Мальчик из пряничного домика

Иногда мне кажется, что лучше бы полетело оно все к чертям. И этот мир, и эти родители и я сам. Утро субботы выдалось ужаснейшим. Проснувшись в половину десятого, я вновь слышу осточертевший крик телевизора с очередной мелодрамой на первом этаже. Некоторое время просто валяюсь в коконе из одеяла, глядя в потолок, но со временем, когда меня уже выворачивает от криков: "Это ради твоего же блага!" или "Я твой отец! Тебя отобрали у меня, но я тебя нашел!", я выползаю из теплых объятий постели. Тяжелый вздох сам собой срывается с губ, когда спустившись на кухню, я обнаруживаю целое ничего. Лишь гора немытой посуды после обширного, судя по всему, завтрака. Не моего. Словно невзначай, проходя у дверного проема, говорю: — И почему же моя дорогая мамочка не приготовила мне поесть? А то ребеночек, гляди, — фыркаю. — и с голоду сдохнет. Я знаю, что она слышит. Знаю, что она снова сидит на диване в гостиной, вслушиваясь в какофонию голосов с экрана, и красит ногти в ядовито-розовый цвет или снова, снова и снова пытается "творить" свои шмотки. — А ты мне не ребенок и я тебе не мамаша! — слышу себе в спину и, прежде, чем успеваю ответить очередной шпилькой, мне прилетает в добавок: — Ты сам постоянно это мне твердишь, склерозник малолетний! Хмыкаю, доставая из холодильника сосиску. Очищая ее от шкурки, не особо заинтересованно спрашиваю: — Где папа? — Отец на работе. Вот это неожиданность. Вздыхаю, начиная свою невероятно питательную и огромную трапезу. Звуки с экрана зомбоящика раздражают меня все сильнее и, клянусь, я бы лучше прослушал десятичасовую версию "Sunshine lollipops", чем это дерьмо ближайшие десять минут. Тихо прокрадываясь в коридор, подхожу к шкафу и открываю дверцу. Сердце уже не колотится, как впервые, ведь я делал это очень, очень и очень много раз. Руки нашаривают бумажник в пальто и с тихим кликом магнита открывают его. Перебирая чуть дрожащими пальцами купюры, задумываюсь. Что мне купить Тому? Куда его повести? Сколько мне тогда брать денег? Если так подумать, учитывая разговор с Эддом, то я ничего не знаю из того, чем можно было бы угодить черноглазому. А нужно бы. Вздрагиваю, когда слышу приближающиеся к дверному проему шаги. Сердце начинает стучать быстрее, отдаваясь звоном в висках. Блять, я не хочу попасться вот так! Судорожно выхватив первую попавшуюся купюру, засовываю ее в карман и кидаю бумажник в шкаф. Как только эта женщина выходит в коридор, я уже стою на пороге с как можно более выдержанным видом завязывая шнурки на кроссовках. Черт возьми, еще немного бы... — Не сдохни по дороге, мелкий, — хмыкает она и я чувствую, как ее взгляд прожигает во мне дыру. — Куда бы ты там ни шел... — Ага. Если что, не обзванивай морги, если я не вернусь до шести, мам, — с едким и саркастичным уколом выплевываю я и нажимаю на дверную ручку. — Буду я еще на это время тратить! — слышу до того, как дверь захлопывается за мной. Сделав глубокий вдох-выдох, беру телефон и набираю знакомый номер, пока ноги уносят меня куда-нибудь подальше от этого сольного борделя в нашем с папой доме. — Хэй, Эдд, — негромко говорю, пиная под ногами пустую банку от энергетика. — М?... О боже... Привет, Хэй-Эдд-чувак, я тебя так давно не-! — Блять, Эдд, это Торд... — А? А. А.... — Ты опять ебался всю ночь со своим Мэттом? — фыркаю, расплываясь в насмешливой ухмылке. — Ты дебил?! — слышу возню и скрип кровати. Кажется, у кого-то сегодня такое же дерьмовое утро, как и у меня. Из-за меня же. Ну да и ладно. — Не с Мэттом, а с мольбертом. — Ты забыл добавить "увы", — вкрадчиво говорю и тут же заливаюсь смехом, слыша возмущенное фырканье на том конце. — Ну ладно-ладно. Я по делу. — Ебаться в этот раз собрался ты? Несколько секунд у меня уходит на осознание такого изящного укола. — Ну типа, — усмехаюсь. — Как думаешь, что можно ему купить? — Ммм... А вы куда идете? — Да хрен его знает... — Так сходите на площадь, — после небольшой паузы говорит Эдд. — Там вчера был небольшой фестиваль в честь открытия какого-то торгового центра. Вроде палатки стоят. Да еще и с фонтаном. Вечером там вообще бомба будет! — Хах, — улыбаюсь, представляя лицо Тома, когда он узнает куда мы пойдем. — Пасиб, Эдд. Это всё. — Подожди, ты серьезно разбудил меня только ради-!? — Пока-пока! — отключившись, я кладу телефон в карман и слегка посмеиваюсь. Интересно, почему Эдд все еще не послал меня к чертям собачим за подобное? Удивляюсь его выдержке. Хотя... Наверное, поэтому он мой единственный друг.

***

Я замечаю Тома уже после того, как намотаю несколько кругов вокруг парка и по ближайшей небольшой площади. Он стоит под большим раскинувшимся деревом, немного хмурясь и прикрывая экран телефона от солнца. Подхожу ближе и улыбаюсь, когда он поднимает голову. В голову стучится идея под такой типично-мемный "Somebody once told me" и я, выхватив из кармана солнечные очки, одним пафосным движением надеваю их, усмехаясь. — Солнце, ты сегодня особенно яркий! Том тихо фыркает и кладет телефон в карман. — В таком случае, тебе стоит отвернуться, чтобы не потерять зрение. — Ох, это что, — приподнимаю очки и удивленно поднимаю брови. — забота? — Ха-ха, не смеши меня! Я скорее убьюсь, — говорит он, начиная неспешно брести вместе со мной в сторону центра парка. — Ау-у, Томми, но я же тебе нравлюсь! Хоть вот столечко! — я пальцами показываю буквально сантиметр, глядя на лицо этого самоуверенного придурка. Хотя... Кто из нас еще тут самоуверенный, ха? Риджуэлл саркастично фыркает и смотрит на меня, с ядом выплевывая из себя: — Не угадал. И хватит вилять хвостом, как псина! — Ну, я мог бы помахать кое-чем другим... — хихикаю, наблюдая, как вытягивается и краснеет его лицо. — Как ты, блять, это делаешь?... — тихо, с нервным смешком, выдавливает он и складывает руки в карманы. — Опыт. Тренировки. Ну и я просто хорош в подкатах. Том заливается смехом, а мне, на удивление, не обидно. Я наблюдаю за тем, как сотрясаются от смеха его плечи, и понимаю... что многое отдал бы за этот смех. Даже если его осчастливит мое отсутствие, я это стерплю. Наверное... И это осознание заставляет меня остановиться и задуматься. Почему я хочу, чтобы он улыбался? Мы разойдемся, как только я сделаю то, что должен. Тогда что, блять, не так? — Чего застыл? — Том приподнимает бровь и трогает меня за локоть, отчего я вздрагиваю, как от электрического разряда. — А!? Ничего, — чуть кривовато улыбаюсь и судорожно оглядываюсь, стараясь найти выход из своих нехороших мыслей и из-под этого пробирающего недоверчивого взгляда. — О! Хочешь мороженое? — Ну... Допустим, хочу, — чуть щурясь, говорит он и пожимает плечами. Идя к небольшому фургончику в кислотном раскрасе, тире, страхе эпилептика, он достает из кармана деньги. — Подожди-подожди! — хватаю его за руку и улыбаюсь. — Я тебя пригласил, мне и платить. Риджуэлл только пожимает плечами и прячет купюры обратно. — Я люблю шоколадное, — говорит он и складывает руки на груди. — Хах, без проблем, Томми, — отвечаю усмешкой и ныряю рукой по деньги, вытаскивая ценную бумажку. — И так, ради приличия, я предпочитаю лимонное. — "Лимонные глаза", типа того? — Хах, я не настолько сопливый, но типа, — подхожу к фургончику и заказываю у развеселого продавца мороженое. — Ты все шоколадное любишь? — Ну... Да, наверное. Смотря, что подразумевается под "всем", — Том подходит ко мне слева и хихикает. Несколько секунд мой взгляд упорно не хочет сбегать из плена двух черных бездн, да и происходит это только тогда, когда продавец просит оплату. Вздрогнув, собираюсь уже протянуть ему купюру, как внезапно замечаю, что это чертовы доллары. Вот блять! — Все-таки я заплачу, — усмехается Том. И пускай он и сделал вид, что не придал значения, но я сразу понял, что вопросов мне не избежать. Забрав мороженое и тыкнув мне лимонное, он молча бредет по дорожке, наслаждаясь относительной тишиной и сладостью. Слышно щебетание птиц на деревьях, перебиваемое шумом детей с детской площадки. Где-то совсем отдаленно шумят машины.... Город дышит с хриплым свистом голосов людей, бегущих по улице, спешащих по своим неотложным делам. — Так... Откуда у тебя сто долларов, Торд? — Том смотрит серьезно, не терпя лжи. — Это... Там... Я просто перепутал, вот и всё, — пожимаю плечами, кусая мороженое. — Перепутал с чем? — он хмурится, от прежней улыбки не остается ни следа. — Где ты мог взять.... — У отца, Том. У о-тца! — Но ты говорил, что ты с ним не в очень... — он замирает и смотрит на меня большущими глазами, отчего мне становится очень и очень неуютно. — Ты воруешь? — Я-.... — Торд, это не нормально! Нельзя так! Я даже фыркаю от такого количества возмущения в его голосе. Такое ощущение, будто мои проблемы должны хоть каким-то боком его касаться. Мы не пара, чтобы... Черт возьми. — Хорошо, хорошо... — вздыхаю, откидывая голову назад. — Я тебя услышал. Я понимаю, что в этот раз он не верит ни единому моему слову. Но, к счастью, перечить не собирается — лишь томно вздыхает и молча доедает мороженое. А в моей голове тем временем борются здравый смысл и какое-то, сука, подобие совести. А что с ним будет потом? Когда я отдам тем придуркам фото или видео... что станет с Томом? С этим очень даже неплохим пареньком, который любит одиночество, музыку, шоколад и свои ролики? А смогу ли я еще хоть раз подойти к его пряничному домику?