Два года спустя…
— «Сегодня, восемнадцатого июня две тысячи первого года, грядет знаменательное событие! — вещали в программе теленовостей из телевизора, который стоял в уютном домике четы Тичей, который находился близ Лейпцига. — И сегодня небезызвестный молодой человек Эдвард Тич в свои восемнадцать с успехом окончил два самых престижных университета Германии, получив степень бакалавра естественных наук и математики, а так же бакалавра электротехники, информатики, машиностроения и транспорта Берлинского технического университета. Этот список так же пополнят грамоты за окончание бакалавриата Берлинского университета имени Штайнбайса, среди которых: школа управления рисками и соответствия нормативным требованиям и школа международного бизнеса и предпринимательства! Вот он — наш герой, на которого должна ровняться вся Германия! ..» — телевизор, минуту назад показывавший ведущего, резко поменял изображение. Теперь камера показывала высокого молодого человека в сером костюме, с золотыми волосами, завязанными в косичку, и глазами такого же цвета, который весело улыбался то в камеры, то собравшимся вокруг зрителям, принимая из рук директоров университетов грамоты. Пока по телевизору показывалось все это торжество, молодая женщина вышла с кухни домика в гостиную, где принялась усиленно вытирать оставшуюся в руке тарелку, таким образом выражая свое волнение за сына. И все же женщина улыбалась. — «Так же, на данной церемонии, юного гения поддерживает его любимая сестра Роза, — камера показала эксклюзивное интервью, данное сестрой Тича. Это была девушка со смуглой кожей, темными волосами и несколькими прядями розовых. Глаза ее были темными, как и кожа. Роза была приемной дочкой Хенрика Тича и его жены, молодые люди полюбили ее и удочерили, а через пару недель Элиза забеременела Эдом. — Просим вас, скажите пару слов о брате». — Конечно! — радостно возликовала девушка прямо в микрофон ведущего. — Братец мой, сколько я его помню, всю жизнь шел к этому. У него всегда была цель, он умел ее добиваться. Я просто счастлива, что у него все получилось! .. — дальше девушка вбежала на сцену, пробежала мимо директоров и деканов университетов, хватая Эдварда в объятия. Они весело засмеялись. — «Вот такая семейная идиллия царит в семействе Тичей. Вся Германия сегодня от души поздравляет родителей юного дарования и надеется, что мальчик еще много добьется. Что же будет делать Эдвард Тич дальше, пока остается загадкой для всех нас! ..» — сказав еще пару слов, ведущий попрощался с телезрителями, чем, наконец, позволил маме гения расслабиться. Элиза сделала глубокий вдох, по щеке ее прокатилась слезинка счастья за сына. Дверь в домик открылась, и внутрь вошел мужчина с золотистыми волосами, бородой и в очках, державший в руках велосипед. На нем была белая рубашка, синий галстук, серая жилетка и темные брюки. Хенрик Тич по образованию был врачом, достаточно хорошим врачом. У него была собственная клиника, где он помогал всем нуждающимся, чем заработал себе репутацию благодетеля. Что касается увлечений сына техникой? .. Хенрик всегда знал, что сын не пойдет по его стопам, потому что мальчик хотел помочь людям несколько иными средствами. Например, сделать их жизнь проще. Слушая рассказы сына о том, как он мечтает посетить Японию, где, по его словам, производят специальную технику для инвалидов, Тич старший невольно радовался за благородное желание отпрыска. Но его, как и Элизу, смущал совершенно другой факт. Сын упорно не хотел сидеть на месте, он жаждал путешествий, и Хенрик не имел права противиться воли сына. Это его путь, его дорога, которую он должен пройти сам от начала и до самого конца! — Элиза! — позвал мужчина жену. Но она не отвечала. Он не беспокоился, потому что знал, что она плачет. Они так долго ждали момента, когда маленький Эд станет большим мужественным Эдвардом Тичем. И вот этот момент настал. Да, им будет больно. Да, Элиза будет плакать, а Роза и Хенрик скучать. Но ведь юный гений не уходит в небытие, он будет звонить, писать, помнить о них. — Элиза, — мужчина бережно обнял жену за плечи, почувствовав, как она вздрагивает, словно осиновый лист. — Мы должны его отпустить. Наш мальчик уже вырос. Его дорога только началась. А мы всегда будем рядом с ним, если ему вдруг станет туго. — Мне иногда кажется, — женщина, наконец, перестала лить слезы, ловко смахнула их рукой и улыбнулась, как ни в чем не бывало. — Что он начал эту дорогу уже очень давно, просто мы этого не знаем. Но ты прав. Просто… это сложно. Я до сих пор помню, как он только начал ступать своими маленькими ножками по этому миру. И вот уже… — Птенец всегда будет вынужден покинуть отчий дом. Не мне это тебе объяснять. — Хенрик прижал любимую к груди, шепча на ухо. — С ним все будет хорошо. Я абсолютно уверен. — мужчина слегка отстранил от себя женщину, чтобы заглянуть ей в глаза. Ее пальцы ловко схватили ее подбородок и заставили посмотреть ему в глаза. — Он еще никуда не уехал. Хотя бы сегодня он еще будет с нами. Они с сестрой скоро придут, переставай плакать. Женщина громко вздохнула и выпрямилась, показывая, насколько она бывает сильной. И как бы судьба не била, она всегда будет прямой, как скала, ради мужа. Ради семьи…♦♦♦♦♦
- Эд! А, Эд! — парень шел с высоко поднятой головой, улыбаясь солнцу, ветру и миру в целом. Роза шла рядом, до сего момента помалкивая. Восемнадцатилетний гений, не размыкая губ, скривившихся в усмешке, весело посмотрел на сестрицу, одетую в шикарное синее платье, сшитое ей самой специально для этой церемонии. Парень всегда поражался способности сестры украсить все. Иногда она скрашивала ему скучные дни между учебой и работой, иногда устраивала невероятные дни рождения, о которых Эдвард частенько забывал в пылу адского труда. А если у нее не получалось его развеселить, то она вызывала у него другие чувства: от гнева до обиды, от гордости до зависти. Сама она комментировала это так: «Лучше пусть испытывает хоть что-то, нежели выглядит, как унылый слизень. Скукота — самое действенное средство для загнивания души, идей и фантазий». - Да? — улыбаясь каким-то своим мыслям, идущим далеко вперед земли и даже моря с небом, ответил Тич. Редко когда сестрица была в плохом настроении, но если бывала, тогда Эд готов был порвать хоть весь мир и сам старался развеселить Розу. Он старался вспомнить, как они с братом в «прошлой жизни» веселились, но выходило не ахти, из-за чего Эдвард найти альтернативы, и как любой уважающий себя гений, естественно, находил. С сестрой они были близки. Только ей он рассказал, о своем видении, связанном с Истиной и Альфонсом. И только она как-то пыталась помочь вернуть хоть часть тех воспоминаний, что были потеряны Эдом. — Ты все-таки уедешь? — как всегда напрямую, с жаром спросила девушка. Что ответить? Тич мог знать ответ на любой вопрос, какой ему зададут, но уж точно не на вопрос о себе самом. Он был человеком спонтанным, человеком момента, так сказать. - Да, — Эдвард не сбросил скорость, а все так же старался уйти вперед, чтобы оставить этот вопрос и ответ позади. — Зачем? Что ты хочешь найти там, за границей?! — в голосе Розы послышались нотки истерики. Тич посмотрел на сестру. Лицо его было сконфуженно, словно у нее болел живот, пальцы судорожно цеплялись за платье, а глаза тоскливо смотрели на Эда. Мальчик закатил глаза. Ну прям как собака, ей богу! — Я хочу узнать что-то новое, — парень посмотрел вдаль, туда, где за горизонт потихоньку заходило солнце, окрашивая мир вокруг в алые краски заката. — Здесь я уже закончил свое обучение. Получил знания, которые хотел. Пришло время продолжить путь. К тому же, — блондин широко улыбнулся, выставляя напоказ белые зубы. — Я жажду приключений, не могу усидеть на месте. В какой-то момент Розе стало по-настоящему тоскливо, она бессильно разжала руки и потупила взор в пыльную землю дороги. Эдвард еще какое-то время улыбался, потом посмотрел на закат и подошел к сестре, прижимая к груди. — Я всегда буду рядом. Только свистни, — парень присвистнул, на руках показывая какой-то непонятный жест. — И я тут же прилечу. И надеру уши всем, кто посмеет тебя обидеть! — девушка посмотрела на брата полными слез глазами, а он отстранил ее от себя, вытирая ее слезы указательными пальцами. — Я еще вернусь. Не навсегда же я улетаю, в самом деле! Да и жену себе я собираюсь выбрать именно здесь! - Эд, словно непобедимый воин, упер руки в бока. — Ловелас! — с насмешкой в голосе, смахивая слезы тыльной стороной руки, крикнула сестрица, убегая вперед, к дому. — Ах-ах-ха! — Эдвард Тич рванулся за ней, поднимая ворох пыли…♦♦♦♦♦
— Садитесь, дети, — произнесла мама, показывая сыну и дочке стол с самый разной едой. — Подождите немного! — поднял палец вверх, словно что-то вспомнил, Эд, срываясь с места и убегая на второй этаж, в свою комнату. — Чего это он? — спросил Хенрик, садясь за стол, справа от центрального места, которое предназначалось Эдварду. Отец посмотрел на Розу, которая сама была в легком недоумении о происходящем. А Элиза лишь улыбнулась детской непосредственности сына, положила руку на ладонь мужа и сказала: — Все будет хорошо. Дорогой, произнеси, пожалуйста, тост первым. Мужчина опешил, но быстро спохватился, взяв бутылку шампанского со стола и откупорив ее. Послышался звонкий выстрел. Шампанское рекой полилось из бутылки и мужчина сразу же наполнил четыре предоставленных бокала. — Ну что ж, — Тич старший откашлялся, поднимая бокал вверх. — За моего мальчика, который всегда добивался своего несмотря ни на что! — За моего брата, который любит нас и всегда защищает! — вставила свое слово Роза. — За любимого сына, который вырос благородным мужчиной! — закончила мама, стукнув своим бокалом о бокал мужа и дочки. Хенрик выпил свой напиток до конца, а вот сестра и мама отпили по чуть-чуть. В этот момент послышались шаги с лестницы. Семейство обернулось, увидев на ступеньках переодевшегося Эда. Сейчас на нем был обычный костюм: белая рубашка, черный ремень с белыми брюками и остроносые ботинки, и пиджак, висевший на одном из предплечий. В обеих руках парень держал по коробочке. — Не хотел надевать этот костюм на сегодняшнюю церемонию. Думал, оставить его для вас. Так, — мальчик буквально соскочил с лестницы, кинув пиджак на неподалеку стоящий диван и поставив две коробки в руках на стол. — Я приготовил для каждого из вас подарок, который будет напоминать вам обо мне, когда я… — Тич запнулся, но когда рука отца твердо легла ему на плечо, мальчик договорил. — …Уеду. Эд распаковал первую коробочку, в которой обнаружился небольшой серебряный медальончик. Парень открыл его и показал сестре. Роза сначала вглядывалась в изображения, а потом Эд надел его ей на шею. — Тут ты и я, — он указал сестре на маленькие фотографии по обе стороны внутри медальона, целуя ее в щеку и обнимая. — Когда тебе будет грустно, посмотришь, как я тут улыбаюсь, и грусть как рукой снимет. Обещаю. Девушка обняла брата в ответ, снова начиная лить слезы. Но парень не дал ей такой возможности, вырвавшись и погрозив пальчиком, прям как в детстве. Распаковав второй подарок, Тич выудил из коробки большущий альбом, а за ним парочку дисков. — Дорогая мамочка, — Эд протянул женщине альбом. — Ты все просила, чтобы я сделал наш совместный семейный альбом и сортировал семейную видеотеку. Но я был занят, поэтому отнекивался. А сейчас решил исправить эту оплошность, пока не уехал. И вот… Элиза открыла альбом. Здесь было все: от детских фотографий Эда и Розы до семейных фотографий праздников и прогулок на природе. Женщина тоже разрыдалась, предварительно приложив к губам руки и смотря блестящим взором на чудо творения собственного сына. — Отец! Я долго думал и ломал голову, что может быть для тебя самым запоминающимся подарком от меня. Новый велосипед, новые ручки, на отсутствие которых ты постоянно жалуешься, новые часы, потому что старые сломались… И тут меня осенило! — Эдвард облокотился левой рукой о стол. — Маме я подарил наши семейные фотографии со мной и Розой. Но тебе я подарю фотографию, которую ты уже давно потерял, точнее, думал, что потерял. Тич младший извлек из внутреннего кармана рубашки небольшую старую фотографию, которой было уже лет восемь. На ней были изображены Хенрик и Эдвард, оба в фанатских кепках футбольного клуба «Бавария». Восьмилетний Эд улыбался своей неотразимой широченной улыбкой, подражая в этой манере отцу. Оба выглядели очень счастливыми. Такая память не угасает… — Спасибо, сынок, — мягко поблагодарил отец. — Больше я ее не потеряю…♦♦♦♦♦
— Вот и все? — Эдвард Тич стоял перед своим самолетом рейса «Берлин» — «Токио» и смотрел на семью, которая провожала его самыми тоскливыми взглядами. Это было невыносимо больно, но мальчик в очередной раз повторил себе, что это не навсегда. Лишь на время. И все же ему было больно видеть их такими грустными. — Не улетай, а? Может, останешься? Тебе и здесь будет, чем заняться! .. — умоляла Роза, вжимаясь лицом в грудь Эда. Он сильно обнял ее, в последний раз вдыхая сладкий аромат родного дома, а потом оторвался, не оборачиваясь назад и уходя в самолет. Сестра крикнула ему что-то, но Эдвард не расслышал. А уже в дверях самолета прокричал: — Я еще прилечу на твою свадьбу, Роза! — это слегка шокировало семейство Тичей. — У меня и парня-то нет, — отмахнулась от дурачеств брата сестра. - Ну, это как поглядеть. Тебя вместе со мной видела вся страна. Вдобавок, они так же знают что ты моя сестра. Скоро от женихов у тебя отбоя не будет. Я не против, но если что-то мне не понравится, я ему задницу-то надеру! — прокричал Эд, забираясь в самолет. Элиза, Роза и даже Хенрик весело ухмыльнулись. Тич младший никогда не теряет чувства юмора…