* * *
POV Vernon
Сегодня у нас практика новой хорео. И всё вроде бы ничего. Учим движения, дурачимся, но этот хён. Что у него в голове творится? Какого размера тараканы там живут? Я спокойно стоял рядом с Хоши и Мингю, разговаривая, когда он стал кокетничать со старшим лайном у нас прямо перед носом. Зачем? Мы и так все знаем, какие взаимоотношения между ними. Он прижимался к одному из них, что-то шептал на ухо, и загадочно улыбался, хлопая глазками, будто принцесса, которую только что спасли из башни. Никто не обратил особого внимания на это, как и на наши с Джонханом взгляды друг на друга. Мой – с каплей укора, и его – ухмыляющийся. Но когда я в дружеском порыве повесил руку Мингю на шею, притянув его ближе, в попытке задушить за тупую шутку, Джонхану отчего-то не понравилось. Это я заметил по выражению лица. С беззаботного оно сменилось на недовольное, а потом он снова ушел, хлопнув дверью. Он что, ревнует? А вот это уже интересно.The End POV Vernon
Месяц спустя.
– Что между вами происходит? – к Джонхану подсел Джошуа, пока тот сидел на полу своей комнаты, собирая новый набор лего. – Между кем? – интересуется он как-то поверхностно, потому что весь увлечен процессом. – Не прикидывайся, – Шуа в шутку хмурится, – Между тобой и Хансолем, наверное? – А что между нами может происходить? – Джонхан продолжал перебирать детальки, прикидываясь дурачком, будто не понимал, о чём речь. Впрочем, этот вопрос его немного насторожил. Значит, всё-таки заметно. – Когда вы находитесь рядом друг с другом в радиусе двух метров, между вами будто воздух молниями пронизан, – Шуа выдвинул свой вердикт, подперев лицо руками, и вопросительно уставившись на лучшего друга. Он действительно хотел выяснить, в чём дело. – Тебе просто показалось, – всё таким же бесцветным тоном. – А я уверен, что нет. Он тебе нравится? – Что? Джош, что ты только что сморозил? – старший такое вопросительное лицо состряпал, что Джошуа аж чуть плохо от него не стало. Впрочем, Джонхан решил продолжить: – Ладно, тебе скажу. Я хочу его. Всё? – он сразу прекратил своё занятие, посмотрев на Шуа в ответ. – Погоди, вот так сразу и признался? – Эамм, в смысле? – не понял замешательства друга Джонхан – Ну, я думал, ты там поломаешься хотя бы, для приличия. Джошуа потянулся, будто засиделся в ужасающей скукотище, и даже признание Джонхана его совсем не удивило. – Так, Джису, а теперь по порядку. Что значит это твоё «поломаешься»? – на последнем слове Джонхан скривился, передразнив собеседника. Джошуа усмехнулся. – А то и значит, что я и так всё вижу, – огорошил он друга своим умозаключением. Джонхан в этот момент только мысленно помолился всем богам, чтобы остальные до сих пор были в неведении. – Как давно? – Полагаю, с самого начала. Ты ж и меня в это дело втянул. Скажи, – он придвинулся ближе; для антуража ему прям только лампочки не хватало, как на допросе, – Ты же ревнуешь его, когда он общается близко с кем-то из ребят? – Возможно, – уклончиво ответил Джонхан, – Но я не понимаю, откуда вдруг взялось это чувство, особенно, по отношению к этому мелкому. – Ну, не такой он уж мелкий сейчас. Ты его видел вообще? – Джошуа, кажется воодушевился их обсуждением, – Он же начал упорно заниматься в зале, и сейчас идёт сначала его грудь, а только потом уже он сам. И на фотосессию его по-любому специально одевали в ту обтягивающую водолазку. Настоящий красавчик, – Джису, походу, был целиком и полностью за американца, потому что не отговаривал, а только больше подливал масла в огонёчек, – Это так сексуально, на самом деле. Так что он совсем уже не мелочь. – Шуа, ты сама очевидность, – ехидно скривился старший, – Конечно, я его видел. И на фотосесии той тоже был. – По-моему, наш Вернон-и офигенный, согласись. Кажется, теперь мне понятно, почему именно он. Да, Джонхан? – он склонил голову вбок, улыбнувшись. Ответа на этот вопрос не требовалось. Они сидели как две лучшие подружки, и без всякого обсуждали красивого американца из макне-лайна их группы, который в последнее время не давал Джонхану покоя. – Он такой отстранённый, что иногда меня прям бесит. – А, и то есть ты решил начать его провоцировать, да? Джошуа обнял друга, пятерней растрепав его волосы. – Может, тебе на всё сразу «да» надо было ответить? – Джонхан рассмеялся, – В общем, это единственное, что пришло мне в голову в первую очередь, и я сразу начал действовать. – Результат? – Никакого. – Уверен? – Нет... – И как это понимать? – Ну, просто он вроде как начал реагировать, хоть и неоднозначно, – подвёл итог Джонхан, вспоминая все ситуации. – Не очень утешительно, не находишь? – Ага, – расплывчато ответил старший, – Только, Джису, пожалуйста, никому ни слова. По крайней мере, пока. Хорошо? – Конечно. Ты во мне ещё сомневаться вздумал? – Ни в коем случае, – нарочито строго произнёс Джонхан, следом рассмеявшись вместе с Джису. Разговор с лучшим другом на эту тему немного его успокоил: теперь у него есть, кому поплакаться или посоветоваться, и не возникнет лишних вопросов.* * *
– Да чего ты добиваешься? – резко спрашивает Вернон, вскакивая на ноги с дивана. Ему порядком осточертело смотреть на бесконечные ухищрения и кривляния старшего, – Джонхан-хён, я тебя не понимаю. Совсем недавно ты напропалую флиртовал с Джуном, а потом милашничал рядом с Дино прямо рядом со мной, так, что меня чуть не стошнило. Ты слишком перестарался, – неутешительно констатировал Хансоль, сложив руки на груди, – А теперь тебе не нравится то, что я обнимаюсь с Мингю или Минхао. О чём ты думаешь? Чего ты хочешь? Он с раздражением смотрит на Джонхана, который сидит в кресле напротив, вальяжно закинув ногу на ногу. – Тебя хочу, – виновник вскидывет на Хансоля надменный взгляд, – Что? Вполне имею на это все права. У Вернона заканчиваются слова, и даже руки опускаются из прежнего положения просто вдоль тела, в то время как лицо старшего искривляется в ухмылке. Он продолжает: – Или мне нельзя захотеть тебя? Джонхан произносит это таким будничным тоном, будто рассказывает о том, что хочет съесть или купить. Нет, съесть-то он действительно кое-кого хочет. Даже очень. Хансоль оглядывается по сторонам, опасаясь, что они могут быть услышанными, затем возвращает внимание обратно. – Хён, ты совсем идиот? – младшему непонятно, блефует Джонхан или нет, однако весь его вид кричит о том, что нет, не блефует. – Почему сразу я? Может, стоит с себя начать? Что ты имел в виду, крича однажды в порыве, цитирую: «Джонхан-хён такой сексуальный!»? Думаешь, я не слышал этого из-за музыки? Вернон совершенно не находится с ответами, оставляя вопросы висеть в воздухе, и пока стоит в полном ступоре, Джонхан поднимается со своего места и приблизившись, нагло проводит ладонью по его ширинке, смотря прямо в глаза. И как у него только хватает на такое смелости? – Ты меня заводишь, – тихо шепчет он американцу в лицо, – И я действительно ревную тебя, когда ты настолько близко к кому-то. Атмосфера в гостиной становится ощущаемой, а от вынужденного зрительного контакта, кажется, начинает болеть голова. Хансоль грубо отталкивает руку Джонхана от себя, и спешно покидает помещение. Джонхан прожигает удаляющуюся спину возмущённым взглядом, падая обратно в кресло. Копилочка провокаций пополняется ещё на одно «достижение». Он на верном пути покорения своего личного Эвереста. А Вернон в это время спешит закрыться в своей комнате, пытаясь переварить произошедшее. Джонхан только что его нагло облапал. Он хочет его? Что? И он ревнует? Чего, блять? В голове это никак не хочет укладываться, но факт остаётся фактом. И его тело. Оно отозвалось на прикосновение... А могло быть иначе? Вряд ли... Хоть Хансоль на это и постарался никак не отреагировать, сам Джонхан по-любому всё заметил. Сволочь. Он получил своё, а Вернону теперь избавляться от последствий самостоятельно? Чёртов Юн Джонхан.* * *
POV Vernon
После недавнего случая в гостиной, Джонхан совсем перестал выходить у меня из головы. Я и раньше думал о нём, о том, что он делал. Но эти слова, подтвердившие мои догадки, кажется, отпечатались даже где-то под коркой. Не могу поверить, что эта всеми любимая сученька обратила внимание именно на меня. Да, говоря «всеми», себя я не исключаю. Ни для кого не секрет, что очарование Джонхана распространяется на всех, даже на стафф. Но можно ли было думать об ответочке? Это или проклятие или подарок судьбы.The End POV Vernon
* * *
– Ребята, сегодня у вас интересные задания для нового гоинга, – голос менеджера привлёк внимание парней, сидящих в кругу в зале для практики. Помещение быстро заполнилось гвалтом – почти каждый стал выдвигать свою версию. Картина второй младшей группы в детском саду, не иначе. – Всё-всё, давайте прекращайте, – менеджер потряс руками в воздухе, – Значит, слушайте. В этот раз вы должны будете все разбиться на пары, и получить на каждую индивидуальное задание. Мемберы начали переглядываться, заинтересованно кидая взгляды друг на друга. Кто-то уже застолбил себе в уме в пару того или иного человека. Докём, так кстати сидевший рядом с Джошуа, взял его за руку, переплетя пальцы. Минхао, сидящий между Джуном и Мингю только вертел головой от одного к другому, пытаясь выбрать, но вскоре нужда в этом отпала: выбор Вону пал на Мингю, что он чётко показал, выкрикнув, что будет в этом гоинге с ним. Сынгван метко стрельнул глазами в сторону Вернона, на которого уже давно смотрел и Джонхан, ухмыляясь. Он обязательно должен быть сегодня с ним. И он будет. Менеджер, наблюдавший самостоятельную жеребьёвку ребят, только усмехнулся. Как они разобьются в пары, было решено уже давно. – Это, конечно, хорошо, но всё уже решено. Итак, вы разделитесь следующим образом: один по возрасту с начала, второй - с конца, и пара готова. Первая, как вы уже поняли - это Эскупс и Дино, вторая - Джонхан и Вернон, третья - Джошуа и Сынгван, и так далее. Сейчас делитесь, и подходите в паре к стаффу – вам выдадут задания. Услышав разбивку, Джонхан довольно улыбнулся - да ему все карты в руки, а затем обратил внимание на младшего: Вернон сидел, задумчиво смотря перед собой. Он будто был вообще не тут. – Эй, Хансоль, ты где витаешь? – к американцу подошел Хоши, тронув за плечо, – Ты в паре с Джонханом, ты хоть слышал? – А? Что? С кем? – младший встрепенулся, оглядываясь по сторонам, будто пытаясь понять, где он, – Погоди, с кем в паре? – Вернон вопросительно нахмурил лицо. – Ну, я вообще не удивлен, в принципе, – к ним подошёл Уджи, слышавший их диалог. Хансоль был известен тем, что иногда подвисал в своих мыслях, и не замечал в это время ничего вокруг. – Со мной ты в паре, – перед ним возник Джонхан, и, наклонившись, пощёлкал изящными пальцами возле лица, – Повеселимся, Вернон-и? – многозначительно поведя бровью, задал риторический вопрос старший, наслаждаясь его замешательством. Только одному Джонхану было известно, что именно под этим «повеселимся» он подразумевал, но Хансоль уже успел понадумать себе всего на свете, в том числе, и не очень приличного. В голове всплыл тот случай в гостиной, и младший тут же смутился. – Пошли, нам нужно к стаффу, – Джонхан протянул американцу ладонь, приглашая встать, что он и сделал, приняв предложенную помощь. – Так, вы двое, значит, – менеджер-нуна начала копаться в листках, в поиске индивидуального задания, – Вот. Это ваше. Две пары глаз тут же уставились в содержимое, изучая. А выпало им следующее:«Мембер А должен позировать на камеру, с которой будет мембер Б. Другими словами, вы должны примерить на себя роли модели и её личного фотографа. Ваш концепт - сексуально-милый концепт. Самые лучшие фото потом будут опубликованы в журнале. Постарайтесь»
Вот это приплыли. Над Хансолем издеваются? Не приходится и выбирать, кто в какой роли будет. Лучшей модели, чем Джонхан просто не найти. Нет, ну точно издеваются. «Сученька, ну вот и настал твой час» – думает американец, пытаясь разобраться с вверённой ему камерой. Благо, всё остальное на себя взял стафф: свет, фон, и так далее. Им объяснили азы, что к чему должно быть, и покинули помещение, оставив наедине. Джонхан, переодеваясь за ширмой, ловил себя на мыслях, что сделает эту «фотосессию» незабываемой для обоих. Такая возможность. Её ни за что нельзя упускать. И он не упустит. В его образ вошли чёрные узкие штаны, отдалённо напоминающие кожу, в которых он был на съёмке новогоднего гритинга, и белая рубашка с рукавами в три четверти. Он не стал застегивать три верхние пуговицы, следуя заданному им концепту (или своей прихоти), оставляя в доступности глаз соблазнительные ключицы. Это точно должно понравиться... В завершение он небрежно расчесал каштановые волосы пальцами, раскидывая выбившиеся пряди по своим местам. – Кхм, я готов, – Джонхан вышел к американцу, на ходу грациозно поправляя воротник всё теми же пальцами. Взгляд Вернона оценивающе скользнул по нему снизу вверх, на мгновение задержавшись на глазах цвета тёмного шоколада. Он почти обречённо вздохнул. – Я тоже. Джонхан позировал, словно всю жизнь только и работал в модельном агентстве. У него идеальные пропорции тела, хрупкие черты лица, живая мимика, только характер не совсем этому соответствует. Хансоль это знает. Он наблюдает за ним через линзы объектива, запечатляя каждую позу. Кадры без прикрас получаются завораживающими. Вернон отмечает это про себя, невольно засматриваясь, и постепенно втягивается. Джонхан от этого, конечно, не перестает быть для него жеманной сученькой, но своим видом всё же заставляет его закусывать собственную губу от разворачивающихся картин. «Тебе же нравится, признайся» – думает Джонхан, в очередной раз принимая соблазнительную позу. Он уже начал отходить от сексуально-милого концепта к чисто сексуальному, игнорируя требования задания. Ему нравится проклёвывающаяся реакция Вернона на него, хоть тот и пытается оставаться невозмутимым. Старший делает несколько шагов вперёд, приближаясь к Хансолю, на ходу расстегивая ещё парочку пуговиц. Красивая грудь обнажается примерно наполовину. Это он уже делает лишь для американца. Пальцы скользят вверх, поднимаясь к шее, обхватывают её – голова запрокинута назад, а кадык того гляди вспорет кожу. Джонхан медленно облизывает губы, приоткрывая рот, чтобы чуть слышно выдохнуть. Вернон прекрасно видит всё это в профиле, и ему совершенно не нравится собственная реакция. Джонхан прекрасен. И привлекателен. Очень привлекателен. Он это знает, и активно этим пользуется. Кажется, у Хансоля появляются новые фетиши. Фетиши на Джонхана, с которым он находится в состоянии негласной холодной войны. Его руки с тонкой кожей, оплетённые сеткой нежно-голубых вен, его изящные пальцы, его губы, его шея и ключицы, красивая фигура, да и весь он сам сплошной ходячий фетиш. Вернон невольно вспоминает его с длинными волосами. И тогда он тоже был прекрасен. Хансоль соглашается с этим у себя в голове, и, возвращаясь к реальности, понимает, что давно пора выключать бихайнд-камеру для гоинга, потому что это уже слишком. Джонхан сидит на белом диване в расслабленной позе, и смотрит на американца а-ля «если хочешь, можешь подойти и взять меня прямо сейчас». Младший старается игнорировать, направляясь к камере и выключая её. Концовку нужно будет определённо обрезать. Джонхан, кажется, заигрался в свои кошки-мышки, но пока он не добьётся от Вернона хоть малейших действий или потугов к ним, он не прекратит. Всю фотосессию они почти не разговаривали, общаясь одними лишь глазами. Был и тот неловкий момент, когда взгляд был мимолётным, а их демоны только лучше познакомились и уже обо всём договорились. Это несколько пугало, но оттого не менее разжигало интерес. Хансоль выключил камеру, а когда повернулся, то застыл на месте: старший расстегнул рубашку до конца, и смочив два пальца слюной, стал прокладывать влажные дорожки от шеи к краю штанов. – Хён, ты что творишь? Вернон стоял совершенно обескураженный. Неужели, Джонхан на самом деле настолько испорченный? Настоящая сученька. – Ах, Вернон-и, что я делаю? – старший будто не понимал, о чём речь, – Тебе нравится? – он продолжал трогать себя, кусая губы и поскуливая, – Скажи это. Я тебе нравлюсь? Ну же, Хансоль. Я жду. Стыдливость и страсть буквально витали в воздухе. Американца и в правду влекло к такому Джонхану, а разве может быть иначе, если он такой открытый сейчас перед ним, с томным взглядом и подобными разговорами. И как избежать соблазна, если единственный способ от него избавиться - это поддаться? Они должны были всего лишь отснять материал для гоинга, а в итоге зашли вот так далеко. Или это ещё не далеко? Хансоль не совсем понимает Джонхана. Они не настолько близки. – Зачем ты так издеваешься? Почему именно я? – Вернон вплотную подошёл к дивану. – Ты один из всей группы такой недоступный, и меня это очень привлекает. Джонхан встал на диван коленями, и потянулся к подошедшему, схватившись за его футболку: – И ты сам мне нравишься тоже. Знаешь, как говорят – запретный плод сладок. Ты для меня очень запретный. Мы совершенно из разных лайнов во всех смыслах. Я близок со всеми мемберами, но настолько близко хочу быть только с тобой, – он потянул края футболки на себя, – Ты же понимаешь, о чём я? И как не понять, когда Джонхан стоит перед ним на диване на коленях в полуобнажённом виде и смотрит пробирающим душу взглядом. Он явно ведёт речь не об общих интересах. Хансоля уносит. Он испытывает внезапную необходимость поцеловать губы напротив, они настолько близко, только наклонись. Джонхан снова их облизывает, делая влажными, а младший следит за этим, не отрывая взгляда. И всё-таки к ним тянется. Старший перенимает инициативу, раздвигая чужие уста своим языком. Вернон вовсе не сопротивляется, и чувствует, как Джонхан сильнее утягивает его на себя. Американец ощущает под собой горячее тело, и руками упирается в мягкий диван, не разрывая поцелуя. Его колено очень (не)кстати приземляется у старшего между ног, вызывая стон прямо в поцелуй. – Хён, давай остановимся, – со сбившимся дыханием просит Хансоль, оторвавшись, – К нам сейчас уже придут. Он приподнимается на руках, чтобы словить осознание, в какой ситуации сейчас находится – Джонхан лежит такой соблазнительный под ним, с оголённым торсом и целованными им же красными губами. – Ну и пусть. Хансоль, пожалуйста, – взяв руку младшего в свою, он проводит ей по собственному торсу снизу вверх, останавливая её на затвердевшем от прикосновения соске, – Я хочу этого. Некоторое время уходит у младшего на «подумать», прежде чем он всё-таки отвечает Джонхану отказом. – Нет. Я не могу, – он смотрит старшему прямо в глаза, – Ты очень привлекательный, хён, и я бы хотел с тобой, но нас могут застукать. Конечно, Вернону самому ужасно хотелось продолжить, но события развивались слишком быстро, да и стафф мог войти в любой момент. Что бы тогда было? Как бы они оправдывались? Но жаль разбрасываться такими возможностями, потому он всё-таки опускается к груди и тягуче-медленно исцеловывает её, языком поочерёдно играясь с сосками. Джонхан тихо стонет, притягивая Хансоля за шею, и не хочет, чтобы момент заканчивался. Голос старшего такой красивый – Вернон слушал бы его вечность, но он всё же прекращает, поднимаясь. В груди саднит какой-то неприятный осадок. Американец не знает ему точную причину, но больше ни слова не говоря, выходит из помещения, оставляя Джонхана там одного. Кем они останутся друг для друга после такого? Старший неспешно приводит себя в порядок, размышляя, где именно он проебался, что в итоге сегодня остался ни с чем. Многообещающий день закончился, мягко говоря, пиздец как стрёмно. Было чувство, что кто-то кем-то воспользовался, а ещё было сильное ощущение незавершённости. В этот же вечер, совершенно случайно узнав, кто именно сейчас в душе, Хансоль зашёл туда почти без раздумий. Произошедшее днём никак не давало ему покоя. Он решил воспользоваться шансом это исправить. Джонхан почти закончил раздеваться. Картина обнажающегося ангела заставила его закусить губу от накатывающего желания. Плавные изгибы ужасно манили. В голове всплыл их недавний поступок, и стонущий Джонхан, его горячая кожа, его красные губы. Подойдя к парню со спины, он просунул руку к его груди, и сжал пальцами аккуратный сосок. Джонхан ахнул, подаваясь назад, но только встретил преграду в виде крепкого рельефного торса, и второй руки, которая уже пробиралась под резинку его боксеров. Он прижат к чужому телу вплотную, но нисколько не против, наоборот, откидывает голову назад, на хансолевское плечо, и призывно начинает двигать бёдрами, запутывая пальцы у Хансоля в волосах. Они встают напротив зеркала – старший наблюдает за всеми действиями американца, нисколько не смущаясь. Наоборот, он наслаждается. Он так давно хотел этого. Он так давно хотел его. Именно его. Джонхан сладко стонет от горячей руки на своём члене, полностью отдаваясь ощущениям, а Вернон не совсем понимает, правильно ли это. Правильно ли то, что почти нагой Джонхан так отчаянно жмётся к нему. Правильно ли то, что его рука у Джонхана в трусах. И правильно ли то, что они сейчас делают, и что дальше хотят сделать. Но всё равно не останавливается. Джонхан так долго и упорно трахал его мозг, а сейчас Вернон хочет трахнуть его самого. Старший кончает, кусая в сдерживании стонов собственные губы, и почти на пике удовольствия чувствует изменение в штанах по соседству, твёрдо упирающееся ему прямо в зад. Кафель ванной приятно холодит кожу спины, контрастируя с горячо прижимающим телом спереди. Джонхан скулит от ощущений, кусаясь и царапаясь, будто от этого зависит его жизнь, но разве не этого он так долго и упорно добивался? Вернон страстно и размашисто входит в него, на каждом движении выбивая из легких весь воздух. Джонхан отмечает, что у него приятных размеров член, который дарит ему нереальные ощущения. Ноги старшего уже совсем не касаются пола, обернувшись вокруг крепких бёдер. Хансоль очень глубоко в нём, и каждый раз проезжается головкой по простате, вызывая у Джонхана дрожь во всём теле. Он томно прикрывает глаза, отдаваясь ощущениям полностью, сосредатачиваясь лишь на них. Хансоль чувствует, как начинает гореть спина от полос, оставляемых короткими ногтями, и снова горячий рот Джонхана на своей шее и плечах. Старшему нравится ненавязчиво-сладкий запах кожи Вернона. Он осыпает поцелуями всё, докуда дотягивается, и не забывает про сексуальную родинку на прекрасной шее: нежно целует её, напоследок касаясь кончиком языка. Она давно сводила его с ума, как и сам американец. В пределах их слышимости остаются лишь собственные приглушаемые стоны и неприличные шлепки влажных тел. Для обоих всё происходит как в тумане. Прохладный лубрикант, боль, граничащая с удовольствием, ноющий низ живота, укусы и царапины, грубые толчки и долгожданный оргазм. И всё это в ванной, за стенами которой находится почти вся группа, что только добавляет остроты, а мысль быть пойманными кем-то из ребят и вовсе возбуждает ещё сильнее. Они без зазрения совести занимаются сексом, прекрасно понимая, что их двоих уже потеряли. Обоим настолько хорошо, будто всё на своём месте. Джонхан «принимает душ» долгих три с половиной часа, после которых начинает передвигаться не без характерных болей. Но приятное осознание, что внимания Вернона он всё-таки добился, сглаживает этот неприятный бонус. Именно того «внимания», которого так жаждал. Они переступили одну важную черту, где маска холодности и безразличия американца по отношению к Джонхану наконец спала полностью, сменившись неподдельным интересом.* * *
– Чем займёмся сегодня? Одним из вечеров интересуется Вернон, подойдя к Джонхану очень близко, когда никого из ребят не оказывается в общаге. Они вдвоём, потому он полностью даёт свободу своим действиям, укладывая ладони на его аппетитные ягодицы. – Есть предложения? Джонхану нравится. Очень нравится. И близость американца и его руки на нём самом. Он кладет свои ладони поверх его, улыбаясь своей фирменной, чуть развратной улыбочкой, и высовывает кончик языка в одном из уголков. Хансоля это только сильнее заводит. – Конечно есть. Какие ты хочешь: банановые, вишнёвые, а может быть клубничные? Старший закусывает губу в предвкушении, а американец продолжает уже своим хриплым шёпотом, от которого мурашки бегут по всему телу: – Просто гладкие, рифлёные или с пупырышками? Оба прекрасно понимают, о чём идёт речь, даже без уточняющих. Джонхан недолго думает, прежде чем ответить: – Может, поедем в отель? Сюда в любую минуту может кто-нибудь вернуться, – он слегка постанывает, прикрывая глаза, потому что Хансоль в порыве нежности и страсти целует его в шею, и без всякого оставляет на нежной коже краснеющий засос. – Прости, хён, но думаю, ты теперь будешь пользоваться тоналкой постоянно. Мне сложно себя сдерживать, когда ты такой, и так близко. Он наконец-то отлипает от Джонхана, направляясь за телефоном. – Я пойду вызову такси. Собирайся, детка. – Да. И, Хансоль. – М-м-м? – Бери сразу все. Американец улыбается, осознавая, какая ночь у них впереди, и уже диктует нужные адреса диспетчеру, а после, ещё пару раз успевает зажать Джонхана по углам, пока они ждут назначенную машину. Ему очень нравится Джонхан. А ещё ему нравится заниматься с ним чем-нибудь непристойным. To be continued...