Пленники рая

      – Я смотреть, ты неплохо приспособиться!       Роджер услышал громкий возглас, оглянулся и чуть не сверзился с верблюда.       Он уже несколько дней упражнялся в езде на них под руководством Юсуфа. Они поспорили, что Роджер сумеет за двенадцать дней научиться ездить на верблюде так же хорошо, как на лошади. И, кажется, у него получалось. Во всяком случае, он не собирался проигрывать и этот спор. В прошлом – что он скачет лучше, чем Юсуф, – он признал свое поражение. Мальчишка будто родился в седле, точнее, даже без оного. Он крутился на спине лошади на всем скаку, не трогая поводьев и управляя животным лишь касаниями пяток. Роджер всегда считал, что он и сам умеет так же… Но пришлось признать, до юного сарацина ему далеко. Это ж какой из него воин вырастет! Лучше с ним на поле боя не встречаться. Впрочем, сам Юсуф так далеко пока не загадывал и вполне наслаждался жизнью здесь, в маленькой Вакафе, ухаживая за животными и объезжая их.       Как он объяснил Роджеру, местные воины не сильно любили упражняться в верховой езде – ездить им было некуда и не за чем. Да и сам принц, хоть и привез из столицы замечательную красивую и выносливую кобылу, на которой и в поход можно отправиться, и не стыдно ко двору халифа приехать, заглядывал только, чтобы угостить ее сладким яблоком и погладить ее шелковую гриву. «Но если на ней не ездить, она забудет, как бегать!» – размахивая руками, говорил Юсуф. Вот и приходилось юному конюху самому следить, чтобы лошади не стояли без дела. Теперь и Роджер ему помогал.       На верблюдах местные ездили чаще. Если нужно было выбраться куда-то за пределы города, брали их. Эти животные по своему нраву были неприхотливее, чем лошади. И их здесь было больше, десятка два. А лошадей всего-то семь, и бегали они только по двору, и то либо рано утром, либо уже на закате, когда солнце не сильно пекло.       Роджер, привыкший уже к здешней жизни и проникшийся симпатией к людям, особенно к Юсуфу и его матери, уже меньше думал о побеге. Но все же думал и волей-неволей просчитывал варианты. Правда, ни один пока не представлялся жизнеспособным. На привычной лошади в пустыню не сунешься, он уже понял – столько воды с собой не увезти, сколько ей нужно будет на один день. Даже если он научится ездить на верблюде, через стены на нем не перелететь. А где есть подходящие выходы за стены, Роджер так и не нашел. И ему, понятное дело, никто не показывал. «Там нечего делать», – ответил Юсуф, когда Роджер невзначай завел речь о том, что можно выехать за стены. Но вздох сожаления мальчишка сдержать не сумел – ему явно тоже хотелось каких-то приключений. В Вакафе же один день был всегда похож на другой.       И появление принца на конюшнях вполне могло принести разнообразие.       На памяти Роджера он еще ни разу здесь не появлялся. Они по-прежнему частенько проводили вместе вечера, и Фаррух его придирчиво обнюхивал и морщился, если считал, что Роджер недостаточно тщательно вымыл голову. Но если и выговаривал, то в шутку. Они все так же веселились, пили и развлекались в обществе красивых девушек.       И Роджер удивился, когда услышал его оклик и увидел его самого, стоящего в тени у края поля.       Юсуф тоже увидел принца, радостно воскликнул, приветствуя, и направил своего верблюда к нему. Спрыгнул на землю на всем скаку, подбежал вприпрыжку и обнял. Роджер почему-то испугался, что принц сейчас разгневается, что грязный слуга, пропахший верблюжьим потом, лезет к нему, но тот только ласково потрепал мальчишку по голове и что-то тихо спросил. Юсуф тут же принялся многословно отвечать, бурно размахивая руками, и Фаррух слушал его с неподдельным вниманием.       Роджер подъехал к ним, опустил верблюда на колени, как его учили, и слез. Поклонился, все-таки соблюдая приличное расстояние. Фаррух радостно улыбнулся и ему.       – Ты хорошо научиться, – заметил он.       – У меня хороший учитель, – ответил Роджер, кланяясь в сторону Юсуфа. Мальчишка горделиво выпрямился и бросил взгляд на принца, явно ожидая похвалы. И она тут же последовала.       – Он очень хороший мальчик, – Фаррух снова потрепал его по макушке и поцеловал в лоб.       – Не делать это! – Юсуф вывернулся и перешел на арабский язык. – Я не маленький уже!       – Да, конечно, – засмеялся Фаррух. – Я никак не могу привыкнуть, что ты скоро станешь выше меня.       – Я не стану выше тебя! – замотал головой Юсуф. – Это неправильно!       – Это Аллах решит, – пригрозил ему пальцем Фаррух. – Когда я был ребенком, я тоже думал, что не должен быть выше своего отца.       – Но ты выше? – спросил Роджер – все-таки по-английски. Он хоть уже понял, о чем говорили сарацины, но сообразить, как задать вопрос, пока не смог.       – Нет, у нас один рост, – принц Фаррух тут же ответил, как обычно, немало не смущаясь своих ошибок в английском. – Два моих брата более выше. Когда я подрасти, я хотеть быть, как они. И даже еще выше. Высокий, значит, сильный, значит, тебя все бояться.       – Как Салим, – подсказал Юсуф.       – Когда Юсуф быть маленький, он бояться Салима, – сообщил Фаррух Роджеру. – Даже плакать.       – Нет! – возмущенно воскликнул мальчишка.       – Я лучше помню, – возразил Фаррух и показал ему язык.       – Я тоже помню! Салим катал меня на шее! И мне нравилось, что я выше всех!       – Когда он подрасти, – Фаррух снова повернулся к Роджеру, едва сдерживая смех, – он подружиться с Салимом. И ездить на нем. И на Хабиби: он тоже высокий. Но сейчас он вырасти еще больше. И тебе повезло: он бы ездить на тебе, а не ты на верблюде.       – Да я был бы не против! – широко улыбаясь, ответил Роджер. – Хотя я не такой уж высокий.       – Да. Брай выше, – кивнул Юсуф, – я бы ездить на нем.       – Откуда ты знаешь Брая? – обернулся к нему Фаррух, мгновенно помрачнев.       Юсуф удивленно вытаращился на него:       – Он приходил сюда.       – Зачем?       – Ко мне, – сказал Роджер. – Посмотреть, как я тут устроился. Ты же не запрещаешь нам ходить внутри дворцовых стен… Кроме гарема. Если ты не хочешь… если ты считаешь, что мы не должны, ты скажи.       Фаррух недовольно поморщился, но не ответил.       Роджер уже не первый раз замечал, что принцу неприятны упоминания о Брайане, хотя на первых порах у него сложилось впечатление, что из них троих именно рыцарь-госпитальер вызвал наибольший интерес принца. И, в общем-то, правильно. Роджер сам признавал, что брат Брайан был самым умным из них, самым бывалым воином и путешественником. Если Фаррух хотел интересных бесед, то именно Брайан подходил для этого лучше всего. С Роджером Фаррух не беседовал на умные темы: они только шутили обо всяких мелочах и занимались любовью. Иногда с рабынями, иногда просто вдвоем. И обоим это нравилось. Но с Брайаном наверняка не так. Точно не так. Брат иоаннит с женщинами-то не ложился. А уж если б мужчина (неверный!) попробовал бы ему это предложить, Брайан задушил бы его голыми руками. Принц Фаррух при всем своем кажущемся легкомыслии был человеком довольно проницательным, и вряд ли стал бы подвергать себя опасностям вместо удовольствий. Но Брайан хотел обратить Фарруха в христианство. Может быть, зашел в своих проповедях слишком далеко, на взгляд мусульманина? В чем-то они явно повздорили.       Роджер попытался узнать у Хабиби, но евнух сказал, что не заметил ничего. Соврал наверняка. Тогда Роджер через Аишу попросил передать Брайану, что хотел бы видеть его. Тот на следующий же день пришел на конюшню, с интересом все осмотрел, порадовался за Роджера, что тот нашел себе хорошее дело. Поспрашивал про Джона. Но о принце говорить не стал, словно того вообще не существовало. Точно повздорили. И видать, крепко: уже больше двух недель прошло, а Фаррух не хочет о нем даже слышать. Но не выгоняет и не наказывает. Чудны дела твои, Господи… или Аллах?       – Брай приходил на прошлой неделе, – ничего не заметив, продолжил Юсуф. – Он тоже хотел поездить, но я не разрешил. Он ведь тоже раб. Ему нельзя на лошадь. Или можно?       Фаррух задумчиво пожал плечами.       – Пусть ездит, если хочет, – наконец сказал он. – Только здесь. Под твоим присмотром. И Джон тоже, если придет.       – Джон не приходил, – сказал Роджер. – Ты отправил его работать в сад, а оттуда не отпускают…       – Я попрошу за него, – усмехнулся Фаррух, как показалось Роджеру, несколько ехидно.       И с Джоном какие-то проблемы? Или Фаррух до сих пор не может забыть, как Джон надерзил ему, отказавшись разговаривать? Это совсем не в характере Фарруха… если только сам Роджер хорошо этот характер понял. А может, и не понял вообще? Чужая душа потемки, а уж сарацинская – вообще, как кромешная ночь.       – Спасибо, сахиб, – сказал он с поклоном на всякий случай. И Фаррух все-таки рассмеялся.       – Вчера ты называть меня «Фредди», – напомнил он. – Я почти привыкнуть к этому. Ты передумать?       – А что такое «Фредди»? – влез любопытный Юсуф.       – Имя. Так меня бы звали, если бы я был кафиром, – объяснил Фаррух.       – Ух ты! – восхитился мальчишка. – А меня как бы звали?       Фаррух вопросительно посмотрел на Роджера.       – Руфус, – сказал тот первое, что пришло в голову.       – Ого! Здорово, да? – мальчишка оглянулся на Фарруха. И тот засмеялся:       – Если попадешь к кафирам, будешь называться этим именем. Они примут тебя за своего.       – Я не попаду! – махнул рукой Юсуф. – Они ж далеко! Мне Роджа рассказывал: долго-долго-долго ехать! Сначала через пустыню, потом через лес, где пальмы, потом по морю, а потом опять через леса и горы, но там уже другие леса! Там другие деревья. Представляешь, они зимой без листьев стоят! А те, которые остаются зеленые – у них листочки тоненькие как иголки!       – Да что ты! – округлил глаза Фаррух, но слишком преувеличенно: для него все это вряд ли было новостью.       – А еще зимой там с неба падает белый пух и закрывает всю землю! И там очень-очень холодно, но этот пух совсем не греет, а наоборот! Представляешь?       – Нет, – вот теперь Фаррух сказал честно.       Роджер и сам уже почти забыл, как это – когда кругом сугробы по пояс, и не согреться даже в доме. Здесь, под жарким солнцем такое казалось просто невозможным.       – Но неужели ты не хотел бы это увидеть? – спросил Фаррух.       – Хотел бы! – со вздохом ответил Юсуф. – Но как? Мы даже отсюда никуда не ездим… – он опустил голову и искоса посмотрела на Фарруха.       – Я помню, что обещал взять тебя, как только куда-нибудь поеду, – сказал Фаррух. – И обязательно возьму. Клянусь Аллахом. Но… я не могу придумать, куда можно поехать. Я бы не отказался повидать родину Роджи. Но… это ехать целый год. Я не могу бросить свой город так надолго.       – Брось ненадолго! Вы раньше ездили смотреть закат в пустыню. А ты мне говорил, что я еще слишком маленький для этого. Но теперь я уже немаленький!       – Закат в пустыне… – Фаррух усмехнулся, почему-то немного грустно. – Короткий миг между жарой и холодом. Но ты прав, надо как-нибудь тебе его показать. Ты уже достаточно большой, чтобы не спать полночи.       На лице Юсуфа отразилась такая огромная радость, что Фаррух щелкнул его по носу:       – Не сейчас.       – Конечно, не сейчас! – важно ответил мальчишка. – До заката еще далеко. Обед как раз! Надо и верблюдов покормить. Роджа, давай повод.       Роджер вручил ему повод своего верблюда, кажется, уже заснувшего на жаре. Юсуф подобрал хлыст и стегнул животное, чтобы быстрее поднималось.       – Пошли, пошли!       Оба верблюда нехотя поплелись за ним.       – Хороший пацан, – сказал Роджер, глядя ему вслед. – Мальчик, – поправился он, подумав, что Фаррух, скорее всего, не знает первого слова.       Тот кивнул.       – И он тебя совсем не боится.       – Он привык ко мне. Я всегда играть с ним. Он любить смеяться. Как я. Мои дети от жен… они жить с ними. Я их мало видеть. Их учить, следить, чтобы они… как это называть… правильно все делать. А Юсуф… не принц. Ему можно все. Он свободный.       – Так он не раб?       – Нет. Он вырасти и уйти, куда хотеть. Я надеюсь, он стать воином. Хорошим воином! Только я не знать, как… эээ… что я должен сделать для этого. У него есть учителя, я сам учить его немного. Но это мало. Мой отец сделать все, чтобы я стать воином, а я… – он развел руками и усмехнулся.       – Ну так же тоже неплохо. Зачем именно воином?       – Этот мир принадлежать воинам. Если ты сильный и быстрый, ты иметь все. Я хочу, чтобы он, – Фаррух кивком указал вслед мальчишке, – иметь все, что не иметь я.       – Разве у тебя чего-то нет? – удивился Роджер.       Фаррух задумчиво оглянулся вокруг, словно в поисках ответа… Но так ничего и не сказал.