Сказание о шихуандийской гробнице

      — Наша экспедиционная команда сейчас находится в Китае, в провинции Чжэцзян, — сообщил юноша, медленно ступая по широкой дороге.       За ним последовали несколько людей: один держал камеру, другой — громоздкий микрофон на штативе, и еще несколько людей держали в руках разные приборы, создавая нужное освещение для видеоролика. Все они шли нога в ногу за ведущим.       — Мы недалеко от пещер Лонгъю, — продолжил голос. — Загадочные пещеры Лонгъю в Китае считают девятым чудом света, а учёные полагают, что им не менее 2000 лет. Открытие подобных пещер стало сенсацией в научных кругах и во всей истории; ранее о них никогда не упоминалось. Среди небольшого круга археологов ходят легенды, что где-то в глубинах пещер находится гробница императора Шихуанди! И у нас на руках есть часть так называемого ключа, и мы намерены его использовать. Мы будем искать гробницу до самого конца — станем первооткрывателями. И вы, наши зрители, будете своими глазами наблюдать за нашим великим открытием. Придется искать во всех уголках…       Не успел было парень закончить свою длинную речь, как оказался сконфуженным: резкий толчок позади напугал его, что тот подскочил, едва не упав.       — Снято! — крикнул Джейк, непонимающе моргая на произошедшее. Дубль был превосходным, но кто-то решил прервать его очень драматично под недовольную гримасу.       Джей обернулся и с грозным видом начал рассматривать того, кто посмел разрушить съемочный процесс: перед ним находился высокий парень, волосы его были каштановыми, и он сам стоял, виновато опустив голову. Он не был похож на местных жителей — его выделяла внешность, говорящая о том, что он кореец или же японец.       — Прошу прощения, — медленно пробубнил парень на английском языке, старательно скрывая акцент. Он безусловно был иностранцем, а черты его лица были довольно индивидуальны.       — Тебе нужно смотреть куда ты идешь, — подал голос один из членов команды, проговорив на корейском, чересчур громко возмущаясь. — Теперь нам придется всё снимать сначала!       — Зачем ты извиняешься, Ники? Это им нужно было смотреть, куда они прут, и в каком они месте! — Внезапно прозвучал чей-то голос: он имел бархатистый, приятный и слегка басовый тембр.       Этот голос… Он был знаком каждому из собравшихся в этом месте, в особенности Джею. И юноша мысленно молился всем богам, чтобы это оказался кто-либо другой, но лишь бы не тот человек, о котором он подумал. Но, кажется, его мольбу никто не слышал, ведь уже в следующую секунду перед ним возник силуэт в темной одежде, который он не видел на протяжении нескольких лет, и, будем честны, намеревался избегать до конца своей жизни.       — Это место, в котором проходят тысячу людей ежедневно, — продолжил «незнакомец» властным голосом, и явной пренебрижительностью. Он был разозлен (а может находился в ярости), но даже при таком обстоятельстве всеми силами защишал самого младшего в их габаритной команде. — Снимать здесь край безрассудства! Если вы так не хотели, чтобы вам помешали, то снимали бы в каких-нибудь лесах поблизости.       — Это… это же Ли Хисын?.. — прошептал чей-то голос из команды американца, и тот обреченно вздохнул, отрывая взгляд от земли на человека, стоящего перед ним. Он не хотел его видеть… Расставание далось ему крайне тяжело и нежеланно. И в отличие от Хисына, он сгибался почти каждую ночь пополам, не в силах унять боли в своем сердце. А оно разбивалось на миллионы крохотных осколков от каждой новости об открытиях Ли Хисына: ему хотелось подойти и обнять его за небывалые открытия, похвалить всякий раз за любую мелочушку, но он выстроил непробивные стены, которые невозможно теперь сломить.       После одного случая Хисын уже сделал окончательный выбор, и если он сам того не захочет — его не переубедить никогда.       А Хисына знали все. Почти все…       Мужчина бесперерывно находился на обложках различных журналов. Его узнавали по всему миру, как выдающегося археолога нового века. Все молодые и строптивые журналисты мечтали взять у него интервью, узнать о новых открытиях и его личной истории. Он был тем самым человеком, тянящих всех остальных лишь вперед. И в отличии от того же Джея, у него была аудитория на десятки миллионов.       — Хён… — пробурчал Ники, но старший закрыл тому рот холодным приказом «молчи» и перехватил инициативу разговора на себя, видя перед собой мужчину, которого когда-то любил до посинения и забвения.       — Вы не имеете права так высокомерно разговаривать с тем, кто всего-навсего не заметил вашу чертову бандуру и вас самих, — грубо продолжал брюнет, хватая мальчишку за локоть: он потянул его на себя и аккуратно отвел за спину, словно становясь его стеной. Хоть паренек и был выше, но за чужой спиной тот казался маленьким и беззащитным подростком — таким невинным щенком, будто Хисын прятал за собой вовсе не человека. В последний раз Хисын так делал с Джеем…       — Извини, — тяжело ворочая собственным языком, Пак всё-таки решился ответить. Говорить было куда тяжелее, чем вспоминать хорошие моменты, когда перед тобой был тот самый человек, с которым когда-то было связано твое прошлое. Они больше не те… Совершенно не те… — Мои ребята не хотели задеть твоего мальчика. Просто мы долго снимали, а теперь обязаны делать всё с самого начала, поэтому немного расстроились.       — Это не наши проблемы, — коротко отрезал Хисын, быстрыми шагами уходя прочь. Его проницательный и холодный взгляд оглядывал повзрослевшего и изменившегося Пака: с ног до головы.       Это было впервые, когда Хисын так посмотрел на него… Эти ощущения скручивались в животе болезненным узлом; хотелось лишь то и делать, что кричать от безысходности, но всё это выходило худо. Наполненные морем глаза еле-еле сдерживались от того, чтобы из уголков не выкатились слезы.       — Извините… — еще раз промямлил подросток и побежал вслед за старшим, который шел с баснословной скоростью. И этот высокий ребенок чуть ли не напрыгнул тому на спину, аккуратно приобнимая за талию.       Хисын никогда не ходил быстро в новых местах, изучая всякую маленькую деталь, которая могла бы им помочь в любой момент. Но сейчас взрослый юноша был готов сбежать отсюда, куда глаза глядят, лишь бы не видеться с этим американцем. — Давайте отложим всё до завтра… — подавленно предложил Джей, обращаясь к своей археологической команде. — Хорошенько отдохнем, ведь завтра весьма важный день…       Все парни одобрительно кивнули, начав собирать аппаратуру по рюкзакам. А после направились к гостинице, где их ждали все остальные участники экспедиции, которым процесс съемки был вовсе не интересен.       — Ну что? Всё отсняли? — беззаботно поинтересовался Джэхён, попивая кофе из кружки и бегло посматривая темными глазами по ребятам.       Они сидели в душном баре гостиницы, пытаясь мысленно подготовиться к завтрашнему дню. А Джей тем более…       — Мы ничего не отсняли, — вздохнул Джей, подсаживаясь поближе к мужчине, старательно пытаясь спрятать дрожь по всему телу: конечности трясло от тремора и воспоминаний, обхвативших его как стальные оковы Фенрира, а глаза то и дело смотрели в землю, не обращая внимание на окружение.       — Что случилось? Камера что ли разрядилась? — В голосе старшего чувствовалось волнение, подливающее масло в огонь. Это заставляло Чонсона мысленно провыть, как брошенный безумный волк-одиночка.       — Не вините во всем мою камеру! — подал голос Джейк, поднимаясь по лестнице. Это было немного обидно, ведь постоянно обвинять во всем бедную аппаратуру… Такое себе удовольствие.       — Мы встретили Ли Хисына, — ответил за светловласого Джэмин, опираясь на стойку. Парень с пепельными волосами посматривал на погрустневшего, и в один момент разозленного старшего, кидая взгляды Джэхёну из раза в раз на необычную реакцию ведущего археолога. — Вот у нашего ведущего и пропало настроение.       Джэхён понимающе промычал и похлопал американца по спине, чтобы тот слегка успокоился. Но попытки становились тщетными: несполезными и бессмысленными.       — Ли Хисын? — переспросил блондин, сидящей неподалеку с небольшим блокнотом и ручкой, посматривая на вернувшихся людей.       — Да, Ли Хисын, — чуть ли не прошипев, Джей яростно бросил взгляд на журналиста.       — Надо уговорить его на интервью, — выдал Сону, отпивая глоток от своего коктейля, заставив всех обернуться на него. Вот что с этим журналистом было не так? — Знаете ли, таких людей не каждый день встретишь.       — Ты разве не должен брать интервью у нас? — вскинул вопросительно бровь Джэхён, скептически поглядывая на физиономию наглого Кима. — Ты, вроде как, в нашей команде.       — Если вы найдете гробницу, то буду, — пожал небрежно плечами тот, пытаясь не вдаваться в слова надоедливого профессора. — Но раз уж тут находится Ли Хисын — вы будете только пыль глотать.       — Он не будет давать тебе интервью, — отрезал Пак, зная натуру обсуждаемого человека вдоль и поперек, изучив каждую извилину его характера. — Пока ты находишься в моей команде — он будет избегать тебя до самой смерти.       — В таком случае, разорвать с вами контракт не проблема, — фыркнул обиженно Сону и встал с места, направляясь на улицу вместе со своим стаканом всё еще недопитого напитка, который одновременно и саднил, и охлождал горло своим льдом.       — Этот парень слишком наглый, — усмехнулся Джэмин, внимательно проводя взглядом уходящего хитрого лиса. — Сразу видно, что журналист.       — Вы двое — два сапога пара, — измученно выдыхает профессор, считая, что находится не среди взрослых людей, а малолетних детей. — Тебе стоило бы попробовать подкатить к нему.       — Пробовал я! — проныл парень с потускневшей на лице улыбкой, которая освещала весь этот день, словно солнце. — Он лишил меня былой уверенности в себе и самооценки…       Чон тут же рассмеялся, но прожолжил свою трапезу. А следом за Сону, археолог тоже поднялся с места и направился на улицу.       Ему хотелось побыть одному и подумать обо всём, переосмыслить случившееся и погрузиться в похороненные воспоминания своего самого болезненного прошлого…       Прошло три года с их последней встречи… В тот день Хисын ушел точно так же, как и сегодня после неприятного разговора: быстро и не оборачиваясь, будто желая более никогда в жизни его не встречать. Как же непредсказуема жизнь…       Пак, приземлившись в тени на ступеньки дома, взял в руки свой телефон и зашел в Twitter.       Он решился сделать то, что обещал себе не делать ни под каким предлогом — вбил в строке поиска имя пользователя.       Но страница словно на зло загрузилась не сразу. Черная линия прогрузки крутилась некоторое время, словно давая американцу возможность одуматься, закрыть приложение и не делать ошибок. Но тот даже и не думал отступать раз уже всё решил; Джей терпеливо ждал, пока страница всё-таки не открылась.       Он медленно крутил вниз ленту, мельком просматривая различные твиты. Они все были талантливо и точно написаны, передавая все детали различных экспедиций. Но когда юноша заходил на этот самый аккаунт пару месяцев назад — аватар был совсем другим. На новом же Хисын был запечатлен на фоне местной природы и глядел куда-то вдаль, создавая себе вид мечтательного и задумчивого мужчины.       В самом последнем посте была прикреплена фотография с подписью: «наша команда стала больше». Он узнает на фото того самого Ники и мысленно проклинал его. Почему среди всех людей, находившихся там, ему нужно было наткнуться именно на этого парня? Обойти не мог?..       — Это разве не шпионаж? — от чужого издевательского тона Джей вздрогнул и тут же выключил экран, схватившись рукой за сердце. Так бесшумно мог подойти лишь хитрый лис. Но Чонсон не отрицал и другого варинта событий: Сону мог подойти довольно громко, но из-за того, что юноша погрузился на глубину своих самых сокровенных мыслей, то просто не услышал его.       За спиной Пака действительно находился Сону, облокотившийся на спинку лавочки, на которой до этого сидел и сам старший, но почувствовав неудобство — просто спустился ниже.       — Наблюдаешь за своим бывшим? — журналист ухмыльнулся и лицо его загорелось незримым огоньком, который будто вспыхнул при ночном свете.       — А ты выходит за мной? — повторил чужую манеру Чонсон, пытаясь прозвучать как можно язвеннее и неприятнее.       — Я журналист, мне всегда нужно копать до самого дна, — Ким присел рядом с собеседником, посматривая на чужие подрагивающие руки. Иногда на них выскакивала и синева от онемения…       — Смотря ваш сайт, то я бы не сказал, что ты журналист, скорее любитель сказок. Навряд ли статья «Почему Ли Донук еще не женат» делает из тебя профессионала.       — Это не моя статья, — уклончиво ответил Сону, склоняя голову набок и задумчиво посматривая на археолога. Они все были такими или только Джей Пак? — Раз уж мы заговорили про профессионализм… Тебя разве не бесит, что у Ли Хисына дела лучше некуда?       — Что значит «лучше некуда»?       — Всё, что он говорит — становится чем-то важным. Все его экспедиции оказывались успешными, и он во всех журналах и книгах. Его считают самым великим человеком этого века, и всё дошло до такой крайности, что даже ребенок знает его имя; он прославился везде. Сейчас же, он находится в этом же месте и, возможно, скоро раскроет самую великую тайну Китая. Вот это и значит — «лучше некуда».       — Меня это совсем не бесит, — признался юноша, но голос его был словно пропитан некой неприязнью к журналюге.       Боль внутри него сжирала всё на своем пути и старые чувства, которые он прятал изо всех сил на протяжении многих лет, взывали к себе при виде бывшего, возвращаясь на круги своя.       — Хисын заслужил всё то, что имеет и даже чуть больше. Он — прекрасная личность, с которой стоило бы брать пример, ведь он всегда идет до конца, невзирая ни на что. Единственное, что меня сейчас раздражает — это то, что он решился мне помешать и явился в одно и то же время со мной. А так… он самый прекрасный и умный человек, которого я только встречал.       — Если уж он такое чудо, то почему вы расстались?       — Потому что во мне нет ничего из того, что есть у него, — Джей встал с места и направился обратно в гостиницу. Из его глаз выкатилась одна одинокая слеза, вспоминая последние разговоры с Хисыном: много лет назад и этим днем. — Пора спать. Завтра будет трудный день…