Последнее Чудо Империи

      Две пони, несколько изменив свои иллюзии — зашли следом за царём в белоснежный собор. Твайлайт успела отметить высоченную колокольню, стоявшую несколько в стороне, чем-то смахивающую на башни кантерлотского дворца. А так же, как заинтересованно смотрели на них прохожие. Про себя она подумала: " — Наверняка мы стали причиной самых необычных слухов и пересудов на ближайшие недели для жителей этого города! Появится из дворца в сопровождении правителя, будучи абсолютно неизвестными особами, хоть и выглядящими, как дворянки? Есть о чём сплетничать! — Но это было явно лучше, чем если бы они появились рядом с императором без прикрытия иллюзии. Ведь в таком случае, скорее всего, скандал разразился бы таких размеров, что через сутки был бы самым обсуждаемым событием как Старого, так и Нового света. Хорошо, хоть географию успела подучить, надо же было понять — где эта… война.» — впрочем, время на раздумья заканчивалось, и две миловидные юные барыни с возмутительнейшими цветами волос, шокировавшие публику, прогуливавшуюся по Кремлю, вместе с императором Николаем II под звуки благовеста не спеша прошествовали в Успенский собор.       И снова на Твайлайт нахлынули те самые запахи, только словно бы… концентрированные — судя по всему запах ладана и воска въелся в дерево перекрытий и фрески стен за прошедшие со времени постройки столетия. Они очень тихо прошли до центральной части, расположенной под возвышенным куполом, после чего повернули влево, как им настоятельно рекомендовал царь.       И остановились перед старой, даже древней иконой, которая, как объяснил им самодержец, являлась одной из самых почитаемых святынь церкви. Изображение, нарисованное на потемневших от времени досках, явно скреплённых сзади воедино было строгим и излучало какую-то неуловимую… грусть, которая, впрочем, была чем-то похожим на то, как иногда смотрела на неё и её маленьких пони бывшая наставница, передавшая вместе с сестрой ей большую часть своей магической силы. Впрочем, как сказали они обе — со временем, хоть дар бессмертия их уже и не покинет — они станут обычными пони — какой именно расы, впрочем, умолчали. И, даже, возможно, со временем, к ним станут относится, как к самозванкам — усмехнулась Селестия, передавая Твайлайт один из последних символов власти Эквестрии — древнее личное боевое знамя «Sol Invictus», имеющее ещё и странное название — «орифламма» — как оказалось, Твайлайт до сих пор многого не знала о своей учительнице и её сестре, которая, впрочем, тоже отдарилась со словами: — Единственное, что я до последнего оставлю при себе — власть над снами, поскольку сие искусство неимоверно трудно и опасно, а для натуры увлекающейся, как ты — опасно вдвойне! Пусть уж лучше ты сначала обретёшь мудрость веков, прежде чем начнёшь изучать сей аспект моей магии. Я не желаю, тебе, Твайлайт, того же рока, что я испытала — изучать запретные миры с детства — ты видела, к чему это приводит! И, надеюсь, что ты сможешь поладить с моими детьми теперь! — так к Твайлайт перекочевал странный посох из тёмно-коричневого, цвета выдержанного палисандра, дерева, который, впрочем, стоило ей направить в посох магию, обратился булавою с магическим навершием, явно повторяющим её кьютимарку! — Надеюсь, что тебе, Принцесса, никогда не придётся использовать Террор по назначению! Это последний в мире артефакт, в котором есть магия умбр, так что будь с ним вдвойне осторожна! — на этой ноте она рассталась с Сёстрами в последний раз.       Сейчас пони стояли перед Владимирской иконой Божией Матери и не очень умело крестились и кланялись. Двух особ, явно дворянского сословия, вошедших в храм чуть ли не рука об руку с самодержцем, и явно недавно перешедших в истинную веру, сразу же заприметил митрополит Владимир. Хоть и негоже отвлекаться от службы, да ещё на двунадесятый праздник, одним глазом батюшка поглядывал на девиц — и не мог понять — вроде и одеты подобающе, но что-то с цветом выбивающихся волос, уложенных у той, что пониже — в яркую косу, а у той, что повыше — в сложный пучок, закреплённый хитроумными застёжками, да и было ощущение — ну что вот не были они христианского роду-племени, несмотря на явно европейские лица и одежду!       Решив отложить этот вопрос на попозже, митрополит решил довести службу до конца, а затем уже выяснить природу столь необычных гостий, что явно сопровождали Николая Александровича. И густой баритон с новой силой полился с амвона. Впрочем, время близилось к четырём пополудни, а значит, обедню надо было заканчивать. И Василий Никифорович аккуратно свернул проповедь, давая понять, что служба закончена, собравшейся пастве. Облегчённо разогнувшему спину Николаю II вслед раздался голос митрополита: — Ваше императорское величество! Не представите ли вы мне своих спутниц?       Сам же митрополит терялся в догадках — неужели примерный семьянин и христианин, коим слыл царь — вдруг пошёл по юбкам? Хотя интуиция прямо вопила — что тут нечто большее, чем просто измена супруге. И Василий Никифорович, давно метивший на пост митрополита Санкт-Петербуржского и Ладожского — решил, что уж лучше ему сейчас получить ещё чуть-чуть влияния на царя, чем упустить шанс на влияние — дело в том, что при столь податливом для церкви в некоторых вопросах и неуступчивом в других самодержце — лавры Филарета вновь начинали кружить головы иерархам, и Владимир тоже не был устоявшим исключением — разве что над Святой Софией вновь воздвигнут крест? Но пока что «больной человек Европы» подавал судорожные признаки жизни, а государство Российское не торопилось свести в могилу своего векового врага, вместо этого ввязавшись в дикой глухомани в войну из-за земель, которые постоянно разоряли разбойники! Да, территория была вроде как и богатая, да и плодородная — но кого туда заставишь ехать? Вот уж где украина так украина!. Даже недавно проложенная чугунка в такие дали дальние — не очень-то спасала, и до сих пор в населении на Дальнем Востоке империи преобладали инородцы.       Пока он думал, спускаясь с амвона, император подошёл к двум странным барыням и что-то им прошептал, на что в ответ от более высокой получил ответ, который уже поразил владыку, услышавшего его: " — Не беспокойтесь, Николай Александрович, этот разговор я полностью беру на себя!» Это было немыслимо! Она общалась с самодержцем, как с равным! И в то же время, отец Владимир не знал ни одной современной ему «царицы Савской»! Тем сильнее был шок от последовавшего разговора, нагло и бесцеремонно перехваченного женщинами в главном храме царства Московского!       — И что же вы столь много берёте на себя, барыня? Иль не знаете, чем кончила Ева, что тоже много брала на себя? — митрополит уже не скрывал вскипающего гнева, намеренно громко стуча посохом по полу, прежде чем остановиться перед необычным трио.       — Успокойтесь, отче, Николай Александрович в этом разговоре нам не помощник, а ещё лучше — чтобы не присутствовало в здании глаз и ушей лишних, отче! — более высокая спокойно смотрела в глаза митрополита, даже ни на вершок не склонив главы! — что только ещё больше сердило Владимира, выводя из себя столь детской непосредственностью!       — Нет среди челяди храмовой ни глаз, ни ушей лишних, барыня! Кто вы, что столь дерзко ведёте свои речи пред ликом Владимирской Богоматери и Бога Нашего Иисуса Христа?! И обращаетесь к государю-императору всероссийскому как к равному?!       Твайлайт, видя, что дело миром решить не удаётся, обратилась к стоявшему рядом в изумлении самодержцу, обречённо выдохнув: — Николай Александрович, представите нас, как подобает? Услуга за услугу.       Перед глазами ошарашенного священника вспыхнуло на доли секунды пурпурное сияние и рядом с царём на месте дерзких девиц возникли два существа ну явно не от мира сего! А сам император, похоже, решил выполнить абсолютно не подходящую ему роль герольдмейстера! По залу разнёсся спокойный голос Николая: — Позвольте представить вам, отец Владимир, Её Королевское Высочество, Правящую Принцессу Эквестрийскую, леди-протектора Кристальной Империи, Элемент Магии, Владычицу Солнца и Луны Твайлайт Спаркл и её Первую ученицу Сансет Шиммер!       Только выдержка, характерная для того, кто пробивался в Святейшем Синоде на первенствующее место, заставила митрополита устоять на ногах, впрочем, рука его добела сжала посох.       Абсолютно непонятные, языческие титулы и совершенно невероятные существа рядом с царём! — не совсем осознавая, что делает, Василий Никифорович поднял большой нательный крест на пони: — Изыдьте, слуги нечистого! — что, впрочем, не возымело ровным счётом никакого воздействия! А император тем временем наклонил голову к уху… лошади? и произнёс: — Видите, Твайлайт Спаркл, — и это один из лучших! — и расстроенно покачал головой.       — Уж поверьте мне, отче, — в голосе Твайлайт появилась металлическая нотка; — Я к слугам вашего князя тьмы отношения не имею, как и вообще к творениям Вашего Творца. Наш мир сотворила Фауст! Посему и греха вашей Евы на мне, как и моей ученице, — нет!       Такое богохульство митрополит Московский стерпеть уже не мог, да и фамилия врача из знаменитой оперы Гёте тоже не способствовала доверию, и замахнулся на Твайлайт посохом: — Люди! Демон у Владимирской! — и отовсюду побежали служки, дьяки, и другая церковная прислуга. Аликорн увидела, что дело пахнет большой дракой, применила единственное своё нелетальное оружие (Сансет рядом едва успела съёжиться на полу, заткнув уши копытами) — впрочем, от него загудели все звонницы Московского Кремля, древние стёкла в витражах задрожали, грозя расколоться, а её Кантерлотский глас прекрасно слышала вся Красная Площадь: — КАК ВЫ СМЕЕТЕ!!! Я ПРИШЛА СЮДА ПО ДОБРОЙ ВОЛЕ, КАК ДРУГ И СОЮЗНИК!!! А ВЫ УВИДЕЛИ ВО МНЕ ИСЧАДЬЕ ТАРТАРА!!! — глаза принцессы горели белоснежным светом, а эфирные грива и хвост начали заниматься столь же неестественным пурпурным пламенем.       Руку совершенно оглушённого священника вдруг схватил Николай, проорав тому прямо в ухо: — Они под моей личной защитой!!! Отец Владимир, проявите свойственное вам благоразумие!!! Или хотите вызвать новый раскол?! — священник расслабил руку, и посох был бережно подхвачен императором. Церковная же челядь по всему собору зажимала уши, совершенно оглушённая невероятной силы голосом, исходившем от странной, невозможной… лошади?!