкова.
Тогда слишком многие верили, что Игорь был пособником Чумного доктора и ублажал их обоих — что Волкова, что Разумовского. Захотел хорошей жизни, баблишка, содержанка хренова. Официальное заключение медиков о пытках недалекие люди не особо-то и восприняли как железный аргумент против такой версии трактовки событий. Может, Игорю сосали плохо, вот он и решил в последний момент предать Волкова, а у того шарики за ролики-то заехали, вот и начал пытать своего трахаря. Только бог журналистики знает, сколько дерьма Юле пришлось фильтровать, пытаясь очистить имя Грома. Оказалось, что Игорь ей не безразличен, и это очень странное чувство. Тогда она даже спутала его с влюбленностью… Наивная. Она просто жалела Игоря. И видела в нем себя. Разница лишь в том, что ее преступнику изнасиловать не удалось.
— Иногда он меня отвязывал. Чтобы ткани не начали отмирать и все такое. И любил, когда его избивают. Я ему под дых, а он мне — ребро… Еще и руки так скрутил. Иногда дверь оставлял открытой, но мне было страшно сбегать. Мне — и страшно, представляешь? Я много чего видел, Юль, и угрожали мне, и били, но так еще — никогда… Я стоял на пороге, смотрел, как он на кухне возится, там видно было. С ножичком. Который он потом в меня и…
Игорь был скуп на подробности, но даже то, чем он поделился, заставляло кровь стыть в жилах. Юля не представляла, как он все это смог пережить. И, уходя с очередной встречи с ним, оставила доктору Рубинштейну конверт с деньгами. «Вылечите его, — вот и все, что она сказала. — Любыми способами».
Проходя мимо окон, выходящих на внутренний дворик больницы, Юля разглядела Разумовского, который сидел на скамейке под большим дубом, прижав колени к груди. Недолго думая, журналистка вернулась к Рубинштейну и попросила о встрече с еще одним пациентом. Она не знала, чего хочет этим добиться, просто действовала, следуя своей профессиональной интуиции. Если она расскажет все с точки зрения штурмовиков, пришедших ловить Чумного доктора и Игоря, почему бы не узнать мнение еще одного участника конфликта? Юля знала про Сергея лишь то, что он — а точнее, как выяснилось позже, Олег Волков, — заключил контракт с HOLT International, а еще сливал огромное количество своих доходов на благотворительность. О Сергее у Юли сложилось двойственное впечатление. Ему она так просто доверять не собиралась.
И сама удивилась, как быстро связала их судьбы между собой. Сначала она думала лишь о выгоде — у него много денег, он обладает неординарными способностями взламывать все, что угодно, и похищать любую, даже самую закрытую ото всех информацию, как, собственно, и защищать ее от посторонних. Дружить с таким человеком очень полезно, именно поэтому Юля и приняла решение помогать не только Игорю, но и Сергею. А затем она начала осознавать, что Сергей справляется с трудностями куда хуже, чем Игорь. И если не поддерживать его — он просто не справится. Уничтожит и свою компанию, и себя, сгинет в клоаке истории, так ничего и не добившись. Герой все это время был у нее под носом, а она этого не замечала. Она не позволит ему так просто погибнуть.
Теперь Юля — не друг, но протеже Сергея. Отгоняет от него наименее честных журналюг, использует связи со всеми своими должниками и шантажируемыми депутатами, чтобы ФСБ не поглотило «Vmeste», вытаскивает Сергея на различные мероприятия, отгоняя самоубийственными мысли, и просто старается быть рядом, приходя пропустить по бокальчику вина хотя бы раз в неделю. Может, он и не замечает, как много она для него делает — но и пусть. Для нее главное, что он остается жить и безукоризненно выполняет свою работу по разоблачению не чистых на руку власть имущих.
С Игорем она тоже старается поддерживать связь, но он от нее все больше отдаляется, закрываясь в себе. Как будто ему стыдно от того, что она теперь так много о нем знает. А может, чувствует себя отвергнутым из-за того, что у них ничего не сложилось. Игорь — хороший человек, он ей правда нравится. И его прошлое никак не влияет на ее отношение к нему. Просто она не может увидеть в нем кого-то большего, чем просто друга. Как и в вечно краснеющем рядом с ней Дубине. Как и в Сергее.
У Юли помимо помощи друзьям есть и своя жизнь, которая, между прочим, бьет ключом. Канал ее, который и так был довольно популярен, разросся еще сильнее. Люди шли к ней за правдой, правду и получали — неприкрытую, жестокую и для некоторых даже неугодную. Сотрудничество с Разумовским помогает сохранять неприкосновенность, а дальше Юля пока не заглядывала. Только посмеивалась, когда недалекие СМИ называли их с Сергеем парочкой.
Пусть думают, как хотят, пока это не вредит имиджу. Того же Сергея теперь называют бисексуалом, но все равно продолжают в презрительной манере обвинять в пропаганде нетрадиционных ценностей. Даже если он женится на девушке, никого это не остановит от злословия. Хорошо хоть ему плевать, что о нем думают, волноваться об этом — прерогатива его пиар-менеджеров, которые каждый день хватаются за волосы и уже не знают, как заставить СМИ замолчать.
Юля слишком часто освещала погромы и последующую деятельность Разумовского по минимизации ущерба и поняла, что ей давно уже пора подумать о чем-нибудь другом. Блоггеры, за творчеством которых она следит, часто устраивали коллаборации между собой, и ей тоже захотелось чего-то подобного. Правда, с теми блоггерами, с которыми она время от времени пересекалась, Юля состояла в весьма натянутых отношениях, как и с бывшими одноклассниками когда-то, — мало кто захочет всерьез иметь с ней дело. Поэтому девушка решила обратить внимание на какой-нибудь небольшой, но перспективный канал с правильными, по ее мнению, идеями.
Спустя пару недель безостановочных поисков Юля наткнулась на канал революционно настроенного юноши, который, как и ее знакомый Пеньков, поддерживал деятельность Чумного доктора, за что получил прямо в прямом эфире, сохранившегося в записи, подзатыльник от своей сестры. Правда, от тюрьмы это его не уберегло — ролики перестали выходить и, перейдя на канал его сестры, Юля сразу поняла, почему. Чертов Сорокин и тут постарался.
Первым видео на канале милой, но суровой с виду блондинки было подробное объяснение, куда пропал ее брат. И судя по дате ролика, это произошло около двух месяцев назад. Хотя восстание произошло год назад, полиция приравнивала всех, кто упоминает Чумного доктора в положительном ключе, к террористам. Мальчик явно посчитал, что раз ему нет шестнадцати, с ним ничего не случится. Ну, органы видимо и подождали этого срока — иначе как объяснить то, что его накрыли сразу после его дня рождения? Его сестра, которую звали, к слову, Валерия, сначала осветила это событие, прося подписчиков своего брата Кирилла о помощи. Надеялась на общественный резонанс, но ничего не вышло. Тогда она стала юристом-самоучкой, рассказывая о том, как спастись от полицейского произвола. Брату этим, конечно, уже не поможешь, но можно уберечь других вольнодумцев, считающих, что за восхваление Олега Волкова им ничего не будет.
Хотя против прапорщика Сорокина в итоге было возведено уголовное дело, и дела, которые вел он лично, начали пересматриваться, наказание Кирилла пока не пересмотрели. Ему грозило три года лишения свободы в исправительной колонии для несовершеннолетних, и это, кажется, была одна из немногих Лериных проблем. По ее тревожному взгляду на каждом видео Юля видела, что в жизни юной блоггерши произошло что-то еще. Такой человек прекрасно подходил на роль пожизненной должницы, достаточно просто вовремя протянуть ей руку помощи. Юлия не считала себя эгоисткой, скорее, кем-то вроде предпринимателя. Только вкладывалась она не в ценные бумаги, а в людей. Такой в некотором роде циничный подход и сблизили ее когда-то с Разумовским.
Канал Валерии не популярен от слова совсем. На нем не набралось даже тысячи подписчиков, и связываться с ней было бы как минимум глупостью, как максимум — абсолютно провальным маркетинговым ходом. И все же Юля на это решилась, написав девушке на почту. Немного полазив по соцсети, Юлия без труда нашла страницу некой Валерии Макаровой, год рождения которой говорил о том, что юной блоггерше едва минуло восемнадцать лет. Она училась в меде, но не чувствовала профессию врача своим призванием — на ней настояли родители. Теперь юриспруденция интересовала Валерию куда больше, но она не из тех, кто любит перемены. Юля собиралась это исправить.
Лера наверняка была на седьмом небе от счастья, получив сообщения от такого знаменитого блоггера. Однако с согласием не спешила: недоверчивая девочка, молодец. Юлия не стала намекать на то, что заинтересовалась бедняжкой только из-за ее беды. Все же личные качества Валерии Макаровой тоже были подарком судьбы сами по себе.
Они переписывались несколько дней, пока Валерия, наконец, не согласилась на личную встречу. Юлия предложила для интервью снять студию, в которой снималась уже не раз, приглашая туда гостей. Дома снимать, конечно, хорошо, но депутатов в свою квартирку не потащишь. Юля предпочитала держать свой адрес в тайне. Договаривались долго: Валерия оказалась на удивление чересчур недоверчивой и упрямой. Ей нужен был какой-то стимул, поэтому Юлия предложила заплатить за интервью. Так она поняла, что Валерии нужны деньги.
В студии стоит огромный розовый диван с большими плюшевыми подушками, покрытыми искусственной шерстью. Валерия смотрит на них недоверчиво, когда садится на предложенное место. Все в этой студии ей кажется слишком кричащим, аляповатым, однако сама ведущая выгодно отличается от убранства комнаты. Красивая, уверенная в себе, в официальном белом костюме, который необычайно ей идет, Юлия приковывает взгляд. Вживую она более притягательна, чем на видео, поэтому Валерия смущенно отводит глаза, все еще не в силах поверить, что блоггер-миллионник обратил на нее свое внимание.
Сидя на розовых диванчиках, гости очень часто выглядят нелепо. Это их приземляет, превращая из суровых страшных дядь и теть в обычных людей. На Валерию обстановка студии действует так же, как и на других — сначала она чувствует себя неловко, но, оценив всю мягкость дивана, расслабляется и с благодарностью принимает из рук интервьюера стаканчик с латте, позволив себе легкую улыбку. Валерия — мускулистая, подтянутая и длинноногая, гораздо выше Юли, смотреть на нее одно удовольствие. Можно выгодно продать ее мордашку за просмотры, отмечает на автомате Пчелкина. Даже если тема видео не заинтересует зрителей, им будет на что посмотреть.
Юлия распоряжается уверенно: куда сесть, какую позу принять, что и как говорить. Протягивает листок с заранее приготовленными вопросами, смотрит внимательно, будто проверяя на прочность.
— Хочу предупредить об одной своей профессиональной привычке: я люблю задавать внезапные вопросы не по «сценарию», так что будь к этому готова.
Валерия слегка напрягает плечи, явно боясь услышать вопрос, который может ей не понравиться. Поднимает подбородок повыше, желая показать, что имеет чувство собственного достоинства и не позволит в случае чего себя унижать. Может, она и не так знаменита, как ее собеседница, зато цену себе знает. Хотя много или мало она получит за интервью, девушка понять не может. Но это хоть какой-то вклад в прохудившийся семейный бюджет.
Постепенно Лера настраивается на рабочий лад, перестав обращать внимание на камеру. Юлия довольно внимательная, вовремя кивает, задает наводящие вопросы. Кто, откуда, почему решила вести канал, как пришла к идее справедливости и так далее — вполне стандартный набор. Ну, разумеется, Валерия, как и многие другие, смотрела ролики знаменитой Пчелкиной. Лера тогда, как и большинство ее знакомых, старалась не высовываться из дома, поэтому, к счастью, практически не видела, что происходит на улицах, а официальные новости старались скрыть весь масштаб трагедии, чтобы помешать распространению паники и не дать оппозиционным силам устроить восстание против власти на фоне творящегося произвола. Спойлер: из-за трансляций во Вместе им это не удалось.
— Как ты относишься к анонимности соцсети Вместе? — интересуется Юля, сжав руки в замок. Пытается скрыть напряжение, вызванное данным вопросом, и это вроде бы даже удается. Валерия замечает холодно:
— Если бы не эта анонимность, Чумного доктора смогли бы засечь гораздо раньше, и тогда пострадало бы намного меньше людей.
«Грому бы она понравилась», — думает Юлия, кивая.
— Но и мои трансляции тоже могли бы отследить, — замечает она. — И помешать мне рассказывать людям правду.
Валерия раскрывает рот, и Юлия чувствует: еще чуть-чуть, и та скажет что-то наподобие «Вы не понимаете, это другое». Но она выбирает разумно промолчать, давая Пчелкиной возможность развить мысль.
— Анонимность — не хорошо и неплохо. Ее можно использовать как во зло, так и во благо. Каждый волен сам решать, как распоряжаться полученной возможностью. Если бы твой брат выпускал видео не на Ютубе, а во Вм…
— Стоп! — протестует Валерия и резко останавливает запись. Юле хочется зашипеть на нее за такое самоуправство: можно же было просто вырезать эту часть разговора при монтаже! Чего эта девочка боится? — Мы же договорились, что не будем упоминать моего брата. Пожалуйста.
Опускает взгляд, нервно теребит край кофты. Заключение брата — все еще слишком тяжелая для нее тема.
— Разве ты не хотела, чтобы всем стало известно о несправедливости, которая с ним произошла? Сейчас об этом знает только горстка людей, а благодаря мне узнают десятки, сотни тысяч. Дело могут отправить на пересмотр. Разве не этого ты хочешь?
Лера нервно закусывает губу, все еще не решаясь поднять взгляд на Юлию. Спустя секунды молчания, которые кажутся слишком долгими, признается:
— Боюсь, что станет только хуже.
Юлия наклоняется вперед, кладя свою руку на ее. Лере хочется отдернуться, но она заставляет себя не двигаться с места. Кто бы мог подумать, что Юлия окажется такой открытой для тактильного взаимодействия с малознакомым человеком! И при этом у Валерии нет ощущения, что Юлия излишне на нее наседает. Скорее, просто подталкивает к «правильному» решению. Лера не хочет, чтобы за нее опять все решали, поэтому готовится твердо стоять на своем.
— Напомни-ка мне, благодаря кому выпустили Ивана Пенькова?
— Благодаря Вам…
— Ты ведь понимаешь, что дело не только в ролике, верно? У меня есть связи. И я могу помочь.
— Чего Вы хотите взамен?
Не в глаз, а в бровь. Что ж, Валерия сразу ее раскусила. Умная девочка, далеко пойдет. И зачем выбрала мед, когда та же журналистика или, на худой конец, юриспруденция, как она изначально и хотела, ей подходит гораздо больше? Иногда родителям не стоит лезть в дела своих детей.
— Пока не знаю, — честно признает Юлия. Может, ей понадобится от Леры какая-нибудь небольшая услуга. А может, она попросит больше, чем Лера сможет ей дать. Но, если так подумать, Юля и сама может дать ей очень много, и от этой мысли она чувствует себя какой-то sugar mommy. — Но ты можешь пока об этом не переживать. Я в первую очередь — за справедливость. За невинное высказывание о том, что Чумной доктор был прав, малец не заслуживает три года и сломанную жизнь.
Макарова хмурится — и Юля понимает, что та что-то умалчивает. Неужели Кирилл повинен в чем-то еще? Тогда добиться его освобождения, и правда, будет не так просто. Но Юлия обожает решать сложные задачки.
Видя, что Лера не желает продолжать обсуждение своего брата, Юля нехотя возвращается к интервью. Задает еще несколько стандартных вопросов — про любимый вид спорта, про любимые мотивирующие фразы, а затем вновь переходит к интересующей ее теме, зная, что это, скорее всего, не попадет в итоговый ролик, чтобы не доставить Разумовскому проблем:
— Как ты относишься к RussiaLeaks?
На лице Валерии — полнейшее недоумение. Она хмурится, пытаясь вспомнить, где слышала это название. Все же, идея кары для всех виновных от нее далека, она скорее сосредоточена на помощи невинным.
— Это проект какого-то активиста?.. Я слушала подкаст Дождя, в нем как раз обсуждали беспредел, творящийся среди контрактников…
Девушка неловко замолкает, чувствуя себя глупой. Политика и войны никогда не входили в сферу ее интересов, и теперь она понимает, что это было огромным упущением с ее стороны, ведь теперь она даже не может высказать свое мнение по столь серьезному вопросу. Видя, что Лера больше ничего не знает, Юлия ее подбадривает:
— Верно. Тогда обсуждали доказательства преступлений российских военных в Сирии, которые RussiaLeaks выставил в общий доступ. Полетели головы, нескольких человек пошли под трибунал… Что ты об этом думаешь?
Лера останавливает свой немигающий взгляд на камере. В голове проносятся обрывочные воспоминания того подкаста — говорили о царящем в войсках насилии и даже упомянули Олега Волкова, который участвовал в боевых действиях в Сирии и получил соответствующую медаль. Ведущий, кажется, заметил, что Волков в условиях войны и ужасного отношения старшего офицерского состава к обычным солдатам просто-напросто тронулся умом, поэтому нет ничего удивительного в том, какую бойню он устроил. Олег Волков работал на Сергея Разумовского, а Сергей Разумовский, в свою очередь, является другом, если не любовником Юлии Пчелкиной… Так вот, к чему был этот вопрос. На то, чтобы понять, что к чему, у Леры ушло не более пяти секунд.
— Если они действительно были виновны, то получили по заслугам. А к самому проекту RussiaLeaks я никак не отношусь. Я за ним не слежу, и в планах у меня такого нет. Я не из тех, кто копается в чужом нижнем белье.
Если бы Лера знала, что это именно то, чем ей скоро придется заниматься, то ни за что бы такое не сказала.
Интервью заканчивается ближе к часу ночи, и обе девушку чувствуют себя вымотанными донельзя. Некоторые ответы приходилось записывать заново по разным причинам: то «свет» упадет, то Юля садится к камере нерабочей стороной, то Лера начинает запинаться и просит дать ей возможность сказать еще раз. Юля сносит все довольно терпеливо, а вот Валерия явно оказывается не готова к тому, как много времени уходит на профессиональную съемку. Она-то просто садилась перед камерой, начинала болтать без особой подготовки, и заливала итог на Ютуб. Одним словом, новичок.
— Я закажу тебе такси, — говорит Пчелкина непреклонно.
Лера устала, у Леры несколько пропущенных вызовов от родителей и тяжелая голова, она выделила под интервью свой единственный выходной, а ей еще нужно готовиться к занятиям в университете. Лера ненавидит, когда намекают на ее финансовую несостоятельность, поэтому, забыв даже о том, что за интервью ей положены деньги, замечает сухо:
— Спасибо, у меня есть «Подорожник», так что доберусь на общественном транспорте.
Девушка хватает свои вещи и выбегает из студии, понимая, что в ней говорит уязвленное эго. В конце концов, Пчелкиной, в отличие от нее, есть, чем заплатить таксисту, для нее это наверняка — сущие копейки. Чего Лере стоит хотя бы один раз пожить за чужой счет? Но она так не может. У всего есть своя цена, а Лера не хочет оставаться перед кем-то в долгу. Как ее родители…
Где-то на середине лестничного пролета Лера чувствует, как чужие руки сжимают ее. Реакция кендоиста работает безотказно, девушка ударяет противника, вырываясь из захвата, встает в стойку, как будто сжимает в руках синай, и переводит дух, осознав, что перед ней не злоумышленник, а запыхавшаяся журналистка, пытавшаяся ее догнать. Какое-то время они молча смотрят друг на друга, а затем Юля замечает:
— Я приехала на машине. Если хочешь, заплати за бензин, но одну я тебя не отпущу. Это небезопасно.
Юлия создала вокруг себя образ смелой непробиваемой девушки, и никто не знает, как сильно она на самом деле боится ходить по темным улочкам Петербурга. Пусть перцовый баллончик и вселяет уверенность, на деле она никогда не знает, чем закончится ее очередной поход за сенсационным материалом. Валерия читает в ее глазах страх, проявившийся на долю секунды, и это искреннее чувство заставляет ее отступить и кивнуть, сжав зубы.
Девушка возвращается, чтобы помочь Юле собрать оборудование и сгрузить его в машину. Раскрывать свой домашний адрес не хочется, пусть Пчелкина и не кажется человеком, который как-то ей навредит, поэтому Лера диктует соседнюю улицу. Уж в родном районе ей точно бояться нечего.
Юлия с головой уходит в свои мысли, казалось, совсем забыв о попутчице, и Макаровой это только на руку — от вопросов за день она и так устала. Всю дорогу она читает конспекты по микробиологии и даже не замечает, как машина останавливается у дома, который она указала.
— Чуть не забыла… — Пчелкина протягивает Валерии конверт. Та осторожно берет, а, открыв его, застывает с широко раскрытым ртом. — Твой гонорар. Ты, считай, приглашенная звезда…
Девушка усиленно мотает головой, пытаясь вернусь деньги:
— Это слишком много, я не возьму…
— Я плачу столько, сколько ты стоишь. Бери.
Лера вздрагивает, услышав эти слова. Юлия и сама понимает, как это звучит — как будто она купила девочку на одну ночь. Пчелкина привыкла говорить бескомпромиссно, по-мужски, не особо подбирая слова. С девушками они имела дело редко, все больше с грубыми мужчинами, хотя сама не приветствовала, когда с ней говорили в таком тоне, поэтому поспешила исправиться:
— Я не разделяю обладателей золотой кнопки и новичков, у меня все получают одинаково. Идет?
Но момент упущен. Лера быстро проговаривает «простите-до свидания» и сбегает, заходя в абсолютно чужой для себя подъезд дома, в котором живет лучший друг ее брата. Юля вздыхает, откинувшись на сиденье, и сжимает виски, пытаясь успокоить головную боль. На ее коленях покоится все еще полный конверт — Лера ни купюры из него не взяла. Ну что за строптивая девочка.
Разумовский в такое позднее время совершенно точно не спит, поэтому Юля звонит ему, не боясь разбудить. Когда он в офисе, Марго ее звонки принимает автоматически в любое время дня и ночи, и у Юли всегда есть примерно секунда, чтобы разыграть своего друга. Видя, что вызов принят, она тут же начинает, убрав из голоса все эмоции:
— Сергей, сотрудники полиции желают встречи с Вами. Прямо сейчас они находятся на первом этаже здания. Впустить их?
— Марго, что происходит?! — в голосе у Сережи столько паники, что Юле на мгновение становится стыдно. Поэтому она начинает неловко смеяться, выдавая себя с головой. — Юля?.. Это уже второй раз за месяц! Ну все, мне надоело, теперь Марго точно будет говорить голосом Алисы.
— Или ты просто начнешь смотреть на экран, когда я звоню, — хмыкает Юля.
К чести Сергея, он приходит в себя довольно быстро. На том конце он наверняка сейчас хватается за голову и раскачивается из стороны в сторону, но голос остается спокойным и ровным:
— Как прошла вербовка?
— Она не взяла деньги, как ты и говорил. Но мы заставим ее их принять.
— Мы?.. — он пытается звучать удивленным, но Юля уже слышит быстрое постукивание пальцев по клавишам. Пока она говорит — он уже добивается своего. За время совместной работы Сергей и Юлия превратились в сплоченную команду людей, понимающих друг друга с полуслова, но им обоим всегда сложно согласиться на что-то сразу.
— Я уверена, ты прямо сейчас ищешь ее банковский счет, и через секунду у нее на карте появятся деньги.
— Черт, раскусила.
Лера выглядывает в окно около лестничного пролета, ожидая, когда же Пчелкина, наконец, уедет. И вздрагивает, когда получает уведомление на телефон — в почти мертвой тишине заснувшего дома оно звучит как раскат грома. Дрожащими руками девушка достает телефон и видит сообщение о пополнении счета. Но она не оставляла в открытом доступе свои банковские реквизиты, как и не давала Пчелкиной свой номер — вся переписка велась во Вместе. Тогда откуда?..
Юлия трогается с места, не давая Макаровой возможность догнать ее и расспросить, что это такое было. На сообщения в сети Юля не отвечает, но и так понятно, что взять деньги назад она откажется.
— Знаешь, что я совершенно случайно узнал? — тянет Сергей, продолжая выуживать из Интернета чужие тайны. Юля ставит телефон на громкую связь и что-то неразборчиво говорит. Сергей принимает это за согласие. — Твоя… Наша Лерочка ищет работу, которую могла бы совместить с учебой. Она даже не заметила, что ее резюме в теневом бане, так что вряд ли ее в ближайшее время наймут. Только если…
— …я предложу ей работать на тебя, — заканчивает за него Юлия.
Конечно, Юля не делала коллаборации с кем попало. И это не было жестом доброй воли. Разумовскому нужна была помощница, а как еще можно заставить откровенничать человека, если не взять у него интервью? Все, что мог, Разумовский уже раскопал — и про долг семьи Макаровых в двенадцать миллионов, и про брата, который избил сынка важной шишки, и про многие качества характера самой Макаровой, которая стремилась помогать невинно осужденным. Все, что Юле осталось проверить — это смогут ли они сработаться. И по всему выходило, что смогут, пусть Лера пока об этом и не догадывалась.
***
Неделю спустя Юлия и Валерия обсуждали тонкости их договора. Юля просто откликнулась на резюме, назначила встречу во временно снятом офисе, чтобы это не выглядело подозрительным, а когда Макарова уже пришла, ей было поздно сбегать. Да и деньги предлагали хорошие. А деньги были нужны.
— Я вытащила Пенькова, вытащу и твоего брата, — начинает Пчелкина с козырей. — Все, что тебе нужно — это делать свою работу и никому не говорить, что именно и для кого ты делаешь. Это может быть опасно.
Сотрудники RussiaLeaks подвергались постоянной угрозе. При этом большинство из них были безобидными программистами, которые даже не знали, для какого именно сайта пишут коды. Разумовский близко их не подпускал, стараясь держать все исключительно в своих руках. От Леры требовалось разговаривать с пользователями, которые присылают информацию, проверять эту самую информацию на достоверность и отправлять ее Разумовскому на проверку, если она посчитает материал достойным. Как раз то, что ее совершенно не интересует данная область деятельности, и заставило Сергея согласиться с выбором Юлии. Ну а сама Юлия не скрывала, что Валерия ей понравилась не только как идеальный исполнитель.
Когда Юлия после подписания Лерой договора подтверждает, что та будет работать на самого Разумовского, девушка с опаской произносит:
— На Разумовского? Это тот самый человек, который… — Пчелкина напрягается. Она ждет упоминание погромов, вызванных деяниями Чумного доктора, ждет, что Лера назовет Сергея любовником Олега Волкова, но, кажется, с тех пор и правда прошло достаточно много времени, чтобы Лера не вспоминала об этом: — …судится с главой компании HOLT International, потому что зарядил ему в глаз, и тот теперь требует компенсацию за моральный ущерб?
— М… Да, тот самый.
Август ван дер Хольт любит привлекать внимание к своей персоне любыми доступными способами, так что быстро из мухи раздул слона. На всех интервью он красовался с подбитым глазом, хотя Сергей уверял, что тот отметелил его гораздо сильнее. Юля тогда была очень зла:
— Какого черта тебя вообще потянуло в Амстердам?!
— А какого черта Хольт создает такое опасное оружие?!
— Разумовский суд проиграл, если тебе интересно, — признается Пчелкина Лере. — И не спрашивай, почему они вдруг решили подраться. Разумовский даже мне этого не сказал. Наверное, побоялся, что я сделаю об этом репортаж.
— А Вы сделали бы? — в глазах Леры — смешинки. Она переглядывается с Юлией почти заговорщески. Они точно друг другу подходят.
— Ну, разумеется! А так пришлось внести эту историю в сводку общих новостей.
Лере предоставляют небольшой кабинет с уютным рабочим местом. Ноутбук последней модели, рабочий телефон с симкой только для важных звонков и инструктора, который объясняет, как отделять зерна от плевел и фейковые материалы от настоящих. Работу в целом разрешается переносить домой, но только после обучения и после того, как куратор убедится, что Лера сможет справиться самостоятельно. Лера прекрасно понимает, за что именно ей платят такие большие деньги — за секретность. Возможно, если она сболтнет лишнего, ее вообще уберут, но она старается мыслить позитивно. Время от времени Юлия Пчелкина встречает Леру у выхода из офиса и протягивает стаканчик кофе. Это становится доброй традицией.
А однажды Лера дозревает даже до того, чтобы увидеть Разумовского лично. Тот при виде нее тут же надевает солнечные очки, не желая пугать прям так сразу. Юля окидывает их оценивающим взглядом: Разумовскому нужен кто-то помимо нее самой, и она планирует без зазрения совести скинуть заботу о безумном миллиардере на кого-то еще. Лера со своей жертвенностью прекрасно подходит на эту роль.
— Проходи, садись… — Сергей быстро поправляет прядь волос несколько раз, чтобы ни малейшего участка изуродованной кожи не было видно. В голове все еще звенят слова о пластическом хирурге, но он не хочет к нему обращаться именно потому, что подобное предложил Хольт. — Как тебе, нравится у меня работать?
— Спасибо, что вытащили моего брата, Сергей Викторович, — тут же выпаливает Лера и смущенно опускает взгляд, сжав кулаки.
— Я, пожалуй, вас оставлю, — замечает Пчелкина.
Разговор обещает превратиться в чересчур личный, а Юлия терпеть не может, когда начинают рассыпаться в благодарностях. Ее благодарили редко, а если и благодарили, то не за то. Где ее награда «За мужество в журналистике» или «Свободная пресса»? И на кой черт ей сдалась шуточная шоколадная медалька «номер 1» от Пенькова? Ну, хоть признал ее первенство наконец, и то приятно.
Юлия садится в машину, но не трогается с места. Думает — об искусанных Лериных губах, о синяках, оставшихся после тренировки кендо с вернувшимся из заключения братом, о новых Лериных духах, которые та почему-то решила попробовать. Валерия не похожа на девушек, которые помешены на своей внешности. Красоте и вычурности она всегда предпочитает комфорт и даже на работу иногда приходит в спортивных штанах, если забывает переодеться. Она на несколько лет младше, еще юна и неопытна, но Юлю к ней тянет с каждым днем все больше. Не просто же так с Разумовским познакомила — хотела, чтобы тот ее одобрил. И когда это Юля нуждалась в чьем-то одобрении?
Валерия быстро вливается в работу и часто даже берет сверхурочные, пытаясь заработать как можно больше. Оплата ей приходит каждый день за отработанные часы вне зависимости от количества выполненной работы, и Макарова уже близится к тому, чтобы начать ночевать в офисе. Если бы Юля ее иногда не встречала после окончания официального рабочего дня, Лера бы, наверное, так и делала. Юля хочет ей сказать: тебе не обязательно работать так много, ты можешь только попросить, я помогу. Впервые Юля забывает о том, что любит держать всех у себя в долгу, сейчас ей действительно хочется просто помочь. И одновременно с тем — пропустить чужие светлые волосы сквозь пальцы, нашептывая ласковые слова в зардевшееся ухо. Юля ничего из этого не делает: Лера просто не так поймет.
В следующий раз Юля видит Разумовского, когда тот лежит на полу, припадочно дергаясь. Как назло, Лера в тот момент оказывается вместе с ней — ей еще рано такое видеть. Но действует Валерия с профессионализмом будущего врача: укладывает Разумовского правильно, чтобы не задохнулся и не отбил себе ничего, слегка придерживает за голову, напряженно спрашивает, что он принял. У него из носа хлещет кровь, глаза закатываются, говорить он ничего не может, а Марго, повидавшая своим взглядом искусственного интеллекта множество таких ситуаций, вызывает скорую.
— Он пытался покончить с собой, — говорил Валерия безапелляционно, когда находит пустые пачки с таблетками и недопитый алкоголь. Голос ее почти не дрожит, в отличие от рук. Она испугана и не понимает, как ей реагировать на увиденное. — Организм отвергает отраву. Припадок, скорее всего, был спровоцирован стрессом.
— Врачам мы скажем другое.
— Но как же… — Лера поднимает на Юлию взгляд и закусывает губу. Сейчас Юлия похожа на фурию, готовую в любой момент ринуться в бой, и спорить девушка с ней не рискует.
— Он просто забыл, что уже принял лекарство, понятно?!
Юлия садится на пол на колени, не боясь запачкаться, глядит в лицо друга, слегка похлопывая по щекам:
— Что ты опять такого увидел… Ну же, очнись!
До прихода врачей удается помочь Сергею выблевать лишь часть отравы — остальная быстрыми темпами расходится по организму, поэтому ему сразу ставят капельницу. В больницу не везут, делают все на месте: Сергей оборудовал одно из помещений офиса специально для того, чтобы никто не догадался, насколько часто с ним это случается. Никто не должен узнать. Врачам он платит хорошо.
— Хочешь еще немного подзаработать? — устало интересуется у Леры Юлия, когда состояние Сергея становится стабильным. — Ты ведь собиралась стать врачом.
— Но не сиделкой для психически неуравновешенного мужчины, — замечает Лера, спрятав лицо в ладонях. На практике она видела всякое, но с суицидниками никогда не работала. Почему Разумовский вообще стремится умереть, у него же все хорошо?!
Юля устало кладет руку ей на плечо, ища поддержки. Объяснить все Лере будет слишком трудно, она слишком многого не знает и не понимает. Но Разумовский дает ей хорошую работу, и хотя бы ради этого она должна постараться ради него. Остальное придет со временем.
— Пожалуйста, приглядывай за ним. Я не смогу всегда быть рядом.
Сергей Валерии, по сути, никто, хотя после этого случая они, определенно, должны были стать чуть ближе. Но она не могла ничего обещать.
— Я тоже.
— Значит, будем рядом с ним по очереди. Ему нельзя оставаться одному.
Юля ненадолго отлучается, чтобы вернуться с огромными стаканами кофе и любимыми пирожными Леры. Перерыв уже давно закончился, но никто не гонит Леру работать. Она бы сейчас с удовольствием хоть немного позанималась универскими заданиями, но в голове мысли только о Разумовском и о его недуге.
— Что с ним?.. — осторожно спрашивает Лера. Не знает, можно ли интересоваться этим.
— Он не всегда может это контролировать. Не думай, что он сделал это намеренно. Сережа так сильно не хочет возвращаться в лечебницу, что скрывает от своего лечащего врача все свои проблемы и пытается справиться с ними самостоятельно. Не все таблетки, которые он пьет, ему подходят. И иногда случаются… казусы. Вроде сегодняшнего.
— Что за легкомыслие! — Лера взрывается. Обычно она создает впечатление всегда спокойного и уравновешенного человека, но в этот момент из-за сильного переживания она позволяет себе сорваться на крик. Впрочем, она быстро берет себя в руки. — Если ему не подобрать правильное лечение, ему будет становиться все хуже и хуже!
— Он знает.
— Тогда почему ничего не делает?!
«Потому что считает, что он это заслужил», — думает Юлия, но не озвучивает это вслух.
Сергей старался выбраться из лечебницы как можно быстрее. Притворялся, скрывая недуги. Психика его все еще остается расшатанной, хотя большую часть времени он успешно это скрывает. Юля знает, что он в очередной раз выкарабкается. Она сама поспособствовала этому. Если не он, RussiaLeaks будет вести некому. Фонд по минимизации ущерба от погромов расформируют. Все станет таким же, как и до выхода Сергея из лечебницы. Он этого не допустит.
Юлия успокаивающе гладит Леру по руке и встает, чтобы уйти. Лере не хочется оставаться одной, поэтому она удерживает ее и, поймав взгляд журналистки, просит:
— Давай прокатимся по городу?
— А как же твоя работа?
— Подождет.
Наконец-то Лера хоть немного начала думать о себе. Юля и сама испытывает потребность в том, чтобы проветриться, поэтому соглашается с легкостью. Следующий час они бездумно жгут бензин, не в силах выразить свои переживания иначе — привыкли все держать в себе. Юле не хотелось бы, чтобы Разумовский думал, что она о нем волнуется, а то задерет нос или, того хуже, начнет капризничать. Слова «деловые отношения» они уже давно не произносят, понимают, что это бред, но и друзьями друг друга не называют. У одного из них был слишком травмирующий опыт, а другой слишком долго не верил в дружбу.
— Правду говорят, что вы с Сергеем Викторовичем встречаетесь?
Юлия резко выжимает педаль тормоза, отчего их с Лерой подбрасывает вперед. К счастью, никакой аварии не происходит. Юле просто очень сильно не хотелось врезаться во что-нибудь после такого заявления. Другие языком чешут — это еще ладно, но от Макаровой она такую глупость услышать не ожидала.
— Ох, дорогая моя, — не выдерживает Юлия и, временно припарковавшись у обочины, поворачивается к Лере. У той все всегда на лице написано, поэтому журналистка сразу понимает, почему у той возник подобный вопрос. — Если бы я с ним встречалась, я бы сделала так?
Юлия осторожно проводит большим пальцем по нижней губе девушки, ожидая, что ее оттолкнут. Но Лера не оттолкивает. Только наклоняется ближе к ней, позволяя Юле делать с собой все, что захочется.
БОНУС В БОНУСЕ
Ну конечно, он звонит по видеосвязи, как еще-то. Другие способы связаться для него как будто бы не существуют. Сергей фыркает, не включая камеру. Не хочет, чтобы собеседник увидел бледную кожу, запавшие щеки и провод от капельницы. Свои слабости он показывает только одному человеку… Теперь двум, черт бы побрал эти приступы и побочки от лекарств от побочек.
— Что, хочешь позлорадствовать? — шипит он. Иначе зачем Хольту еще звонить? Отказ не принял, прибить не смог, теперь пытается реабилитироваться. Ну хоть компанию его не трогает, а только его самого, это он переживет. Жалкий инострашка такой штраф отсудил, но ничего, Разумовский уже отправил решение суда на пересмотр. Он так просто не сдастся, Хольт от него ни шиша не получит, даже финансирование отдела протезирования. — Я проиграл битву, но не проиграл войну. Если будешь меня злить…
Сергей явно не в том настроении, чтобы подбирать слова. Август хмыкает белозубой ухмылкой, подложив кулак под щеку, и невозмутимо заявляет:
— Нет, просто решил узнать, как у тебя дела.
Этот русский черт сумел его заинтересовать. В ком еще соседствуют безбашенность, наглость и милосердие? Редкий человек решится бросить Хольту вызов и уйти после этого живым. Разумовскому это удалось.
— Мне казалось, ты слишком занятой человек для того, чтобы тратить на это время.
— А ты слишком занятой для того, чтобы мне отвечать.
Занятой, как же. Врачи говорят пару денечков полежать, отдохнуть от работы. На его состояние повлияло несколько факторов, и одно из них — перенапряжение. Страшно представить, что такое могло случиться где-нибудь на улице или в том недолгом туре по России. Вместе с приступом пришла паника, заставившая Сергея жрать все подряд, лишь бы быстрее это остановить, хотя он прекрасно понимал, что сначала надо успокоиться и сделать все с трезвым рассудком. А Валерия подумала, что он убить себя пытался. Не разубедишь теперь.
— Ты получил свое, так что забудь обо мне, — отрезает Сергей. — Это была глупая идея, я признал.
— А что, если я не хочу забывать о тебе? — тон Августа становится на порядок ниже. — Русский дьяволенок.
— Как ты меня назвал?! — вскидывается Сергей, но провод капельницы заставляет его вновь опуститься на койку. — Голландский сыр… головка сыра! Сгинь!
И быстро вырубает связь, чтобы не слышать больше этого самодовольного голоса. Тот факт, что он разговаривает со знаменитым промышленным магнатом и завидным холостяком как с надоевшим приятелем, Сергея вообще не смущает. Август ван дер Хольт теперь не вызывает в нем ничего, кроме раздражения и зуда в районе кулаков.
Сергей Разумовский не вызывает в Августе ничего, кроме желания обладать.
Послесловие от Автора
Идея этого фанфика пришла мне в голову ранним утром 13 июня 2021 года. Тогда у меня не получилось бы реализовать его идею из-за наступающей на пятки сессии, так что пришлось отложить ее в долгий ящик. Скорее всего, я бы в итоге о ней даже не вспомнила, но потом меня растормошил конкурс фанфиков от BUBBLE, плюс я поспорила с одной знакомой, что куплю себе тома «Союзников» в твердой обложке, только если прочитаю всю «Красную фурию» и напишу как минимум пять фанфиков с участием Хольта (что я, кстати, и сделала, как вы можете увидеть, зайдя в раздел «Работы» на моем профиле). Все это вкупе с парой бутылок пива напомнило мне об этом фанфике и, наконец, я села его писать. Потом пиво закончилось, а необходимость довести дело до конца осталась. Результат вы видите :D
Надеюсь, вы не воспринимали фф чересчур серьезно, пока читали, но все же смогли получить от него удовольствие. На этом история становления характера Сергея подходит к концу. Он пережил сомнения, пытки, утрату любимого человека, содержание в психиатрической лечебнице и, наконец, не без помощи Юлии Пчелкиной, пришел к новой, менее кровавой идее справедливости. Теперь Сергей Разумовский — новый Чумной доктор, и вскоре его город будет чист. Спасибо, что дошли до конца. Всех люблю!~
КОНЕЦ
