Пленники рая

      Теперь их вели вверх по лестницам… этажа на три? А когда остановили и сняли мешки, Брайан не сдержался и удивленно открыл рот. Это была просторная комната с широкими окнами, хоть и закрытыми ставнями с частой деревянной решеткой –как принято в здешних землях, ибо только так можно уберечь жилье от обжигающих полуденных лучей солнца. За ставнями виднелся пышный зеленый сад, а за его кронами проглядывало расцвеченное закатными красками небо. И воздух – чистый, ароматный, наполненный щебетом птиц и журчанием воды из фонтана внизу. Стены и пол комнаты были украшены богатыми пестрыми мягкими коврами, на низком столике посредине стоял кувшин с водой, фрукты и несколько лепешек.       Брайан огляделся еще раз, ожидая, что сейчас появится хозяин – наверняка же их доставили в его покои. Однако негр-надсмотрщик растолкал трех пленников по разным углам и приковал их цепи к спрятанным в стенах кольцам.       – Есть. Пить, – сказал он, указав на столик. – Спать.       И ушел.       Пленники остались одни.       Длины цепи хватало для того, чтобы дойти до середины и даже сесть в кружок у стола. И подойти к окну, чтобы рассмотреть внутренний двор с чудесным садом.       – Я бы сказал, что так выглядят райские кущи, – произнес Джон. – Но… разве может быть, чтобы неверные ими владели?       – За это мы с ними и воюем, – напомнил Брайан. – Они присвоили себе то, что принадлежит нам. Может быть, это действительно часть сада, по которому некогда бродили наши праотцы?..       – Вкусно, – сказал Роджер с набитым ртом, пристроившийся у стола. – Что они такого добавляют в свои лепешки? Мука и вода, как у нас, а вкус другой…       – Симсим, – ответил Брайан.       – Что?       – Французы его называют «сезам». И другие пряности. Здесь везде пряности, чтобы обманывать наш вкус. Ароматы, чтобы обманывать наш нюх. Узоры, чтобы отвлекать наш взор… – он махнул рукой, показывая на ковры и роспись стен.       Джон понюхал свою руку.       – Это так странно, – сказал он. – Там, когда они с нами все это делали… Это же неправильно, да?       Он посмотрел на Брайана, и тот кивнул.       – А мое тело как будто говорило мне об обратном, – едва слышно продолжил Джон. И Роджер, не выпустивший из рук лепешки, подошел ближе, чтобы слышать. – Так приятно, как будто вся усталость и боль смывалась вместе с грязью. Мне даже… волос не жалко, – он осторожно дотронулся до головы, закрытой куфией. – Они были такие тяжелые… И правда кишели паразитами.       – Непривычно, – поморщился Роджер. Он стащил куфию и погладил себя по гладкой макушке. – Но легко. Да и отрастут быстро. Не яйца же! – Он фыркнул, но слишком нервно, видимо, еще не поверил до конца, что опасность миновала.       Брайан промолчал, хотя и чувствовал, что полностью разделяет мысли своих товарищей.       – Я даже ощутил в себе силы… вместе с Роджером… – Джон дернул головой, чтобы не произносить слово «побег», хотя вряд ли бы кто-то их тут подслушал.       – Да-да, мы почти договорились, – сказал Роджер Брайану, – пока ты витал там на воздусях…       – Я молился, чтобы дьявол не проник в наши души с этими ароматами и снадобьями. И Господь очистил мою душу и мой разум.       Роджер, устыдившись, опустил глаза.       – Я забыл, как молиться, – покраснев, признался Джон. – Наверное, я слишком слаб, и эти испытания не для меня. Мне стоило остаться в Англии…       – Ты справишься, брат, – Брайан похлопал его по плечу. – Мы все справимся. Что бы нам ни было уготовано.       – Кстати, как вы думаете, что нам уготовано? – поинтересовался Роджер. – Для чего нас так отмыли и приодели? Мне казалось, что на рабов не стоит тратить столько усилий…       – Хозяин любит окружать себя всем красивым, и рабами в том числе, – раздался ответ на чистом английском языке. И трое товарищей испуганно оглянулись.       Они не услышали, как дверь отворилась, и в комнату вошел еще один человек, высокий и полноватый. Он был одет в цветастый халат и шаровары, с небольшой чалмой на голове, из-под которой выбивались рыжеватые волосы. И глаза на круглом, немного рыхлом безволосом лице были привычного для европейцев невзрачно-серого цвета.       Человек поклонился на восточный манер и притворил за собой дверь.       – Не бойтесь, друзья мои, – продолжил он на том же чистом английском. – Вам здесь ничего не угрожает.       – Кто ты? – настороженно спросил Брайан.       – Меня зовут Питер, – снова поклонился визитер. – Здесь меня чаще называют Хабиби. Я распорядитель личных покоев принца Абу Малика Фарруха ибн Миннияра аль-Ута́рида, эмира Вака́фы.       – Ты англичанин?       – Да. Я родился и вырос в Британии, – с готовностью кивнул Питер и, увидев, что все трое ожидают продолжения, стал рассказывать: – Мне было двенадцать, когда мой сюзерен отправился воевать за Гроб Господень и взял меня с собой оруженосцем. Два года он сражался в Палестине, а я начищал его оружие и латы, следил за его лошадьми и запасами провизии. Он говорил, что из меня не выйдет толка, как из воина, что я даже меч держать не умею… Наверное, он был прав. Когда его смертельно ранили, я не смог его защитить. Я попытался, но только попал в плен. Он умер в тот же вечер, а меня отправили на невольничий рынок, где меня купил отец моего нынешнего хозяина. Он решил, что сыну нужен слуга его возраста, чтобы сопровождать его всюду, в том числе и в гарем… А поскольку перед тем, как отправить на рынок, мне отрезали мое естество, я оказался идеальным компаньоном…       – Ты евнух? – перебил Роджер с ужасом.       Питер развел руками и улыбнулся как будто немного виновато.       – Да. Но могу сказать, я не особенно жалею. Принц Фаррух очень добр ко мне. Он сделал меня своим другом и доверенным лицом. И сейчас, здесь, в своем собственном дворце в Вакафе назначил распорядителем личных покоев. Это очень высокая должность, не каждый местный уроженец способен ее добиться. У меня здесь есть все…       – Ты предал свою веру? – спросил Брайан, недоверчиво присматриваясь к словоохотливому евнуху.       Питер опустил глаза.       – Меня не заставляли принимать ислам. Я по-прежнему чту Господа нашего Иисуса Христа, – он торопливо перекрестился. – Но, каюсь, с годами я все реже вспоминаю молитвы. Я не был у причастия и на исповеди с тех самых пор, как попал в плен, не соблюдаю постов… И если вы можете…       – Я не священник, – прервал его Брайан. – Я воин Господа. Я могу карать неверных мечом, но не отпускать грехи. Но я знаю, то, что ты не забыл своей веры, несмотря на все искушения, тебе зачтется.       – Да не было особенных искушений, – немного приободрившись, сказал Питер. – Наш хозяин любит жить в удовольствие, он не хочет ни с кем воевать ни за веру, ни за что-либо еще. Вы сами скоро поймете.       – После того, как нас тоже… это? – Роджер показал жестом, что имеет в виду.       – Оскопят? – уточнил Питер. – Нет. Это старый господин считал, что из рабов доверять можно только евнухам. Принц Фаррух так не считает. Он оставит вам ваше естество. Он оставит вам даже некоторую свободу – эти ошейники не должны причинять серьезных неудобств, не так ли?       – Нет, – ответил Брайан, потрогав ошейник, про который за время разговора успел забыть.       – Когда вы тут обвыкнитесь и поймете, что никакой угрозы для вас нет, мы уберем цепи, а потом можно будет и ошейники снять, – пообещал Питер.       Глаза Роджера при этих словах сверкнули слишком уж ярко. Брайан неодобрительно на него взглянул.       – А принц… Абу… как его там?.. – начал Брайан.       – Фаррух, – быстро подсказал Питер. – Это его личное имя. Все остальные части употребляются только в официальных случаях.       – Принц Фаррух… Он не боится, что мы воспользуемся первой же возможностью?       – Вы просто к тому времени поймете, что отсюда не сбежать, – развел руками Питер. – Этот дворец охраняют не люди.       – А кто? – с азартом спросил Роджер. Вот ведь герой, еще раны не успел залечить, а уже думает о новой драке!       – Джинны? – иронично поинтересовался Брайан, слышавший некоторые здешние сказки.       – Пустыня, – серьезно сказал Питер. – Вы, может быть, заметили по дороге сюда – на два дня пути вокруг ни одного человеческого жилья. Вы можете обмануть здешнюю стражу – ее не слишком много. Вы можете перелезть через стены – они не слишком неприступны изнутри. Но вы не сможете выдержать два дня в пустыне, где палящий дневной зной сменяется ледяным холодом ночи. Не говоря о том, что пустыня коварна, и часто путает разум, заставляя ходить кругами по одному месту. Надо родиться здесь, чтобы не блуждать в песках. Пленники уже пытались бежать отсюда. Всех их потом нашли – среди барханов, умершими от истощения.       – Вот как… – пробормотал Роджер, заметно помрачнев.       Джон тяжело вздохнул.       – Не огорчайтесь, – участливо посоветовал Питер. – Поживите здесь, присмотритесь, привыкните. Возможно, вы и сами не захотите уезжать. Принц Фаррух относится хорошо ко всем своим людям, неважно, какой они веры или какого цвета их кожа.       – Тебя послушать, так он просто святой! – буркнул Роджер.       – Он не святой. Но он один из самых добрых и щедрых людей, кто ходит по этой земле. Вы сами скоро убедитесь. Вы уже можете убедиться – коль вы тут, целые и невредимые, в чистой одежде, можете пить, есть, спать вдоволь…       – Для чего мы тут? – спросил Брайан. – Что он хочет с нами сделать?       – Я думаю, он вам расскажет сам, – сказал Питер с поклоном, и это не ускользнуло от Брайана. Толстый евнух не захотел смотреть в глаза. – Он придет проведать вас завтра. Сейчас вам принесут ужин, а после ложитесь отдыхать. Вы, должно быть, очень устали. Пусть все тревоги вас покинут. Здесь вы в безопасности.       С этими словами распорядитель ушел, оставив троих рыцарей в еще большем смятении. Кажется, они оказались в настоящей ловушке.              Черные слуги принесли различные яства и напитки, расставили на столе и бесшумно ушли. Трое рыцарей некоторое время боролись с искушением. Принять еду значило, что они соглашаются быть в этом доме… неизвестно еще, на каких условиях. И лучше бы гордо отказаться… Но запахи были таким соблазнительными. А желудки так соскучились по нормальной пище…       – Умереть от голода мы всегда успеем, – решил за всех Брайан, осенил пищу крестным знамением, прочитал молитву и приступил к трапезе.       Вместе с сытостью пришел и оптимизм.       – Я считаю, что-нибудь можно придумать, – заявил Роджер, воровато оглядываясь на дверь. – Они же сами как-то пробираются через пустыни. Надо раздобыть запас воды и пищи, плащи от солнца, лошадей…       – Верблюдов, – поправил Брайан. – Для пустыни лучше всего подходит верблюд. Только нам их не достать. Это не кошка, чтобы сунуть в мешок и незаметно унести. И из города не выехать, пока кто-то не откроет ворота. А у нас ничего нет, чтобы подкупить местных.       – Заболтать толстяка, чтобы он нам помог, – тут же предложил Роджер. – Наверняка же он тоже думает о возвращении.       – Я ему не доверяю, – покачал головой Брайан.       – Лучше подружиться с кем-то из местных, – поддержал его Джон.       – В любом случае нам нужно время, – сказал Брайан. – Много времени. Так что наберемся терпения и будем молиться, чтобы принц действительно оказался таким славным, как его расписывает этот евнух.       – Этого я и боюсь, – прошептал Джон.       Роджер удивленно на него уставился.       – Лучше б он был чудовищем. С чудовищем проще сражаться.       – Дьявол принимает разные обличия, мой юный друг, – сказал Брайан. – Мы должны бороться с любым. Но надо уметь и пользоваться теми благами, которые посылает нам провидение. Мы сыты, у нас есть крыша над головой и мягкая постель. Возблагодарим Господа за это и наберемся сил перед новыми испытаниями.       – Аминь, – ответил Роджер.