***
— Установили что-то, какие-то версии? — ходит полицейский вокруг врача, такого себе белого халата на человечьих ножках. — Предположительно она должна была потерять сознание почти сразу по прошествии ларингоспазма, я бы дал ей ещё пару секунд, не больше, — заключает он, поправив очки. — Она ведь не могла за это время всплыть? — Нет… — задумчиво произнес белый халат, — Нет, я не уверен, что она могла двигаться с нанесенными ранами. — Хорошо… Хорошо… Будем искать, спасибо, — дает отмашку синяя рубашка и выходит из кабинета.***
Девушка просыпается на берегу, сонно мычит в пространство. Рука тянется к болевшей голове и та медленно садиться на какой-то твердой поверхности, другая же конечность опирается о шершавый пол сзади. Наконец разлепив глаза, та видит перед собой темную, спокойную гладь воды, которая медленно колышет какой-то мусор. Начинает непонимающе и заторможено оглядываться, все также потирая голову. Видит мост, и её наконец прошивает резкой волной воспоминаний. Осознавая, что она так и не умерла, а имеет возможность видеть, слышать, помнить и осознавать, быстро вертится, хватаясь взглядом за все, что сможет, даже не чувствуя боль от ран. На её удивление, вокруг течет и околачивается обычная жизнь. Несколько машин с небольшим грохотом и ревом проехало где-то вверху, на дороге, которая находится над самой головой. Единственное, что её интересовало по поводу этого подобия берега, есть ли тут выход. И таки да, ступеньки были в метрах 150 от неё, по левую руку. Пытаясь понять, как она смогла здесь оказаться, решила детальнее осмотреть место своего пребывания: небольшой бетонный путь примерно на 10 сантиметров выше воды в ширину достигая 1-2 метров; слева находятся ступеньки, чтобы выбраться обратно; длинна составляет примерно 500 метров от дороги к тупику упирающемуся в мост, ну и выходу в виде ступенек; путь с обеих сторон; стена возвышающаяся над полом состоит из двух плит, 1 — примерно 2 м., 2 — 50 см. Кинув взор на 10 см., над уровнем воды, девушка прикусила губу, понимая, что, скорее всего, её кто-то сюда затащил, но кто? Голова ещё сильнее завертелась по сторонам, питая призрачные надежды увидеть своего «спасителя». На мосту в метрах 300-400 от неё больше нет воющих полицейских машин, прохожие спокойно и расслабленно ходят по тротуару. Над головой в небе летают птицы, иногда противно крича что-то. Смеются какие-то подростки с другой стороны, около железного ограждения, просунув ноги сквозь него и непринужденно помахивая конечностями спорят на слабо. Никаких намеков на присутствие кого-то, кто мог бы её спасти. Впрочем, это было ожидаемо. Устало поднявшись, та побрела к воде, сразу оседая наземь из-за слишком маленькой ширины пути. Не расходишься тут… Одна мысль с надоедливым стуком билась о корку черепа: «хоть в маске?». Хоть и понимала, что даже не брала её, когда в спешке покидала подвал, начиная чувствовать животный страх на уровне инстинктов. Девушка наклоняется и несколько секунд просто смотрит на немного искаженное водой отражение, выдает короткий, пропитанный непониманием смешок. Думает, что это шутка, странный прикол от реальности или воды, да чего угодно, что просто вода затемнила цвет лица и глаза, может, это и вовсе кровь. Поднимает руку, взором хватается за что-то черное, полупрозрачное и странное, смотрит на кисть: почти черная, лишь с некоторыми проблесками, будто от брызнувшей белой краски, света. Похоже на то, будто кто-то забрызгал её чем-то черным и белым, проходя или проезжая справа от неё, и словно она сделала татуаж глаза, заливая его темной краской. Вот только тогда появляется следующий вопрос, можно ли залить белым зрачок с радужкой? Она решает попробовать это смыть, опускает руку в воду. Все происходит быстро: жар, горло, нужен воздух, ногти в шею, и драть, царапать, водить, будто на шее удав сдавливает шею все сильнее и заставляет плеваться остатками еле спасенной жизни. Неуклюжим рывком от воды и удариться в стену, сползая вниз и судорожно глотать воздух, забыв собрать собственные конечности. Мелкие судороги откликаются где-то в руках. Пока они спустившись от шеи к полу упираются в бетон. С противным звуком скребут его ногтями, сжимая кулаки. Мысли водоворотом крутятся в голове, перебивая, меняясь местами, закручиваясь в сознании, не давая ухватиться ни за одну, оставляя лишь животный страх за вновь ускользающую жизнь. Слезы катящиеся по щекам падают наземь. Некоторые слетают с ресниц, разбиваясь о землю, когда она вообще успела заплакать? Удушье сменяется жестким кашлем. Горло сдавливается, рычит, дерет, грозясь кашлем выдавить наружу глотку. Но её это только радует, ибо между кашлем она вдыхает необходимый воздух. Он потихоньку сходит. Позволяет ей тяжко дышать, устало опираясь о стенку, ощущая как легкие болят, а последние слезы падают с подбородка. Мокрые дороги потихоньку сохнут, неприятно стягивая кожу. Это все было настолько быстро и плохо, что пока она отходит, её голова полностью пуста и свободна от мыслей. Лишь под конец, через пару минут, когда ещё немного болящие легкие свободно вдыхают, она сдавленно выдает короткий смешок. В голове отмечая себе, что ей ни в коем случае нельзя трогать воду. Проверять на верность свое умозаключение девушка не особо хочет. По этому болезненно скривившись от резкого вдоха и привстав, медленно сбросила с себя курточку с водолазкой. И, посмотрев на целую, невредимую грудную клетку, засомневалась. Вся эта непонятная ситуация с этими… Чем бы оно там ни было. Резко залечившиеся выстрелы… Это начало сеять в ней противные и нежеланные мысли о мире «после». Всё её тело покрыто этими странными пятнами, напоминающие брызги: обильные, сильные брызги, образующие на правой стороне почти полностью залитую, с небольшими проблесками белого, черную сторону; левую часть тела задело меньше, но это мало что меняло. Хотя в некоторых местах, как, например, в самом углу плеча, красовались на черном светлые, отдаленно похожие на овал брызги, а на белом — темные. Вау, что за ходячая пародия на Инь и Ян? Она злобно и обиженно усмехнулась самой себе, проводя по коротким волосам, которые также непонятно от чего окрасились в черный. Хотя не мало важной деталью будет и то, что лишь лицо не выглядит так. Исключительно правую половину лица просто разрезают три… Подобия шрамов без начала?.. Выглядят так, будто они начали проявляться не тонким началом, более широкой серединой и тонким концом, а сразу начал с широкой середины. Один тонкий, немного правее подбородка тянется к верху через нижнюю и верхнюю губы, но так и не дотягиваясь даже половины ямки под носом. Другой, самый широкий, начинается от мочки уха и в сантиметре от первого шрама и заканчивается где-то под волосами, проходя через глаз. Возможно именно поэтому весь его белок залит черным, в отличие от белого зрачка с радужкой. А третий немного ниже середины уха тянется, прячась за прядями, к брови, слегка пересекая её у левого края. Она шокировано оседает наземь. Сложив руки где-то на коленях и бестолково смотрит в одну точку на воде, раздумывая, что случилось. Дурной сон перед смертью? Идиотские шутки реальности? Или, несмотря на все нежелание и отторжение от этой версии, все-таки есть потусторонний мир? Усталый выдох распространяется от девушки, после чего она, одевшись, встает на ноги, бросив взгляд на мост. В свете заката он сменил свой обычный темно-серый на полноценный мрак, удачно контрастируя с плывущими над ним нежно-розовыми облаками на которых были редкие желтые мазки, их удивительными узорами разрезало, показываясь всем, синее небо. На секунду задержав взгляд на пушистых облаках, та отвернулась, чувствуя, как появляются назойливые мысли о том, как было бы хорошо прожить другую жизнь, после чего сразу мотает головой, отгоняя такие мысли. Нужно идти домой к Славе, он, пожалуй, напуган и ждет её, хотя… Если она умерла, скорее всего он уже об этом знает. Сможет ли она подать ему какой-то знак, если возможно является призраком? Потихоньку приходя в себя, девушка начала переваривать происходящее. Люди спокойно проходили сквозь нее, ежились от резкого ощущения холода. Задумавшись, она смела предположить, что и сама, наверное, когда-то проходила сквозь таких же призраков, раз люди чувствуют именно это. Но, все равно… Потусторонний мир? Серьёзно? Мать вашу с вашими чертовыми ложными надеждами на спокойную смерть и полноценное исчезновение из мира сего. Она надеялась на то, что умрет. Что даже не поймет, как умерла, что все воспоминания, события, ощущения и так далее исчезнут, растворяться вместе с ней. Её мнение было железным: человек сплошной биологический организм, в нем нет ни капли мистики, душ, божественности, все наши чувства реакции и мысли обусловлены инстинктами, мышлением, приспособлением, эволюцией, химическими реакциями, логическими цепочками, работой органов, и всего остального. Она должна была умереть и все рабочие биологические реакции закончиться, что понесет за собой полную утрату ко всему! Воспоминаниям, реакциям, мышлению, работоспособности, да всему. Но нет. Жизнь решила сыграть с ней злую, очень злую и подлую шутку, которую ей остаётся только глотнуть и молчать в тряпочку. Что ж, пока что, будет по твоему, но только пока что… Наконец начав вглядываться в дорогу, она поняла, что в какой-то момент повернула не в ту сторону и ей придется идти более длинным путем через дворы. Особого удовольствия от этого осознания не было, та знала эти дворы. Даже деревья тут окутанные ночной тьмой вились неприятными линиями, спиралями, опуская вниз свои стволы и ветви, будто пытаясь дотянуться до тебя. Прошептать что-то или наоборот, подслушать твои разговоры. Узнать тайны и передать по своим запутанным, закрученным, как вялые лианы проклятого острова стволам и ветвям твои секрет всем, кому только смогут. Свет от окон здесь был слишком насыщенным и режущим, аж больно пламенеющим, предупреждающе угрожающим. Но вот в темных рамах пустеющих, мраком опоясанных окон комнат, квартир, коридоров, виделись силуэты. Неприятные, острые, неестественно скрученные и вывернутые наизнанку, но всегда смотрящие четко на тебя. В твою душу. Их пустынный взор впалых глаз всегда ощущался на спине обжигающей, как раскаленной арматурой проведенной вслед за взглядом дорогой. Он будто продавливал кожу, просачиваясь внутрь и холодеющими, как тело мертвеца путями пробирался в самый позвонок. Заставляя мышцы застывать, каменеть и мешать уйти от них. От живых и мертвецов этих чужеродных, оживающих по ночам зданий и домов. И чувствуя волнение, страх забредших сюда душ они выпускали к ним ещё больше желающих «темных» посмотреть на этих глупых, невинных овец. Вот и она, уже столько раз здесь побывавшая все ещё остается глупой овцой, по струнам волнения которой неприятно выцарапывает свои властвующие мелодии тревога со страхом. Но струны резко исчезают от их когтей, когда где-то из подвала слышится чей-то голос: — Хей, ну-ка, показывай нам свои прелести, дорогуша, — противный и скрипучий мужской голос глухо проходит сквозь железную дверь и девушка прислушивается. Её знакомые всегда говорили, что у неё завышенное требование справедливости, а ещё отсутствие разума и инстинкта самосохранения, когда она считала, что кто-то в беде. Впрочем, сама она это неоднократно доказывала. Её тихие шаги не были слышны людям за дверью и та ожидающе вытянула руку к ручке, готовая в любой момент войти туда. — Не стесняйся, никто не узнает о том, в какие игры мы с тобой играли, — негромкий шлепок и сдавленный мужской «блять» явно намекал на полученную пощечину. — Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому, — дверь со скрежетом тяжело отворилась внутрь здания и девушка прикинувшись глупенькой вошла туда, пытаясь быстро привыкнуть к темноте. В кромешной черноте несколько раз чиркнул кремень, и малое количество тихих матов чудеснейшим образом зажгли огонек в зажигалке, а от него и небольшую старую лампу. Она осветила искривленные в жаждущих, хитрых, вычурных мыслях противные улыбки полу людей, некоторые из которых напоминали искаженные наполовину скелеты, наполовину тела. У некоторых из них глаза отсутствовали, у других отсутствовала область живота, третьи были целыми, но больше всего и пугали этим. Хотя по ним было затруднительно понимать, кто представляет опасность, а кто нет. Её немного напрягло то, что в свет лампы не попала еще одна особа, предполагаемая девушка, ради которой она и забрела в эту опасную ситуацию. — Какая милая леди прибежала в наши покои, — задвижка на двери противным скрежетом оповестила о закрытии ближайшего выхода и та начала следить за ситуацией. Плохо это заканчивать никак не хотелось. Удивительно, но одна деталь её позабавила, бедная задвижка была точно такой же противной и скрипучей, как и голос мужчины. — Ну, леди должна соответствовать принцам, — она наигранно улыбнулась. Парни начали оглядывать свою новую жертву. Не напрягаясь выдержав этот взгляд, была совершена попытка уйти таки от этих идиотов, однако лезвие у шеи не дало ей это сделать. Какой-то парень помоложе прильнул к ней сзади, притянув к себе за талию. — Предупреждаю, или отстань, или на счет три тебе будет очень плохо, — что ж, несмотря на серьезный тон, парни только рассмеялись. Почувствовав, как рука наглеца коснулась её груди, девушка резко ударила его в печень локтем, заставляя стонать и гнуться, пока ногти его впились в её талию. Небольшая боль к чертям, лишь взмах руки и ощущение разливающегося по мышцам адреналина, пока тот выплескивается на чужое лицо. Парень летит наземь, блеск ножа устремившегося вниз, почти на встречу ей, которую быстро обрывают шаги сзади, заставляя без единственного сомнения бить с разворота ногой в челюсть, посылая в короткий полет. Противное и скрипящее «Я убью тебя!» ревет где-то над ухом, заставляя рваться вперед быстрее к упавшему ножу, еле успевая его схватить и игнорируя слабый удар в челюсть от стенки отскочить прямо на жертву, вонзая лезвия в самую шею и падать вниз вместе, пронизывая от удара об пол до рукояти, умывая себя в чужой крови. Двое оклемавшихся смотрят на девушку. По её лицу стекает, затекая в рот и окрашивая её зубы, черная жидкость, брызнувшая из глотки их товарища. Она сбито и сипло дышит, все ещё держась за нож, до рукояти вошедший в искривленную шею толстяка. Резкий рывок. Опасное оружие выходит оттуда и остается в её руке. Подобие крови цвета смолы стекает по нему все с большего расстояния, ибо девушка поднимается. Медленно поворачивается к ним и вытирая рот по-хищному, дикому смотрит на своих жертв, вызывая у последних животный страх. — Ну? — она на секунду скалится, оголяя залитые этой жидкостью зубы. В комнате становиться холоднее, воздух тяжелеет и не позволяет им двоим нормально дышать, все сгущается, смолиться, завивается в устрашающий пласт, вихри, шар вокруг этой девушки, когда-то ей объяснят, что это, когда-то, но не сейчас. — Кто следующий? Но ответа не последовало, те двое быстро что-то залепетали, истерично и напугано, перебивая друг друга, давясь собственными репликами. Под их ногами шуршит настил из песка и пыли этого подвала, когда те поднимаются и быстро скрываются в коридорах украшенного паутиной подвала, направляясь к другому выходу. Свет в лампе резко от чего-то гаснет и быстрые шаги проносятся мимо нее, обдавая небольшим ветром, дверь сзади хлопает быстрее, чем она успевает повернуться. Она выдыхает, скептически проговаривая в голове: «крутое у этой девушке спасибо…». Хотя долго она на этом не зацикливается, ибо понимает, что у неё просто мог быть шок. Повернувшись в сторону двери, та выходит из подвала. Одновременно с этим приподнимая водолазку под курточкой к лицу и вытирает его от предположительно подобия человеческой крови. Чуть не шлепнувшись несколько раз, пока та была лишена зрения из-за оттирания этой жидкости, та приняла решение вернуться к месту, где она свернула не туда и пойти нормальным путем. Опять так нарваться не хотелось, тем более во мраке, да и к ней быстрее, чем к дому. Прохлада ночи приятно морозила кожу, пока та шла обратно. Ей всегда больше нравилась темная тишина этого времени суток, да и работа была нацелена в основном на эти часы. Устремив свой взор в небо, та остановилась, наблюдая за медленно и расслабленно плывущими облаками. Они как серая, подсвеченная слабым светом луны дымка, которая пытается дотянуться до самой тьмы и пространства космоса. Лишь слегка те пропускали тонкую ниточку луны, которая только-только будет пребывать после этой ночи. Иногда в проблесках попадались редкие звезды, сразу скрываемые облаками и девушка нежно слегка улыбнулась, вдыхая полной грудью прохладный воздух. Несмотря на все спокойствие и тишину, в её голове творился настоящий беспорядок, ибо её удивительное излечение, эти метки, полу люди вертелись на уме и стучали множеством вопросов, перед которыми стоял самый главный: «Неужели действительно есть потусторонний мир?» И ответ находится сам, без её вмешательства. Ведь бурления и странные хлюпающие звуки заставили её повернуть голову в сторону одного из подъездов. Взор застал на том месте какое-то… Существо. Склизкое, состоящее из слизи, с отвратительным звуком падающими или льющимися на пол комками и густыми ручейками, если их можно так назвать. Сотни расплывчатых, воспаленных красных глаз, слезящихся и разбухших, некоторые из которых залитые кровью, смотрят каждый в разные стороны. Кровь со слезами набираются в них, стекают по векам, смешиваясь со слизью, бурлящей, надувающейся в черные полу прозрачные шарики. Стекает по этому расплывчатому, будто растаявшее мороженое, конусу. Оно перемещалось на коротеньких лапках, сотней лапок, которые непонятно каким чудом выносили эту тушу, в 1.50 ростом и такой же шириной на своих 7-8 сантиметровых ножках, которые были покрыты редкими торчащими волосинками, из каждого членика ног, напоминая что-то между пауком и многоножкой. Наверное, это единственное, по чему не стекала черная слизь, бурля, хлюпая, воя из своей расплывчатой еле движущейся пасти, медленно подкрадываясь все ближе. Два худших качества человека, которые просыпаются в нем, когда приходится видеть что-то новое — страх и любопытство. Причем достаточно часто второе давит первое. Несмотря на свой большой вес и короткие лапки, тот передвигался достаточно быстро, перебирая ими как сороконожка. Форма его изменилась, существо вытянулось в длину, слегка подражая телу насекомого, что позволило ему вытянутся в два раза больше своей изначальной длинны. Пока она аккуратно отходила, рассматривая его поведение, существо вильнуло в сторону и приподняло первые свои сегменты, от чего около сорока пар передних ножек повисло немного впереди тела, пока взбухшие глаза пытались сосредоточиться на её образе. Оно было немного ниже девушки, и, как и она сама, будто оценивало ситуацию, слегка шевеля своей головой, возможно принюхиваюсь, хотя, казалось бы, у этой твари вообще есть чем это делать? «Это» быстро наклонило голову, после чего из его тела брызнула черная жидкость, сопровождая это треском и массовым увеличением его лап, которые обзавелись дополнительной защитой, похожей на хитин, длинной около пол метра среднего и последнего сегмента (самый первый, прикрепленный к телу увеличился ненамного, достигая около сантиметров 15), после чего оно припало почти к самой земле, заставляя девушку быстро все понять. Её колени сгибаются, отталкиваются от земли одновременно с ним и двое летят навстречу друг другу на разных высотах, кувырок о землю, толчок всем телом вперед и бежать. Мчится вперед позабыв о контроле дыхания, слышит шипение и цокот об асфальт, её мозг судорожно пытается вспомнить какое-то надежное укрытие, а холодный воздух режет легкие. Мгновение, здание полицейского участка, ворота, высоко, надежно, крепко. Резкий поворот, непредвиденное движения жертвы вызывает сзади шипение, новый треск раздается и оборот назад. Тонкие поделенные ноги мощно оттолкнулись от земли и прыгнули вперед, пролетев метра 3-4 в её сторону. 3-4 метра, 3-4 метра, давай-давай-давай, стонать нет времени, открытая местность новая смерть. Треск, прыжок, руки за бак о землю и дальше за холодный столб, быстрей крутануться и с новой силой вперед. Девушка соображала треск-прыжок, треск-прыжок, это фора. Лязг, удар, скрежет, о пройденный угол металл, грохот отбивается от стен и стремиться волной по переулкам, машины на их концах взывают. Девушка оборачивается назад, удар о что-то и тело поддается вниз, выставить руки, кувырок и бежать-бежать-бежать. С гравия на асфальт, цокот по переулкам, свет фар и тормозить падать на пол и хвататься за фонарный столб, треск и тень, линия боли по спине, тянет за собой заставляя гнуться и вытянуть руки, срывая куртку. В паре десятков метров здание полиции. Подорваться с места, бежать по поворотам. Влево и мусорный бак назад, удар, свист металла над головой и прыжок, лишь бы не оступиться, лязг бьет по ушам заглушая треск, пока рукав водолазки в локте рвется от когтей. Ещё рывок, бурлящий, трескающий, заглушающий собой другие звуки, фора, поворот на право противный шлепок слизи об стену, пока судорожно трясутся руки в ответ на шипение позади. Разъяренный хищник быстро цокает коготками лапок, в мыслях предательски крутятся сцены, где это цоканье сопровождает разрыв её тела на части, брызги крови, поедание её же органов у неё на глазах и психика с забавой предлагает остановиться, проверяя инстинкты. Последний поворот за угол. Два метра, треск. Её руки обхватывают железные ворота, упирается за балку внизу и вверх, цепляться, подтягиваться, прыгать на толстый бетонный забор, игнорируя прошедшую сквозь забор слизь и шипение. Пару секунд передышки, её тело подрагивает, а монстр делает круг по асфальту и неуклюже поднимается на своих лапках вверх. Ему стоит только подойти поближе к забору и он заползет к ней, так что вновь бежать, по узкому бетону к перекрестку с другой стороны, слышать треск. В сторону, прыжок на столб, крутануться и от него вверх еле цепляясь за низ перил одного из балконов и заползать наверх, хрипя и тяжело дыша шлепнуться на пол. Здесь выше. Вытягиваясь на задних лапах прыгнуть он не сможет, а в его форме, приближенной к насекомому, прыгает он только вперед. Не должен… Да, определенно не должен… Существо шипит сильнее, подползая под балкон, пока она лежит и наблюдает. Судя по кругам под бетоном, сильному шипению и резким движениям, тот раздражен. Он вытягивается телом вверх еле-еле цепляется коготками за край бетона и понимает, что никак не подтянется. Его тело неуклюже пошатывается и поддается ближе к кирпичной стене, цепляясь коготками за небольшие щели меж кирпичами. Сдерживая равновесие, тот медленно оборачивается на кирпичную стену, приглядываясь к щелям. Девушка смотрит туда же. — Да что б тебя, — слетает с губ, после чего та быстро поднимается. Его лапки цепляются за остальные щели и подтягиваются, начиная двигаться по стене, прыжок с балкона на железный столик внизу, чуть не слетая с него игнорировать приличие пробегаться по таким же опять насилуя легкие и гудящую голову. Шипение доносится от существа и оно вновь набирает изначальную скорость, спрыгивая со стены на уверенный асфальт. Бежать вперед, треск, секунда цепляется за странно знакомое ограждение, кувырок вниз, еле уворачиваясь от когтей, пока огромная туша разворачивается, открывая свою пасть, а девушка подрывается и схватившись за перила сворачивает в сторону. Не успев среагировать катиться вниз по ступеням, тяжко приземляясь ощущает сбитое дыхание, боль, гудение головы, всю пульсацию уставшего тела. Неуклюже и неаккуратно подымается. Держится за локоть руки. Пятиться назад от монстра. Его расплывчатые глаза довольно щурятся. Наблюдают за жертвой загнанной в угол. Вот она и вернулась на начало. Сзади — мост. Впереди — ступеньки. Слева стена. Справа река. Бежать некуда. Позади тупик, впереди существо. Самому хищнику быстро надоедает медленно подбираться к жертве. Трещание быстрого рывка на неё прерывает окутывающие черно-белые линии, бросающее его в воду, игнорируя рев в воздухе, беспомощное брыкание и девичий злорадный смех, как гром в небе разразившийся над ними. Девушка глянула в глаза монстра, чьи зрачки стали меньше горошины, они панически метались во все стороны, наливаясь кровью и слезами ещё больше, жалобно бурля, шипя, что-то свое, неразборчивое, но молящее. Перебирая лапками, ища хоть какую-то опору, чтобы оттолкнуться и спастись, тот панически там забился, лапы распались и расплылись по воде, как и его тело. Пасть погрузилась под воду бурля и кашляя, захлебываясь жидкостью. Её тело смогло прочувствовать это и поперек горла стал ком. — Что ж, а теперь пора разобраться с тобой, — её голос мелодично оказался где-то очень близко. Уже осознав, что этот мир далеко не дружелюбный ко всему, что движется, девушка подорвалась с места находя только один путь к спасению — плиты. Она дала деру метров на 100, прежде чем прыгнула на них, сразу подтянувшись и точно также проделывая со второй. Когда та перелезала через заграждение, её резко обхватили за живот немного приподняли, да бросили обратно, после чего завалили на землю на тротуаре, сев сверху, а также заломив руки назад. Она болезненно простонала. Тело и так было сильно побито, про разрез на спине лучше вообще молчать. К новой взбучке она явно была не готова. Минута молчания длилась целую вечность. Все это время «пассив» думала над тем, как бы вырваться и побыстрее слинять. Наконец сверху послышался расслабленный, хоть и с небольшим укором, голос. — Успокоилась? — та наклонилась, надавливая на рану и девушка простонала. — Черт, да ты ранена… — Вау, какая ты внимательная, — только и смогло выдавить горло раненной с хрипом и сдавленностью, под телом этой спокойно развалившейся на ней девки. Судя по голосу, хоть и более красивому, чем у неё самой, она была старше. — Все? Больше не будешь бегать, спринтер недоделанный? Я помочь хочу, — хватка на руках немного ослабла. — Слезь с меня, блин! — та резко рванулась, из-за чего тельце сверху слетело с неё. Злобно скалясь младшая обернулась. — Какие у тебя страшные глаза, когда ты раздражена, так режут не хуже ножа, холодят кожу. Бр-р-р, — шутливая и приветственная улыбка неизвестной немного сбила её с толку. Хотя трудно было не заметить, что её тело было похоже на тех бандитов, однако были значительные отличия. Тельце этой дамы было обычным, без искривлений, пробелов меж частями и не смахивало на скелет. Большая её часть была залита черный цветом, лишь правая рука была полностью чиста, а левая имела несколько белых частей: небольшую извилистую полоску от локтя, которая заканчивалась широким полу завитком сантиметров на 10-15 ниже плеча, слегка больше расширенным на конце; под ним была простая белая точка размером небольшой ягоды как черешня; немного левее него был то-ли полукруг, то-ли круг, другая часть которого скрылась на внутренней стороне, имеющей небольшие расширения снизу и сверху. Также белыми были уши, нижняя половина лица, заканчивающаяся где-то к середине носа, со странной зигзагообразной линией (может просто черная прядь?), ну и базовая часть волос. Кстати сама она была очень даже стройной, взрослой, привлекательной девушкой с хорошими изгибами тела, длинными волосами и ослепляющей улыбкой. — Приму это за комплимент, — младшая пожала плечами, чем вызвала у предположительной соперницы смешок. — Ну вот и отлично, я, кстати, немного прифигела, когда ты устроила весь этот спектакль с беготней, в воду его надо было! — неизвестная издала странный звук, который напоминал «ньех» и устало потерла себе глаза. — Хотя, ты же новенькая, откуда тебе знать… — Что ж, тогда теперь с его стороны было глупо заводить меня к воде, от которой он превращается в ту… Штуку. Кстати, спасибо за спасенье, — та протянула ей руку. — Эмбер. — Ривер, — она пожала её, ещё больше растянувшись в улыбке. — А теперь тебя нужно подлатать, а то сдохнешь ещё раньше времени. — Ты отведешь меня в призрачную больницу или типа того? — старшая рассмеялась в ответ. — Нет, идиотка, к себе на хату, я часто получаю раны, так что лекарства для себя готовить научилась, — её рука скользнула к воротнику Эм и схватив её, та взлетела, начав тащить за собой девушку. — Призраки, монстры, призрачные лекарства, живые полу скелеты, — она выдохнула, представляя, как выглядит со стороны то, пока её тащат. — А я просто пиджак какой-то бухой девушки, которая волочит его по земле за воротник шагая с клуба. Отлично, ну, разве что меня в воздухе тащат. — Я могу и отпустить, — «новенькая» только усмехнулась, сложив ручки на груди да скрестив ноги внизу. — Пускай на здоровье. — Ты в курсе, что ты странная, да? — Буду считать это комплиментом, мне это говорили слишком часто, чтобы не сделать это своей особенностью, — усталый выдох донесся от неё, и та улыбнулась самими уголками губ. — Так… Призраки все-таки могут умереть? — Конечно, и очень даже быстро, — она выдала короткий смешок. — Мы, люди, любим выставлять что-то нам неизвестное и нас пугающее чем-то ужасно опасным, непобедимым и могучим, будто нас смогут победить только боги, — девушка понизила голос, будто собираясь сказать какой-то секрет, — хотя на самом деле, даже простые комары перенесшие нам какую-то болячку убивают по меньшей мере два миллиона людей в год. У некоторых личностей слишком завышена самооценка и слишком высоко вздернут нос вверх, чтобы заметить действительные проблемы. Глядят себе вверх, выдумывают, тоже мне, великие мыслители! — А почему мы можем умереть и почему, если мы призраки, у нас прослеживается такое, как подобие крови, мы можем дышать и, — старшая её перебила страдальческим стоном. — Слушай, это все тебе детально буду объяснять уж точно не я, все что я могу тебе сказать это то, что призрачная энергия в теле призрака, это замена человеческой крови в этом мире. Вообще, на призрачной энергии держится весь этот мир, ибо она очень сильная и используется практически для всего в этой реальности. Она есть в живых организмах и также может формироваться в неживых, но я не помню при каких там условиях. Дыхание, Босс вроде говорил, что это спровоцировано безусловным рефлексом нашего тела, так как это вшито в наш мозг крепко-накрепко и является автоматическим процессом, хоть и не обязательным. Даже у Босса иногда вздымается и опускается грудь, хотя он в этом мире уже очень давно. Черная энергия, это твоя темная сторона, твои грехи; белая, добро, невинность и так далее. Монстры — это люди поглощенные грехом, которые больше не контролируют себя, они питаются жизненной энергией живых организмов или белой энергией призраков. Монстры также могут быть животными. Кстати, разные лекарства и так далее делаются из биологических организмов особо сильно пропитанных призрачной энергией, придем домой и я тебе покажу. А, ну и другую информацию тебе уже расскажет Босс, он у нас ещё тот — «всезнающий». — Понятно, а можно последний вопрос? — младшая успела взглядом словить её кивок. — У вас есть здесь законы? — Конечно. Все не знаю, но самый главный из них, за нарушение которого можно умереть: это не вмешиваться в жизнь живых. Так что, если у тебя есть какие-то родственники, лучше забудь о них сразу… — Моему младшему брату сейчас только 17 и опекаю его только я… — Ну, ничего не могу сказать по этому поводу. Скорее всего его уже оформляют в какой-то приют, так что, волноваться не о чем. Да и бессмысленно это, так как на твоем уровне ты ещё не сможешь даже повлиять на бумажный стаканчик, что уж там говорить про материализацию, разговоры и влияние на тяжелые предметы, — та на секунду замолчала. — Ладно, приехали, слезай, будем лечить твои раны. Попутно покажу как их делать и из чего, может когда-то пригодиться. Эх, ссоримся мы с Джоан, как кошка с собакой, но отрицать, что она очень хороший учитель будет грехом, — девушка посмеялась. Помогла Эм слезть и усадила её на кровать. — Призраки что, и спать могут? — она скептически глянула на Ривер. — А чтобы получить больше ответов, вы должны оформить премиум подписку или не доставать меня с расспросами хотя бы пять минут! — она сердито поставила руки на пояс, хоть этого и не было видно из-за черной энергии, но девушка могла поклясться, что старшая сейчас очень сильно нахмурила брови, с укором смотря на неё. — Ладно, ладно, прости, — «новенькая» виновато потерла затылок. Сверху послышался выдох. — Поскорее бы тебя уже в офис отправить, где ты все ответы от Джоан или Босса получишь, а то убьешь меня скоро этим потоком любопытства, — она задумалась. — Хотя к людям, которых привожу я, Босс относится предвзято… Оно и понятно, конечно, но это может стать проблемой. Да и побитая ты сильно, как для «прилежной сотрудницы», да уж. Надо будет тебя сходить, подлатать, попробовать узнать какая у тебя способность, купить тебе одежды, ибо вряд-ли ты пока умеешь пользоваться призрачной энергией, чтобы просто копировать вещи и создавать рабочие дубликаты, посмотреть как у тебя с боем, есть ли у тебя артефакты и, — на этот раз перебили уже старшую. — Погоди ты! — она помолчала, убедившись, что Ривер будет её слушать. — Какая способность? Какие «купить одежды»? Какие создать дубликат? Какой, блин, артефакт, ты о чем вообще? — она полностью растерянно и непонимающе смотрела на задумавшуюся девушку. — Я скажу коротко. У призраков есть способности, которые делятся на основные группы. В нашем мире есть валюта, люди остаются людьми даже после смерти. Контроль призрачной энергии, это тяжелая штука требующая обучения, но с помощью неё, ты сможешь делать всякую крутую хрень, как, например, создавать дубликаты реальных или призрачных вещей. Артефакт, это одна из групп способностей. А теперь мне нужно делать тебе лекарство, иначе ты точно помрешь, — не дождавшись ответа девушка вышла из комнаты и ушла куда-то вглубь дома. Растерянная и сбитая с толку Эмбер осталась сидеть на диване, пытаясь переварить и понять хоть что-то из полученной ею информации. Что ж, если Ривер не собирается ничего объяснять, придется ждать встречи с Боссом, которая состоится, похоже, нескоро. По крайней мере, младшая так думала. С негромким шорохом вскоре старшая вернулась с разными предметами в руках, которые прикрывала и придерживала доска перед ними, из-за чего понять, что именно она принесла, было трудно. — Ну чё, готова учиться алхимии? — она улыбнулась во все тридцать два зуба, странно, но ей действительно шло так улыбаться. — О боже, — «напарница» по науке рассмеялась. — Буду считать это за да, — наконец прекратив хохотать ответила она, прежде, чем разложить все перед девушкой.