Хогвартс. Сентябрь, 1996
Коридоры замка снова кишели школьниками. Новоизбранные гриффиндорцы бежали на первый урок по квиддичу, пока первый курс Слизерина лениво потягивался на уличных скамейках. Шум, исходящий от детей, заставлял голову трещать. Блейз пробирался сквозь поток первокурсников, чтобы поскорее оказаться в тихих подземельях. Этот сентябрь был, как никогда жарким и душным. И ещё никто не догадывался, что через неделю солнце и жара превратятся в дожди и собачий холод. Спёртый воздух школьных коридоров чуть ли не доводил до тошноты. Забини не видел ничего, кроме дверей факультетской гостиной, к которой путь казался нескончаемо длинным. — Блейз! — окликнул его девичий голос. — Забини! Ему не нужно было смотреть в ту сторону, чтобы понять кто это. Рыжеволосая гриффиндорка стояла в нескольких шагах от мулата и очаровательно улыбалась. Блейз не знал, что она приедет сегодня — она не предупредила. Небрежно отпихнув первокурсника, Забини бросился к девушке. Он сразу же зарылся лицом в огненные косы, вдыхая пьянящий аромат. Руки скользнули по талии, крепко прижимая хрупкое тело к себе. — Джинни, — прошептал Блейз. — Наконец-то… Он плевал теперь на огромную толпу вокруг. Не обращал внимание на взгляды проходящих. Сентябрь вмиг перестал душить жарой и горячим воздухом. Были только она и он. Блейз утопал в ней. Каждый раз. — Мои кости сейчас треснут, — посмеивалась Джинни. — Я тоже очень рада тебя видеть, Блейзи. Всего несколько дней без неё показались вечностью. И разве можно было этому удивляться? Нет. Когда-то Забини считал, что его лучший друг — Малфой, просто одержимый идиот, который помешался на гриффиндорке. А теперь он сам превратился в такого же идиота, который живёт ею одной. Своей гриффиндоркой. Своей Джинни Уизли. — У нас сейчас совместная Трансфигурация, — прошептала девушка. — Думаю, что нам уже пора идти. — Брось, Джинн, — Забини потянул её за собой. — Какая Трансфигурация? Пойдём, я так скучал по тебе. Надеюсь, что с миссис Уизли уже всё хорошо и тебя больше не украдут. — Да, мама в порядке. Куда ты тащишь меня? — Непокорная моя любовь, ты сама скоро всё увидишь. — Только не подземелья, — под нос пробубнила Джинни. — Ради всего святого… Они поднялись на третий этаж и скрылись за неприметной дверью. То ли старый заброшенный кабинет, то ли захламлённая подсобка. Слишком много ненужных и пыльных вещей и слишком мало солнечного света. Только вот мулат всего этого не замечал, перед собой он видел только рыжеволосую девушку, в глазах которой утопал. — Ничего не могу с собой поделать, — Блейз притянул к себе Джинни. — Мне всегда будет мало. Блейз трепетно коснулся манящих и столь желанных губ. Руки парня скользили по изящным изгибам тела гриффиндорки, дыхание сбивалось из-за такой необходимой близости. Горячие губы перешли на щёки и затем опустились к шее. Он чувствовал её вырывающееся наружу сердце, и жар тела. Стоило им оказаться рядом друг с другом, как их охватывала безумная страсть, хотелось полностью раствориться в ней. — Чёртова ведьма, — отстранился Забини. — Ты сводишь меня с ума. Рядом с тобой я теряю рассудок. — А я теряю себя рядом с тобой, — прошептала Джинни. — Думаю, что нам простят один день, если мы не явимся на уроки. — Но вечером пойдём на тренировку. По рукам? — По рукам. Им не нужно было придумывать о чём говорить, чтобы скоротать время. Темы находились сами собой, а время неумолимо летело: не успели заметить, как наступил вечер. Они пропустили обед и ужин, не заметили, как начало темнеть, но так и не наговорились. Блейз вслушивался в каждое её слово и наблюдал за каждым движением. Джинни лежала у него на коленях и вырисовывала в воздухе разные руны, продолжая рассказывать о поездке домой. — Уже вечер, — схватилась она. — Скоро тренировка начнётся, пойдём. Забини коснулся губами её волос, и они вышли со своего скромного убежища. На поле уже собрались игроки со Слизерина, когда подошли Блейз и Джинни. — Так, эти двое пришли, — устало объявил Тео. — Забини, где Малфой? — Тут, — отозвался Драко, появившийся следом за мулатом. — Немного задержался. — Грейнджер, я-то думал, что хотя бы ты будешь на него позитивно влиять, — хохотнул Нотт. — Какого дементора этот ублюдок опаздывает? — Это скорее я на неё дурно влияю, нежели она на меня позитивно, — ухмыльнулся Малфой. — Всё, дамы, прошу вас занять места согласно купленным билетам, — Тео указал на трибуны. — Мы и так должны были начать двадцать минут назад. Закрытые тренировки Слизерина, где позволялось находиться только игрокам факультета. И ещё двум девушкам. Гермионе и Джинни. И знаете что? Не нашлось ни единого слизеринца, который был против. Джинни сидела рядом с Гермионой, пока парни выделывали опасные манёвры на мётлах. Забини видел горящие глаза своей девушки и абсолютный испуг во взгляде Грейнджер. — Что с тобой? — спросил Блейз, подлетая к другу. — Ты вообще с нами или нет? — Я в порядке. — Сомневаюсь, что в это поверила Гермиона. Я тоже не верю. Что случилось, Малфой? — Отец хочет меня видеть, написал мне письмо с просьбой воспользоваться камином Снейпа. — И? — Мой отец не тот человек, который напишет подобное только потому что скучает. Что-то происходит, Блейз, — Драко на секунду замялся. — Мне страшно. — Тебе страшно? — За Нарциссу, — он замолчал. — И за неё. Серые глаза блондина устремились на Гермиону, которая переминалась с ноги на ногу, выжидая конца тренировки. Блейз знал этот взгляд, очень хорошо знал. Малфой всегда контролировал свои эмоции, свои чувства и свой язык: не говорил ничего лишнего и не показывал на публику каких-либо переживаний. Но сейчас Забини отчётливо видел в друге накатывающую панику вперемешку с безудержным беспокойством. Блейз мог бы сказать, что всё будет хорошо, но ведь они не девочки, которые делятся переживаниями в раздевалке. Самым правильным было промолчать. — Я хочу сразу после тренировки пойти в кабинет Снейпа, — продолжил Малфой. — Присмотри за ней. — О чём речь? Конечно. — Спасибо. Чтобы там Блейз не говорил, но какое-то семя беспокойства проросло и в нём. Он ещё раз взглянул в сторону Джинни и Гермионы и понял, что в полной мере разделяет опасение Малфоя, потому что точно так же переживает за свою девушку. Наступили тёмные времена и Забини знал, что такая семья, как Малфои, не останется в стороне от событий, которые только набирают обороты. И все приближённые к ним люди — не будут обделены вниманием. Оставалось лишь надеяться на то, что это внимание не повлечёт за собой смертельных последствий. За вихрем тревожных мыслей незаметно пролетела тренировка. Солнце закатилось за горизонт, когда все мётлы опустились на твёрдую землю. Забини не заметил, как Малфой исчез с поля, даже не попрощавшись с Грейнджер. — Где Драко? — растерянно спросила Гермиона, подойдя к мулату и своей подруге. — Никто не видел его? — Он вернётся через несколько часов, — прокашлялся Блейз. — Не переживай, Гермиона. — Ага, — глаза гриффиндорки бегали вдоль поля. — Через несколько часов. Понятно. Блейз не так давно начал общаться с подругой Малфоя и не мог знать того, как выражается в ней смятение и взволнованность. Но нужно быть совсем слепым, чтобы не заметить очевидной разницы между той Грейнджер, которую он видел каждый день и этой — которая трясётся, словно осиновый лист. Даже в сумерках выделялось её покрасневшее лицо, голос подрагивал, а пальцы громко хрустели от того, что она их заламывала. Девушка хаотично шарила глазами по игрокам, которые расходились с поля и вновь возвращалась глазами к подруге и Забини. — Гермиона, — как можно спокойнее заговорил Блейз. — Успокойся и выдохни. Пойдём лучше с нами в гостиную: посидим, поболтаем, дождёмся Драко. Всё будет хорошо. — Да, — согласилась гриффиндорка. — Всё будет хорошо. Она ему не верила, и Блейз чувствовал это на клеточном уровне. Как будто бы он сам верил в свои же слова? Нет, ни на одну секунду. — Что происходит? — зашипела Джинни, придерживая мулата и пропуская Гермиону на несколько метров вперёд. — Где Малфой? — Его вызвал отец. — Он отправился домой? — Да, — кивнул Блейз. — Думаю, что Гермиона в курсе того, где Драко, поэтому и переживает. — Какого чёрта Люциус хочет от Драко? — Не знаю. Драко тоже не знает, зачем отец попросил его явиться домой спустя всего две недели после каникул. — Ничем хорошим это не закончится, — Джинни печально взглянула на подругу. — Гермиона! Милая! Уизли бросилась вдогонку Грейнджер. Блейз следовал за девушками, не сводя с них глаз, словно, в любой момент могло случиться что-то необратимое. Каменные подземелья Слизерина приветливо отворили двери перед подругами и оставшимися игроками, а кожаные тёмно-зелёные диваны пригласили в свои объятия. Этот вечер ничем не отличался от сотни других вечеров подземной гостиной, за исключением озадаченной гриффиндорки, которая уставилась на горящее пламя камина. Тео и Пэнси развлекали публику, рассказывая целую вереницу шуток и забавных историй, Флинт попивал свой огневиски, а сёстры Гринграсс что-то усердно писали за столом. Даже Джинни включилась в разговор, но Блейз не мог оторваться от Гермионы. Он читал в её стеклянных глазах страх, растерянность и тревогу. Она продолжала ждать Драко, поджав колени, даже когда гостиная опустела. — Гермиона, пойдём спать, — предложила Джинни. — Завтра поговоришь с ним. Может быть, он решил переночевать дома. — Нет, — тихо ответила гриффиндорка. — Он бы предупредил меня. Ты иди, а я подожду его здесь. — Гермиона… — Иди, Джинни. Всё будет хорошо. — Хорошо, — Уизли обняла подругу. — Люблю тебя, милая. Гермиона никак не отреагировала, даже не шелохнулась. — Не спускай с неё глаз, Блейз, — в дверях озвучила свою просьбу Джинни. — Не нравится мне это всё. Она права — он бы предупредил. Что-то не так… — Не волнуйся, Джинн, — мулат поцеловал её в щеку. — Гермиона под присмотром. Доброй ночи. — Люблю тебя. — И я тебя, Джинни. Портрет захлопнулся за девушкой, а Блейз вернулся к Гермионе. — Не против моей компании? — спросил Забини, усаживаясь возле неё. Она не ответила. Лишь сильнее затряслась, не отводя глаз от тлеющего камина. Парень больше не хотел грузить её, но шок застал его внезапно, когда тихая Грейнджер взорвалась в слезах. — Эй, — Блейз коснулся её плеча. — Гермиона, ты чего? — Что-то произошло, — сквозь слёзы выдавила из себя девушка. — Что-то произошло… Всегда сдержанная, улыбчивая и спокойная Гермиона Грейнджер сейчас больше походила на обезумевшую и глубоко несчастную девушку. Блейз никогда не видел её плачущей и настолько подавленной. Сколько раз он наблюдал за ней и Драко, поражался тому, сколько позитива и света сосредоточилось в этой гриффиндорке. Казалось, что она просто заражает всех людей теплом и радушием. А сейчас её окутала пелена печали, которая душила в ней всё тепло. — С чего ты это взяла? — Забини попытался звучать, как можно спокойнее. — Он просто отлучился на несколько часов, чтобы увидеться с родителями. — Он практически не общается с отцом, — она не прекращала плакать. — Сейчас не то время, когда Люциус хотел бы увидеть сына из отеческих побуждений. — Мне кажется, что ты накрутила себя. Гермиона, у Драко есть собственное мнение и вряд ли одна встреча с отцом кардинально изменит его мировоззрение. — Мне хочется верить в это. Я пытаюсь себя заставить, но не могу… Мулат совершенно не понимал, что сейчас ему нужно делать: обнять, сказать что-то ободряющее, попытаться переубедить? Что? Он не понимал, не знал. Конечно, Грейнджер была живым человеком и ей были свойственны такие эмоции, но Блейз никогда прежде не видел её такой. Время близилось к полуночи и оставалось около минуты до того, как часы пробьют двенадцать, когда дверь гостиной отворилась. Драко тихо и медленно прошёл к диванам и уселся напротив друга и девушки. — Драко, — глаза Грейнджер стали подобны щенячьим. — В-всё хорошо? Голос до ужаса дрожал. Блейз внимательно наблюдал за парой и напряжением, которое образовалось между ними, но сам пока не решился ничего сказать. — Волнуешься? — с издёвкой спросил Малфой. — Как мило с твоей стороны, Грейнджер. Тяжёлая тишина повисла в гостиной. Драко сидел и нагло ухмылялся в то время, когда у Гермионы пропал дар речи. Ни разу за всё время Блейз не слышал, чтобы Малфой так разговаривал с ней. Драко был готов сдувать с неё пылинки, носить на руках, а сейчас его слова окатывали ледяной водой. — Зачем отец вызывал тебя? Чего он хотел? — ещё более дрожащим голосом спросила гриффиндорка. — Что-то случилось? — Меньше знаешь — крепче спишь. Знала об этом? Тебе не кажется, что ты перепутала гостиные? — Гермиона, — наконец начал Блейз. — Мне кажется, что вам с Малфоем лучше завтра поговорить. Видимо, он сегодня не в духе. — Я не нуждаюсь в услугах переговорщика, Забини. Но в кое-чём ты прав — тебе лучше свалить отсюда, Грейнджер. — Ч-что? — Гермиона встала на ноги. — Повтори, что ты сказал? — Свали отсюда, грязнокровка, — прошипел Драко. — Пошла нахер! Так понятно? — Как ты назвал меня? — голос тут же приобрёл краски холода. — Грейнджер, я считал, что ты умная ведьма. Видимо, ошибался. — Драко, что с тобой? — Гермиона попыталась подойти к нему, но он тут же оттолкнул её. — Что тебе сказал Люциус? — Пошла. Нахер. Отсюда. — процедил Малфой. — Проваливай! Блейз лишь успевал наблюдать за тем, как меняется её выражение лица. От подавленности до агрессии и полнейшей растерянности. Драко смог выбить из Гермионы целый спектр эмоций всего за минуту. — Драко… — Не вынуждай меня, — в руке Малфоя показалась волшебная палочка. — Уйди по-хорошему. Часы пробили полночь и Гермиона унеслась прочь, теряя осколки своей души и сердца. Осталось лишь горькое послевкусие в воздухе и на том месте, где только что стояла гриффиндорка. Будто бы Драко прыснул настоящим ядом, когда гневно высказывался в сторону своей девушки. Скорее всего, уже бывшей девушки. — Что за херня, Малфой? — наконец-то заговорил Забини. — Что за хуйня здесь произошла? — Блять, хотя бы ты не тошни, — Драко лениво потянулся. — Или ты теперь великий защитник грязнокровок? — Ты вообще слышишь меня? Ты только что унизил и послал свою девушку. Малфой, какого чёрта? — Всё, — Драко хлопнул в ладоши и направился к двери спальни. — Мне похер на тебя, твою рыжую шлюху и уж тем более — на зануду Грейнджер. Похер! Так что отвали, Забини. — Да что с тобой случилось? На этом диалог завершился. Малфой ушёл спать, не желая продолжать разговор. И оставалось только догадываться, что такого произошло в Мэноре, что заставило Драко так резко изменить своё мнение.Хогвартс. Спустя несколько дней.
Если бы Блейз не стал свидетелем того разговора, то считал бы, что ничего в жизни Малфоя не изменилось. Будто бы не было того вечера, тех ядовитых слов в сторону Гермионы, не было заплаканной девушки и вообще не было этих годов, которые Драко любил. Забини все эти года наблюдал, как его друг понимал, что влюбился, как бегал за гриффиндоркой, как ненависть переросла в дружбу, а потом в любовь. А теперь слизеринский принц сидит на последней парте и даже не выглядит хоть каплю несчастным. Абсолютное безразличие в глазах и действиях. — Профессор, — голос Поттера, который ворвался в кабинет, прервал преподавателя. — Декан МакГонагалл хочет видеть мистера Забини. — Да-да, конечно, — залепетал Флитвик. — Мистер Забини, прошу Вас, следуйте за мистером Поттером. Меньше всего Блейз ожидал услышать свою фамилию. Весь курс уставился на мулата, который в два шага оказался возле шрамированного гриффиндорца. Дверь кабинета захлопнулась, и парни оказались вдвоём в пустующем коридоре. — Чего надо, Поттер? — возмущённо спросил Блейз. — Какого черта старухе нужно от меня? — Я хотел тебя видеть, но давай куда-нибудь отойдём. Неловко будет, если нас тут встретит та же МакГонагалл. — Ага, — недовольно протянул Забини. — Будешь до меня домогаться — я тебе заеду по твоей раненой башке. Они зашли за угол, осмотревшись по сторонам, чтобы не было никого из посторонних. Это выглядело до беспредела смешно и нелепо — Забини и Поттер, которые прячутся по углам. Даже звучит абсурдно. — Поттер, — прошипел мулат. — Что тебе нужно? — Что случилось между Гермионой и Малфоем? — начал Поттер. — Думаю, что ты должен быть в курсе. — Даже, если так, то с чего ты взял, что я тебе расскажу? — Ну да, Джинни ты тоже ничего не рассказал. Я в курсе, — глаза Поттера потемнели. — Ты сказал ей, что ничего не знаешь. Только я вот тебе не верю, Забини. — Слушай, Поттер, отвали. Мне и без твоих потуг всех защитить — жить тошно. — Гермиона — моя лучшая подруга и мне не всё равно, если с ней что-то случается. И как я, по-твоему, должен реагировать на то, что она сейчас походит на живой труп? — Перестань драматизировать. Оклемается твоя Грейнджер. Сошлись — разошлись, с кем не бывает… — С ней не бывает, Забини. Не хочешь рассказывать мне или Джинни — не надо, но можешь на досуге заглянуть в старую ванну старост на пятом этаже. Я думаю, что это будет лучшим объяснением моей позиции, — брюнет развернулся. — Если я узнаю, что именно Малфой виноват в том, что с ней случилось — он труп. — Ага, я передам. Нет, Поттер не напугал Забини, но на урок тот уже не вернулся. Первым делом ему хотелось отыскать Джинни и спросить, что такого произошло с Грейнджер и почему она ничего не рассказала. А потом он вспомнил, как небрежно кинул в свою девушку фразой, что якобы не присутствовал при разговоре Малфоя и гриффиндорки, что не знает, что между ними произошло. Оставалось лишь догадываться: поверила она ему или поставила его слова под сомнение? Но больше они к этому разговору не возвращались. Но и Блейза можно было понять: с одной стороны — его друг, а с другой — девушка и лучшая подруга Гермионы, которая могла оставить от Малфоя лишь горстку пепла — узнай, что тот наговорил. Составив в голове краткий план действий на ближайшие полчаса — Блейз кинулся к старой ванне старост. Сбитое дыхание из-за быстрого бега замедлилось, когда слизеринец оказался у старых обветшалых дверей. Лёгкий стук пальцами — никакой реакции по ту сторону. Отодвинув дверь ногой, Забини быстро осмотрелся по сторонам. Хрупкий силуэт девушки виднелся в пару от горячей воды. Казалось, будто густой туман опустился на её маленькие плечи, окутал даже нутро. Тихие всхлипы отскакивали эхом от стен и пробирались под кожу. Забини тут же почувствовал необъятную печаль и тоску на собственном сердце. — Гермиона, — окликнул Забини. — Ты в порядке? Самый глупый вопрос, который можно задать человеку, находящемуся в подобном состоянии. Парень понимал, что ляпнул глупость, но он не знал, как ещё заговорить с ней, как оповестить её о своём присутствии. — Да, Блейз, — тихо ответила Гермиона. — Со мной всё хорошо. — Мне можешь не лгать. Я могу выслушать тебя, Грейнджер. Ответа не последовало. Гермиона никак не отреагировала, лишь крепче обняла свои колени. Волосы стали совсем мокрыми из-за влажного воздуха. Блейз простоял тут всего пару минут, но чувствовал, что рубашка практически насквозь промокла из-за обильного потоотделения, дышать было трудно. — Гермиона, — вновь обратился к ней Блейз. — Твои друзья волнуются за тебя. И снова молчание в ответ. — Ладно, я понял, ты не настроена на разговор. Хочу лишь сказать, что всё будет хорошо, всё наладится. Малфоя попустит, и он ещё приползёт к тебе на коленях, вымаливая прощение. Тихий всхлип, который удивительным образом прошёлся лезвием по сердцу. Блейз не понимал, как Гермионе удаётся одним своим видом доносить к человеку всю свою боль, своё отчаяние. — Нет, — подала голос гриффиндорка. — Уже ничего не будет хорошо. Это конец. — С чего ты это взяла? — Потому что я — поганая грязнокровка, — закричала девушка, подрываясь на ноги. — Я — недостойна его, я — его ошибка, я — просто проходной этап его жизни. Я — его временное развлечение. Она совершенно голая. Обнажила себя и свою душу, разодрала свой внутренний мир на клочья и теперь истекает кровью. Если бы кто-то захотел увидеть физическое воплощение боли, то вот оно — Гермиона Грейнджер. В её глазах плескался гнев в обнимку с унынием, страх с ненавистью и жгучая любовь с желанием умереть. Малфой бросил девушку в котёл, в самое сердце Преисподней и своими же руками поджёг под ним огонь. — Гермиона… — Похоже, что я сильно задолжала небу за свою любовь, — перебила его девушка. — Если такова за неё плата — за это херовое чувство, которое так преподносят в сказках, которое считается лекарством от всех болезней, то оно мне не нужно! Я не просила этого, не хотела. Видишь, Блейз, вот она — хвалёная любовь: вытекает из меня слезами, которые прожигают кожу, которые съедают меня. — Это не твои слова, Грейнджер. Такие девочки, как ты, так не говорят о любви… — Никогда не люби никого, кто обращается с тобой, будто ты обычный. — Ты не была для него обычной, — Блейз хотел подойти к ней ближе. — Даже не смей так думать. — Я была его ошибкой, которую он наконец-то исправил. Утопил, сжёг, закопал. — Я думаю… — Мне плевать, Забини, — её голос вновь сорвался на крик. — Плевать, что думаешь ты, Гарри, Джинни и все остальные! Закат потух в её глазах, теперь в них отсвечивало лишь кровавое полнолуние. При одном взгляде на неё — Забини вновь слышал в голове тот роковой разговор, видел ту роковую ночь, отсчитывал ту роковую минуту до полуночи. — Уходи. Тебе не место рядом с такой грязнокровкой, как я. — Это не мои слова, Гермиона. — Это мои слова. Уходи! Он не стал перечить, тихо закрыл за собой дверь и оказался в пустом холодном коридоре. После жаркой ванны — каменный коридор казался настоящим ледником. Мокрая рубашка неприятно пристала к коже, пока перед глазами всё ещё мерещилась заплаканная девушка. Никогда Забини не мог себе представить, насколько глубоко в ней сидит любовь, как больно будет вырывать из сердца её корни. Но он точно знал, что гриффиндорка сильнее, чем думает — она сможет это пережить, сможет залечить свои раны. Короткий разговор с Гермионой словно выбил твёрдую почву из-под ног. Блейз спускался к подземельям, не замечая толпы школьников, которая обычно раздражала, не слышал громкого гула, минуя распахнутые двери Большого зала. — Ты ведь знал? — Джинни догнала его. — Знал, о чём они говорили? — Поттер… — устало протянул Забини. — Когда он только успевает сунуть свой нос во все дела? — Почему ты мне не рассказал, Блейз? — Нет, я серьёзно. Мне казалось, что у нашего «Избранного» свободного времени не так много, походу ошибся. — Блейз, — рыжеволосая щёлкнула пальцами перед лицом мулата. — Какого дементора ты мне не рассказал? — И что бы это изменило? Это как-то утешило бы Грейнджер? Или ты накинулась бы на Малфоя и расцарапала ему лицо? — Я бы удушила его на месте, — глаза Уизли загорелись ненавистью. — Какого он себе позволяет? Я… Джинни не успела закончить мысль, когда коридор зашёлся в громких криках школьников. Девичьи визги, женские оханья, мужское удивление и всеобщий испуг. Толпа подростков тут же показалась из Большого зала: практически все студенты оставили свой ужин, а преподаватели бежали к выходу. Блейз и Джинни устремили взгляды в образовавшуюся толпу. Среди всех виднелся парень, белая рубашка которого была перепачкана в крови, и не только. Лицо, руки и даже волосы — все было в кровавых подтёках, а на руках виднелось окровавленное девичье тело, укутанное в чёрный пиджак. Свисала лишь бледная рука, с которой стекали алые капли. Ноги девушки были в ссадинах, расцарапаны и в свежих кровоточащих ранах. — Святой Мерлин, — выкрикнула МакГонагалл. — Мистер Нотт, срочно в больничное крыло! Срочно к мадам Помфри! — Молодой человек, — Дамблдор подбежал к Тео. — Кто это? — Гермиона Грейнджер. Серые глаза, наполненные ужасом, выделялись среди всей толпы. Малфой смотрел на полуживое тело гриффиндорки, которое крепко сжимал Тео. Гермиона Грейнджер решила расплатиться с небом за своё светлое чувство.