Месть

Да будут прокляты эти интересы цивилизации, и даже сама цивилизация, если для сохранения ее необходимо сдирать с людей кожу.  Достоевский Фёдор Михайлович

Зрачки сужаются от направленного в глаза яркого света, однако пациент не торопится их зажмурить, продолжает смотреть куда-то вдаль, когда мужчина в белом халате отходит, а после вздыхает, присаживаясь на свое место за столом, полным различных бумаг. — Ну что я могу сказать, ничего нового. Мы проверили анализы, прошли повторное обследование и я вам повторяю уже в который раз, — мужчина смотрит на все также сидящую и смотрящую в стену девушку с длинными светлыми волосами, а затем переводит на женщину средних лет, что с беспокойством повторяет за доктором и садится перед ним на стул, ожидая услышать самое худшее. — Но она ещё такая маленькая, ей всего лишь семнадцать, она ещё не познала мир, как… — женщина прикрывает рот ладонью, пытаясь не заплакать и не озвучить дальше слова в присутствии дочери. — Послушайте, она сломлена не только физически, — терпеливо пытается донести доктор, что-то записывая у себя. — Ей нужно лечение, но не то о котором вы думаете. С ней бесполезно о чем-то говорить, она вас уже не слышит. Позвольте профессионалам заняться этим и ни о чем не волнуйтесь. В ближайшем будущем, возможно, она вернётся к нормальной жизни. Хоть это лишь вопрос времени, но и этого может не быть. Все зависит от нее самой. Если только она услышит себя. Услышать себя оказалось сложнее, чем видеть себя в зеркале, которого убрали с комнаты, после того как она чуть не покалечила себя, разбивая его кулаками и попадающими под руку предметами. Услышать? Когда твой внутренний мир обрушился, оставляя за собой пустоту, разве можно услышать себя? Неужели психологи считают себя профессионалами, раз отправляют пациентов обратно домой со словами «Услышь себя и возьмешь себя в руки»? А они понимают, что собирать себя надо по маленьким кусочкам, будто бесконечный пазл? Но на этот раз ее не отправляют домой, видимо, даже психолог устал от своего же пациента, которому он не то, что не помогает, так ещё и добивает своим диагнозом. Его взгляд прямо говорит «ты живой мертвец и никогда не воскреснешь». И он прав? Доктор очень уверен в себе раз отправляет своего пациента прямо в психушку. Так лечат разбитых душ? — Не волнуйтесь, мы позаботимся о ней. А действительно ли они заботятся? Что-то не доводилось слышать, что из психбольницы пациенты выходили полностью выздоровев. К чему эти пустые надежды, зачем ими кормить и так сломленных? — У вас есть мой номер, позвоните как только будете готовы. Но лучше не тяните. Коротко говоря, избавьте себя от ноши, которая заставляет только страдать, а передав, как врач выразился, «профессионалам», вы будете по ночам спать спокойно и будете уверены, что вашего ребенка лечат, что он в надёжных руках, и каждую неделю его не нужно будет водить к одному и тому же врачу, который устал повторять одну и ту же заученную фразу. Вихён все также смотрит в стену, будто ничего вокруг не слышит. А что там слушать, зачем реагировать на и так понятные вещи? Мало того, что она сама себе помочь не может, так ещё убедившись, что и врач на это не способен, просто опускает руки, сдается перед своей судьбой. Значит так было суждено случиться. Значит для этого она была рождена. — Ви, милая, вставай, — девочка моргает, возвращаясь к ненавистной реальности, и послушно встаёт на ноги, пока сидящий за своим столом врач договаривает последнее. — Послушайте меня и не старайтесь зря искать других врачей или ехать в другую страну. Вы только время и деньги потеряете. Просто доверьтесь нам и будьте спокойны. Не мучайте и себя и ребенка. Вы ей ничем не поможете. Светловолосая все же поворачивает голову к мужчине, смотрит на него пристальным пустым взглядом, отчего тот даже не на шутку пугается от такого взгляда, точно псих, думает. А Вихен в последний раз сканирует своего ненавистника, запоминает каждую морщинку, каждую деталь на зрелом лице и следует за родителем. До дома оба добираются в молчании, стоило им выйти за воротами больницы, мать не произнесла ни слово, впрочем как и дочь. Так они дошли до остановки, оттуда в такой же тишине ехали двадцать с лишним минут на автобусе. Вот уже подошли к дому, как женщина не выдерживает и поворачивается к дочери, что не ожидала сегодня внимания к себе. Но не винит мать, знает, что ей тяжело, знает, что убивается от беспомощности, знает что ради нее та по ночами не может спать, и на все готова, лишь бы вернули ее дочь, лишь бы та, наконец, заговорила и перестала ходить как робот. Знает, что на нее тяжело смотреть. — Ви, мы найдем другого психолога, ты только не расстраивайся, хорошо? — у нее уставший голос, девочка винит себя за страдания матери, но она правда не знает как всё исправить, уже не контролирует себя, ее тело само ведёт ее, а она просто следует. — Хочешь мы уедем куда-нибудь, м? Ты только скажи куда ты хочешь и мы поедем. Я знаю, что тебе здесь неудобно, знаю, что тебе тяжело, но… Если ты со мной поделишься, я обещаю помочь тебе, — выдавливает из себя похожее на улыбку, но она мгновенно исчезает, когда кроме пустого взгляда ничего не видит. Тяжело вздохнув, она заходит, зная, что дочь следует за ней. — Где вы ходите? Вихён с пола глаз не поднимает, смотря в сторону откуда доносится неприятный голос мужчины. Нет, не из-за страха, у нее его давно уже нет, но смотреть на второго ненавистника, который уже не в больнице, которого можно только один раз в неделю видеть, а в ее же доме живёт, просто невыносимо. — Лэя, сколько раз я должен повторять не тратить деньги на этих бессмысленных психологов, которые только умеют что запихивать деньги себе в толстые карманы? — пятидесятилетний плотный мужчина, который по одному виду похож на алкаша, хотя это факт, кидает недовольный взгляд на молча стоящую девочку, затем смотрит на жену, что натянув улыбку, подходит к нему. — Не злись, дорогой. Ты голоден? Приготовить тебе что-нибудь? — Не стоит, аппетит пропал, — смотря на девочку, что все также стоит на пороге, проговаривает он, намекая, что из-за нее как раз и пропал. Вихён, нехотя, поднимает взгляд на мужчину и пока снова не довелось услышать ненавистные слова, быстро идёт к себе в комнату. Внутри бушует ураган, стоит ей увидеть его перед собой, да даже осознание, что они живут под одной крышей уже не даёт спокойно вдыхать воздух, потому что даже он в этом доме отравлен. Уверена, скоро и кислород ее покинет. — Мне кажется ничего нового им не скажут, снова придет и будет взглядом общаться со стеной. — Прекрати так говорить, Рона, она наша сестра. Сидящие за шахматной доской подростки не замечают чужое присутствие, которым больше интересно обсуждать собственную сестру нежели шахматы. Первым замечает парень, отрываясь от игры и поворачиваясь к стоящей у порога девочке. — О, вы пришли? Что сказали? Тебе выписали новые лекарства? Они же помогут, да? Вихён окидывает нечитаемым взглядом обоих, после чего молча проходит к своей кровати и просто ложится лицом к стене. Все как обычно, никто из них уже и не удивляется такому поведению, им лишь вздыхать и продолжать делать вид будто ее и нет вовсе. — О чем я и говорила, — громко вздыхает Рона, продолжая делать ход, полностью сосредоточившись на игре. — Чимин! Делай уже ход! Чимин понимает, что снова не удастся поговорить со старшей сестрой и тоже возвращается к игре, но иногда бросает взгляд в сторону кровати, на которой неподвижное тело лежит. — Опять ругаются, — бубнит младшая, не отвлекаясь от мыслей какой бы ход сделать, при этом слушает как громко ругаются родители. — И снова из-за кого? — с намеком поворачивает голову к сестре, что также лежит неподвижно. — Рона. — Мальчик хмурится, одним лишь взглядом закрывая рот сестре. — А что, я разве не права? Зачем строить из себя жертву? Она одна что ли потеряла отца? Он и наш отец тоже, так зачем себя вести как ребенок в семнадцать лет? — не терпит всё же, устала от одного и того же каждый день. — Хочет получать внимание и только. — Рона! — Что?! Не кричи на меня! Хватит ее защищать, она не поблагодарит тебя за это, не потому что она немая, а потому что у нее вместо души внутри пустота! — в комнате раздается эхо от звонкой пощёчины, даже ругань за дверью прекращается. Рона, держась рукой за покрасневшую щеку, поднимает взгляд на брата, ее глаза наполнены слезами обиды, но ни капли сожаления в них. — Ненавижу вас, — не боясь выйти за дверь и попасть ещё под другую горячую руку, покидает комнату, громко хлопая дверью. Чимин вздыхает, поднимаясь с места и подходя к кровати сестры, которая даже не двинулась, и хотя глаза ее открыты и сверлит взглядом стену, она даже не среагировала. — Прости ее, ты же знаешь, она не следит за тем, что говорит. Она хочет вернуть себе сестру, поэтому ведёт себя так, злится, поэтому не принимай близко к сердцу. Мы оба любим тебя… И мама тоже. Чимин снова вздыхает после минутного молчания, затем поднимается и тоже покидает комнату, оставляя девочку одну со своими кошмарами. И пусть она не реагирует на происходящее вокруг, Вихён хочется вернуть обоих в комнату, хочет слышать не ругань, а их обыденные разговоры, смех, шутки, да даже про себя, только бы не оставляли одну. Они не знают, что одно лишь их присутствие не даёт ей окунуться в темноту.

***

Неделя прошла быстро, словно время куда-то торопится, никого и ничего не жалеет, люди не успевают многое сделать, злятся из-за нехватки времени. Кто-то не успевает подготовиться к экзаменам, как Рона, кто-то вместо домашних работ зависает на компьютерных играх, а потом ноет, что мало времени, потому что принимается за них в последний момент, как Чимин. И только для одной время остановилось, для нее же это бесконечность, сидеть в четырех стенах, играть в гляделки со стеной, иногда наблюдать за сестрой и братом, которые то смеются, то играют, то ругаются. Да, после той ссоры они быстро помирились, Чимин в знак извинений купил для нее шоколад и той ничего не оставалось кроме как принять извинения. Чимин также купил шоколад и для старшей сестры, но та лишь отвернулась, потому что от сладкого ее тошнило, но те даже не подозревали этого, Рона вообще назвала ее неблагодарной, но потом забрала и чужой шоколад себе. Не пропадать же добру. Вихён смотрит на дату в календаре, повешенный на стене и, достав свою одежду, принимается переодеваться. Старается не думать о лишнем, учится потихоньку отключать и мысли, чтобы те не мешали умереть морально. Светловолосая выходит из комнаты, в доме тихо, понятно, что Рона с Чимином в школе, но старших тоже не слышно. Вихён заходит на кухню, видит мать, что сидит за столом и пьет чай, о чем-то серьезно задумавшись. Подняв взгляд, она тут же надевает маску беззаботной матери и с улыбкой кивает, чтобы та подошла ближе. — Ты уже собралась, — наблюдает как дочь послушно проходит, но не садится, когда мать указывает на стул. — Но мы не пойдем, он ясно дал понять, что к нему уже бесполезно ходить, — тяжело вздыхает, отворачивая голову. — Вот вы где, — неожиданно тишину нарушает зашедший мужчина, от вида которого Вихен хочется убежать подальше, за тысяча километров, чтобы даже о существовании его не знать. — Дорогой, что-то случилось? Ты же говорил, что… — Я вернулся с хорошей новостью. — Ты нашел работу? — глаза внезапно засияли, что сразу заметила девочка. Вихён понимает, что их финансовое положение оставляет желать лучшего. Ханмин, отчим троих детей Леи, пришел в этот день год назад и с тех пор жизнь их круто изменилась, потому что мало того, что тот не давал им ничего полезного, кроме ядовитых речей и недовольств, так ещё и не мог на работу устроиться, с его то характером он нигде не задерживался. Пить начал через два месяца, на жену забил, но развода давать отказался, да и Лэя не хотела оставлять детей без отца, как никак он мог быть им полезен. Но это было не единственной причиной, дети понимали, что мать влюбилась в этого алкаша и ничто ее не подтолкнет к разводу. Пришлось всем смириться, хотя как сама она терпит эти ссоры, им до сих пор не понять. Однако она сама выбрала себе спутника жизни. — Не работу, а больницу, — его улыбка напрягает обоих, даже Вихён поднимает на него вопросительный взгляд. — Вижу вы уже готовы, тогда не будем опаздывать, у тебя запись через час. — О чем ты говоришь, дорогой? Какая больница? — Брат моего друга оказался хорошим специалистом, так что он порекомендовал показать тебя ему, — говорит он девочке, что таким же пустым взглядом смотрит на него как на идиота. — Но ты можешь не идти, я сам ее отвезу, ты вроде говорила, что у тебя сегодня собеседование, — уже обращается он к жене, что приоткрыв рот слушает его. — Ну же, торопитесь. — Раз так, — Лэя поднимается и подходит к дочери, обнимая ту за плечо. — Я тоже поеду, собеседование не так важно, поехали вместе. — Ты меня не слышишь? — кажется, теряет терпение Ханмин, пугая своим тоном женщину. — Я говорю, что сам отвезу ее, я же не отпускаю ее одну, так что ты иди и не упускай возможности, тебя не везде примут на работу. Больше не обсуждается. Вихён, пойдем. Девочка не двигается, недоверчиво смотрит на отчима и когда Лэя становится перед ней и кладет на хрупкие плечи ладони она медленно перевод взгляд. — Ви, в следующий раз мы обязательно поедем вместе, ладно? Ты только не бойся, с отцом ты в безопасности, — своей улыбкой утешает, даже не замечает, как от ее «отцом» добивает девочку. Как она может после всего называть его отцом? — Давай, малышка. Вихен понимает, что выбора у нее никакого нет, раз даже мать ее отправляет, то нигде не спрячешься, не убежишь, и всем сердцем чувствуя, что-то неладное, потому что Ханмин не из тех, кто будет ни с того ни с сего помогать той, которую и сам ненавидит, следует за отчимом. Пока они едут, в салоне играет музыка, которая режет слух, но светловолосая старается не зацикливаться на этом и всю дорогу глядит в окно, прижавшись лбом к стеклу. Почему она чувствует, что обратно не вернётся? Автомобиль тормозит перед высоким краснокирпичным зданием. Ханмин поворачивает голову к молча сидящей девочке, что с интересом, но в то же время с недоверием глядит на здание, а потом тоже смотрит на отчима, ожидая объяснений. — Вот мы и пришли, выходи. Вихён выходит из машины, ждёт пока отчим тоже выйдет, закончив поговорить по телефону, а тем временем, светловолосая делает пару неуверенных шагов вперёд, внимательно осматривая местность, на окнах она замечает решетки, кругом тишина, только дворник подметает и так чистый двор. Это место пугает, наводит не самые лучшие мысли, хочется убежать подальше отсюда, потому что в кошмарах может сниться, потому что Вихен знает куда ее привезли. Но не успевает она и шага назад сделать, как на ее плечо ложится тяжёлая рука, а затем ее подталкивают вперед. — Доктор Лин! — Ханмин улыбается, пожимая руку мужчине сорока лет в белом халате, который переводит взгляд на тихую девочку и обратно к мужчине в немом вопросе, тот кивает. — Вихён, это тот врач, о котором я тебе говорил, он поможет тебе. Ты останешься здесь на некоторое время, а потом мы с мамой приедем за тобой. Вихен прекрасно знает, что никто за ней не приедет, прекрасно знает где она находится, поэтому дёргает плечом, убирая руку мужчины и спешно пятится назад, пугаясь пристального взгляда обоих, но не показывает. — Проблем от нее не будет, она немая, — спокойно обращается Ханмин к доктору, будто совсем не боится, что та действительно убежит. — Проблемы мы легко устраняем, вы не волнуйтесь, — без всяких эмоций отвечает доктор и кивает сзади пятающейся назад девочки, которая не заметила, что за ней ещё кто-то есть. Ее хватают двое мужчин, будто она сумасшедшая, с которой и один не справится. Хотя, это ведь психиатрическая клиника, здесь это нормально. Даже нормальный человек сойдёт с ума тут. Вихен учащенно дышит, пытаясь вырваться из сильной хватки, но она такая хрупкая и маленькая, что никакие сопротивления тут уже не помогут в руках крепких мужчин. Она с мольбой смотрит на отчима, на лице которого написано «наконец-то избавлюсь от тебя», он машет рукой с лёгкой ухмылкой, пока ее ведут вглубь, далеко от входной двери. Единственное спасение все дальше и дальше. Паника накрыла ее с головой, проходя мимо палат с приоткрытыми дверями она пугается лиц пациентов, их взглядов, их странных, до дрожи пугающих улыбок, тихих шептаний. Хочется закричать, но она словно язык проглотила, чувствует как ноги дрожат так, что если ее отпустят, она тут же упадет, сердце в бешеном темпе стучит. Страшно невыносимо. Ее толкают в одну из палат, отчего она сразу падает на холодный кафельный пол, мутно видит удаляющиеся шаги, хлопок двери и дальше темнота. А осознание где-то беспомощно кричит: Лучше бы я покончила с собой.

***

— Доктор Ли, новый врач прибыл. Пригласить? — худощавый паренёк, которому на вид можно дать лет семнадцати, хотя ему уже двадцать восемь, а младшим двадцати пяти здесь находиться нельзя, оповещает мужчину в очках, что сидит за наполненным бумагами столом. — Зови, — он долго не думает, отрываясь от своей работы и сняв очки, потирает уставшие глаза, когда паренёк выходит за дверь, а через секунду заходит молодая девушка с темными, длинными и красиво уложенными на плечах волосами, на ней строгий белоснежный костюм, видимо очень серьезно отнеслась к своему делу, что не может не радовать главврача. — Проходите… — он открывает рот, но замирает, вспоминая имя девушки. — Бэ Джухен, — помогает ему девушка с полуулыбкой, затем проходит к столу и усаживается на стул, аккуратно кладя руки на свою сумочку, что лежит на ее коленях. — Что ж, Бэ Джухён, полагаю вам всё уже объяснили. Я слышал, что вы уже бывали на практике в подобном месте, но это не обычная больница, ни в коем случае не забывайте. Ошибок быть не должно. Девушка не пугается от грозного вида мужчины, даже не менее грубый голос ее не пугает. Знала на что шла. Такова работа. — Вы же осведомлены о пациентах, не так ли? — Так точно, — серьезным тоном отвечает девушка, никак не меняясь в лице. — Не беспокойтесь, если я и новичок, но не хуже любого профессионала. Сами в этом убедитесь. Ещё что-то? Доктор облизывает пересохшие губы, откидывается на спинку кресла, анализируя объект напротив, от этого взгляда любой почувствовал бы себя неловко, но его поражает то, как девушка стойка держится, даже не отводя взгляда. Молча кивает и наблюдает как девушка улыбается уголками губ, затем выходит из кабинета. Джухен прикрывает дверь и натыкается на двух персоналов, видимо ожидавших ее. Но ей не нужны чьи-либо указания, она прекрасно знает насколько больные здесь люди, что посмотри на них любой нормальный человек вместе с ними сошел бы с ума, в лучшем случае снились бы кошмары. Даже сами врачи, работающие здесь хотя бы раз просыпались по ночам в холодном поту. Джухен отличается холодностью, ледяным характером и безэмоциональностью. Ее нелегко напугать и наверное поэтому ее решили отправить именно сюда и не просто как врач, а второй важный после самого главного. — Где мой кабинет? — знает, что с остальными сидеть в одном помещении и работать точно не будет, поэтому сразу переходит к делу, даже не сомневаясь что об этом позаботились. Проходя мимо стоящих медсестер, она замечает их недоброжелательные взгляды, на что просто хмыкает и идёт дальше, куда указал один из сопровождающих ее. Кабинет на удивление оказался просторным, да даже цветы любезно поставлены на подоконник. Она стоит в центре, глазами сканируя абсолютно каждую мелочь. — Принесите мне данные о пациентах. — Какого именно отделения? — уточняет один из мужчин, но почти минуту не получает ответа на свой вопрос. — Режим усиленного наблюдения, — наконец даёт ответ врач и проходит к столу, пальцами касаясь поверхностно стола и потирая их, на которых видна заметная пыль. — Начнем со сложного. Первый выходит после поручения и Джухен поворачивается к оставшемуся, тот же готовый на любые вопросы тоже смотрит на старшего врача. — Я сама должна убираться здесь? Видимо мужчина этого не ожидал, так как на его лице растерянность от такого вопроса, да ещё и таким властным голосом. — Я позову… — Потом. Не хочу чтобы мне мешали. Джухен достает из сумки влажные салфетки, протирает ими стол, после чего держа уже грязные, черные после такого слоя пыли салфетки, осматривается в поисках мусорного ведра, который к ее удивлению отсутствует. Она поднимает на мужчину вопросительный взгляд, изгибая бровь, но не получает никакого объяснения. Вздыхает громко и просто кидает мусор на пол, на стул смотреть даже не хочется, поэтому она носком туфли отодвигает его, перекатившийся на другую часть помещения. Долго ждать не приходится, первый возвращается со стопкой папок в руках и кладет их на стол, ловя озадаченный взгляд. — То, что вы просили. Да, у нас с тяжёлым состоянием очень много, — отвечает он на мысленный вопрос девушки. — Что-нибудь ещё? — Нет, благодарю за помощь, — кивает она, открывая первую папку, и листает файлы с именами пациентов. На настенных часах далеко за полночь, на столе горит лампа, хорошо освещая место за которым работает девушка, периодически попивающая кофе, не отвлекаясь от информацией перед ней, которых она впитывает, запоминает каждую деталь, если нет, то перечитывает несколько раз. И даже перечитав десять раз Джухен не понимает, цепочка не складывается не следует, никакой логики. То ли врачи вывели ошибочный диагноз, то ли… Нет, она не верит, что врачи пойдут на такое. Никаких ложных диагнозов быть не должно, нельзя просто взять и убить человека морально здесь. Но… Но. Джухен устало потирает глаза, допивая остывший напиток и только сейчас понимает, что уже слишком поздно ехать домой, поэтому лучше остаться здесь — так безопаснее. Иронично. Девушка закрывает жалюзи, за которыми тьма тьмущая, затем выходит из кабинета и оглядывается. В коридоре пусто, тихо, точно картина из ужастиков. Проблема в том, что в ее кабинете даже дивана нет, чтобы она могла лечь, про одеяло и подушку лучше молчать. Но и лечь в палате вместе с больными она не рискнёт, а то под утро точно сойдёт с ума. Надо найти кого-то из персонала и спросить про комнату, где она могла бы переночевать, но пока она ходит по пустому коридору ещё никого не встречает. Она заворачивает за угол, там вообще одна темнота. Неужели все спят? Даже охраны нет? На выходе она точно есть, но Джухен полагала, что как никак но кто-то тут должен быть. Девушка решает, что возможно на другом крыльце ей повезет, где как раз таки и находятся пациенты. Она пока не знает где именно находится каждое отделение по стадии сложности, где тяжело больные, а где в лёгкой форме. Но уверена, что к тяжелобольным ей в любом случае не будет легко добраться, поэтому смело шагает, слыша эхо от собственных каблуков. Дойдя до лестницы, она стоит несколько секунд, которые длятся будто вечность, пока она решается идти вперед или обратно в кабинет. Но сидеть на жёстком стуле до утра, когда хочется спать — нет, ни за что. Все же поднимается на следующий этаж, где картина не отличается от предыдущей, чем-то похоже на лабиринт, если чуток растеряться. Она уверенно идёт прямо по коридору, здесь видимо палаты пациентов, потому что дверей больше чем на нижних этажах, где обычно работает персонал. Скорее всего тут обычные пациенты, с которыми легче работать, это хороший знак. Но стоит ей завернуть влево, сердце чуть не выпрыгивает из груди, а по телу проходит волна мурашек. На полу, спиной прижавшись к стене и поджав колени к груди, сидит девушка в белой сорочке. — Черт… — Джухен внешне выглядит спокойно, на ее лице никаких эмоций, но внутри какая-то буря поднялась от испуга. Ну а как тут ещё быть, когда глубокой ночью бродишь по коридорам психиатрической больницы и тут перед тобой призрак пациента, который может оказаться одним из тех неконтролируемых. Кто не испугается? Ее глаза расширяются когда сидящая, почувствовав чье-то присутствие поднимает на нее пустой взгляд, молча смотрит прямо в глаза, а потом вновь опускает голову на свои руки. Джухен не знает, что ей в данный момент делать, позвать охрану, до которой она сама не знает как дойти, а телефона с собой нет, или просто развернуться и поспешить к себе. Но что-то не позволяет ей сдвинуться с места, ее взгляд прикован к худой фигуре, которая вызывает мурашки от вида, будто та реально призрак. Не успевает она ещё раз задуматься, как снова вздрагивает от взгляда девушки, чьи светлые волосы скрывают глаза, отчего картина не менее пугающая. Джухен не отводит взгляд от чужих глаз, в них она видит пустоту, но секундное удивление или растерянность, готова поклясться, что поймала. — Что ты здесь делаешь? — свой голос Джухен с трудом узнает. Она делает шаг вперед и, не заметив никакой реакции, продолжает медленно двигаться к ней. — Как тебя зовут? — в ответ молчат. — Я не обижу тебя, можешь сказать как тебя зовут? Пациентка снова поднимает голову, никакой реакции не выдает, просто смотрит на врача. — Из какой ты палаты? — пытается ее разговорить Джухен уже оказавшись ближе. — Может у тебя болит что-то? Почему ты вышла? — с нескрываемой заботой в голосе задаёт вопросы психиатр, видимо удивляя этим девушку, потому что глаза ее чуть расширяются невинно, словно у ребенка. — Не бойся меня, я же сказала, что не обижу тебя. Девушка внимательно смотрит на лицо врача, смотрит на улыбку, прислушивается к голосу, будто в тоне все ответы. Наверное потому что каждый здесь обращается с пациентами как с животными, это не раз доводилось слышать Джухен, но это ее первый день здесь, она ещё собственными глазами не видела, но анализируя меняющиеся одна за другой эмоции начинает догадываться в их правдивости. — Скажи, у тебя болит что-то? — снова спрашивает она, будучи уверенной, что та все же признала в ней «человека». И наконец ответ на этот раз не заставляет себя долго ждать — молчаливый отрицательный кивок. — Хорошо, пить захотелось? Плохо стало? Может тебе что-то нужно? — через несколько секунд тот же кивок. — Тогда… Душа болит. — Пойдем, я отведу тебя в палату, здесь холодно, можешь заболеть, — обыденно говорит она девушке, протягивая руку, на которую долго смотрит светловолосая, но все равно кладет свою руку на чужую ладонь, поднимаясь с холодного пола и следует за врачом. Джухен не удается добиться голоса девушки, но та пальцем указывает на свою палату и Джухен, приобнимая ее за плечи, помогает залезть на кровать, укрывает ее одеялом и бегло осматривает палату, в которой находятся еще пара пациенток. Только… Джухен на минуту теряется, когда видит по одному наручнику на запястьях у каждой из них, прикованных к изголовьям, но те крепко спят и до Джухен медленно начинает все доходить, хотя и не до конца. Она переводит взгляд на девушку, что уставилась на нее детским взглядом, ищет наручники, но их нет, может она смогла их снять и спрятать? Однако на сумасшедшую она не похожа, тогда что происходит? Джухен все же улыбается девушке и выходит за дверь, аккуратно прикрывая ее, чтобы никого не разбудить. С мелким страхом внутри она добирается до своей палаты и закрывает дверь, больше не намереваясь куда-то выходить.

***

— Вы спали здесь? От голоса и хлопка двери, психиатр резко поднимает голову. Перед ней стоит санитарка с ведром в одной руке, в другой со шваброй, а на лице читается удивление. Она так и стоит на пороге, уставившись на врача, что все же уснула на рабочем месте и теперь пытается подняться на ноги, что кажется затекли. Джухен смотрит на часы, где показывает шесть утра, а значит сейчас начнется обход, но в таком состоянии она вряд ли сможет присутствовать, поэтому, молча взяв свою сумку, девушка выходит из кабинета, оставив уборщицу одну. — О, Бэ Джухен, вы рано, — раздается в коридоре мужской голос, на который девушка оборачивается. — Приятно видеть таких пунктуальных в нашей клинике. — Доктор Ли, — кивает она в знак приветствия и уже собирается уйти, но… — Сегодня ваш первый обход, думаю не стоит опаздывать, но куда вы собрались? Джухен раздражённо натягивает улыбку и вновь поворачивается к мужчине. — Здесь же есть душевая? Я бы хотела сначала привести себя в порядок. — О, так вы оставались здесь ночью, — догадывается и в ответ кивок получает. — Прекрасно, уверен, вы со многим ознакомились. Да, прямо и налево. Не опаздывайте, у вас час. — Спасибо, а то я не знала, — под нос бубнит девушка, шагая в сторону, куда ей указали. В семь часов начинается обход, все пациенты давно проснулись, некоторые же до сих пор под снотворными — иногда это бывает необходимо. Здесь как в тюрьме, подмечает Джухён, следуя за двумя медсестрами, даже решетки на окнах, не говоря уже о питании и прогулках, что разрешены в определенный час дня. Нет, это не удивляет, она наслышана о жёстком контроле в Холдвин, возможно даже многое предстоит и увидеть собственными глазами. И кажется первый день уже обещает это показать во всей красе. Женщина лет пятидесяти вскакивает с кровати, когда в палату заходит один из медбратов, он молча следит за тем как Нара, имя которой запомнила Джухен, когда ту звал главврач ещё перед началом, подходит к ней с лекарством и, налив в стакан воды, хватает женщину за руку, чтобы успокоилась, но та лишь испуганно глядит на спокойно реагирующего мужчину и шипит: — Он снова хочет меня убить, смотрите как смотрит, он и вас убьет, вам нужно бежать! Бежать! Нам всем нужно бежать! — у пациентки начинается самая настоящая истерика, Джухен кажется что та готова залезть на потолок, потому что та начинает подпрыгивать на постели, не давая Наре сделать свою работу. — Он убьет моего сына! Где он? Где мой малыш! Хан! Хан! Джухен не меняется в лице, холодным взглядом наблюдая за тем как сестры, хватая уже даже собирающуюся выпрыгнуть из окна, благо на котором решетка, женщину, и в конце концов падает обратно, после укола, что с трудом удалось вколоть. — Все ещё не передумали? Психиатр переводит взгляд на медбрата, из-за которого началась истерика у женщины и видит его полуулыбку. — Зачем вы приходите сюда, если знаете ее реакцию? — Она не единственная, кто видит во мне врага, но я же не могу угождать всем пациентам, вы же понимаете сколько их здесь. И конечно понимаете, что это наша работа. Жалости нет места, — в ответ он ничего не слышит, поэтому улыбнувшись продолжает, — Я Хичоль, думаю мы будем часто пересекаться, мисс… — Джухен. Бэ Джухён, — без эмоций отвечает девушка. — Такое же холодное, как и хозяин. На это психиатр лишь хмыкает и выходит из палаты, не спеша шагая к следующей. — Почему вам вдруг захотелось тут работать? Я слышал у вас была прекрасная работа в городской больнице, что же вас подтолкнуло к нам? — Слышали? — догадывается откуда. — У нас много чего можно узнать благодаря прекрасным медсестрам, — издает смешок, качая головой. — Я не сомневаюсь, — просто отвечает Джухен, проигнорировав вопрос и заходит в палату, после чего резко замирает. Она и забыла про вчерашнее свое приключение по этим коридорам, и про девочку, что встретилась с ней там. Сейчас же эта девочка спокойно сидела на своей кровати и глядела в одну точку перед собой, пока Нара ставила таблетки каждой на прикроватную тумбочку. — Не вынуждай снова тебя заставлять, выпей, — устало вздыхает Нара, глядя на девочку, в то время как остальные три женщины, которые наверное на тридцать лет были старше ее, выпили свою дозу и легли обратно. — Ну же, — кажется теряет терпение она, пока девочка, будто не слыша ее, продолжает глядеть на невидимого ей друга у стены. — Наручники, — обращается к Хичолю, который подошёл к ним с наручниками, собираясь видимо приковать ее к кровати. — Что вы делаете? — не понимает Джухен, хмуро наблюдая за происходящим. — Зачем ее приковать? Она же не сопротивляется даже. — Лучше бы не вмешивалась, — почти шепотом говорит Нара, но ее слова все равно доходят до ушей. Джухен подходит, толкая Хичоля в сторону, на что тот кидает недовольный взгляд. — Вы мне объясните к чему это? — Джухен, вы остро реагируете, но ничего, скоро привыкните, — и будто ни в чем не бывало он снова подходит к замёрзшей девочке, грубо хватая ее руку и поднося к изголовью кровати, но его снова толкают, вставая перед девочкой. — Вы испытываете мое терпение, Джухен, — раздражен. — Если вы не умеете обращаться с послушными, я вас научу, — она хватает белую таблетку вместе с водой и наклоняется к девочке, что увидев ее перед собой тут же перевела пустой взгляд на старшую. — Мне проблемы не нужны, тебе тоже, давай просто ты выпьешь это и сможешь дальше отдохнуть? — ее голос меняется, такой же как и прошлой ночью, теплый и ласковый. Бэ все же удается заставить ее открыть рот и позволить таблетке расположиться на кончике языка. — Молодец, теперь запей водой, — следующим она подносит стакан к губам и та на удивление стоящих сзади все же запивает лекарство. — Неужели это так сложно было? — хмуро обращается она к коллегам, но не дождавшись ответа выходит из палаты.

***

— Дайте угадаю, на меня пожаловались. В тишине стуча каблуками, психиатр проходит в кабинет главного и после кивка, усаживается напротив, показывая всем видом, что вся во внимании. — Вы угадали. Но боюсь, что вы так ничего и не поняли. Здесь не больница, где вы работали и спасали пациентов, не засыпая ночами и упорно трудясь. — К чему вы клоните? Мужчина сцепив руки на столе, шумно вздыхает. — Вы правда ещё не поняли? Я считал вас умным профессионалом. Но сейчас я вижу перед собой наивную девчонку, которая год назад окончив университет слепо пришла на практику, которую она кстати провалила бы. — Говорите прямо, доктор Ли. Я не собираюсь признавать свои ошибки, даже не зная о них. — Какова ваша цель прихода здесь, Джухен? — снова ходит вокруг, словно боится сказать в лоб. А ведь так было бы легче и разговор не затягивался бы настолько. А дел у нее ещё полно. — Такая же как и у всех. Помочь своим пациентам, — недолго думая отвечает Джухен, вызывая усмешку. — Вот. О чем я и говорю. Вы думаете, что подвластны спасать сломанные жизни, и даже не задумываетесь, что они как зомби, не контролируемы. Вы можете долбить им в головы сколько хотите, но так и не добьётесь желаемого результата. Вы правда считаете что их можно спасти от этого? — Я не говорила, что пришла спасать, — все также без эмоций отвечает психиатр. — Я сказала, что пришла помочь. Это не одно и то же, доктор Ли. Вы тоже должны меня правильно понять. Я не дурочка, которой можно вертеть как захочешь, иди туда, неси это, говорите то, делай сё. Я знаю свою работу прекрасно и именно поэтому я здесь, девочка, о котором вы говорите здесь даже на практику не попала бы. Вы просто недооцениваете меня. — Даже так? — усмехается доктор, поглаживая свою бороду. — Тогда объясните мне почему вы вмешались сегодня? Ведь вы знаете свою работу. — Я не вижу смысла связывать пациента, который даже не в силах сопротивляться. Или это такая профилактика? Со всеми так делаете? А я этого не заметила, доктор Ли. В предыдущей палате, женщина чуть ли не лезла на потолок, но ее схватили и вкололи успокоительное, но даже после ее не связали. Вы это можете мне объяснить? Может я действительно чего-то не понимаю в своей работе? — У нас действительно жёсткие методы, это так. Но вы должны понимать, что это работа… — Вы постоянно твердите о работе, но поступаете с ними по зверски, — перебивает его Джухен, а голос становится тверже. — Привязали контролируемого пациента и на этом работа выполнена как следует? Они не виноваты в том, кто они есть сейчас. Я слышала, что не только в закрытом отделении пациентов держат привязанными неделями. Как вы можете такое допускать? — Доктор Бэ, — мужчина хмурится, но его снова перебивают. — Пациентам нужно особое внимание, им нужен уход, прежде всего к каждому из них нужен подход. А вы относитесь к ним как к беззащитным подопытным животным, с которыми можно делать что угодно. Вы понимаете что причиняете им боль? Доктор, вам спится хорошо, когда они по ночам вопят? — Через неделю вы придете ко мне снова и заберете свои слова обратно, вот увидим. А теперь покиньте мой кабинет и не совершайте больше глупостей, иначе мне придется отправить вас обратно в центр, — хмуро отвечает доктор, не желая продолжать разговор. Джухен поджимает губы, мысленно заставляет себя больше не открывать рот и молча покидает кабинет. Ее глаза бегают по сторонам, рука сжимается в кулак, но быстро разжимается, мысленно успокаиваясь, после чего она направляется к себе. Впереди много писанины, а времени на отдых уже нет.

***

Тишина. Вой собак вдалеке. Тьма, рвущаяся через окно в небольшой кабинет, где забыли включить свет. И тикающие в тишине настенные часы. Пугает и одновременно успокаивает после бессонных ночей, работы, которая даётся все трудом из-за агрессивных пациентов, что порой лезут неожиданно сзади, дабы задушить. Да, именно убить. Джухен здесь работает уже неделю и успела повидать практически всё, каждого пациента, каждое отделение, в которых опасно находиться без охраны. И каждый раз ей доводилось становиться жертвой неожиданной хватки пациентов, благо охрана реагировала быстро. Один раз ей даже воткнули шприц в плечо, того пациента наказали привязанием на две недели. Жестоко? Жестоко. Но на удивление Джухен больше и слово не сказала, не вставала на их защиту, просто молча выполняла свою работу и в остальное время занималась только писаниной в своем кабинете, выпивая надоевшее кофе. Сегодня ее смена, но после вечернего обхода, девушка вырубилась прямо над бумагами. В тишине раздался звонок, от которого психолог вскочила и не сразу поняла почему вокруг одна темнота. Оглядываясь в темноте, биение сердца, что готов был выпрыгнуть из груди, нормализовалось, и она пощупав на стене выключатель, включила свет, после чего шумно выдохнула и подошла к столу, хватая телефон, что во всю орал. — Слушаю, — на той стороне трубки полная тишина, слышно лишь ровное дыхание. — Кто это? Джухен готова нервно рассмеяться, потому что это напоминает какой-то чертов ужастик, но хорошо сдерживает себя и уже собирается повесить трубку, как наконец раздается тихий голос. — Он просто взял и выкинул меня как ненужного щенка. Снова тишина. Джухен лишь моргает, приоткрывая губы чтобы сказать что-то, но именно сейчас она не знает что сказать. Кто ей звонит? Откуда номер? Она психиатр, но ведь не работает в обычной больнице, где может принимать звонки, выслушивая потерянных. Откуда ее номер у кого-то? Ведь она сменила его как только перешагнула порог этой лечебницы. — Я всегда была ненужной… — через минуту продолжается тихий голос. — Я старалась не мешаться под ногами, но даже тихой меня не любили, находили повод ругаться, избить, а ведь я даже пыталась глаз с пола не поднимать… — по голосу Джухен понимает, что человек не плачет, и даже не собирается, он настолько устал от жизни, что не хочет тратить нервы и время впустую на какие-то слезы. Джухен понимает, это предсмертный разговор. — Я хотела жить как нормальный человек, а из меня сделали больную и… Джухен усаживается обратно в кресло, вслушиваясь в тихий голос и старается не перебивать. Таких людей она встречала много раз, каждому помогала и выслушивала. У всех была одна проблема — одиночество. Джухен понимает, поэтому молча слушает монолог своего пациента. — Мы живём в страшное время, вы заметили? — кажется, усмехается на той стороне. — Если бы мне дали выбор оказаться в будущем или в прошлом я бы выбрала смерть до рождения… — тяжёлый вздох. — Многие не замечают этого, доктор, а такие как я замечают. Мы не виноваты в том, кто мы есть, — Джухен замирает, это те же слова, что она произнесла в кабинета главврача. Совпадение? — Смелые совершают суицид, а слабые… боятся этого сделать, но в то же время задаются вопросом «Почему я?». Бьются головой об стену, не зная как поступить, как справиться с болью, которую невозможно терпеть. И речь даже не о физической. Она разрывает изнутри и ты ничего не можешь с этим поделать, ты просто умираешь мучительной смертью и никто… никто не может это увидеть, только ты чувствуешь это. Наступает тишина. Джухен не торопится нарушать, она продолжает слушать размеренное дыхание и задумывается. Многие пациенты бьются головой об стены, причиняют себе боли любыми методами, и это чтобы заглушить душевную. Они не могут взять и выпрыгнуть из окна, потому что там железные решетки, они не могут взять и повеситься, потому что ведётся контроль круглосуточно, а по ночам их привязывают, они не могут навредить себе тупыми предметами, только если царапины и раны, которые через несколько дней заживут, они не могут ни покончить жизнь, ни начать новую. Они беззащитны. — Вы слышали как они кричат, доктор? Вы видели как они выходят из себя и не контролируют свое состояние? Вы слышите как они кричат о помощи, доктор Бэ? Холодок пробегается по спине, стоит услышать последнее и психиатр вскакивает с места. — Вы слышите… Вы понимаете… Но вы тоже ничего не можете сделать, потому что таких как вы больше нет. Как бы вы не пытались достучаться, вас никто не будет слушать, они все бездушны, им плевать какую боль они причиняют. А ведь они думают, что мы и не чувствуем боли. Мы же как… зомби. Вы согласны с этим? — Кто ты? — девушка выходит из кабинета и оглядывается по сторонам. Пусто. — Вы даёте нам таблетки, тем самым убиваете очень долгой смертью. — Откуда ты звонишь? — Это уже напрягает. — Успокоительные? Нет, они возвращают из того света, не позволив даже немного ощутить себя свободным. Это не успокоительные, Джухен, — голос дрогнул. — Послушай, скажи мне как тебя зовут, — стоит посреди коридора и не знает куда идти. — Откуда ты звонишь? Откуда у тебя телефон? — но в ответ тишина, и Бэ понимает, что вызов завершили. — Черт!

***

Дождь постепенно усиливается, вызывая туманность за окном, из-за чего невозможно ничего разглядеть. Сквозь сон слышится как открывается дверь, тихие шаги по кафелю и тихий шепотом, но в один момент раздается гром отчего Джухен резко вскакивает на месте, оглядываясь по сторонам. У дверях стоит санитарка, которая что-то бубня под носом мочит тряпку в воде, собираясь видимо отмыть полы. — Проснулась. Почему ты не спишь дома? Здесь же не удобно, — добрым голоском говорит женщина средних лет, заметив сонное лицо психолога. Джухен потирает глаза, закрывает лицо ладонями и вспоминает как сидя за отчётами уснула поздно. Ещё и поздний звонок пациента отрезвляет, заставляя подняться с кресла и выбежать из кабинета. Она смотрит на часы — без десяти семь, значит есть возможность узнать кто ей звонил. Интереснее всего откуда у пациента взялся телефон. Она видит впереди идущего знакомого врача и видимо он ее тоже заметил, потому что остановился, разворачиваясь к ней, а на лице появилась лёгкая улыбка. — Доброе утро, Джухен. Может вам выделить палату здесь? А то на жёстком стуле неудобно спать. — Шутки в сторону, Хичоль, — закатывает глаза Джухен, равняясь с мужчиной и уже шагая вместе с ним. — Я хотела спросить… — Правда хотели спросить? — мужчина усмехается, явно не ожидав от грубой коллеги подобное. Обычно Джухен задирает подбородок и спрашивает прямо, будто самая главная среди находящихся коллег вокруг, а сейчас сама подбегает и признается, что хотела бы поговорить. Осень нынче теплая. — Вчера, когда я уснула у себя в кабинете, меня разбудил звонок и это была… — Я думаю вам пора уходить домой сразу после окончания вашей смены, — перебивает ее врач и поворачивает голову. — Доброе утро! Неожиданно раздается женский голос сзади и оба синхронно оборачиваются на торопливо движущуюся к ним молодую медсестру, что поправляет свой белый халат и вяло улыбается. — Ты чуть не опоздала, Нара, — кивает Ким, приветствуя в ответ. — Пробки были, не моя вина! Кстати… Хичоль, ты нашел телефон? Джухен, которая не имея интереса к разговорам, собираясь зайти в палату, поворачивается к ним. — Вы потеряли телефон? — спрашивает она у мужчины, но за него отвечает Нара. — Хичоль звонил вчера с телефона своего друга и спрашивал видела ли я, — хитро улыбается она, и Джухен почему-то невольно кажется, что тем самым девушка хочет показать ей как доктор симпатизирует ей. Не хватало ещё и таких сцен. — Да, видимо оставил где-то, не могу дозвониться даже, — вяло улыбается девушкам, проходя в первую палату. — Может даже не здесь потерял, в любом случае не страшно. — А какие цифры в конце вашего номера? — все же решается спросить Бэ и ловит недовольный взгляд медсестры. — Два ноля, — сразу отвечает мужчина и скрывается в палате. Последней заходит Джухен и то только во вторую палату, вдумчиво глядя в белые стены и прокручивая в голове ночной разговор по телефону. Она достает телефон из кармана белого халата и, разблокировав телефон, заходит в журнал звонков. У номера, с которого пациент звонил два ноля в конце…