Курильщик
– Я дома, – раздаётся из прихожей сразу после щелчка замка. Я тут же направляюсь туда, второпях чуть не опрокинув мольберт с полузаконченной картиной. Наверное, он опасно пошатнулся, но я этого не заметил, спеша в прихожую, где Стервятник стаскивает ботинки. С него ручьём льёт вода, пропитывая коврик: чёрный пиджак, брюки, рубашка, кажется, даже бельё у него промокло насквозь – на улице уже три часа идёт сильнейший ливень, а зонт с собой, обманутый мягкой утренней погодой, Рекс не взял. Его волосы, тоже пропитанные водой, свисают сосульками, а макияж, не отличающийся водостойкостью, растёкся, придавая ему вид готического Пьеро. Но это не мешает ему наклониться и одарить меня мокрым поцелуем в щёку. – Проклятый дождь, – тянет он, нежно проводя рукой по моей щеке. – Тебе нужно переодеться, – озвучиваю я очевидную мысль. – Я сейчас чайник поставлю, где-то был твой сбор от простуды... Стервятник кивает и удаляется в ванную, по пути с трудом стаскивая мокрый пиджак. Я же отыскиваю среди коробочек в кухонных ящиках нужный сбор, высыпая травы в заварочный чайник, и наполняю чайник обычный. В ванной шумит вода, зверями ревут старые трубы: он умывается, видимо, стирая с лица потёкшую косметику. На кухне он появляется в домашней водолазке, с волосами, повязанными полотенцем на манер банданы, без макияжа – светлые ресницы слиплись от влаги. Чайник на плите уже закипел, и я заливаю кипящей водой травы в заварочном чайнике. По кухне плывёт запах душицы и чабреца. Мы пьём чай, обмениваясь дневными новостями и привычными нежностями, некоторые из которых непосвящённым людям показались бы непонятными – но мы ими дорожили. Подобные вечера стали для нас такими привычными, что иногда кажется, будто так было всю жизнь. Но мы знаем, что это не так – ежевечерние чайные церемонии стали атрибутом именно этой квартиры: полностью и безраздельно нашей, не съёмной. Квартиру эту мы приобрели два месяца назад, и за это время успели полюбить её достоинства: окна на теневую сторону дома, красивый вид из этих самых окон на тихий парк, расположение на третьем этаже – к счастью, в доме с лифтом, – и удобную планировку; и смириться с недостатками – старыми ревущими трубами, недостатком света для некоторых растений, старым скрипучим паркетным полом и не слишком хорошо работающим отоплением. Последнее было хуже всего: иногда квартира превращалась едва ли не в ледник, а Стервятнику приходилось на ночь обматывать больное колено шерстяным шарфом. От предыдущих хозяев в квартире осталась кое-какая мебель, так что въехали мы не в голые стены. Нашим любимцем тут же стал оставшийся от прежних жильцов весьма готического вида книжный шкаф на гнутых ножках, стилизованных под львиные лапы, со скрипучими застеклёнными дверцами (в левой стекло треснуло). Шкаф этот мы быстро заполнили книгами – в основном, теми, которые привёз Стервятник, и именно с этого шкафа началась наша практически ежевечерняя традиция – чтение вслух. Закончив с чаем, мы уходим в спальню, устраиваемся на полутораспальной кровати и укрываемся каждый своим одеялом: я – красным в полоску, которое забрал ещё при отъезде из родительского дома, Стервятник – зелёным, с листочками, которое я подарил ему на день рождения. Книга уже выбрана, и Стервятник ожидающе поглаживает пальцами корешок – это "Моби Дик" в красивом переплёте, с торчащей из него закладкой – она вложена под обложку. Что интересно, на закладках настаиваю я, а Стервятник легко и без затруднений в виде совести загибает страницы, даже чиркает по сгибу бумаги ногтем... и почему-то всегда загибает верхний уголок. Мы подбрасываем монетку – выпадает орёл, – и располагаемся удобнее. Сегодня будет читать Стервятник. Я подтягиваю к себе подушку, удобно сворачиваюсь у Рекса под боком и готовлюсь слушать. – Начнём, милый? – Слышу я его голос. Внутри разливается приятное тепло. – Конечно. Шелестят страницы, и мы вместе погружаемся в книгу. Я плыву на волнах его голоса, мягкого, ровного, так великолепно озвучивающего слова – все паузы и интонации идеальны, и Стервятник мастерски повышает и понижает тон, делая чтение эмоциональным. Он, наверное, мог бы озвучивать книги на радио... от его чтения становится спокойно и уютно: за это я и люблю вечера, когда выпадает очередь читать именно ему. За это я готов отдать всё на свете... – Подумайте обо всем этом, а затем взгляните на нашу зеленую, добрую, смирную землю — сравните их, море и землю, не замечаете ли вы тут странного сходства с тем, что внутри вас? – Размеренно читает Рекс, и я с лёгким удивлением смотрю на него. Странно, что именно сейчас он дошёл до этого места в книге – так хорошо перекликается текст с моими собственными мыслями. – Ибо как ужасный океан со всех сторон окружает цветущую землю, так и в душе у человека есть свой Таити, свой островок радости и покоя, а вокруг него бушуют бессчетные ужасы неведомой жизни... Взяв его за руку, я притягиваю поближе узкую изящную кисть и целую её. – Знаешь, а ведь тут верно написано... Вот у меня в душе есть такой островок. – И что же это? – Конечно, он знает ответ, но всё равно хочет услышать это от меня. – Это мы, – я снова целую его руку, прохладные длинные пальцы в ответ на ласку поглаживают меня по щеке. – Это наша любовь. – Для меня она такой же островок, – он наклоняется и нежно целует меня в щёку. Мы пару секунд потираемся носами, как зверушки из одной стаи, а затем возвращаемся в прежнее положение. Вечер продолжается, а впереди у нас ещё множество таких вечеров...