17.11.832 (06 часов 47 минут)
За всей этой канителью с проектами я так и не замечаю, как наступает семнадцатое ноября. Я, как обычно, просыпаюсь пораньше, стряхиваю с себя Жуть, вымахавшую за эти месяцы во вполне себе упитанную скотину, которая, тем не менее, не прекращает спать у меня на животе и шароёбиться по ночам по всему дому. Тем самым она выводит из себя с утра пораньше Леви — он встаёт раньше всех и, соответственно, имеет счастье лицезреть нанесённый за ночь ущерб первым. С этими мыслями и выхожу из комнаты. Но вот дальше начинаются странности: во всём доме никого нет, хотя обычно как минимум Гёсслер забредает к нам очень рано, чтобы подольше посидеть над своим проектом. Вот уж и вправду мне удалось найти человека, накрепко повенчанного со своей работой. Но сегодня дом вообще пуст, совершенно. Ни Фарлана, ни Изабель в детской нет, а камин никто даже и не думал затопить. Спросонья у меня в голове бодро начинают генерироваться разной степени стрёмности догадки, достойные лучших работ дель Торо и Стивена Кинга. Где, чёрт возьми, все? С улицы слышится чей-то голос с раздражёнными, командирскими нотками. Неужели за нами отправили группу зачистки? Тогда, может, дети где-то прячутся? Ну конечно, Леви наверняка успел увести их в безопасное место. Но почему не предупредил меня? Не успел? Или, скорее, решил сначала увести детей, а потом вернуться за мной. Да, наверное, так и было. Я, конечно, догадываюсь, что рано или поздно к нам может прийти группа зачистки, поэтому и вожу Пиксису отчёты так часто. Нутром чую, что вот-вот мирная жизнь подойдёт к концу и что оставлять у нас документацию попросту опасно. Чёрт, надо было придумать хоть какие-то способы шифрования наших записей! Почему только к нам пришли вот так внезапно? В последнее время мы не готовим к выпуску ничего глобального, в основном принимая заказы от армии, а за старые проекты как-то поздно притягивать уже, нет? Так, нахрена я вообще сейчас об этом думаю? Соберись, женщина, мать твою через колено. У тебя тут, вообще-то, внештатная ситуация! Беззвучно достаю припрятанный на кухне нож, который до этого носила в Подземном Городе. Хорошо, что сплю я, по старой памяти, всегда в штанах и рубашке, а то неловко бы вышло, если бы мне пришлось сейчас драться в местном кружевном варианте ночнушки. Пригибаясь, выглядываю в боковое окно, плотно занавешенное шторами. Разумеется, ничего, что происходит за углом дома, откуда доносились голоса, не видно, поэтому у меня не остаётся иного выхода, кроме как выйти наружу и встретиться лицом к лицу с нападавшими. Так они хотя бы не смогут поймать никого из ребят — следы крови так просто с дороги не ототрёшь. Конечно, если у них там ружья, то я вряд ли смогу дать отпор, а если к огнестрелу будет прилагаться Кенни Аккерман… Я сглатываю, покрепче сжимая рукоятку и трясущейся рукой берясь за ручку двери. По крайней мере, нож можно и метнуть, если что. Глубоко вдыхаю, медленно выдыхаю, успокаивая нервишки, и наконец распахиваю дверь, стремительно вываливаясь на улицу. На меня недоуменно таращится весь непонятно что забывший тут в такую рань отдел, дети и за каким-то хреном приехавшие Пиксис и Шит, который как раз сейчас немного барагозит. Последний, увидев нож у меня в руке, тут же пятится и, не заметив кочки, плюхается на задницу, тут же выставив руки в защитном жесте: — Я, я совсем ничего не имел в виду! — Он машет руками, всё больше бледнея. С недоумением приподнимаю бровь, всё ещё не понимая, что происходит. Кровь стучит в висках, а тело немного трясётся от напряжения. Тихо подошедший Леви молча опускает мою руку с оружием и обнимает за талию, успокаивая. Он, в отличие от людей вокруг, проживших всю жизнь наверху, в относительной безопасности, сразу же понимает, что за мысли бродят у меня в голове. — Извини, забыл затопить камин, — тихо говорит фасолина. — И надо было хоть Фарлана в доме оставить. Теперь весь сюрприз насмарку. — Сюрприз? — немного очумело спрашиваю я, оглядывая собравшихся людей и, кажется, начиная понимать, что тут вообще происходит. — А. Сюрприз. У нас же скоро начало промышленного выпуска спиннингов и прочих приблуд для рыбалки, которыми занимались мы с Фарланом? Ну, хочешь, могу в дом вернуться? Леви отчего-то усмехается, как и все остальные вокруг. — Да, пожалуйста. — Плечи мальчика продолжают трястись, как будто он всеми силами пытается сдержать смех. — Тут к тебе как раз приехали. Разберись с ними, пока мы тут заканчиваем. — Ладно. Шапку только надень, фасолина. Уже не май месяц на дворе. — Улыбаюсь в ответ, приглашающе кивнув Пиксису на дверь. В этот раз блондин разувается, даже не переступив порог и тем самым вызвав недоумение у начальства, привыкшего к моим «загонам», но не к нервным реакциям на них от новичков. Хах, Гёсслер тоже первые два дня разувался снаружи, пока Леви на него не рявкнул и популярно не объяснил, что так грязь всё равно попадает в дом, только уже на носках. К моему немалому удивлению выясняется, что Шит сам обратился к Пиксису, отправившего его в какую-то лабораторию при Разведке, спустя две недели после своего назначения. Я припоминаю, что это, видимо, произошло примерно тогда же, когда наша команда запатентовала новую упаковку для бинтов, сохраняющую их в стерильности. О, так наш аристократишка жаждет славы? Как мило. И как бесполезно. — Вы уверены, что сможете быть нам полезны, доктор? — скрывая чисто из уважения к Пиксису глумливую улыбку, спрашиваю я блондина. — Да, я в этом уверен. И принёс доказательства, — опережает он мой следующий вопрос, подавая папку. — Вот мои наработки по программе «Пенициллин». Я убедился в том, что ваша гипотеза насчёт зелёной плесени и в самом деле имеет под собой доказательную базу, и изучил в свободное от работы в Разведотряде время под микроскопом влияние данного объекта на окружающую его среду. Однако нашим микроскопам не хватает мощности, чтобы окончательно подтвердить мои догадки о том, на что именно влияет выделяемое плесенью вещество, поэтому на данный момент это всё, что современная наука может сказать по поводу вашей задачи. Однако я хочу, нет, я должен узнать больше! О как? Кажется, я слишком рано сделала о нём выводы. Рьяный мальчик попался… С сомнением пролистываю папку, пока не дохожу до рисунков. О. До этого все здесь пользовались предметными стёклами, однако этот парнишка рисовал круглые поля и колонию внутри них. Прямо как в чашах Петри… Хм, а он, может быть, и в самом деле гений. — Вы использовали новое оборудование здесь. Тыкаю в рисунки, пододвинув папку по столу к, кажется, почти что моему сотруднику. Не спрашивая, а именно утверждая. — Да, обычные стёкла, которые использует Разведотряд… — Парень мнётся и отводит взгляд. — Не слишком подходили для моих экспериментов, и я взял на себя смелость сконструировать… — Стеклянный цилиндр с питательной средой внутри? — невинно продолжаю я за ним, уже не скрывая предвкушающую улыбку. — Как вы… У вас тоже есть такая разработка?! — изумляется Шит, резко поднимая на меня взволнованный взгляд. — Нет, это было лишь одним из проектов на будущее. Ну не говорить же ему, что я лишь отдалённо помнила вообще о таком предмете, как чаша Петри, пока не взглянула на его рисунки. Задумчиво постукиваю пальцем по странице: — Вы сказали, что работали в свободное от работы время. Могу я поинтересоваться, чем вы занимались в Разведке? — О, я… — Шит с сомнением смотрит на Пиксиса. Начальник одобрительно кивает, и доктор продолжает: — Я был в группе, изучающей титанов. Мы пытались понять, откуда они взялись и что они такое, изучая затвердевшее содержимое их желудков, которое титаны отрыгивают, когда… съедают слишком много людей. — И какие у вас были выводы? С интересом подаюсь вперёд. Если сейчас он даст мне намёк, что начал догадываться о том, что титаны — это люди, я заберу его к себе. Потому что таким умным ребятам надо давать раскрыть свой потенциал на полную, даже если они полные козлы. В Разведотряде, как я поняла, его просто использовали в роли принеси-подай. — Эм, ну, нашим учёным пока что не удалось сделать однозначных выводов… — бормочет Шит. — Я не спрашивала про мнение ваших старших товарищей, — останавливаю я этот поток бессмыслицы. — Какие выводы сделали конкретно вы, доктор? — Я? — изумляется блондин, подтверждая мои выводы об уровне его работы, и тут же хмурится, нервно подперев подбородок ладонью. — Теперь, когда вы спросили… В первый день работы с материалом я подумал, что застывшая жидкость довольно сильно похожа по составу на человеческую слюну, но потом я отмёл эту догадку, так как это… — Хорошо, я вас поняла, — останавливаю я его. Ты попал в самое яблочко, парень! Осталось прояснить ещё один момент: — Последний вопрос: как вы думаете, вам удастся с нами ужиться? Позвольте пояснить мой вопрос предельно чётко: здесь вам никто задницу подтирать не будет. Мы работаем с армией, но не являемся её частью. Офицер Пиксис — мой начальник и спонсор отдела, но на этом наши соприкосновения с армией заканчиваются. Однако слуг у нас в отделе нет и не будет, а все рабочие равны между собой. Таковым было моё требование при создании этой группы. Мне, как и остальным, совершенно насрать, из какой вы семьи и сколько влияния у ваших родителей. В этом отделе мы все — единый коллектив с одинаковыми правами и обязанностями. И более того, каждый член команды сам делает свою часть работы по дому в соответствии с заранее установленным графиком. А, и откосить или сделать свою часть работы «на отвали» не удастся. Если вы не умеете мыть полы или менять баллоны в керосиновых лампах — научим. Не захотите… Нет, заставлять, разумеется, вас никто не будет, но из отдела вы вылетите быстрее, чем успеете сказать «я важная часть команды». Так что скажете? — Простите мой интерес, но… Правильно ли я понимаю, что «равноправие», о котором вы говорите, позволит мне посылать вас на хер, если вы будете в чём-то кардинально неправы? — Этот козёл отзеркаливает мою ухмылку. — Да, разумеется. У нас же не армия, повторяю. До тех пор, пока вы выполняете все пункты контракта, не оскорбляете своих коллег и продвигаете науку. — Киваю. — Не вижу ничего плохого в том, чтобы коллеги поправляли в том числе и меня, если я сворачиваю на неверный курс. — Пожалуйста, примите меня в ваш отдел! — Блондин, явно чем-то вдохновлённый, подскакивает, спешно подавая мне руку для рукопожатия. — И я обещаю, что стану прекрасным дополнением к вашему коллективу. О как. Кажется, Разведка-то пошла ему на пользу, немного сбив спесь путём постоянного игнорирования его мнения. Ничего, у нас он ещё быстрее в нормального человека превратится, только пользоваться мы будем нормальными методами, а не дедовщиной и потугами в субординацию. Хмыкаю, тоже вставая, но не спеша пока пожать протянутую мне руку. — Имя-то у вас есть, доктор Шит? А то фамилия как-то подкачала. — По-птичьи наклоняю голову чуть набок, опираясь бедром о стол. — А? — Парень растерянно моргает пару раз и недоуменно отвечает: — Не знаю, чем вам не угодила фамилия, но моё имя Петер. — Хорошо. Пожимаю грубую ладонь, невольно задумавшись о том, что даже чашу Петри не придётся теперь переименовывать. И мне удобно, и название не будет связано с отходами жизнедеятельности. Шикарно! — Добро пожаловать в отдел Разработок, доктор Петер. — Спасибо за оказанное доверие… — Да-да. — Машу рукой, давая понять, чтобы он завязывал с благодарностями. — Поменьше высокопарности, побольше дела, Петер. Очень рассчитываю на вашу работу и помощь в разработках. Идите, что ли, спросите у ребят снаружи, можно ли мне уже выходить. Пиксис, не знаете, кстати, по какому поводу моя команда так заряжена с утра пораньше? Вроде бы у нас довольно минорные изобретения в этот раз? — Так сегодня же… — Начальник вдруг усмехается в усы, тормозя на половине фразы. — Нет, я понятия не имею, какой повод может быть у того собрания снаружи, Селезнёва. Но лишний раз убеждаюсь в том, что вы тот ещё трудоголик и я не зря тогда поручился за вас. — А, эм, ну, спасибо? — немного неловко отвечаю я, не зная, как реагировать на такое. Но потом вспоминаю, что у меня появилась весьма здравая идея: — Подождите немного, пожалуйста. У меня появился к вам срочный разговор. — В чём дело? — Мужчина останавливается, так и не дойдя до двери. — Сегодняшняя ситуация натолкнула меня на мысль, что мы недостаточно хорошо защищаем информацию. — Да, сегодня вы нас всех весьма удивили своим… боевым настроем. Поясняйте свою идею. Начальник разворачивается и садится обратно за стол, внимательно глядя на меня. — Смотрите сами: наш дом как проходной двор — у всех сотрудников есть ключи, и каждый из них может прийти в любое время дня и ночи, чтобы поработать. Но что мешает кому-нибудь другому прийти сюда и… забрать или ознакомиться с определёнными данными? — Не представляю себе, кому такое может понадобиться. — Пиксис хмурится. — Вы придумываете вещи, которые потом используют жители всех стен. Даже если у вас и украдут чертежи, вы возите копии всех документов ко мне раз в неделю, поэтому любой вор, решивший начать производство ваших изобретений, мгновенно был бы пойман. Или вы скрываете от меня какие-то работы и опасаетесь за их сохранность? — Всё, что мы делаем, рано или поздно попадает к вам, — открещиваюсь я от его подозрений. — Я говорила не о том, что кто-то попытается сделать наши изобретения, а о том, что кто-то может счесть то, что мы тут делаем, опасным для существующего порядка. Поэтому я считаю, что имеет смысл ввести какой-нибудь шифр, по крайней мере, на те документы, которые остаются у нас на хранении или нужны для будущих наработок. И сделать парочку улучшений в охране территории, чтобы уж наверняка. — Вы постоянно говорите об угрозе, исходящей изнутри стен. — Пиксис хмурится ещё сильнее. — Но за всю свою жизнь мне ни разу не доводилось столкнуться с чем-то подобным. Поверьте, политики наверху весьма индифферентны к тому, чем занимаются простые граждане. — И слава богу. Но я уже привлекла их внимание своим судом, если помните. Вряд ли бы простой случай стал бы судить Верховный Главнокомандующий, да? Мы с начальником переглядываемся. — Кроме того, пока я не обратилась к вам, вы и не думали о создании чего-то наподобие нашего отдела, ведь так? — Мой собеседник качает головой, подтверждая мои слова. — У людей, о которых я говорю, просто не было повода к вам приходить. И я лишь хочу убедиться в том, что его не возникнет и в будущем. Считайте меня параноиком, если хотите, но, по-моему, «лучше перебдеть, чем недобдеть». Некоторое время мы молча смотрим друг на друга, пока, наконец, мой начальник не сдаётся, поднимаясь из-за стола: — Хорошо, пусть будет по-вашему. Разрабатывайте эту свою систему защиты, если вам так спокойнее. Надеюсь, когда-нибудь мы будем друг другу доверять настолько, что вы сможете поделиться со мной истинной причиной ваших страхов. И держите меня в курсе об успехах Шита. Пиксис машет на прощание рукой, оставляя меня одну посреди огромной гостиной. И всё-таки, что за хрень решила придумать моя команда на этот раз? Выходить на улицу мне, вроде как, рано — всё-таки меня так и не зовут ещё, поэтому я, пока никого нет, затапливаю камин и решаю немного поработать, доставая чистую папку и начиная новый чертёж. Мне хочется сделать что-нибудь наподобие нормальной швабры, чтобы не гонять каждый раз по огромному дому с тряпкой. Но вот из чего сделать губку?.. Или, может, сделать швабру с тряпкой, прикрепляющейся к двум лопастям, которые будут её отжимать?.. В общем, когда за мной приходит Леви, я уже по уши в работе, наконец найдя неплохой, вроде бы, способ сделать то, что хочу. Попутно на отдельном листе я записываю идею швейцарского ножа. — Что на этот раз? — скучающе спрашивает мальчик, заглядывая мне через плечо. — «Изобретаю» швабру. Это такая штука для мытья полов. Что, уже пора выходить? — Не отрываясь от записей тут же уточняю: — Ещё буквально секундочку, а то потом забуду, что хотела сделать. Леви облокачивается о край стола, терпеливо дожидаясь, пока я закончу. — Ты переодеться не хочешь? — намекает он на мой несколько растрёпанный вид, когда я собираю документы в папку и сообщаю о готовности выдвигаться. Чёрт, я и в самом деле становлюсь трудоголиком. Даже пижаму на нормальную одежду не поменяла. — Как ты и говорила — на дворе уже не май месяц. — Да, прости, что-то я совсем вошла в роль местного учёного-патриота, — усмехаюсь я, взлохматив отросшие за это время волосы на затылке. Подстричься, что ли? — Хах, сегодня лишний раз вспомнила, насколько сильно жизнь в Подземном Городе меня изменила. Раньше я, как и эти ребята снаружи, ни за что бы в такой ситуации не схватилась за оружие, скорее подумав, что вы трое просто куда-то свалили из дома с утра пораньше — например, ушли в лес играть или ещё что. А тут, стоило только полгода пожить там, внизу, и вот уже всякая чернуха в голову лезет. — Я не думаю, что всегда быть готовым к худшему развитию событий так уж плохо. — Леви смотрит в сторону двери, чуть нахмурившись. — По крайней мере, так меньше шансов быть убитым из-за собственной беспечности. Все эти ребята снаружи живут хорошей, сытной жизнью и даже не задумываются о том, что в один момент всё может рухнуть, как карточный домик. Но выходцы из Подземного Города… а теперь и ты тоже, мы знаем, какими бывают люди, когда их прижмут к стенке нужда и голод. И потому для нас любой сюрприз приятен, так как реальность в итоге оказывается лучше того, что мы ожидаем увидеть. Вопрос в том, чего ты испугалась так сильно? Почему продолжаешь осторожничать и не пускаешь некоторые проекты в производство, да даже не показываешь их тому чудаковатому старику? Постоянно твердишь о какой-то группе зачистки, ни слова не говоря о том, кто они и почему должны за нами прийти. Тишина натянутой струной повисает между нами. Сказать или нет? Вот в чём вопрос. Наконец решаюсь, поняв, что так не только я, но и Леви тоже будет настороже. А это посерьёзнее моих психов защита будет. — Твой дядя возглавляет эту группу. Если мы хоть где-то выйдем за рамки, очерченные местным правительством, за нами придёт твой дядя. Не потому что ты здесь — о твоём выходе на поверхность он, скорее всего, даже не знает. Просто работа у него такая. И он чертовски хорошо, судя по всему, её делает. Вот что до усрачки меня пугает. — Тихо выдыхаю, отгораживаясь от сына архивным шкафом, куда пытаюсь запихнуть новые наработки. — Бред. Что бы ему делать тут, наверху, ещё и при правительстве? — Леви хмурится, тормозя мои руки и заставляя посмотреть на него. — Он ненавидит что правительство, что знать одинаково сильно. — Он работает капитаном центрального отдела Военной полиции, Леви. Работал там ещё до того, как нашёл тебя, — предельно чётко отвечаю я, глядя в тёмные океаны напротив. — Думаю, это ещё одна причина, по которой он оставил тебя там, внизу, — при его работе ты мог бы оказаться под куда большим ударом, если бы остался рядом с ним. — Откуда тебе всё это известно? — на удивление спокойно реагирует мальчик. Или опять прикрывается этой своей маской? — Впрочем, не важно. Ты точно не врёшь сейчас о том, что говоришь. Значит, по-твоему, Кенни Потрошитель из Митры работает в Военной Полиции и убирает неугодных власти людей? Что ж, эта работа вполне ему подходит. Мальчик качает головой, отпуская мою руку, но я не даю ему отойти, роняя документы на пол и поскорее обнимая малыша. — Прости. Прости меня, мой хороший, — шепчу я в чернявую макушку. — Мне нужно было сказать тебе это раньше. Ещё тогда, когда мы в первый раз заговорили с тобой о твоей фамилии. — Нет, всё нормально. Я давно уже понял, что мой дядя в плане заботы о семье — просто неуверенный в своих силах долбоёб. — Леви вдруг усмехается. — Но теперь мне действительно интересно другое… Как много у тебя ещё таких вот интересных сведений? — Вагон и маленькая тележка. Я ведь попаданка из другого мира, забыл? — смеюсь я в ответ. — Что такое «вагон»? — тут же спрашивает мой почемучка, но, впрочем, не забывает напомнить и о своей будущей карьере капитана. — Иди переодеваться, попаданка, по дороге расскажешь.***
— Эй, вы тут скоро, а? Все вас ждут! — Фарлан нетерпеливо протискивается вовнутрь, зачем-то прикрывая дверью то, что творится снаружи. Да что они там устроили, мать вашу? Вспоминаю попойку и чем та закончилась и вздрагиваю. — Уже идём! Эй. Они ведь не спёрли что-то опять у наших соседей? — тихо интересуюсь я у Леви, прикрывая рот ладонью. В ответ на моё предположение мальчик смеётся: — Я до сих пор уверен, что конкретно та идея принадлежала именно тебе, — поясняет он своё веселье, приглашая меня выйти первой. — На амбразуру меня кидаешь, значит? — укоризненно спрашиваю я, берясь за ручку двери во второй раз за сегодняшнее утро. — Общий смысл я, кажется, уловил, так что да, кидаю. Потом расскажешь, что такое эта твоя «амбразура». Леви подталкивает меня в спину. Ну, мне ничего не остаётся, кроме как последовать его невербальному приказу. Мы выходим во двор, и меня тут же оглушает со всех сторон радостное: — С днём рождения, босс! Ребята дружно принимаются наперебой меня поздравлять, жать руку и рассказывать, что мы сегодня будем делать и как они выпросили у Пиксиса на сегодня выходной, а я тупо стою, пялюсь на разноцветную и немного кривую надпись, к которой определённо приложила руку Изабель, и думаю, как я, чёрт возьми, могла забыть о собственном дне рождения. М-да, бывает же такое… — Эй, мам. — Леви касается моей руки, отвлекая от внутренних самокопаний. — Мы тут кое-что для тебя приготовили… — И я тоже помогала! Я тоже! — Изабель требовательно дёргает меня за штанину, и я беру её на руки, благодаря малышку за старания. — Мы, в общем, не слишком поняли, для чего конкретно вам это понадобилось, — обращается ко мне Гёсслер, — но вместе с… «младшими инженерами» разработали устройство, которое при помощи системы линз отображает источник света в увеличенном виде на стену. Надеюсь, вам понравится. Проектор они, что ли, соорудили? Мне отдают коробку, в которой и в самом деле обнаруживается аналог наших проекторов. — Да ладно?! — Я с удивлением рассматриваю внутренности этого чуда техники. — А как вы поняли, каким будет свет, направляемый через линзы? Там же фокусное расстояние вычислять надо и учитывать выделяемое тепло и прочие параметры… Вы же просто гении, чёрт вас побери, если это будет работать, как надо! — Ребята объяснили про размер излучаемого света, и мы взяли на себя смелость примерно прикинуть, как именно это должно быть сделано. — Отчего-то засмущавшийся шатен пожимает плечами. — Ну вы, конечно, даёте. — Я качаю головой, всё ещё не веря в то, что им удалось тут сделать такое. — Это ещё не всё, — встревает Фарлан. — Мы ещё кучу всего тебе приготовили сегодня. — Да! — Изабель прыгает у меня на руках, пачкая мне куртку своими ботинками, но я стоически решаю перетерпеть это безобразие. — Мы та-ак много всего придумали! Открой сначала мой подарок, сначала мой! — Эй, сопля, сейчас же прекрати дрыгать ногами, — осаждает её Леви. — Иди-ка сюда вообще. И где только опять умудрилась изгваздаться? С облегчением передаю девочку сыну, оглядывая стол с подарками. — Очень надеюсь, что в этот раз запасы Разведкорпуса всё-таки не пострадали… Не могу всё-таки удержаться от нервного смешка. Все вокруг смеются, и только Фарлан заверяет, что всё в порядке. С небольшой оговоркой: — Ну… Почти не пострадали, — мрачно уточняет он, задумчиво почесав подбородок и вгоняя меня в неплохую такую тревожность. Но его игру мгновенно портит шкодливая улыбка, которую малец таки не может удержать. — Не шути лучше так, парень. Ты ведь знаешь о моей подозрительности относительно блондинов! — в шутку упрекаю я пацана, отдавая должное его чувству юмора, и тянусь к аляповато запакованному подарку. Этот точно от Изабель. — А что не так с блондинами? — возмущается новичок отдела. — Да просто каждый раз, стоит мне только пересечься с одним из них, они обязательно творят какую-то дичь. Серьёзно, не было ещё ни разу, чтобы этот закон не сработал. — А как же тот солдат в суде? — напоминает Леви про Смита. — Он, вроде, ничего такого не сделал. — Про него вообще не упоминай. Тот ещё козлина. Позже сам поймёшь почему. — Морщусь в ответ. — Короче, Петер, у меня просто небольшие предубеждения. Смирись и забей. Если не будешь творить всякую хе… кхм, ересь, то это никак не повлияет на моё к тебе отношение. О, Изабель, красавица моя, неужели ты сама такую прелесть нарисовала? — Да! Девочка гордо кивает, пока я разглядываю нашу изображённую красками семью в полном составе. — Я хотела сделать так же, как тв… как ты, — вовремя исправляется она, чуть не ляпнув про телефон, на который я иногда фотографирую или записываю детишек, когда в отделе никого нет. — У тебя замечательно получилось, спасибо большое. — Нежно глажу малышку по голове. — Надо будет эту картину побыстрее под стекло убрать и на стену повесить, пока не помялась. — Третья коробка сбоку, — подсказывает Фарлан. И там действительно обнаруживается подходящая по размерам рама. Сразу видно, кто подсуетился. Дальнейший день проходит весело: мы вместе идём в небольшой поход, устраиваем шашлыки в лесу, дразня залётных разведчиков вкусными запахами и выпивкой. Нет, в этот раз мы и близко не суёмся на их территорию — наоборот, сворачиваем ровно в противоположную сторону. Просто тут, в лесу, не особо много места и потому куда ни иди — всюду будут эти ребята на УПМ. Поэтому лично нами они больше воспринимаются как часть экосистемы леса, нежели чем как «те самые суровые защитники человечества». — Ваш отдел вообще хоть когда-нибудь работает? — делает нам замечание знакомый блондин. А я все гадала, спустится он к нам или решит проигнорировать. Что ж, видимо, интерес пересилил. Я тут же со значением смотрю на Леви, мол «Что я тебе говорила: козёл, как есть козлина редкостный». — А ваш род войск со времён нашего разговора хоть что-то выяснил о титанах, или крылья свободы так и продолжают быть лишь красивой агиткой для молодняка? — в тон ему отвечаю я, тут же отпивая ещё немного вкуснейшего грога. Смит смотрит на нашего новичка, кажется, понимая, что всё, что было известно Разведке, теперь известно и мне. Да, малыш, пока что я веду, но не переживай, скоро ты станешь говнюком куда покруче меня. А пока что… продолжаю, резко сменив тон с бесстрастного на завлекающие интонации прожжённого пиарщика-пьяницы: — Присоединяйтесь, что ли, молодой человек, раз уж залетели к нам. В ногах, как говорится, правды нет. Вместе побездельничаем, культурно отдохнём… вместо того, чтобы разводить тут имитацию бурной деятельности. — Заметив, как бровастик колеблется, обворожительно улыбаюсь и подаюсь вперёд, опираясь рукой с чашкой о колено и включая скилл бомжового обаяния на максимум, чтобы паренька уж наверняка проняло. — Не волнуйтесь, Эр-рвин, перед начальством я вас, так и быть, отмажу. Могу даже на всю ночь… Как я при этом умудряюсь сдержаться, пока подмигиваю в конец охреневшему Смиту, — ума не приложу. Но блондин, выпав в осадок, скомканно прощается и линяет в туман на всех скоростях. И только выждав секунд пять после того, как стих шум газа, я наконец даю себе волю, от души заржав. Отряд присоединяется ко мне, поняв, что я просто так прикалывалась. — А из вас неплохая бы вышла актриса, босс! — выдаёт химик, хлопнув себя по колену. — За что вы так этого парня? — Поверьте, есть за что. Но в основном потому, что меня задолбали летающие на огромной скорости мужики прямо над нами. Ну никакой дисциплины и техники безопасности у этих солдат, не то что у нас с вами. — Пытаясь подавить смех, развожу руками, вызвав очередную волну веселья. Больше в тот день Разведкорпус нас не беспокоит.