Пленники рая

      На следующий день принц Фаррух снова пожелал, чтобы англичане составили ему компанию в саду для послеобеденного отдыха. Правда, на этот раз его пришлось ждать – по словам Питера, возникли какие-то дела, требующие присутствия наместника. Однако после принц, видимо, успел переодеться, ибо в сад явился, как и накануне, в весьма легкомысленном наряде. Вряд ли он беседовал со своими советниками, или просителями, или послами в таком виде. Хотя… может здесь, на Востоке, в этом не находят ничего странного? А Брайан снова отвел глаза, чтобы не видеть его узкие бедра, и стройные ноги, отчетливо угадывающиеся под тонкой тканью, и поджарый живот, и сильные плечи.       «Он очень красивый», – подумал Брайан. Боковым зрением он заметил, как принц Фаррух с кошачьей грацией подходит и усаживается на подушки, тянется за пиалой и медленно выпивает все до дна. Брайан вообще всегда считал, что мужчины куда более прекрасное творение Бога, чем женщины. И Фаррух был самым совершенным из них. Брайан вдруг вспомнил, как ночью перед ним кружилась танцовщица, и как призывно покачивались ее широкие бедра. И на миг представил, что вместо них увидел бы мускулистые длинные ноги принца… Даже если б он не танцевал и стоял неподвижно, на него можно было бы смотреть и смотреть. Любоваться каждой черточкой, каждой проступающей под кожей жилкой и разглядывать завитки волос на животе…       «Он слишком красивый», – не дожидаясь приглашения принца, Брайан сам взял пиалу и уткнулся в нее, надеясь хоть так скрыть охватившее его смущение.       Принц этого не заметил. Утолив жажду, он все же предложил англичанам угощаться, озорно улыбнулся и сказал:       – Я присылать вам подарок ночью. Вам не понравиться?       Что сказать, чтобы его не обидеть?       Брайан бросил взгляд на Роджера, и тот понял, что сегодня придется отдуваться ему.       – Очень понравилось, – сказал он. – Это было довольно неожиданно. И весьма приятно. Благодарим, сахиб, – он наклонил голову, прижав руку к груди.       Принц ответил кивком.       – Это ты тот, кто сделать все? – поинтересовался он.       – Ну… – Роджер немного покраснел.       – Хабиби сказать мне, что два отказаться. Но я пока плохо помнить ваши имена…       – Не обижайся, сахиб, – сказал Роджер. – Мои друзья, в отличие от меня, связаны обетами, которые не позволили им в полной мере насладиться твоим гостеприимством…       – Да, – кивнул принц. – У одного есть невеста… – он несколько неуверенно посмотрел на Джона. Но тот снова сидел неподвижно, как каменный истукан, и отвечать пришлось Роджеру.       – У Джона, – он несколько осуждающе оглянулся на юного рыцаря, мол, мог бы и открыть рот наконец.       – А другой – монах? – теперь принц взглянул прямо в глаза Брайану.       – Я не монах, – ответил Брайан. – Я воин, член рыцарского братства, кто добровольно взял на себя обязанность защищать добрых христиан от любых напастей, которые подстерегают их по дороге в священные для нас земли. Состоять в этом братстве – особая привилегия. Но и от братьев требует немалой отдачи. И среди прочих наших обетов мы даем клятву хранить целомудрие.       – Иоаннит? – с уважением уточнил Питер.       – Да.       Питер наклонился к уху принца и перевел ему речь Брайана, которую тот явно понял не до конца, и наверное, снабдил от себя еще какими-то комментариями.       – Что ж, – покивал принц, не сводивший глаз с Брайана. – Я уважаю это. Верность своим клятвам и своей вере – это всегда хорошо.       – Сахиб, я позволю себе напомнить, – сказал Брайан, – ты сказал, что разрешишь нам устроить место, где мы можем молиться…       – Да, – тут же ответил принц. – Вы говорить Хабиби, что нужно. Он помочь во всем.       Питер поклонился.       – А тебя… не оскорбит… что мы будем молиться своему Богу в твоем доме? – осторожно поинтересовался Брайан.       – Нет, – качнул головой принц. – Если вы в своих молитвах не желать разрушить мой дом.       – Мы не молимся о плохих вещах. Мы уповаем на то, что Господь все видит и сам воздаст каждому по заслугам его. В молитвах мы обычно просим дать нам сил пережить все то, что Он нам уготовил.       – Мы молиться о том же, – сказал принц. – Так что… Я не видеть, как это оскорбить меня.       – Тебя не оскорбит, если я сейчас прочту молитву над этой трапезой?       Принц недоуменно округлил глаза.       – У нас положено, – пояснил Брайан, – благодарить Бога за пищу, которую он нам посылает, и просить благословить ее…       – Я не знать это! – принц оглянулся на Питера. Тот кивнул, виновато глядя на Брайана.       – Мы действительно совершаем молитву перед трапезой у себя на родине, – сказал евнух. – Но здесь…       – Мы раньше боялись, что это может оскорбить тебя, – закончил Брайан.       – А… то, что я здесь… не оскорбить вас, когда вы молиться? – уточнил принц.       – Ничуть, – ответил Брайан. – Если ты не будешь желать нам подавиться.       Принц громко засмеялся, оценив ответ, но тут же умолк и жестом показал, что христиане могут приступить к обряду.       Брайан сложил перед собой руки и вполголоса прочитал молитву на латыни. Он поблагодарил Бога за хлеб насущный и испросил благословения для пищи, которая сейчас перед ними. Поблагодарил за кров и попросил здоровья для хозяина этого дома, пусть даже он неверный. Попросил мудрости для себя и своих товарищей и сил, чтобы противостоять искушениям Дьявола.       Роджер и Джон, встав рядом на колени, смиренно повторяли «аминь» после каждой его фразы. Даже Питер нерешительно оглянувшись на хозяина, присоединился. А принц сидел и с любопытством наблюдал за ними. За Брайаном. Брайан снова поймал его внимательный взгляд, подняв вдруг голову, и больше не смог отвести глаза. Только громче произносил слова молитвы, полностью сосредоточившись на них.       Закончив и перекрестившись, Брайан распрямился и огляделся. Нет, ничего не случилось. Ни небеса, ни ад не разверзлись. Принц Фаррух и его слуги-мусульмане все так же сидели и стояли, с интересом глядя на христиан.       «Люди. Что бы Джон ни говорил, – подумал Брайан, внезапно ощутив стыд за свое недоверие. И вместе с тем облегчение. – Варвары. Но просто люди».       – Я не понять ни слова, – с улыбкой сказал принц. – Но я верю, что вы исполнить обещание и не желать мне плохого.       – Мы молимся на латыни, – объяснил Брайан. – Нас много… Разных народов, в разных странах. А Бог един. И мы используем один язык, когда обращаемся к Нему. Язык, на котором записаны наши священные книги.       – И ты хорошо его знать? – принц приподнял бровь.       – Неплохо, – признался Брайан. – Достаточно, чтобы читать Святое Писание и его толкования. Я могу рассказать тебе больше обо всем этом, если ты хочешь. Ты ведь за этим нас зовешь – чтобы мы рассказывали тебе то, чего ты не знаешь.       – Да. За этим. И ты мне рассказать обязательно. Но не сейчас. Сейчас жарко. Не время для сложного разговора. Почему вы не есть ничего? – он указал на стол.       Роджер тут же схватил полную горсть сахарных фиников. Брайан снова потянулся за пиалой, на этот раз – чтобы скрыть довольную улыбку. Принц Фаррух не только не стал возражать против их молитв, но и согласился послушать его рассказ о Боге. А Брайан не преминет напомнить ему об этом обещании при первой же возможности. Воображение тут же дорисовало, как они гуляют вдвоем по этим райским садам за неспешным разговором, и Фаррух внимательно слушает, покусывая нижнюю губу от любопытства…       – Джон, – позвал принц. И Брайан оглянулся на юного рыцаря, который так и продолжал сидеть, не шелохнувшись. – Ты ведь Джон, да?       Юноша сдержанно кивнул.       – Почему ты ничего не есть? – спросил принц.       – Не хочу, – едва слышно ответил Джон.       – А почему ты ничего не говорить? Ты молчать все эти дни. Говори мне что-нибудь.       – Что?       Принц развел руками.       – Что хочешь. Я про тебя еще ничего не знать.       Джон задумался, поджав губы. И наконец поднял глаза на принца:       – Я не хочу с тобой говорить.       Принц вскинул брови, и Брайан успел испугаться, прежде чем заметил: перс был скорее удивлен, чем оскорблен.       – Я не хочу развлекать тебя, – продолжил Джон твердым голосом, не обратив внимания на тычок Роджера. – Ты искушаешь нас вкусной едой, сладкими напитками, мягкой постелью, доступными женщинами. Но ты ничего не добьешься.       – Я не искушать вас, – возразил принц, глаза которого от удивления стали в два раза больше. – И я хотеть только, чтобы вам было хорошо.       – А им? – Джон указал на негров с опахалами.       Принц оглянулся, словно только что заметил их присутствие.       – Они тоже твои рабы?       – Да.       – Их ты тоже угощаешь едой со своего стола? Даешь своих женщин?       – Их хорошо кормят, – вместо озадаченного принца ответил Питер. – И они ни в чем не нуждаются.       – Тогда чем они отличаются от нас? Или мы от них?       – Ты хотеть быть на их месте? – спросил принц, уже оправившийся от замешательства. Приподнял бровь и улыбнулся краешком рта, ожидая ответа.       – Да, – сказал Джон, прежде чем Брайан или Роджер успели его остановить. – Мне не нужны от тебя подачки. Я предпочитаю, чтобы ко мне относились как к обычному рабу. Что им у тебя положено делать?       – Много всего, – ответил принц, сделал знак одному из негров и, когда тот почтительно наклонился, сказал что-то по-арабски. Тот удивился, переспросил, принц кивнул, а затем обратился к Джону: – Бери. Встань вместо него. А он садиться, есть и пить вместо тебя.       На лице Джона отобразилось смятение. Кажется, он не ожидал, что принц так быстро прислушается к его пожеланиям. Но быстро взял себя в руки и спорить не стал. Поднялся и взял опахало из рук чернокожего парня, который смущенно опустился на его место у стола.       Принц помахал рукой над головой, подсказывая Джону, что пора приступать к своей работе.       – Жарко.       Джон перехватил опахало и стал им махать.       – Ниже, – приказал принц.       Джон повиновался.       – Не быстро.       Джон кинул взгляд на второго раба и попытался сделать, как он.       – Ты научиться. Когда-нибудь, – снисходительно сказал ему принц и потянулся за фруктами. – Вы угощайтесь. – Он улыбнулся Брайану и Роджеру и стал чистить банан. – И говорить. Вы прошлый раз интересно говорить о доме. Я хочу еще.       Брайан оглянулся на Роджера и кивнул ему.       – Опять я? – удивился тот, нерешительно глядя на Джона, принявшего совершенно безучастный вид.       – Я рано покинул дом, – сказал Брайан, – бо́льшую часть жизни я провел в дороге. Так что ты лучше расскажешь принцу, что он хочет…       – Дорога мне тоже интересно! – заявил принц.       – В другой раз, с твоего позволения, – ответил Брайан. На душе было как-то неприятно от произошедшего, и говорить не хотелось.       Принц, конечно, мог настоять, и Брайан бы подчинился… Или нет, и встал бы рядом с Джоном?.. Но принц согласно кивнул и повернулся к Роджеру. Тот вздохнул – у него тоже было не лучшее настроение, но отступать было уже некуда. И заговорил. И даже постепенно вошел во вкус, описывая осеннюю ярмарку, на которую в детстве часто ездил.              Принц развеселился и попрощался с ними в прекрасном настроении. И уже поднявшись, повернулся к Джону, который несколько замешкался, не зная, что делать дальше.       – Ты – идти с ними, – указал на черных слуг. – Ты теперь служить мне, как они. И жить с ними.       Джон безучастно кивнул и даже не оглянулся на товарищей-англичан.       – Ты кланяться мне не так, – сказал принц. И по-арабски приказал черному рабу поклониться. Тот сразу согнулся в почтительном поклоне, а Джон попытался повторить. Вышло не очень, но принц не расстроился. Махнул рукой:       – Ты научиться. Пойдем. А вы возвращаться к себе… – сказал он Брайану и Роджеру.       – Сахиб, – не выдержал Брайан и шагнул вперед.       Принц остановился и повернулся к нему, подняв голову.       Они никогда еще не оказывались так близко друг к другу стоящими, и Брайан только теперь понял, что принц, казавшийся ему довольно высоким, на самом деле ниже его на полголовы.       – Да? – спросил он.       – Я… про Джона… Зачем ты забираешь его от нас?       – Он сам захотеть служить мне, как они, – ответил принц. – Он не один из вас больше.       – Это… несправедливо.       – Он просить – я исполнить, – принц небрежно дернул плечом.       – Тогда и нам тоже следует…       Принц поднял руку, прерывая:       – Что? Прогонять мух? Нет. Я… как это… анаа акхадеру… – Он оглянулся на Питера.       – Ценю, – подсказал тот.       – Очень ценю твое желание помогать другу. Но это не нужно. Это его воля. Его судьба. Не твоя. Я обещать, что я не делать ему плохо. Он будет есть, пить, спать. Без женщин, – принц лукаво улыбнулся. – Служить мне. Делать то, что я хочу. Махать. Чистить одежду. Чесать волосы, – он потрогал свои роскошные черные пряди. И у Брайана на миг кольнуло сердце… Вот бы ему предложили расчесывать волосы принца… – Но у меня таких рабов много, – продолжил принц. – Если я хотеть молчащих рабов, я покупать черных. С вами я хотеть говорить.       Брайан взглянул на Джона, но тот даже не оглянулся, будто не слышал ничего. И Брайан подумал, что надо будет возобновить этот разговор через несколько дней. И с принцем, и с самим Джоном, когда оба еще раз все обдумают.       Он тоже попытался повторить поклон черного раба, но вышло, кажется, еще более неловко, чем у Джона. Принц улыбнулся на это и ушел.              Остаток вечера двое друзей провели в молчании. Говорить не хотелось. Что толку обсуждать и осуждать Джона за чрезмерную горячность – ему сейчас никак не помочь. Оставалось только уповать на то, что принц на деле столь же щедр, как на словах.       Когда совсем стемнело и муэдзин позвал мусульман на ночной намаз, Брайан с Роджером привычно встали на колени, чтобы прочесть свои молитвы. И едва успели закончить, как снова заглянул Питер и поманил с собой Роджера.       – Принц интересуется, не против ли ты повторить развлечения вчерашней ночи, – пояснил он. – Брата иоаннита из уважения к его обетам он более не смеет тревожить.       Роджер оглянулся на Брайана, словно спрашивая его разрешения. Но тот только растерянно кивнул. И вскоре остался в комнате один. Наедине с молитвами.