Дублин. Январь, 2002
Душу охватили туманы. Мёрзлая земля под ногами и сырой воздух не шли ни в какое сравнение с могильной тоской его сердца. Вечно холодный и отстранённый Северус Снейп стоял поодаль от своих «товарищей» и пытался мысленно умчаться прочь от этого холма. В эти отчаянные времена зельевар предпочёл бы остаться в одиночестве, но никак не со сворой обезумевших Пожирателей. Он закрывал глаза и погрузился в калейдоскоп воспоминаний. Каждое мрачнее предыдущего. Снейп уже давно забыл, когда в последний раз на его лице появлялась улыбка или хотя бы намёк на неё. Уже очень много лет он чувствовал себя одиноким и несчастным. Все, кто был знаком с ним, считали, что Северус просто омерзительный, хмурый, грубый и забитый до макушки школьным преподаванием зельевар. Никто не мог даже представить, как сильно печаль и скорбь пропитали его запятнанную чужой кровью душонку и сухое, выжженное дотла сердце. В его жизни больше не было чего-то хоть немного стоящего, что сумело бы сделать его существование не бессмысленным. Когда-то Северус успокаивал себя, что живёт ради неё. Ради Лили. Ради её сына. Ради победы, которую она так и не увидела. Но сейчас он стоит в нескольких метрах от тел убитых маглорождённых семей. Реки алой крови покрывали остатки снега на холме. Только потемневшие зрачки глаз выдавали Северуса. В них всё ещё читалось отражение страха детей, который в них посеяли Пожиратели. Всего двадцать минут назад прихвостни Тёмного Лорда безжалостно расправились с целым поселением маглорождённых волшебников и теперь пировали на их трупах. Ему долгое время были чужды такие эмоции, как сопереживание или беспокойство. И лишь расчётливый, пустой взгляд крестника заставил Северуса вспомнить о своей человечности. Драко остановился в двух шагах от тела обезглавленной девочки и смотрел на тело с пугающим хладнокровием. Снейп воспитывал мальчишку с детства и пытался подарить ему всю ту любовь, на которую только был способен. Если ещё вообще был способен. Любовь в исполнении Северуса — это попытки уберечь от бед и опасностей, но никак не слащавые лепетания перед детской наивностью. И вот теперь он пожинал плоды своей любви. Так рвался спасти парня от гнева Волан-де-Морта, что не заметил, как тот постепенно превращался в бездушную машину для убийств. Не тебе его винить, Северус. Твоя ситуация была не лучше. Аж тошно от того, насколько сильно похожи их судьбы. Иногда зельевар видел в юнце себя: такой же самоотверженный и готовый свернуть мир ради одной единственной неё и сейчас он остался в одиночестве. Разница была только в том, что Северус потерял Лили по собственной вине, а Драко потерял Гермиону лишь потому, что оказался не в том месте, не в то время. — Я подвёл тебя, Лили, — прошептал Снейп. — Я не спас тебя и не смог помочь твоему сыну. Как видишь, спасать у меня плохо получается. Только с ней он мог быть честен. Прошло так много лет с того дня, когда он видел её, видел улыбку на её лице, слышал её голос. Но образ счастливой Лили Эванс ни на каплю не потускнел в сознании. Она всё так же улыбалась ему и понимающе кивала головой. Лили никогда не осуждала его, всегда была тем самым человеком, который поддержит, несмотря ни на что. И всё, что от неё осталось — призрачный силуэт, который лицезреть мог только он. — Ты ещё можешь его спасти, Северус. У Драко всё будет хорошо. Может быть, это была болезнь. Может быть, самовнушение. Или совесть. Лили была проявлением его совести. Где-то глубоко внутри он и сам это прекрасно осознавал, но никому и даром это осознание не сдалось. Никому не интересно, никому не было дела до Северуса, до его переживаний и боли. Ему и самому не было дела, хотелось просто поскорее пережить этот день и провалиться в беспамятство с наступлением ночи. Знакомый чёрный филин обратил внимание Снейпа на себя. Птица легко приземлилась на плечо мужчины, держа в клюве помятый конверт. Корявый почерк на бумаге выдавал отправителя. Иногда Северус удивлялся, как ему вообще удается разбирать каракули, которые царапает Беллатриса? Он выдрал у птицы конверт и согнал её с себя. На миг показалось, что письмо Лестрейндж воняет смертью. Даже письмо. Но Северус знал, что попусту она никогда не пишет и в здесь явно что-то важное. Северус, Поттер у нас. Рыжего дружка прикончили. Грязнокровке отшибли память, ничего не помнит. Тёмный Лорд подарил её мне. Сейчас она в Малфой-Мэноре. При первой же возможности возвращайся. Белла. Ноль эмоций, ни единая мышца не дрогнула на лице. Лишь очередные мысленные извинения перед туманной Лили. И быстрый взгляд на Драко, по-прежнему стоявшего над мёртвой девочкой. Маленькой ведьме едва исполнилось пять лет, но её жизнь тут же оборвалась. Она не умерла во сне или смертельно заболела. Маленький ребёнок видел, как вырезают всю его семью, а потом расправляются и с ним. Снейп за свою жизнь повидал много смертей, но детоубийство являлось табу даже для него. Мысли начали путаться и сбиваться в огромный ком. Письмо Беллы смогло привести всегда рационального Северуса в некое подобие смятения. Вызванное даже не личными переживаниями или чувством вины перед своей единственной возлюбленной, а Драко. — Драко, — Снейп подошёл к крестнику. — Мы здесь закончили? — Да, — сухой ответ. — Завтра выдвигаемся дальше. Он был уже не маленьким, сентиментальным мальчишкой. Точно как и не являлся безжалостным убийцей внутри себя. Перед собой Снейп видел отчаянного и потерянного человека, который был вынужден повзрослеть слишком рано. Напуганный, как раненое, загнанное в ловушку животное. Свою боль, если он вообще позволял себе её чувствовать, скрывал за ледяной маской безразличия. Каждая привычка, жест и даже интонация голоса были отточены до мелочей. И, возможно все вокруг верили Драко, верили в его образ безупречного солдата и слуги, но только не Северус. Ни на день он не проникался искренностью в верности своего крестника Тёмному Лорду, даже не допускал малейшей мысли, что тот служит верой и правдой своему хозяину. И объяснение этому одно: Снейп был таким же. Северус никогда не выбирал где ему быть, с кем ему быть и каким ему быть. За него всё решала жизнь, случаи и обстоятельства. Сейчас уже поздно рассуждать были ли его поступки правильными или абсурдными. Единственное, чего он мог желать — это тишина. Так давно он не жил в тишине, не упивался её дурманящим благоуханием. После смерти Лили он жил в вечных угрызениях совести, слишком громких, вопящих. Не было ни единого дня, чтобы боль внутри мужчины хотя бы немного поутихла, стала хоть на долю слабее и тише, наоборот, становилась только громче и сильнее. Снейпу не хватило собственной жизни, чтобы справиться с горечью и сожалениями. А что же будет с Драко? С его юным сердцем? — Завтра вечером я отправляюсь в Малфой-Мэнор, — бесцветно произнёс зельевар. — Тёмный Лорд ожидает моего визита. — Хорошо. — Поттера схватили, — добавил Снейп. — Уизли-младшего убили. — Отлично. Северус изучающе смотрел на крестника — тот никак не изменился в лице и голосе. Всё те же безучастие и безразличие. Драко было абсолютно всё равно: разговаривать с крёстным или убивать пятилетнего ребёнка. — Грейнджер в Мэноре, Белла с ней развлекается. Молчание. Парень лишь перевёл взгляд с мантии Северуса на его тёмные волосы, но в нём по-прежнему читалось сплошное безразличие. — Надеюсь, что Белла быстро разделается. Грязнокровкой больше, грязнокровкой меньше. Парень чуть не расхохотался, но тут же взял себя в руки. Короткая встреча взглядов и он развернулся. Снейпу лишь оставалось проводить глазами удаляющуюся спину. В голове снова всплыл тот далёкий разговор с Люциусом и их общее решение. Тогда это казалось таким правильным, ведь они оба хотели сохранить жизнь мальчишке, а теперь совесть в душе начинала покалывать. Или чем ещё это могло быть? В голове слишком свежими были воспоминания, которые профессор Снейп увидел в голове своего ученика — Драко Люциуса Малфоя. Мисс Грейнджер. Она звонко смеётся и нежно касается руки своего однокурсника. Снейп видел в этой паре что-то чересчур знакомое и близкое ему. Неправильная и прекрасная любовь, которую эти двое даже толком не осознавали. Лишь проводили вместе время: читали книги, готовили домашнюю работу, разговаривали абсолютно обо всём. Она готова бежать к нему посреди ночи в Запретный лес, если он не придёт на ужин, потому что точно знала, где его искать. И он — готовый убить любого, кто причинит ей боль. В глазах того Драко, Северус видел всепоглощающее чувство искренней и бескорыстной любви. А теперь в этих же самых глазах лишь отвращение и презрение ко всему сущему. Эмоции, которые навязали ему без его ведома. — Прими в этот раз верное решение, Северус, — сладостно знакомый голос Лили врезался в сознание. — Спаси его. Он не смог спасти свою жизнь, но он попытается спасти хотя бы жизнь дорогого ему человека. Чёрная мантия поднялась в холодном воздухе, когда Северус умчался прочь от холма.Дублин. Следующее утро.
Белый снег ровно лежит на земле. Девственная чистота белоснежного покрова скрывала те злодеяния, что ещё вчера на этом месте сотворили Пожиратели. И даже громкий вопль птиц не может перекрыть оглушающий скрежет косы костлявой смерти, что со вчерашнего дня чувствует себя хозяйкой положения. Он не спал всю ночь, прокручивая в голове последний короткий разговор с Драко и письмо от Беллатрисы. Северус уже не знал, как правильно: оставить всё как есть или же предпринять какие-либо действия? — Ты какой-то молчаливый, Северус, — раздался за спиной хриплый голос Долохова. — О чём думаешь? — С каких пор тебя тревожат мои мысли, Антонин? — Мальчишку схватили, ты в курсе? — Да. Северус ответил и не дождавшись очередного вопроса — ушёл. Он искал Драко, которого не видел с самого утра. Вчерашний короткий диалог — это тот максимум, на который парень теперь оставался способен. Он редко с кем разговаривал, если это был не очередной приказ. За годы Войны он подолгу мог говорить только с Нарциссой, ради которой всё ещё возвращался в родной Мэнор. Насколько омерзительным было это съедающее изнутри чувство. Снейп даже описать его не мог, не понимал, что именно оно значит. Это была не вина, не жалость и не любовь. Возможно, где-то внутри воспалилось гниющее чувство надежды, что можно всё исправить, ещё есть время. Не получилось исправить что-то в своей жизни — он попытается в чужой. И он не станет обсуждать это с кем-то, он просто сделает так, как считает нужным. Отойдя достаточно далеко от кучки прихвостней Тёмного Лорда, Северус скрылся за густыми ветками деревьев. Он ещё раз оглянулся по сторонам и достал с кармана мантии небольшой мешочек. Маленький серый камешек выпал на бледную ладонь. — Лили. Он носил этот мешочек в кармане со дня смерти Дамблдора и до сего дня не решался им воспользоваться. Только в эту ночь он набрался смелости, которой ему не хватало все эти года. Ещё пару часов назад Северусу казалось, что это будет тяжело, но терпимо, а сейчас на лице всегда холодного и угрюмого профессора появились слёзы. Разве можно справиться с этими эмоциями? Он видел её каждый день перед своими глазами, но успел забыть, каково видеть её в жизни. И пусть это был призрак, образ, не живая Лили, но она была реальной, а не плодом его больного воображения. Женщина всей его жизни стояла перед ним и смотрела прямо в глаза. В который раз он изумился глубине её взгляда, безупречности улыбки и её теплоте. В последний раз он видел её мертвой, только бездыханное тело. Снейп запомнил запах волос. Он всё ещё чувствовался от рук, когда Северус обнимал её мертвую в доме Поттеров. — Северус. — Ты такая, какой я тебя помню, — непривычно сдавленно и сипло произнёс Снейп. — Мне тебя не хватает, Лили. — Ты сильно изменился, Северус. Я очень рада тебя видеть. — Лили, — ещё тише произнёс мужчина. — Лили, я не знаю, что мне делать. Я подвёл тебя. Не спас тебя, не смог спасти твоего сына. Я пытался, но не смог. Ты мертва, потому что я облажался. — Ты не виноват, — она подошла ближе. — Всё так, как и должно быть. Твоей вины в этом нет, слышишь? Посмотри на меня, Северус. — Как же ты не понимаешь, Лили? Я доверился не тому человеку. — Ты должен отпустить прошлое, должен жить настоящим. — Я совершил так много ошибок. — Ты сможешь их исправить, — её рука невесомо коснулась плеча Снейпа. — Я верю в тебя, я верю тебе. — Я так тебя люблю, Лили. — Северус… — Всегда… Он взглянул на неё в последний раз. Лили исчезла, оставив после лишь холодное послевкусие на сердце и душе. Спустя много лет он сказал ей то, что не сказал при жизни. И нет, от этого не стало легче, стало в разы тяжелее. Всю жизнь он терял и жил с горечью боли и утраты. Заперев разговор с Лили куда подальше в голове, Северус снова вернулся на холм, где наконец заметил Драко. Тот стоял в теплой мантии, устремив взгляд куда-то вдаль. Платиновые волосы беспорядочно вздрагивали от порыва холодного ветра. — Я думал, что ты уже отправился к Тёмному Лорду, — начал Драко. — Говорил ведь, что он ждёт тебя. — Хочу для начала поговорить с тобой. — О чём? — Ты знаешь, кто такая Лили Эванс? — Нет. — Это мать Поттера. — И зачем мне это знать? — Драко повернулся лицом к Снейпу. — Я вроде бы не просил тебя поведать мне биографию Поттера. — Я любил её всю жизнь, — продолжил зельевар. — Прошло очень много лет с того дня, как она погибла, но мои чувства остались неизменны. — Или ты говоришь что-то, по существу, или я отказываюсь слушать этот бред. — Она погибла от руки Тёмного Лорда. и я не смог её спасти. Что бы ты делал, если бы увидел в Мэноре мёртвую Гермиону? Вечная боль — вот, что такое жизнь Северуса Снейпа. Испытание, ноша, которую он несёт всё своё существование. И он знал, что нести такой груз очень сложно, словно ты идёшь босыми ногами по лезвиям, по осколкам битого стекла. Осколкам собственного счастья. Меньше всего ему хотелось, чтобы эту ношу познал Драко. Северус знал, что парень и так уже достаточно в своей жизни вытерпел. — Рехнулся что ли? — спустя минуту наконец возмутился Драко. — Ты на ночь не то зелье принял? Какого хера я должен что-то чувствовать из-за смерти этой грязи? — Я и не говорил что-то о чувствах, Драко. Ты сам решил, что должен что-то почувствовать, — Снейп достал из мантии палочку. — Остолбеней. Драко явно этого не ожидал, а Снейп долго не раздумывал. Он в одну секунду наклонился над телом крестника и лёгким движением руки стянул с пальца «фамильное кольцо Малфоев». И пока ветер поднимался и становился холоднее, зельевар растворился в нём с щелчком аппарации.