Ярко-желтый слепит глаза. Ребята оказываются в помещении, украшенном светодиодными пластинами, каждая лампочка в которых является камерой наблюдения и сканирования объектов. Поэтому прямо сейчас пятерых парней пристально оглядывают куча людей, сидящих где-то за пределами этого чертового звездного шара. Внутри холодно, что открытые коленки Феликса начинают подрагивать из-за резкой смены температур. Минхо выдыхает, замечая клуб воздуха, который пеленой ложится перед лицом.
— Это криогенная камера или что? Почему так холодно? — жалуется Джисон, потирая руки в надежде согреться.
— Я с такой уверенностью шагнул навстречу неизвестности, но сейчас не прочь сделать шаг назад, — говорит Минхо, осматривая пластины. Отличный вид из его кривляний и многозначительного среднего пальца для смотрящих за ними обеспечен.
Бан Чан замечает красную кнопку в стене с надписью: «Начать», а над ней располагается, судя по всему, таймер.
— Ребят, взгляните на это. — Подзывает лидер остальных. — Похоже, чтобы начать испытание, нужно нажать на кнопку, и у нас еще будет ограниченное количество времени.
— Потрясающе, что еще сказать, — язвит Хан.
Феликс поджимает губы. Он все еще чувствует себя виноватым во всей этой заварушке, ведь если бы не он, не его существование, его друзья бы сейчас сидели дома, поедая любимую Пепперони под Евровидение и не думали о том, что сейчас отбросят коньки из-за холода или просто погибнут в надежде на что-то неопределенное. Вряд ли Система решит дать им путёвку на Мальдивы за успешное прохождение испытания. Зачем им вообще нужно проходить испытание? Разве не было бы проще просто посадить их в тюремный блок в конце концов?
— Несмотря на свою жестокость, Система дорожит каждым жителем, потому что каждый из нас несет какую-то пользу для развития ее сценария. Именно поэтому она хочет досконально изучить нас перед тем, как с нами что-то случится. Другими словами, мы просто часть эксперимента, — будто услышав мысли Феликса, делает предположение Чан. Ему как никому другому сейчас тяжело. Тяжело принимать решения за всех, потому что если раньше это было необходимостью, частью стратегии, то сейчас это результат непредсказуемых эмоций. В этот раз он не может ничего просчитать и продумать, и это его убивает. Не то чтобы импровизация — не его конёк, просто они еще никогда не оказывались в такой ситуации, чтобы полностью довериться инстинктам.
— Если мы выберемся отсюда, то я уйду в горы, стану монахом и буду проповедовать пиццанизм, — уверенно заявляет Джисон, на что сокомандники оборачиваются на него со взглядом «Какого чёрта, бро?». — Вас что-то не устраивает?
— Если ты станешь монахом, то я подарю тебе новый компьютер с игровым процессором, — с усмешкой говорит Бан Чан.
— Замётано!
Ребята смеются. Да, сейчас определенно лучший момент, чтобы это сделать, потому что потом будет явно не до смеху.
— Ладно, мы должны взорвать эту звезду, чего бы нам это не стоило. Вы со мной, друзья?
Бан Чан кладет руку на кнопку, с капелькой страха и волнения глядя на команду.
Почему-то именно в этот момент ему показалось, что никто не пойдет за ним, что никто не даст ему свою руку. Возможно, он просто боится, что принимает неверное решение, но, а какое решение он может выбрать прямо сейчас, кроме того как нажать на этот детонатор?
Еще одна рука ложится поверх руки Чана. Ощущать ее тепло почему-то невыносимо приятно. Хёнджин кивает лидеру, без слов передавая, что он может положиться на него. Сверху на руку Хвана кладет ладонь Джисон, а за ним и Минхо. Остаётся только рука Феликса.
Феликс стоит, наблюдая за тем, как его друзья, его семья, которая всё это время заботилась о нём, которая никогда не дала ему усомниться в себе, смотрела на него как на тот последний недостающий элемент, который был необходим для исправной работы механизма. Несмотря на то, что у всех четверых были сомнения, периодически затуманивающие их разум тем, что Феликс не тот, за кого себя выдает, всегда оставалась капля веры в то, что вселенная ошиблась. Она ведь тоже ошибается, не только людям нужно платить за свои ошибки.
Феликс выглядит как-то по-фантастически нереальным. В тот момент, когда на его ресницах оседает мороз, а кожа становится будто мрамором, его лицо преображается из солнечного в морозно-холодное, совсем как будто он неживой. Красота, что завораживает и пугает одновременно.
Он кладёт свою руку поверх остальных. Невыносимо приятно осознавать, что ты не один.
— Мы всегда за тобой, дружище, — заверяет Хёнджин, ловя одобрительные взгляды команды.
— А почему, когда я такое говорю, то это «фе», а как Хёнджин выдаст, так «вау»? — шепотом произносит Джисон, ловя неодобрительные взгляды команды. — Вы такие двуличные, ребята.
Феликс усмехается. Как же он все-таки любит это общество.
Лучшего он и желать не мог.
Ребята жмут кнопку, таймер запускается с характерным звуком. На экране видна цифра в сто часов, что вызывает недоумение у парней, однако не успевают они сказать и слова, как пол под ними проваливается и их тела тянет вниз бездна с кучей ослепляющих вспышек. Вкупе с криками и шумом от падения, все они оказываются разделенными друг от друга. Падение длится ровно тридцать секунд, после чего они приземляются в другой комнате, наполовину темной, наполовину светлой. Чан, Феликс и Минхо оказываются на тёмной стороне, а Джисон с Хёнджином на светлой. Между двумя половина проходит красная линия, которая свидетельствует о том, что половины запрещено пересекать.
— Ну и что теперь? — подает голос Хан. У него голова все еще кругом, а еще боль в копчике от «мягкого» приземления.
— Не нравится мне всё это, — с тяжелым вздохом произносит Хёнджин, пытаясь прийти в себя.
— Слушайте, нам сейчас…. О, чёрт! — Бан Чан хочет что-то сказать, но половины резко начинают отделяться друг от друга, тем самым создавая пропасть между ребятами.
Платформы на скорости света движутся в открытые люки в стенах позади. Парни падают на спины из-за резкости и быстроты движения, пытаясь ухватиться за края платформы, чтобы не вылететь с неё.
— Я ненавижу аттракционы! — кричит Бан Чан, душа которого скоро покинет тело в связи с бесплатными смертельными развлечениями.
— Это был Чан?! — орёт в ответ Джисон, которого с Хёнджином унесло в противоположную сторону от тех троих.
— Наверное! — отвечает Хван, пытаясь хоть что-то разглядеть в этом потоке света.
— Господи, меня сейчас вырвет!
— Терпи!
К счастью, приключение заканчивается также спустя тридцать секунд. Вот у кого-кого, а у американских горок Системы другим стоит поучиться пунктуальности.
Чана, Феликса и Минхо заносит в комнату, похожую на маленький стадион: есть бельэтаж для наблюдения за комнатой, что находится посередине. Она накрыта прозрачным куполом, а внутри нее находится стенд с различными видами оружия. Кажется, это ничто иное как гладиаторские игры по-современному.
— Чёрт меня дери, да там оружия для пыток, — проговаривает Минхо, пока Феликс осматривает помещение, а Чан пытается держаться на ногах после незабываемой экстремальной поездки.
У Феликса возникает чувство дежавю — эти чёрные стены, эта арена под куполом, — все кажется подозрительно знакомым. Он хмурится, пытаясь понять, взаправду ли все это или это еще один трюк от Системы, чтобы внушить ему то, что он часть ее «мира»? Но если бы они хотели изолировать его, то не отправляли бы вместе с командой на это испытание. Тогда в чём загвоздка? Чего добивается этот кусок живого андроида?
Периодически Феликсу снятся кошмары. Зачастую это один и тот же сюжет, но в разных интерпретациях: как Система поглощает эту вселенную для перезагрузки. Каждый раз Феликс находится в эпицентре этого апокалипсиса, каждый раз он будто слышит сердце Системы, которое зовет его. Раньше он думал, что это всего лишь побочный эффект страха перед этим миром, но сейчас ему кажется, что все это было неспроста. Вот только эти кошмары — единственное, что может свидетельствовать о его «
фальшивости», потому что не было никаких других знаков. Либо их кто-то тщательно скрывал.
Боль в голове усиливается.
— Мы будем с кем-то драться. Надеюсь, что не друг с другом, потому что вы, ребята, находитесь в невыгодном положении, — говорит Минхо, указывая пальцами на своих друзей. Он единственный, кто способен использовать практически любое из представленного в арсенале оружия, поэтому у него есть преимущество.
— Да-да, мы тебя поняли, мастер Шифу. — Бан Чану наконец-то становится лучше, и он уже не чувствует себя так, будто его вывернуло наизнанку. — Феликс, что-то не так?
Феликс, что стоял к ним спиной, погруженный в мысли, дергается от испуга.
— А? А, да. Я просто пытаюсь переварить всё происходящее.
Чан делает шаг в сторону младшего, а затем кладёт руку тому на плечо. Рука у него надёжная, но в данный момент какая-то тяжёлая, как груз на душе.
— Я понимаю, что ты чувствуешь себя хуже всех, но если что-то кажется тебе странным, то лучше говори об этом, — лидер почти шепчет Феликсу в ухо. В его словах можно услышать толику угрозы или, скорее, предупреждения, которое настораживает Феликса. Однако отбросив свою тревогу, он спокойно кивает в ответ.
Табло, нависающее над ареной, загорается ядерным красным.
— Уважаемые участники испытания, мы приветствуем вас на боевой арене. Она создана для того, чтобы оценить навыки игроков в ограниченных условиях. Как известно, секреция адреналина резко повышается при стрессовых состояниях, пограничных ситуациях, ощущении опасности, при тревоге, страхе, а ваше мышление начинает работать лучше в условиях критических ситуаций. По этой причине, возможности человека могут быть расширены. Только находясь на волоске от смерти, вы ищите все возможные пути, как можно выбраться из погребальной ямы, — оповещает их электронный голос.
— Да вы гении, — шипит Минхо. Чан сжимает кулаки, его внутреннее спокойное море постепенно превращается из штиля в шторм и всему виной дурацкие игры Системы.
Электронный голос продолжает свою речь:
— Ваша задача — выиграть бой. Через пять секунд после окончания объявления на табло загорится имя игрока, который должен выйти на арену. Как вы можете заметить, на арене находится только стенд с оружием, который вы можете использовать в течение боя. Однако за все время вы можете использовать не более двух видов оружия, поэтому будьте внимательны в его выборе. Желаем удачи. Да начнётся игра во благо Системы!
Один.
Два.
Три.
Четыре.
Пять.
Феликс.
На табло высвечивается имя Феликса. Минхо тихо ругается, потому что лучше бы это был он, ведь ему проще всех обращаться с оружием. Чан практически не удивлён — он ожидал, что они в любом случае выведут Феликса, потому что он является их изначальной целью, однако сердце колет от мысли о том, что им придётся наблюдать за тем, как их товарищ должен страдать там, под куполом, а они могут лишь наблюдать за всем этим, не имея возможности как-либо помочь в самый тяжелый момент. Как вообще люди могли наслаждаться гладиаторскими играми?
Феликс прикрывает глаза и делает глубокий вдох. Вероятно, сейчас именно тот момент, когда он сможет доказать свою верность команде и показать, что никакой он не фальшивый бог, как решила Система. Он обычный парень, который дерется за еду, любит плакать под мелодрамы и смеяться от испуга под ужастики, сидеть по ночам на улице и лицезреть звездное небо, а утром выглядеть как выжатый лимон, потому что он никогда не высыпается, а кофе для бодрости пить не любит.
Он — Ли Феликс и никто другой.
— Феликс, — зовёт его Чан. — Что бы ни случилось, не отвлекайся.
— Вас понял, лидер.
Минхо тревожно за друга. Нет, Феликс, безусловно, очень умелый игрок, и с оружием он обращается весьма неплохо, пусть и его главная способность — это ловкость и акробатические трюки. Тем не менее, он будет на арене один. Он не сможет услышать голоса своих товарищей, так же, как и не сможет их увидеть, потому что внутренняя часть купола затонирована. Минхо это прекрасно понимает и это понимание его жутко раздражает. Мало того, что их разделили на две команды, и неизвестно, какое испытание ждёт Джисона с Хёнджином, так и еще сюрприз в виде «посмотрите, как ваш друг будет умирать» ожидает их с Чаном. Где тут кнопка «выйти из игры»? Минхо бы с радостью на неё сейчас нажал бы.
Феликс ступает по лестнице вниз, спускаясь к дверям арены. Купол раздвигает полупрозрачные пуленепробиваемые врата, запуская на верную смерть игрока. Пусть все сейчас играет не в пользу ребят, но не стоит отменять того факта, что возможность выигрыша пока что пятьдесят процентов. Они ведь даже ещё не видели противника, может, там какой-нибудь любитель пострелять из водного пистолета, что весьма маловероятно, конечно, но надежда ведь умирает последней. Во всяком случае, не стала бы Система давать противника в сто раз сильнее игрока — в этом просто нет смысла. Эта мысль немного успокаивает Феликса, пусть и руки предательски дрожат.
Арена действительно довольно маленькая: чуть больше двадцати квадратных метров. Тут двигаться-то особо негде, попытаешься увернуться от одного удара — прилетит сразу же второй, потому что бежать некуда. Буквально клетка для хищника или жертвы, или же и того, и другого. Слишком тесно и душно, Феликс готов поклясться, что может одним только своим дыханием тут все заполнить. Он смотрит наверх, но вместо товарищей за пределами купола видит только сплошную черноту. С одной стороны, лица друзей придали бы ему уверенности, но с другой — их отсутствие перед его глазами помогает ему сосредоточиться в бою, не боясь отвлечься на посторонних. Если вспомнить слова Бан Чана, то это хорошо, что он их не видит.
С противоположной стороны от входа, через который вошёл Феликс, начинают открываться такие же врата. Звук похож на то, как открываются двери самолета. Полетать на самолёте Феликс бы сейчас не отказался, особенно куда-нибудь на море, где он никогда не бывал.
Входит чудовище. Это было первой мыслью Минхо, когда они с Чаном видят двухметрового андроида-самурая, одетого в тяжелые металлические доспехи, причём отполированные так, что хоть как зеркало в них смотрись. В него бы еще всяких украшений вставить и будет вам костюм на Мет Галу. Двигается он точно так же, как человек, хоть и в его действиях можно было заметить некоторый автоматизм. Его вид с головы до ног кричит о его принадлежности к великим японским воинам: тяжелый шлем кабуто с личиной, что ещё во снах будет являться к вам. Да он защищен не хуже Зоны 51, как тут может идти речь о победе, когда перед ним Феликс ростом сто семьдесят один сантиметр, более хрупкий, без внешней защиты и со взглядом, как будто ребенок увидел супермена, в которого не верил? Ему не только телом двигать надо, но и голову держать кверху, чтобы увидеть, что этот здоровяк собирается сделать. Как бы он одним ударом своего могучего меча не приложил парня к земле.
Несмотря на неожиданное столкновение, Феликс старается сохранять спокойствие. Он понимает, что только это может его сейчас спасти. Его выбор оружия падает на катану, потому что врага нужно бить его же оружием. Стоит отдать должное Системе и ее приспешникам — оружие тут не самого худшего качества, наоборот, весьма премиум-сегмента. Рукоять у катаны красная, идеально лежит в обеих руках, а лезвие острое, тонкое — одно прикосновение и разрез гарантирован.
Феликсу довелось лишь единожды поупражняться с катаной. Минхо ему рассказывал, что самое главное в искусстве владения катаной — это правильность и стойкость движений, а также время. Время — решающий фактор в самурайском бою. Если правильно его подгадаешь, то сможешь выиграть. Выражение «выиграть время» приобретает новые оттенки смысла.
— Мне не хочется сдаваться раньше времени, но пока все выглядит довольно печально, — высказывается Минхо. Чан закусывает губу и с волнением потирает пальцы.
Феликс принимает стойку — ноги на ширине плеч, плечи расслаблены, а руки, согнувшись в локтях, держат катану на уровне предполагаемого сердца андроида-противника и лица самого игрока. Не лучшее положение для отражения атаки, но лучшее положение для Феликса, чтобы контратаковать. Все-таки их разница в размерах с оппонентом даёт парню возможность легко ускользнуть от ударов и быстро сменить положение, чтобы нанести ответный удар.
Решительный взгляд Феликса выражает его готовность противостоять и, если нужно, даже убивать. Сейчас его ничто не остановит, поэтому он сделает все, что в его силах, чтобы его решительность превратилась в победу.
— Нападай.
Одно слово — и самурай наступает, своим клинком разрезая воздух (к счастью). Феликс будто молния уклоняется разворотом влево, не забывая крепко держать катану. Не сказать, что это было легко, но и не невозможно, хотя кусочек пепельных волос все-таки падает бравой смертью на пол. Самурай, даже не разворачивая корпус, тут же одной рукой бьет своим мечом в сторону Феликса, на что тот приседает, но это оказывается опасным положением, потому что противник сразу же бьёт вниз. Феликс за миллисекунду успевает сообразить и отразить удар, будучи на полу, и как только ему удаётся с тисками в зубах оттолкнуть катану противника от себя, он перекатывается вправо, подальше от самурая.
— Почему он так хорош? — говорит Минхо, наблюдая за напряжённой битвой.
— Это альтернативная вселенная — тут всё возможно, — отвечает Чан.
— Я всегда думал, что он не просто так себе маллет отрастил, потому что так он выглядит еще круче.
Феликс держит катану и ждёт. Ждёт подходящего времени, когда самурай атакует его. Этот момент не заставляет себя долго ждать — меч андроида движется по направлению к голове Феликса, на что тот ставит свою катану под острым углом к атаке. Самое важное сейчас — это не принять удар жёстко, иначе Феликс просто останется без оружия. Юноша перенаправляет свою атаку ударом в корпус самурая, не давая тому как-либо защититься. В итоге передняя часть доспехов повреждена, но на самого андроида это мало как влияет. Чтобы его убить, нужно найти отверстие, которое находится под доспехами на груди и, соответственно, проткнуть его насквозь. Вот только подобраться к этому здоровяку настолько близко, чтобы он тебя не четвертовал, слишком сложно.
— Вызвать противника на удар, чтобы воспользоваться его атакой для своей победы — довольно хитрая тактика. Кажется, Феликс знает, что делает, — делает выводы Минхо. На самом деле, он не ожидал, что его товарищ будет так хорош, потому что, зная прежнего Феликса, то тому бы понабилось время, чтобы подстроиться под непривычный ему темп, а тут с первых секунд все пошло как по маслу.
У Феликса не так много козырей в рукаве и в действительности он чувствует, что ему просто везёт. Везёт ровно до тех пор, пока движения самурая не становятся быстрее и резче. Из-за смены темпа парень не успевает предугадать атаки и пойти на опережение, он даже не успевает думать, потому что на него сейчас вихрем обрушиваются удары мечом, которые он старается отбивать, но с каждым разом все сложнее и сложнее это делать.
Феликс рискует. Он заводит катану кверху и начинает двигаться вперед с мягким вращательным движением, тем самым пытаясь выбить меч противника из рук. Но приём терпит неудачу, потому что самурай держит свой меч слишком крепко. В результате чего Феликс идет на крайние меры и втыкает катану в ногу противника, в процессе заработав себе порез на руке и уклоняется от следующего за ним клинка. Он делает несколько манёвров, чтобы оттолкнуться от стены ногами и запрыгнуть на спину самурая, пока тот оборачивается. Чан с Минхо не понимают, что происходит. У них сейчас адреналин хлещет не хуже самого Феликса.
Феликс ловкими движениями цепляется за доспехи самурая как за опору, взбирается тому на плечи и сжимает бедрами шею андроида, пока тот вытаскивает катану из ноги и уже два меча заводит за спину, чтобы проткнуть и скинуть несносного парнишку с себя. У Феликса есть всего пара секунд, чтобы свернуть шею противнику, что получается весьма плохо, потому что эта чёртова железяка умудряется напрячься. У парня уже вены набухают везде, где только можно, и в самый последний момент он сворачивает шею на сто восемьдесят градусов. Наблюдающие за всем этим ребята с облегчением выдыхают. Самурай останавливается, но один из его клинков все же протыкает плечо Феликса, из-за чего тот хватается за раненое место и шипит из-за резкой боли. Он падает на пол, опираясь на не раненую руку. Ещё бы чуть-чуть — и да здравствуют половинки Ли Феликса.
Вот только радоваться было рано. Самурай хватает за ногу парня и тащит под себя, Феликс прокатывается по полу, цепляя рукой лежащую катану. Железная рука начинает душить парня, он пытается разомкнуть пальцы, но это совершенно бесполезно, потому что кажется, будто его сейчас просто выжмут как свежий фрукт. Феликс вкладывает оставшиеся силы в правую руку, в которой держит катану, но все еще не может ее поднять. Андроид возвращает свернутую голову в изначальное положение и заводит свой меч так, чтобы вонзить его в голову Феликса. Феликс задыхается, уже практически ничего не видит перед глазами, но за свисающими доспехами замечает светящееся отверстие в груди. Когда самурай готовится опустить свой клинок, парень с неведомой силой поднимает свое оружие и вставляет его прямо в отверстие, ощущая, как оно протыкает что-то более мягкое.
Острие меча останавливается в миллиметре от лица Феликса. Самурай падает в сторону. Теперь он окончательно повержен.
Феликс получает заветный кислород и с трудом откашливается, пытаясь как можно больше вдохнуть воздуха. Он правда думал, что умрёт. Такие же мысли были у Чана с Минхо, которые поблагодарили всех богов (кроме фальшивого), что всё обошлось, что они победили.
— Клянусь, я чуть не умер вместе с ним.
Чан кивает. Феликс продолжает лежать, не веря в случившееся. Он готов плакать, но у слёз есть другие планы. У Феликса начинает кружиться голова: видимо, это из-за того, что он теряет кровь и к тому же сильно вымотан. Его лицо бледнеет, а руки и ноги начинают неметь. Сердце заходится в бешеном ритме, когда перед его глазами начинают проноситься непонятные кадры, будто на пленке. Они меняются посекундно, словно показывая все имеющиеся воспоминания или, наоборот, показывая скрытые воспоминания. Его тело охватывают судороги, Феликс не может себя контролировать, будто его разум начал меняться или раскрываться, будто некогда пустые ячейки начали заполняться потоком информации. Состояние парня не уходит от глаз его товарищей, которые спускаются к куполу и начинают бить по нему, пытаясь докричаться до друга.
— Феликс! Феликс!
Все их попытки крайне тщетны. Свет в куполе выключается, выводя из поля зрения Феликса. Помещение вокруг арены сменяет белый свет на кровавый красный.
— А сейчас что будет? — с опаской оглядывается Чан.
Вдруг двери купола открываются. Чан с Минхо смотрят друг на друга, подозревая что-то неладное. Однако волнение за друга это подозрение не переплюнет.
— Феликс! Где ты?
Они находятся в кромешной тьме, поэтому стараются передвигаться осторожно. Так как арена маленькая, то они точно должны найти Феликса через пару шагов. Как ни странно, пространство кажется свободным от каких-либо тел — даже тела самурая нет на месте. Ребята расходятся параллельно друг другу. Минхо исследует левый край, а Чан правый и он как раз натыкается на стенд с оружием. Первое, что нащупывает его рука, похоже на лук. Он на всякий случай берет его и продолжает искать стрелы.
— Я почти дошел до конца левой стены, но никого не ощутил. У тебя как дела? — говорит в темноту Минхо. Когда его глаза ничего не видят, то у него обостряется слух и нюх. В плане инстинктов и органов чувств Минхо — лучший. Поэтому даже если что-то захочет врезать ему в темноте, то он остановит этот удар.
— Тоже ничего. Он ведь должен быть где-то здесь.
— Если его тело не исчезло так же таинственно, как тело самурая. Вообще, все это выглядит как… Нападают!
Минхо успевает среагировать до того, как чей-то кулак движется по направлению к его прекрасному лицу. Он перехватывает руку, однако неизвестный выворачивается и готовится нанести удар ногой, на что Минхо ставит блок руками.
— Кто нападает?! — Чан наконец-то находит стрелы для лука, но он не может прицелиться, потому что ничего не видит, только слышит пыхтения Минхо где-то напротив.
Противник пользуется отвлеченностью Минхо и бьёт того в живот. Парень ахает от сильного удара и скукоживается от боли, однако умудряется поставить подножку врагу, тем самым лишив его равновесия.
— Ты в порядке?
— Я…
Свет включается. Получить данное благословение, несомненно, даёт возможность не погибнуть от руки палача из тьмы, но лучше бы он остался палачом из тьмы, чем тем, кто сейчас стоит в паре метров от Чана и на кого он направляет стрелу. Лучше бы.
Чан целится в Феликса.
— Это был ты? — Чану не хочется верить, но когда разум отказывается, то его глаза делают.
Минхо шокирован не меньше. Теперь, видя перед собой Феликса, он уверен в том, что во время поединка чувствовал именно его.
Феликс молчит. Он сам не до конца понимает, что происходит, но он понимает, в чем его обвиняют. Он помнит, как напал на Минхо минуту назад. Он помнит, как его тело сначала будто отключилось, а потом включилось снова. И у него нет никаких оправданий его поступкам и поведению, потому что Ли Феликс не чувствует себя тем, кем он был раньше.
— Ли Феликс, ты собираешься отвечать или нет? Что с тобой происходит? — Бан Чан натягивает тетиву настолько, что если он отпустит ее, то стрела сразу же пронзит Феликса. Чан не знает, что ему делать, потому что стоящий перед ним человек ничего не говорит, только стоит и смотрит полумертвым взглядом на него. За то время, пока они пытались найти Феликса, с ним могло произойти что-угодно: его могли напичкать каким-нибудь веществом, могли в процессе боя с ним что-то сделать. Да что угодно!
Проблема в том, что Чан потерял свою уверенность в невиновности друга и не знает, чему верить сейчас. Но выстрелить в друга он не может.
Система работает хорошо — она заставляет вас сомневаться, бояться своих же решений и выставляет все в совершенно ином свете. Она хочет, чтобы люди увидели, насколько может измениться сюжет, если внести всего лишь одно маленькое изменение. У всего есть своя цена.
В помещении включается сигнальная тревога. Купол заполняется усыпляющим газом. Чан не теряется и задерживает дыхание, чтобы сделать выстрел в электронный замок на двери, из которой они пришли. Он заприметил его еще в самом начале, но учитывая то, что тот на суперсложном пароле, то остаётся только один вариант.
К счастью, выстрел выходит максимально точным, и дверь открывается, но только наполовину. Чан бросает луки и спешит к Минхо, который идет к нему навстречу. Они помогают друг другу в передвижении, так как газ все сильнее заполняет нутро. Лидер останавливается возле двери, смотрит на Минхо и толкает того вперед. Оруженосец в свою очередь с недоумением вскидывает брови.
— Я не могу оставить Феликса. Постарайся найти Хёнджина и Хана. — наказывает Чан, и убегает обратно в купол, чтобы найти уже поваленного газом Феликса.
Минхо раздражительно охает, но молча уходит подальше от этого проклятого помещения, оглядываясь и мысленно молясь, чтобы с ребятами все было в порядке. Дорога ведет его по освещенному коридору, которому конца нет, а у парня грудная клетка скоро отвалится.
Добежать до Феликса у лидера не получается — он падает прямо на входе в купол.
Спустя несколько минут пути по длинному коридору, Минхо всё же доходит до белой двери. Уставший от всех этих системных игр, он пытается отдышаться. И когда его палец хочет нажать на черный экран рядом с дверью, она сама открывается и перед парнем предстают двое амбалов во всем белом.
— Ну вот мы и встретились. У вас тут дресс-код, да? Извините, а я без галстука, — с насмешкой говорит Ли в полубреду, а затем падает на пол, будучи обессиленным из-за действия газа.
Первая команда закончила своё испытание.
***
Хёнджин с Джисоном оказываются в комнате, напоминающей куб или, скорее, коробку. Самым примечательным является то, что внутренний дизайн помещения напоминает шахматную доску. Если быть точнее, ее стены, пол и потолок окрашены в нордическую черно-белую сетку. Белые и чёрные квадратики располагаются на каждом шагу.
— Стой! Вдруг это ловушка. — Хван останавливает рукой товарища, который собирается шагнуть вперед. Хан, несмотря на такую же подозрительность, бьёт по руке Хёнджина.
— Я, конечно, понимаю, что они способны на что угодно, но не думаю, что они хотят нас так быстро убить. Как минимум, это глупо, — бросает Джисон. У него мышцы ломит и в животе самый настоящий бунт, есть хочется неимоверно.
— Ты какой-то слишком спокойный, — подмечает Хёнджин. Сам он расслабиться не может — у него напряжено все тело, вплоть до кончиков пальцев на случай, если какая-нибудь чертовщина вылезет из этих квадратиков подобно попрыгунчику. К слову, он готов к любому испытанию, за исключением встречи с теми оборотнями — при одной только мысли о них бросает в дрожь.
— Я уставший, голодный и мне плевать, что там эти придурки хотят с нами сделать! — Джисон кричит в стены и в потолок, потому что знает, что за ними наблюдают. — Вообще, если говорить об этих так называемых полях, то надеюсь, что нас не заставит играть в человеческие шахматы, потому что я умею ставить только «Дурацкий мат».
Хёнджин смотрит на друга, приподняв брови в удивлении.
— Серьёзно? Я был о тебе лучшего мнения.
Джисон хмурится и с претензией смотрит в ответ на самого умелого игрока в их команде.
— О, правда? Хочешь сказать, что ты играешь в шахматы лучше меня?
Хёнджин откидывает назад свои шикарные чёрные волосы и делает такое надменное лицо, что Хан кривится.
— К твоему сведению, я кроме дурацкого мата могу ещё ставить «Детский мат». — Ну всё, тут только аплодисменты, крики, свисты и сплошные восхищения умениям Хван Хёнджина.
Хан Джисон чуть было не давится от своего смешка, но сохраняет абсолютно кирпичное лицо, с наигранным восторгом хлопая в ладоши.
— Вау, да ты недалеко от меня ушёл. — Тон у Хана максимально саркастичный, что прекрасно понимает Хёнджин, отмахивающийся рукой со словами «да ну тебя».
Комната абсолютно пустая — в ней нет ничего, за что можно было бы зацепиться. Если у Чана, Феликса и Минхо в целом было понятно задание в связи с тем, что у них уже стояла арена и виднелось оружие, то тут только гадай, зачем эти гипнотические поля нужны и что нашим двум гроссмейстерам предстоит делать.
— Как думаешь, у остальных такая же несуразица? — спрашивает Джисон, осматривая стены на случай, если в какой-то из клеток окажется какой-нибудь триггер. Не зря же он столько фильмов посмотрел, наверняка тут есть плитка, на которую нажимаешь, а она тебе дверь в тайную комнату открывает.
— Надеюсь, что нет, — отвечает Хёнджин.
Тут до ребят доносится звук за стенами. Он становится все четче и громче, а потом их и вовсе начинает трясти как при землетрясении. Тревога подступает к горлу, потому что они сейчас как белки в колесе, которым не выбраться из этой клетки. Они хватают друг друга за руки, потому что держаться больше не за что, а так хотя бы получится немного сохранить равновесие в этой почтовой коробке.
Хёнджин пытается понять, что происходит вокруг, но кроме сильной тряски и противного звука, бьющего по барабанным перепонкам, ничего не меняется. Такое ощущение, будто под ними сейчас земля из-под ног уйдет, но этого тоже не происходит.
— Да они прикалываются? И как это понимать?! — кричит Хан, держась за голову. Он ненавидит шум, особенно подобный.
Внезапно тряска прекращается и этот паршивый звук утихает. Какое же облегчение они получают, что аж валятся на пол. Однако момент покоя длится недолго, потому что с потолка опускается платформа, собранная из клеток, на которой в синем свете лежат металлическая бита и копье для ближнего боя с длинным острым наконечником. Оба парня понимают, к чему это оружие им надо и им обоим не нравится тот факт, что снова придётся драться против кого-то. С одной стороны, битвы — это наиболее легкий вариант в испытании, потому что нет необходимости в работе мозгами как со всякими загадками и головоломками или преодолении каких-либо полос препятствий, просто дерешься, подумаешь, что риск смерти необычайно высок. Зато ты сразу знаешь, что тебя может ждать.
В нынешних условиях, не лучшее, что могло с ними случиться, но и не худшее, собственно говоря.
Парни берут по оружию: Хёнджину — копьё, а Хану бита.
— Хеллоуин ещё не скоро, но я уже Харли Квинн собственной персоной, — говорит Джисон, рассматривая биту и пытаясь понять, как ему будет проще с ней обращаться.
Хёнджин крутит в руках копьё. У него уже был опыт пользования копьём, но он никогда не думал о том, что вернётся к нему после того, как древковое оружие превратилось в огромный шампур. На самом деле, как-то раз их команда решила сходить на кемпинг в лес и когда пришла очередь готовить ужин из пойманных трёх канареек, то оказалось, что Минхо забыл нужные приборы, поэтому только купленное копьё Хвана стало средством для приготовления пищи.
— Хорошо, осталось узнать, против кого драться будем, — помотав головой, чтобы отбросить лишние (грустные) воспоминания о копье, говорит Хёнджин, смотря на товарища.
— Думаю, долго нам ждать не придётся, — произносит Хан, кивая на начавшиеся светиться квадратики в стене напротив. Хёнджин быстро поворачивает свою голову и замечает, как два квадрата, один из которых чёрный, а другой — белый, начинают светиться, предупреждая о том, что они скоро откроются.
И тут звучит сигнал оповещения.
— Уважаемые участники испытания, мы приветствуем вас на боевой арене. Она создана для того, чтобы оценить навыки игроков в ограниченных условиях. Как известно, секреция адреналина резко повышается при стрессовых состояниях, пограничных ситуациях, ощущении опасности, при тревоге, страхе, а ваше мышление начинает работать лучше в условиях критических ситуаций. По этой причине, возможности человека могут быть расширены. Только находясь на волоске от смерти, вы ищите всевозможные пути, как можно выбраться из погребальной ямы. Ваша задача — найти выход из комнаты. Испытание начнётся через пять секунд после окончания объявления. Оружие, данное вам, поможет в выполнении вашей задачи. Желаем удачи. Да начнётся игра во благо Системы!
— Она сказала «найти выход из комнаты»?
Один.
— Так и сказала, — подтверждает Хван.
Два.
— Тогда зачем нам оружие? — Джисону всё кажется слишком странным.
Три.
— Может, стены долбить? — делает предположение его сокомандник.
Четыре.
— Как-то не очень верится.
Пять.
Квадратики, что ранее светились, медленно начинают открываться, смещаясь вверх. Хёнджин и Джисон, затаив дыхание, стоят в боевой готовности. Одна секунда, две секунды, но из квадратиков никто так и не появляется. Сейчас бы расслабить булки, но как бы не так — хищник нападает тогда, когда жертва об этом не знает.
Чёрное существо вылетает словно пуля из квадрата, что находится напротив Джисона. Оно приземляется прямо ему на лицо, из-за чего тот от неожиданности и испуга падает на спину, ударяясь копчиком, пытаясь отцепить от себя эту тварь.
У Хёнджина глаза расширяются от шока, но он не теряется и с поразительной скоростью реагирует на летящего из другого места существа. Он крутит своим копьём и ставит его прямо по направлению к твари, насаживая её по самое не хочу. Недолго длился полёт у птички. Хван с интересом разглядывает существо, застрявшее у него на копье, из которого стекает мерзкая жижа.
— Это паук! — заключает Хёнджин, когда видит противное брюхо и четыре пары ног. Это оказывается не обычный паук, а механический паук-андроид, который в десять раз больше своего прототипа и, следовательно, опаснее. Он еще скрипит так же, как нервы Хана сейчас.
Джисон что-то мычит, будучи зажатым чёрным пауком. К счастью, у него наконец-то получается отцепить это насекомое со своего скривившегося от страха лица, которое думало, что на него напал лицехват из фильма «Чужой». Он откидывает его прочь и тут же встаёт на ноги, хватаясь за биту и со всей злостью отбивая эту тварь в стену, когда она пытается снова запрыгнуть на парня. Ну почти хоум-ран получился, сто очков Хан Джисону!
— Я ожидал чего угодно, но не гребанных механических пауков!
— И как нам теперь выход искать? — стряхивая со своего копья убитое членистоногое создание, спрашивает Хёнджин.
— Не знаю, но будь на… Хёнджин! — Не успевает Хван обернуться, как на него прилетает еще один паук, который сразу же пускает яд тому под шею. Джисон срывается, чтобы помочь другу. Он с трудом отцепляет тварь от Хвана и принимается давить его ногой. Хорошо, что эти пауки убиваются не так сложно, иначе ребята бы уже были погребены под паутиной.
— Эй, Хван Хёнджин!
Хёнджин плохо слышит Джисона, у него перед глазами всё плывет. Он пытается двигаться, но учитывая действие яда, он уже бессилен. Такое ощущение, будто его конечности что-то сковывает. Яд распространяется по всему телу, будто змея душит свою жертву. Но больше всего идет нагрузка на мозг, потому что Хвану начинают мерещиться непонятные магические образы. Зрачки бегают туда-сюда, в голове постепенно начинается неразбериха, а голос Хана становится всё дальше и дальше. Его клонит в сон. Всё дальше и дальше в сон.
Спи, Хёнджин.
— Просыпайся, Хёнджин.
До боли знакомый голос зовёт его. Хёнджин пытается прийти в себя, но головокружение не даёт ему твёрдо стоять на ногах. Он плохо видит то, что перед ним. Неизвестный силуэт во всем чёрном и с чем-то красным в руках медленно подходит к нему.
Постепенно изображение приобретает четкость. Вся размытость исчезает прямо перед тем моментом, когда в лицо Хвана летит кулак. Удар заставляет парня развернуться и почти выпасть с ринга, но канаты удерживают его тело.
— Это сейчас хук был? — с выдохом произносит Хёнджин, разворачиваясь обратно к сопернику. Теперь он видит чётко: Хёнджин находится на ринге, в перчатках и у него есть соперник в лице… Минхо?
— Ты тут что забыл? — Хёнджин озадачен. Буквально несколько секунд назад он убивал пауков, а теперь над ним вершит суд Ли Минхо на боксёрском ринге?
— Я тебе говорю: просыпайся! — ещё один удар от Минхо, но этот Хвану удаётся заблокировать. Однако в ответ Минхо бьёт друга по животу, на что тот корчится, но не теряет хватку. — Я здесь потому, что тебя укусил паук, ты впал в бред и великий боженька послал меня спасать твою и джисонову задницы. А ну просыпайся сказал!
Минхо серьёзен как никогда. Он намерен выбить всё из Хёнджина, пока тот не включит свою голову, чтобы вернуться в реальность.
— Не так я себе загробный мир представлял, — говорит Хёнджин, попутно уклоняясь от ударов.
— Тебе показать настоящий ад? — У Минхо злобная ухмылка на хитром лице проскальзывает, и Хёнджин тут же жалеет о том, что ляпнул ранее. Минхо заносит руку для нанесения апперкота, Хёнджин не успевает прогнуться в талии, чтобы защититься или ещё что-либо сделать, поэтому получает удар в подбородок, отправляясь в нокаут. Он падает на колени, сразу же теряя сознание и приложившись лицом к полу.
— Удачи на той стороне, — проговаривает Минхо и бросает перчатки, покидая ринг.
Хёнджин просыпается как от кошмара. Он замечает Джисона, который окружен уже кучей пауков, но неплохо справляющийся с ними — крушит их битой, как только может, от стресса таким образом избавляется, так сказать.
— Господи, ты очнулся! Помоги мне!
Хёнджин быстро поднимается, не обращая никакого внимания на слабость в ногах. Он берёт своё копьё и начинает избавляться от тварей, тем самым освобождая Джисона от их общества.
— Я понял, как нам выйти отсюда. Видишь вон те светящиеся штуки на полу в клетках? Я вставил в них чипы из пауков, когда заметил, что они имеют такую же форму. Я вставил четыре чипа, есть еще один в стене между квадратами, из которых они вылезают. Но как видишь, он плотно закрыт паутиной. — Джисон докладывает всю обстановку другу, который пролежал в отключке целых пять минут, пока сам Хан тут вертелся, делая круги от назойливых пауков. По крайней мере, без дела он точно не сидел.
— Я тебя понял! — Хёнджин насаживает на копьё парочку пауков, отбрасывая их как мячики в стороны. У одного из них он извлекает чип, чтобы потом вставить его. Джисон прикрывает Хвану спину, размазывая по стенам куски железа. Он уже весь поцарапанный и в вонючей жидкости, которой его любезно одарили паучки. Зато он обещает себе заняться бейсболом, когда они выберутся из этой дыры звезды.
Хёнджин пробирается к нужному месту и пытается избавиться от десятков слоёв паутины, которую эти насекомые наплели. Вот только оставшаяся парочка пауков, почувствовав опасность, бросаются с Джисона на Хёнджина, чтобы помешать тому в его планах. Хан, находящийся практически на волоске от того, чтобы рухнуть от усталости, опираясь на биту приближается к Хёнджину. В то же время Хван наконец-то расчищает всю имеющуюся паутину и уже собирается вставить этот проклятый чип, как паук кидается ему на шею, чуть ли не душа его своими механическими ногами. Хёнджин начинает задыхаться, а паук прочно заседает на нём, ещё мгновение и… Джисон эффектно протыкает его копьём товарища. Никому он еще так смерти не желал, как расчленённому членистоногому. Существо соскальзывает с Хёнджина, оставляя после себя дорожку из слизи на спине парня. Хёнджин, пользуясь случаем, вставляет чип в чёрный квадрат, который действительно оказывается последней деталью в паззле. Места, из которых выползали пауки, закрываются, превращаясь в обычную часть дизайна, как это было ранее.
Они опускаются на пол, прижимаясь к стене. Нелегкая была битва, нелегкая. Пот водопадом течёт, а трупы пауков воняют как в канализации.
— Спасибо, что спас меня, — с трудом выговаривает Хенджин из-за нехватки воздуха и сердца, которое сейчас выпрыгнет из груди.
— Спас нас, — поправляет его Хан. У него под рёбрами безумно болит, и он бы не отказался сейчас от стакана колы со льдом (без виски, определенно, без виски) и кусочка пиццы. Сегодня Джисон безусловный герой, поэтому он заслуживает такой награды. Кто же знал, что в критической ситуации его страх улетучивается? Вот и он не знал.
К слову, Хёнджин тактично промолчит о том, что его во сне избил Минхо. Ну зачем это кому-то знать, верно? Так или иначе, у обоих в голове одно: пусть те трое тоже будут живы.
Свет в комнате выключается. Испытание команды закончилось.
Пора наводить порядок.
***
Четверо участников просыпаются в капсульных камерах. По завершению испытаний, всех четверых усыпили и посадили в камеры для того, чтобы дать им возможность встретиться с одним человеком в главном зале.
— Эй, ребят, эй. — Чан первым приходит в себя и начинает созывать друзей. Они все выглядят потрепанными, что неудивительно после таких-то игр.
Когда все приходят в сознание, они не могут вымолвить и слова. Их не волнует даже тот факт, что они как образцы находятся в капсульной камере — куда важнее то, что открывается их глазам. Каждый из них пытается всмотреться и понять, реальность ли это или выдумка. Огромный шар, в два раза больше Бетельгейзе, находится в центре зала. Из этого шара прорастают тысячи, нет, скорее, миллионы разноцветных проводов, тянущихся в разные стороны. Внутри этого шара, если хорошенько присмотреться, крутится куб, который периодически словно взрывается, оставляя после себя вспышку. Судя по всему, это ядро, в котором хранится вся ценная информация, собранная Системой и преобразованная в космическую энергию.
Система. Это Система. Огромная, величественная и всеобъемлющая. Она поглощает и питает этот мир. Она управляет им. Кажется, что её мощность способна снести полгалактики или даже всю галактику.
— Надо же.
Басистый голос выводит из транса парней. Они переводят взгляд на человека, что стоит в непосредственной близости с Системой и многозначительно улыбается. А рядом с ним сидит Феликс.
Феликс?
— Предвосхищая ваши многочисленные вопросы и жажду к ответам, я расскажу вам всё сразу, просто потому что я ненавижу отвечать на вопросы. Если вы спросите, почему я ведаю вам вселенскую тайну, то ответ прост: вы свое предназначение в этом мире выполнили, а потому ваша дальнейшая судьба исключительно в наших руках.
— Кто бы мог подумать, что это окажешься ты, Информатор. — У Чана глаз дёргается и нервы начинают шалить из-за увиденного. Что-то подсказывало ему, что Информатор — та ещё тёмная лошадка, что и подтвердилось сегодня.
— Странно, что тебя это удивляет, Бан Чан. — Информатор абсолютно спокоен. У него блондинистые короткие волосы, ростом он около двух метров, а одет в бордовый бархатный костюм-тройку с чёрной рубашкой и роскошным ожерельем в виде капли на шее. У него голубые глаза, да в принципе внешность весьма европейская. Но сейчас Чан замечает в нём еще одну деталь — его лицо кажется таким же неживым, как и у Феликса, словно он полуживой-полумертвый.
— Итак, начнём с того, почему ваш замечательный друг сейчас сидит рядом со мной, а в его голову вставлен провод, который тянется от самой Системы. — Он прочищает горло и гладит Феликса по голове. — Я думаю, вы достаточно осведомлены о том, что вы — продукт другой Земли или «
настоящей», как ее любят называть. Но Феликс не относится к вам. Феликс — продукт нашей Земли,
он — продукт Системы.
А вот здесь уже поподробнее. Все четверо не могут поверить своим ушам.
— Как это возможно? Феликс наш друг уже долгое время и мы знакомы еще до попадания в мир другой Земли. — Хану больно видеть эту картину. У всех них сейчас мир с ног на голову переворачивается и это никак не остановить.
— Я же просил не задавать вопросов. — Информатор подходит ближе к ребятам, вражески глядя на них сквозь капсулы. — Станет ли вам проще, если я скажу, что существует два Феликса? Когда вы были затянуты в тёмную материю, то ваш «земной» друг не выдержал путешествия, в результате чего его душа, его атомы, разделились на две равные половины. Одна осталась на вашей Земле, а другая появилась здесь. К слову, неизвестно, что с вашим оригинальным другом, потому что он исчез. — Информатор резко замолкает. Он даёт время ребятам переварить информацию, но вовсе не из акта доброты, а только чтобы внимательно проследить за их реакциями.
Это ли они ожидали услышать? Вовсе нет. Они ожидали услышать что-угодно, но не то, что их старый добрый Феликс не смог пережить перемещение. И как прикажете воспринимать эту информацию? Как прикажете дальше жить с ней? Чан сжимает кулаки до покраснения. Они все встретились не сразу, и Феликс был последним, кого они смогли найти из команды — сначала были Хёнджин и Чан, потом присоединились Хан с Минхо, а после уже и Феликс. Он ведь знал, что когда они попали в этот мир, то с Феликсом было что-то не так, но предпочел не обращать на это внимание, а после и вовсе забыл с концами. У кого не начинаются странности при попадании в другой мир, так ведь? Так ведь, Бан Чан?
— Чан, мы должны дослушать до конца. — Хёнджин, заметив напряженность своего друга, попытался мягко привести того в чувства. Как бы то ни было, сейчас все, что они способны делать, — это продолжать слушать.
— Так вот, друзья. Когда вы проходили через тёмную материю, то система считывала вас, и так получилось, что из-за неполноценности вашего друга, она сосчитала его как неопознанный объект, который нужно было исследовать. Так и случилось. Система восстановила Феликса при помощи своих технологий, в результате чего он стал клоном вашего оригинального друга. Изначально Феликс был частью Системы. Вот только ваш друг был слишком умён и разумен, поэтому спустя некоторое время, поняв, что находится здесь ему якобы опасно, он сбежал. Причём сбежал бесследно, настолько смог скрыть свои следы, всю информацию о себе, что мы считали его погибшим до сегодняшнего момента. Чтобы не выдавать своей принадлежности к Системе, Феликс стёр все связующие данные и превратил себя в оригинального Феликса. Таким образом мы не могли его никак найти и в Системе он отражался как исчезнувший из мира объект. Поэтому ваш Феликс даже нисколько не обманывал вас. Он действительно был тем, кем вы его считали.
В этот момент Феликс пробуждается. На данный момент Система возвращает все изъятые Феликсом данные, чтобы восстановить их в своей памяти. Он поднимает голову и видит перед собой своих четверых товарищей, запертых в капсульной камере. Они не смотрят на него с презрением, пусть и толика злости присутствует. Они смотрят на него с сожалением, потому что ему пришлось столько пережить, чтобы не поддаться Системе. Ему пришлось обмануть самого себя, чтобы не обманывать свою семью. За такие махинации его вполне можно признать самым опасным преступником на этой планете.
Потому что это единственное, чего он хотел. Это единственное, что всегда тянуло его к себе.
Возможно, что лучше бы они как раз-таки злились на него, чтобы Феликс не чувствовал себя так, будто его всё еще любят и ценят. Но разве они могут злиться на него сейчас? Их дружба — это единственное, что у них есть. Лишаться единственного счастья и стимула жить в этом мире? Да хоть пытайте их, каждый поголовно ответит: нет. Слишком они привязались друг к другу, слишком многое пережили вместе, чтобы от всего вот так просто отказываться. Это не так работает.
— Душераздирающее зрелище, не иначе. Ну а теперь перейдем к вопросу о Системе. Видите ли, мир Системы существует для того, чтобы проверять различные сценарии. Таких сценариев миллионы. Именно поэтому Система, как любая другая вселенная, расширяется и развивается, чтобы просматривать эти сценарии. В связи с этим, ей, как любому другому живому и неживому существу, нужна…
— Перезагрузка, — заканчивает Феликс, не в силах поднять свой опустившийся взгляд. Его голос сейчас как никогда низок и бесстрастен. Он знает обо всех планах Системы, потому что сейчас его душа полностью принадлежит ей. Поэтому любые колебания, происходящие внутри Системы, отражаются и в Феликсе.
— До Винды 11? — искренне интересуется Хан. Остальные сдерживают смех, чуть ли не давясь воздухом.
— Ну конечно, — язвительно отвечает Информатор. — Система перезагружается, создаёт новый мир и так по кругу. Феликс — последний элемент для завершения обновления Системы.
— Как мило с вашей стороны использовать его и всех нас только для того, чтобы посмотреть, как бы сложился фильм, если бы у него была другая концовка, — подмечает Минхо. Феликс рад услышать его голос, потому что последнее, что он помнит, — это то, как он напал на Минхо. Ему стыдно, но он всё же счастлив знать, что сейчас Минхо в порядке.
— Так работает всё в этом мире. Мы даём людям возможность прожить жизнь так, чтобы они могли не жалеть о своём выборе. Это вселенная с множественным выбором, и это неизменный факт.
— Вы лишаете людей свободы, заставляете нас подчиняться своим правилам и считаете, будто делаете только лучшее, а на деле мы все — всего лишь пушечное мясо, которое нужно для развития Системы, — высказывается Бан Чан. Ему осточертели все эти игры Системы, ему осточертело быть частью одного большого эксперимента.
Информатор, пристально вглядывающийся до этого в ребят, разворачивается и возвращается к Системе, чтобы закончить процесс слияния Феликса с ней.
— Не вам сейчас кричать о свободе, повстанцы. Вы можете критиковать Систему сколько хотите, потому что вам все равно не понять важности и идеальности этого мира. У всего должны быть ограничения, и эти ограничения позволяют сохранять порядок в мире. Вспомните свой прошлый дом — там сплошной хаос и раздор, там бы вы страдали намного больше, чем здесь. На этом наша беседа с вами окончена. Вас поместят в лабораторию, где решат, что делать с вашими телами и разумами.
Больше вопросов не остаётся. Сейчас наступает момент принятия. Как бы то ни было, они были готовы к такому исходу, пусть и надеялись на лучшее, например, поехать на пляж, как они всегда мечтали. Но, видимо, здесь отпуска не предусмотрены. Они выполнили главную свою задачу — стоять до конца. И они дошли до конца. Вместе. Они также чувствовали боль Феликса, поэтому ничего не говорили. Ему нужна была тишина, и пусть они находились по разные стороны и не могли приободрить друг друга, каждый из них отлично постарался. Поэтому они по праву могут считаться сильнейшей командой игроков.
— Был рад познакомиться, Бан Чан, Хван Хёнджин, Ли Минхо, Хан Джисон и Ли Феликс. Вы бились достойно. — После этих слов Информатор удаляется, исчезая за Системой.
Это не конец. Это начало конца.
Добро пожаловать в Систему — мир, именуемый также «миром фальшивого бога». 
