Пленники рая

      Брайан проснулся оттого, что было трудно дышать – что-то давило на горло. И первая паническая мысль была, что его опять бросили в тюрьму и надели ошейник. Он распахнул глаза. Светлая комната, мягкая перина под спиной, чистый ароматный воздух, шум пальмовых листьев за плотными решетчатыми ставнями, через которые дерзко пробивались лучи солнца. И ставшее уже знакомым тихое сопение в ухо. Брайан скосил глаза: Фаррух лежал рядом на боку, крепко спал и во сне обнял его, закинув ногу на живот, а руку… Руку он пристроил так, что локоть давил Брайану прямо на кадык. Брайан улыбнулся и осторожно передвинул ее ниже.       Уже третий день… или четвертый?.. он просыпается в объятьях любимого человека. И каждый раз удивляется, что это не сон, это действительно происходит с ним. «Что я сделал, чтобы заслужить это?» Он всматривался в расслабленное прекрасное лицо Фарруха и задыхался от нежности. «Интересно, я когда-нибудь привыкну, что у меня под боком спит самый замечательный человек?»       Брайан пригладил его волосы, а Фаррух, не просыпаясь, прижался еще плотнее, уткнулся носом в шею. Доверчиво, как ребенок. Брайану хотелось тоже обнять его крепко и поцеловать, но он боялся разбудить.       Впрочем, Фаррух скоро проснулся сам, когда стало нечем дышать. Брайан почувствовал, как он шевельнулся, поворачивая голову, и шумно вдохнул. Потом приподнялся, посмотрел на Брайана еще слипающимися со сна глазами и счастливо улыбнулся. Брайан не стал больше сдерживать себя, поцеловал его горячие мягкие губы…       Так и проходили все последние дни – они просыпались, занимались любовью, перекусывали чем-то, опять занимались любовью и, утомленные, засыпали. Как велел им обоим лекарь – побольше лежать в постели и ничем не утруждаться. В итоге, и голова Брайана, и нога Фарруха уже почти не болели. Разве что самую малость – ровно настолько, чтобы с чистой совестью можно было говорить: «кажется, нужно полежать еще один день».       Услышав, что хозяева проснулись, чернокожие рабы принесли в спальню свежие фрукты и напитки на завтрак. И Брайан с некоторым удивлением отметил, что его действительно ничуть не смущает присутствие других людей, пока он ласкает Фарруха. Пусть хоть весь мир видит – он не хочет больше скрывать свои чувства.       Фаррух, заметив рабов, протянул руку, и в нее тут же вложили пиалу с соком. Вторую такую же подали Брайану. Фаррух выпил все, слишком жадно: последние капли пролились по подбородку на грудь. Он захихикал, а Брайан тут же стал слизывать сладкие капли. Фаррух закинул голову и замычал от удовольствия, подставляя шею и лицо.       Рабы тем временем тихо удалились.       – Надо наконец побриться, – сказал Фаррух, когда Брайан стал гладить его щеки пальцами – перебирая отросшие волоски. Они оба не нашли времени, чтобы привести себя в порядок с тех пор, как вернулись из подземелья. В купальне они только еще больше целовались – в воде.       – Не надо, – ответил Брайан. – Тебе идет. Ты сразу выглядишь старше.       – Не хотеть быть старым, – капризно хихикнул Фаррух и потерся об него носом.       – Не старым, – пояснил Брайан. – Просто старше. Когда я тебя увидел первый раз, я решил, что ты еще совсем мальчик. А мои друзья вообще приняли тебя за женщину.       – Да, Роджа мне рассказывать! – Фаррух засмеялся. – Он сказать, что ты их переубедил.       – Я не сомневался ни капли. – Брайан снова погладил его щеку и потянулся, чтобы поцеловать. Кажется, они опять до вечера проваляются в постели. – Надо бы Роджера с Джоном проведать… – озвучил он то, из-за чего его уже несколько дней понемногу грызла совесть. Совсем чуть-чуть. Салим сказал, что с ними все хорошо. Почему не верить Салиму?       – Да… – согласился Фаррух, вздохнул почему-то грустно и перевернулся на спину.       – Что случилось? – нахмурился Брайан.       – Надо сходить и сказать им, что они могут ехать, когда хотеть, – ответил Фаррух.       – Не хочешь отпускать?       – Я… привыкнуть к вам всем, – он дернул плечом.       – Но я-то никуда не денусь.       Фаррух скосил на него глаза.       – Ты тоже свободен, – напомнил он.       – Ты меня выгоняешь? – изумился Брайан.       – Нет. Я буду рад, если ты остаться.       – Но я уже сказал, что останусь.       – Ну… Мы тогда много чего говорить. Из-за чувств. Сейчас ты мочь передумать. Здесь все чужое для тебя. Другой народ, язык, обычаи. Погода. Всегда жарко. Нет снега – я не представлять, что это такое. Дождь редко. В Англии часто, я знать. Ты можешь скучать. Ты воин, а здесь нет врагов, чтобы драться. Я понять, если ты захотеть вернуться. Я не держать.       Брайан, крепко державший его за плечо, отпустил руку.       – Но я, – сказал он, – не хочу без тебя жить.       Фаррух удивленно взглянул на него, словно не ожидал этого услышать.       – Мне все равно, какая здесь погода, – продолжил Брайан. – Ты – мое солнце, и дождь, и снег, если захочешь. Мне все равно, на каком языке говорят здесь люди. Я научился их понимать, и научусь еще лучше, если буду жить здесь. И обычаям вашим научусь. Я приму ислам, если так будет проще.       Фаррух приподнял брови, но ничего не сказал. Только еще внимательнее уставился на Брайана.       – Ты показал мне, что между нашими религиями нет разницы. Все то, ради чего я раньше обнажал меч, теперь для меня не имеет смысла. Я мог бы вернуться к своим… пока еще своим. И попытаться донести до них то, что понял я. Но мне кажется, это невозможно. Чтобы это понять, надо самому пережить… Полюбить – не Бога, а человека. И только тогда можно узнать, что значит «Бог есть любовь». По-другому, мне кажется, никак. И я не хочу никому ничего доказывать. Я хочу просто жить – рядом с тобой. Быть счастливым. И делать счастливым тебя, если ты мне позволишь. И единственное, из-за чего я возьмусь за меч – если кто-то попробует нарушить твое счастье. – Брайан поднял глаза и заметил, что губы Фарруха плотно сжаты и немного подрагивают. – Но как только ты захочешь, я, конечно, уйду.       «И постараюсь найти смерть в первой же битве, ибо жить, не видя тебя, я не смогу», – закончил он про себя. Фарруху это знать не нужно.       – Я не захочу, – быстро и почти беззвучно произнес Фаррух.       – Мне кажется, я и не жил толком до недавнего времени, – продолжил Брайан. – Дышал, ходил, что-то делал. Но не жил… Я только здесь понял, что такое жить. Ты мне открыл глаза. Все, что я хочу видеть, это ты, – Брайан погладил его по щеке и по плотно сжатым губам. – Может быть, это когда-нибудь пройдет… как все в жизни проходит. Но я бы не хотел. Я бы хотел всю жизнь провести здесь… или не здесь, но рядом с тобой. Смотреть на тебя. Слушать тебя. Целовать тебя. – Он хотел снова провести пальцами по его нижней губе, но Фаррух крепко закусил ее зубами. И Брайан легонько щелкнул ногтем по ним.       Фаррух едва улыбнулся в ответ уголками губ, сел, подтянув к себе ноги, и махнул рукой по щеке. Брайан перехватил его руку и стал целовать. Каждую фалангу каждого пальца, старательно обходя кольцо.       – Я еще так мало знаю… Но что кольцо трогать нельзя, я помню. Может, когда-нибудь ты мне расскажешь, чтобы я еще лучше понял тебя… – Брайан улыбнулся, но услышал всхлип и поднял глаза.       Фаррух стер слезы кулаком.       – Что с тобой? – Брайан всмотрелся в него обеспокоено. – Я что-то не то говорю? Прости…       – Все то, – ответил Фаррух немного сдавленно. – Просто… – он опять всхлипнул и яростно вытер нос рукой.       – Не плачь, пожалуйста, – Брайан погладил его лицо, так и не понимая, что случилось. – Я обидел тебя, да? Прости меня. Ты просто сводишь меня с ума, и я начинаю говорить то, о чем говорить не умею. Я просто хочу сказать, что я люблю тебя. И не могу без тебя жить. Но, наверное, что-то опять сделал не так. Прости. Мне больно видеть, как ты плачешь…       – Я не… – выдавил Фаррух и закрыл лицо руками.       Брайан взял его за плечи, встревоженно попытался заглянуть в глаза. Но Фаррух вывернулся из его рук… чтобы крепко-крепко прижаться к груди. И разрыдался – громко и отчаянно. Брайан замер в растерянности. Он хотел еще раз извиниться или сказать что-то утешающее. Но вдруг понял, что Фарруху нужно не это. Он так крепко держится, царапает спину ногтями и хватается за его волосы, словно Брайан – единственное в этом мире, что может спасти его. И Брайан обхватил его крепко в ответ. «Я не отпущу тебя», – то и прошептал, то ли подумал он, целуя его голову. И вызвал у Фарруха новый приступ рыданий.       В спальню осторожно заглянул Салим. И Брайан на миг ощутил испуг – не из-за того, что ему опять придется оправдываться перед грозным верным стражем принца. А из-за того, что это собьет Фарруха, а ему очень-очень нужно сейчас выплакаться. Как самому Брайану недавно. И Салим, видимо, это понял. Он постоял в дверях, глядя на них, и его суровое лицо смягчилось. Кажется, даже губы дрогнули… но, наверное, показалось. Он встретился взглядом с Брайаном, едва заметно кивнул ему и ушел. А Брайан опять прижался губами к виску Фарруха.       ***       Несколько раз Фаррух пытался отстраниться, глубоко вдохнуть, успокоиться, но не получалось. Видимо, слишком много всего скопилось на душе.       Наконец слезы иссякли. Фаррух выпутался из рук Брайана, подполз к краю кровати. Концом простыни вытер лицо и громко высморкался. Улегся лицом вниз, тихо, но плечи все еще подрагивали.       – Я… я… – начал он, но потом то ли еще раз всхлипнул, то ли усмехнулся и продолжил по-арабски. – Я забыл, как говорить на английском! Я последний раз плакал, когда был еще ребенком. Даже не помню этого. Но наверняка плакал – все дети плачут. И больше ни разу. Я даже не помнил это ощущение.       – Я никому не расскажу, – пообещал Брайан, наклоняясь и целуя его в макушку.       Фаррух приподнялся, нашел сухой край простыни и высморкался еще раз.       Брайан осторожно взял его за плечо и потянул к себе, но он вывернулся.       – Не надо на меня смотреть.       – Ложись сюда, – Брайан уложил его голову к себе на колени и стал поглаживать.       Фаррух дышал все спокойнее и медленно водил пальцами по ноге Брайана. Потом остановил руку, видимо, сам зацепился взглядом за свое кольцо.       – Это моя смерть, – вдруг произнес Фаррух. – Там яд, под камнем. Лекарь говорит, он убивает быстро и не очень больно. Просто засыпаешь, и все.       – Зачем? – спросил Брайан и взял его руку в свою, чтобы снова рассмотреть кольцо.       – Не хочу, чтобы меня казнили. Таких, как мы, по нашим законам забивают камнями. И это будет легкая смерть. Я принадлежу к влиятельному роду, наши враги не позволят мне умереть просто. И одному. Не хочу пыток. Не хочу позора – для семьи в первую очередь. Я надеюсь, что успею понять, когда за мной придут. И принять яд.       – Мне нужно такое же кольцо, – сказал Брайан. – Если я не смогу тебя защитить, я хочу умереть вместе с тобой.       Фаррух сжал его пальцы и поднес к своим губам.       – Я прикажу сделать.       Брайан все-таки развернул его к себе – опухшее и покрасневшее от слез лицо, но все равно прекрасное. Самое красивое на свете. Поцеловал солоноватые губы.       Фаррух сначала не ответил. А потом сам набросился на Брайана, повалил на спину и стал жадно целовать. Его ласки всегда были очень горячи, а нынче сжигали дотла. Брайану не оставалось ничего кроме как сдаться и сгореть в языках пламени, в которые превратились губы Фарруха, и ладони, и член.       Брайан сам раздвинул ноги, позволяя Фарруху прижаться членом к своей промежности. И застонал от желания ощутить его в себе целиком.       До сих пор только он брал Фарруха, или они ласкали друг друга руками и ртами, доводя до конца. Фаррух сам другого не предлагал, Брайан тоже не просил. У него и так голова шла кругом от обилия новых чувств и ощущений. Да и было немного страшно пускать в себя такой большой член. Но в то же время и любопытно. Фарруху же нравилось, когда он делал это с ним. Значит, и ему понравится. Как может не понравиться что-то от любимого человека?       Сейчас Фаррух явно хотел этого. Брайан чувствовал его горячий пульсирующий член, и страх отступал перед желанием.       – Возьми меня, – шепнул он. – Я хочу тебя… почувствовать – всего.       – Будет больно, – предупредил Фаррух и закусил губу от предвкушения.       – Этой боли я не боюсь, – заверил Брайан, притягивая его к себе.       Но Фаррух лукаво улыбнулся и выскользнул из его рук. Прежде чем Брайан успел удивиться или возмутиться, он вернулся со склянкой в руках.       – Немножко облегчить страдания… – сказал Фаррух.       Он щедро полил ладони маслом, одной рукой стал размазывать по своему напряженному члену, вторую положил Брайану между ног и стал гладить там, с каждым разом проникая все глубже горячими скользкими пальцами. Брайан охнул и закрыл глаза, позволяя ему самому делать все, как надо. Только положил руки на его предплечья, легко поглаживая и словно удерживая. Хотя Фаррух и не думал никуда уходить. Он придвинулся ближе и протолкнулся в тело Брайана. Осторожно, но Брайан все равно вскрикнул от боли.       – Шшш... – Фаррух принялся гладить все тело своего любовника, заставляя расслабиться. И заметив, что Брайан отзывается на его ласки, стал медленно двигаться в нем.       Брайан застонал то ли от боли, то ли от наслаждения – он сам уже потерялся в этих чувствах. Ему просто было хорошо от ощущения себя одним целым с человеком, без которого он не мог даже дышать.       – Ты только мой. Никуда тебя не отпущу, – прошептал Фаррух, когда, кончив, вытянулся рядом с ним и прикусил за ухо.       – Да, мой повелитель, – шепнул в ответ Брайан, крепко сжимая его руку.       Фаррух прижался еще сильнее, зарылся лицом в его волосы и как-то подозрительно снова шмыгнул носом.