Волчонок: история о том, каких НЕ надо приручать идиоток

      Девушка тихо материлась.       — Что это, такое? — она указала на деревянную глубокую тарелку с каким-то предметом внутри, цветок, алоэ, опилки дерева, несколько грибов и что-то в цветном непрозрачном пакете, столовые принадлежности её волновали на порядок меньше.       — Э-э-э, ступка с пестиком, хиганбана, алоэ, опилки берёзки, синеножка и простая вода, — она достала из пакета бутылку воды. Младшая несколько секунд посмотрела на все это.       — Я надеюсь, ты не заставишь получившееся есть? — с надеждой в глазах пробормотала та себе под нос, глядя на девушку. На это она только улыбнулась. — Ривер…       — Посмотрим. А перед этим, давай я тебе расскажу забавный факт, мне его Джоан открыла, когда давала мне по башке тростью и готовила новую дозу этого чудо средства, — она растянулась в ещё более открытой улыбке. — Как я уже говорила, призрачная энергия может формироваться в биологических и не биологических организмах. А, то есть, цветы, деревья, грибы, животные, жидкости и твердости, короче всё, хоть каплю, но заполнено призрачной энергией! Чем больше призрачной энергии в предмете, тем больше он будет излучать, — старшая задумчиво протянула букву «м».       В то же время она уже оторвала листик алоэ. Разрезала его и ложкой доставала мякоть, пропитанную прозрачной слизью, да бросая в ту самую ступку.       — То-ли не фиксируемые волны, то-ли ауру, то-ли… Да чем бы оно там ни было, оно влияет на мозг человека, иногда даже животных. От этих самых влияний, мозг, не понимая, что происходит, какое этому объяснение и так далее, начинает строить легенды об излучающих эту сильную энергию предметах. А, то есть, человек начинает фантазировать и выдумывать историю, скрытое предназначение, мощь, кошмар этого предмета, — резко алый цветок оказался в белой руке.       Она потрясла им перед лицом девушки, после чего разрезала стебель, порезала его на тонкие части, начала измельчать, попутно продолжая болтать. После оторвала лепестки и бросила в ступку, точно также поступила с длинными тычинками и ранее измельченным стеблем.       — Возьмем хиганбану, например! Вроде хороший цветок — да, не лучшего аромата и ядовит, но таких сотни! Да вот только призрачной энергии в нем, хоть отбавляй для такого маленького цветочка! Самого его символизируют со смертью, так он ещё и растет на праздник Хиган, который празднуется семь дней и в это время люди ходят на могилы усопших. Ходят слухи, что эти цветы, вестник смерти. Что там, где раскидываются поля их, внизу течет река смерти. Что растут они только на полях, где пролилась кровь, где били жестокие битвы, мясо и гниль. Его не продают в магазинах, не садят в садах, не тащат в дом и вообще имеют с ним дело только если намечаются похороны. Высаживают вокруг могил, говорят — чтобы спокойствие мертвых берегли.       — Вау, а я думаю, чё мне он так сразу понравился, меня обычно на такие вещи и тянет, — девушка посмеялась.       — Все с тобой ясно, ещё при жизни усопшая, — старшая скептически выгнула бровь, но потом вновь отвлеклась на рассказ. — И ведь таких примеров сотни! Горы, птицы, животные, боги, подводные существа, и так далее, и тому подобное! А сколько легенд про небеса! Про леса! Про океаны! Что там? В этих скрытых, удивительных местах о которых мы практически ничего не знаем, — та ногой вытолкнула из-под кровати какой-то ящик и, открыв его, достала терку, игнорируя другое составляющее (ножи, лезвия, щипцы, плоскогубцы, каике-то пилы. Пилы?!). После чего закрыла и пододвинула его обратно, уже рукой потянувшись и достав опилки дерева. — А на самом деле весь ответ в какой-то невидимой фигне из потустороннего мира, которая что-то там излучает! Хотя призрачная энергия это также и важный элемент первого мира, Босс тебе объяснит, ибо я вообще не помню чем эта штука помогает. Я лично знаю только то, что легенды про океаны, моря, реки, леса, горы, болота, обусловлены тем, что за время своего долгого пребывания они всосали в себя достаточно большое количество этой энергии и люди, чувствуя это, начинают опять же так реагировать.       Девушка начала ещё больше измельчать опилки.       — Вообще, мое лично предположение насчет смерти людей, я сейчас про естественную, другие мы не рассматриваем, — на несколько секунд та остановилась всматриваясь в результат своей кратковременной работы. Старшая заметила свою паузу и прочистила горло. — Это то, что у каждого есть свой барьер с детства, который является границей, обозначающей предел призрачной энергии. Я имею в виду, что мы, как и все другие организмы живые или нет, всасываем в себя призрачную энергию. Это естественно. И вот, все больше и больше наполняясь этой энергией мы вытесняем ею жизненную. И когда загробная доходит границ того самого барьера, грозясь своим количеством его проломить, человек умирает!       Ловкие руки сидящей напротив скинули чуть ли не мелкие бусинки опилок в деревяшку, с энтузиазмом начиная разрезать грибы на мелкие ломтики. В какой-то момент она на неё глянула.       — Как думаешь? — Эм замялась с ответом, пытаясь задействовать всю информацию, которую она получила, но её мозг работал все туже и туже, видимо крови утекло очень много.       — Знаешь, не обижайся, Рив, но мне кажется, находись я тут немного больше, чем один день и узнавай я о призрачной энергии немного больше, чем 10 минут, а также не истекай кровью, думаю, я бы с не менее малым энтузиазмом ответила на твой вопрос и возможно даже развила эту теорию, но… — Алхимик старший ойкнула и быстро выдав короткое «сорян», психанула и закинула оставшиеся грибы в ступку.       Видимо напоминание того, что девушка истекает кровью, привело её немного в чувство и взволнованность, та притихла, быстрее начала заниматься приготовлением этого снадобья. Младшая тем временем задумалась, уставившись на ступку с уже брошенными туда ингредиентами. Получалась полупрозрачная кашица из мякоти и тягучей слизи, посыпанная чем-то измельчённым красным и зеленым, опилками и сверху придавленное небольшим количеством тонко нарезанных и почти что не нарезанных грибов.       К её горлу невольно подкатил ком, когда в фантазии предстали картинки, как туда добавляют ещё и воду, начиная все это измельчать. Жидкая кашица с противными, бежевыми, плавающим комками, зеленными и красными измельченными точечками и ломтиками почти что оранжевого цвета от опилок. Она поджала губы и тихо сглотнула, заранее подавляя несуществующий рвотный позыв. Заметив это, Ривер хохотнула.       — Не кривись ты, на вкус оно будет намного лучше, чем на вид, — та потрепала девушку по черным волосам. — Кстати, какие у тебя были волосы до этого?       — Темно каштановые, однако они немного потускнели, можно сказать даже посерели — рука невольно потянулась к волосам и провела от лба к затылку.       — Я думала твой шрам заканчивается где-то под покровом волос, а на самом деле ниже волос где-то на пол сантиметра, сантиметр, и прям над началом левой брови, ещё немного и было бы меж бровями, — более зажатый смех ударился об стены комнаты.       Та промолчала, наблюдая, как напарница берется за пестик и начинает молоть, измельчать и что только не делать. В процессе та добавила воды и с ещё большим рвением начала работать рукой. Все это смахивало на очевидный цирк. Девушку, дополнительно к заторможенности, ещё и склонило в сон и младшая, прикрыв рот рукой, зевнула. Ривер заметила это.       — Кстати об этом, да, призраки могут спать, тем самым блокируя движение энергии по всему нашему телу, позволяя ей остановиться, сосредоточиться на ране и лечить её. А также восполняться в процессе, так сказать высасывания дополнительной энергии из окружающих предметов. Так мы лечимся намного быстрее, чем во время бодрствования, ибо в последнем состоянии энергия колесит по всему нашему телу и не может сосредоточиться на пробоине.       Также тебя может клонить в сон, ибо ты только умерла и ещё не привыкший к смерти мозг может по привычке считать, что тебе нужен отдых для восполнения энергии, как и при жизни. Вскоре организм адаптируется, так что можешь не переживать по этому поводу. Однако если ты заснешь без той же раны или не в состоянии огромной потери призрачной энергии, которую нужно восстановить, скорее всего по пробуждению тебе будет херово, будто ты не просыхала года два, знаю по своему опыту. И нет, не в смысле, что я знаю как это, не просыхать два года и резко стать трезвенником, а в смысле я где-то на второй-третий месяц все-таки заснула просто так, и ощущение было не из приятных, я думала, что помру во второй раз.       Кстати, если ты уснешь в первые недели, симптомы не будут такими ужасными, ты просто будешь ощущать себя так, будто побухала недельки две, ну или же проспала где-то сутки после бессонной недели. Хотя есть один нюанс, — та шумно вдохнула.       — Ну…?       — Также сон может привести к смерти. Твоя призрачная энергия вместо того, чтобы сосредоточиться на ране, может просто пойти по своим делам без тебя, то есть — расформироваться. А если твоя энергия решит полностью расформироваться, ты умрешь, ибо накопление призрачной энергии это и есть ты. Как у живых кровь там, органы, все те причиндалы дополнительные. И без неё ты не выживешь и обратно сформироваться уже не сможешь. Также такие расформировки возможны из-за большого накопления грехов. Видела некоторые у меня?       Девушка показала руку, часть её, видимо по её веленью, начала отделяться от тела. Быть почти свободной, отдельной, самостоятельной частью. Та извивалась в воздухе, то как дымка, густо, более медленно, с расплывчатой формой, то как живой организм, шустро принимая контуры, извиваясь, закручиваясь. В конце концов та усмехнулась и часть вернулась на свое место.       — Иногда я перестаю сосредотачиваться или наоборот, слишком сосредотачиваюсь и энергия из-за этого может расплываться, отделяться, терять форму, но держаться рядом, — старшая глянула на неё, и, словив её задумчивость, заинтересовалась. — Что, уже видела такое?       — Я видела людей полу скелетов. У них тоже что-то типа расформировки? — любопытный взгляд устремился в чернить скрытых глаз.       — Ага, их энергия настолько расформирована из-за грехов, что их тела постепенно исчезают, — та пожала плечами. — Это все происходит постепенно: сначала призрак начинает чернеть, потом расформировываться, а потом исчезать до своей полной смерти. Или же на стадии расформировки он может немного помочь кому-то и сформировать свое тело обратно за счет пришедшей с хорошими поступками энергией, она не станет светлой, пока тело не будет хотя бы на 70-80% целым, а будет уходить на его возвращение, и только потом начнет светлеть.       — Тогда почему ты целая, ещё и белая, и все равно расформирована слегка?       — Во-первых: расформировываться, ещё не исчезать кусками; во-вторых: от некоторых тяжелых поступков призраки темнеют моментально и из-за этого энергия не успевшая адаптироваться начинает выкидывать такие вот претензии; в третьих: иногда мы можем контролировать расформировку, если ты на высоком уровне контроля своей призрачной энергии, даже будь ты монашкой с 4 лет, можешь творить со своим телом, что хочешь. В некоторых случаях такая особенность тела может спасти тебя от травмы, так как расформированная энергия не будет как твердое тело или кожа, которое можно проткнуть, оно просто развеется как дымка и вернется, не дав противнику ранить тебя, удобно, — обе замолкли на некоторое время. Почесав затылок, новенькая решила перевести тему.       — Ох, да, насчет призрачной, ты сказала, что большое количество энергии обусловлено тем, что предмет находится и всасывает в себя энергию очень долго, тогда почему здесь присутствует цветок, алоэ и грибы…? Они же проживают не так долго, чтобы накопить большое количество, но ты ранее сказала, что в той же хиганбане её хоть отбавляй, — тельце подсело ближе к стенке и оперлось об неё, все ещё глядя на смесь ингредиентов в ступке.       — Дело в том, что океаны, это огромные чаши с водой всей нашей планеты, которые держаться очень много лет, медленно всасывая призку, — это, если что, я так коротко призрачную называю, — на весь свой объем. В отличие от океанов, цветы и грибы достаточно маленькие и за пол дня они могут накопить энергию на весь свой размер, и дальше уже накапливать как хранилище. Накапливать они её начинают ещё когда только-только зарождаются, и на протяжении всей своей короткой жизни. Вот и представь, мелкий гриб, а накапливал все это время большое количество энергии за счет своего маленького размера. Сама то подумай, сколько её и времени нужно для огромного океана и мелкого грибочка, — та пожала плечами и всунула ей в руку ту самую деревянную чашу, что странно, подставив руку вниз, страхуя ёмкость, будто она должна была выскользнуть из рук. — А теперь ешь.       Такое заявление выбило девушку с толку. Она несколько раз глянула то на содержимое, как раз представленные ею ранее картинки, то на девушку. Медленно помотав головой в отрицание и со смесью страха с отвращением глядя на старшего алхимика, младшая ожидала приговора и надеялась, что она пошутила.       — Давай-давай! Оно действительно намного вкуснее, чем ты думаешь, и лучше ешь, если не хочешь помереть, — знатно нахмурившись процедила Ривер, у неё терпения много только тогда, когда не отказываются от её помощи.       С тоской и надеждой, что её не вырвет, та кое-как подсунула подобие тарелки ко рту. Пахло оно ничем, и новенькая надеялась, что на вкус будет таким же. Зажмурившись и резко выдохнув, будто перед стопкой водки, та сделала один глубокий глоток этой полу слизи, полу жидкости. А после этого у неё случилась небольшая ошибка системы. Она несколько секунд смотрела в пространство, как будто ребенок, который понял, что его наебали и теперь нахмурено сидел в обиде. Хотя её обманула скорее не длинноволосая, а само её представление.       «Блюдо» было субстанцией похожей на сильно растаявшее желе, в котором иногда попадались более застывшие комочки, а также были редкие тонкие опилки, которые напоминали чем-то частички каких-то ягод или чего-то такого. Сам вкус был близок к отсутствию, однако легкий привкус чего-то травяного, будто в её рот случайно вместе с каким-то напитком попал листочек мяты, отзывался где-то во рту. В конечном итоге она полностью поглотила, — ибо нужно было то глотать, то есть, а единым процессом это не назовешь, — это зелье под пристальный взгляд знатного алхимика. Её улыбка куда-то исчезла и страхующая рука неуверенно отстранилась обратно к хозяйке.       — Ну как? — та забрала ступку и поставила на доску, делая то же самое с остальными предметами. Притихнув, Эм немного покрылась румянцем от представления того, как же глупо она выглядела, наверное, и неловко отвела взгляд.       — Съедобно.       — Да ладно тебе, не красней, я тоже в первый раз так себя вела, — та посмеялась. — Полностью идентично, если честно!       — «Красней»? Краснота появляется от того, что кровь приливает к щекам, но так как кровь соответствует сейчас цвету моей энергии, можно сказать, она прилила к щекам, создав ещё более черный цвет на темном и белый на светлом? — старшая не спуская улыбку, кивнула.       — Вот видишь, ты быстро улавливаешь суть! Кстати, также она в небольших количествах распространяется возле краснеющей зоны, создавая ощущение дымки, ну знаешь, как обычно любят рисовать красноту выходя даже за контуры. Однако такое происходит только если ты чувствуешь, как сгораешь к черту от стыда, — потрепав младшую по волосам, девушка перевела тему. — Сейчас тебе немного полегчает, энергия начнет регенерацию, и пойдем купить тебе одежды, — заметив тупой взгляд недоуменного призрака, та выдохнула.       — Прости, но можешь объяс… — её перебили.       — Да-да. Короче, смотри. В этом мире существует валюта, это может быть белая энергия, умения, артефакты, информация про офисы или черных призраков преступников, лекарства, обмен вещей, ну или ингредиенты для каких-то знатных штук. Как я уже говорила ранее, люди остаются людьми и им без этого никуда. Главное наткнутся на добросовестного призрака, чаще всего это темные призраки, которые в этом мире очень давно и устроили свою лавку также давно, чтобы помогать призракам, которые ещё не способны копировать одежду или не овладели призрачной энергией.       В принципе все происходит точно также, как и в обычных магазинах на рынке, знаешь, приходишь, выбираешь, меряешь, покупаешь. Чтобы расплатиться, ты можешь отдать частицу своей белой энергии, отдать свой артефакт, спалить кого-то, но за это тебя саму могут повязать, отдать лекарства, это, кстати, достаточно требуемый материал, так как их могут и помнят как создавать только старшие призраки. Сие действо случилось из-за роста силы призрачной энергии, так как в последние года начали появляться…       Та несколько секунд помолчала. Как-то сомнительно отвернулась и провела по волосам, вглядываясь в окно, будто там ей кто-то подсказывает ответы. Из-за этого девушка машинально обернулась. Удивительно, но уже начинало светлеть. Густое темно-серое небо, поглощенное тьмой, сменилось на спокойное, дружелюбное бледно васильковое. Оно было достаточно чистым, и лишь изредка проплывали дымчатые светло-серые облака, настолько тонкие, хоть и длинные, что заметить их было труднее, ведь они почти сливались с небом.       Солнце ещё не взошло, в окнах не было отблесков, но было видно, что ещё час, и, возможно, в балконах соседнего дома будут плескаться блики с отблесками от, пока что холодных, хоть и приятных лучей. Голос вновь раздался сбоку и та повернулась обратно.       — В общем, сильные, неестественные особы и все посчитали, что зачем учиться делать какие-то там снадобья, если есть сильная, развитая регенерация тела, которая залечит рану за пол минуты, причем любой тяжести? Глупцы. В любом случае, ещё ты можешь поменять какую-то свою вещь на другую, конечно, если она будет стоить выбранной тобой вещи, а также редкие ингредиенты, как та же хиганбана, например. Не спрашивай, где я её достала, ха-ха!       Есть у нас в офисе Шон, сам он не догадывается, насколько хитер, ибо это получилось случайно, но он продает цветы, которые создает и наполняет добротой и светлой энергией — за белую энергию. То есть он продает доброту, за большее количество доброты. И главное, никто даже не задумывается про эту схему, это так забавно, — девушка убрала доску со всеми принадлежностями куда-то вглубь дома и вернулась.       — А те, кто замечал? — младшая заинтересованно глянула на «всезнающую».       — Начинали спор, конечно, но тогда Шон невинно говорил, что он никогда и не требовал именно светлой энергии, и покупатели могут давать ему за доброту все, что позволяют условия рынка. После этого покупатели ворча и возмущаясь таки покупают его, некоторые, как раз за светлую энергию, на обмен которой как раз и кричали!       — Глупо…       — Согласна. Дай гляну, как рана, — не дождавшись ответа, старшая села сзади неё и аккуратно подняла водолазку, чуть-ли не сняв её. Девушка провела по почти полностью зажившему порезу. — У тебя сильная регенерация, от раны уже почти ничего не осталось. Скоро пойдем к одному моему знакомому.       — Хорошо… У тебя, кстати, есть чай? — ещё до её ответа, та осознала, насколько же это глупый вопрос.       — Да, конечно же у призрака есть полный чайный набор, мы же так часто пьем чай!       — Прости, это действительно было глупо, — Эмбер неловко провела рукой по шее.       — Да, у меня есть чай. Я, конечно, призрак, но терять вкусовые рецепторы не собираюсь, не хочу быть такой, как Босс. Вот он, действительно мертв. Он не ощущает вкусов, уже практически избавился от безусловных рефлексов, кажется, что у него даже чувства отмерли. Выполняет свою работу, как робот, и этого достаточно. Иногда это пугает. Могу поспорить, что он называет себя Босс, только потому что не помнит своего имени! А я, а что я? Могу выпить чай, а то и бухлишко, и иногда стыбзить у отдыхающих шампур шашлыка!       — А я на этом пикнике тот самый чел, который единственный заметил пропажу и на меня её и повесили, — обе посмеялись. — Черт, мне все ещё почему-то хочется спать…       — Это нормально, твоя ведь работа была нацелена на ночь, а сейчас потихоньку ночь подбирается к утру, вот твой организм и начинает по привычке готовиться ко сну.       — И то верно, — младшая кивнула.       Девушка кинула краткий взгляд на водолазку на себе. Бедный предмет одежды был полностью помят, измазан и разрезанная ткань сзади бестолково слегка болталась сзади. В памяти всплыли эпизоды их разговора, и постоянная фраза «скопировать предметы/одежду». Ривер почти черная, то есть можно сделать предположение, что она тут давно, а то есть, она бы могла возможно уметь это делать, тогда и не нужно будет никуда идти, верно?       — Хей, Рив, ты постоянно говоришь о копировке одежды, а ты сама это сделать можешь? — заинтересованный взор устремился на девушку.       Её улыбка немного медленно сползала до спокойного состояния губ, после та прикусила их, проведя рукой от лба к затылку, от чего пряди бесконтрольно упали кто куда. Вновь заправив мешающие за ухо, та выдала короткий смешок.       — Да, я умею это делать, но есть одна проблемка, — та схватилась за разорванную ткань, — я знаю только парочку людей, которые имеют контроль энергии, сдержанность и объем такой силы, чтобы из разбитой, порванной, поломанной вещи скопировать сразу целую, и я в этот круг избранных явно не вхожу, — та пожала плечами. — Кстати твоя рана зажила.       — Так быстро?! — услышав тон и громкость своего удивленного голоса, младшая немного притихла. — Я думала, это будет происходить помедленнее…       — На удивление твоя регенерация и так достаточно высокая, а призрачная еда добавила еще больше призки и твой организм сразу послал лишнюю энергию к ране, через типа кровообращение все дела, вроде так Босс говорил.       — Ты та-а-а-а-ак много говоришь о Боссе, у тебя есть с ним какие-то отношения? — её легкая играющая на кончиках губ улыбка, видно, очень зацепила старшую.       Казалось, что рядом сидевшая сейчас лопнет только от внутреннего возмущения и злости и та где-то на задворках сознания даже уже жалела, что обрекла себя на такой ураган из опровержений. Почему-то на секунду у неё пролетела мысль, что сам главарь точно также заикается о своей непутевой сотруднице, которая, судя по всему, прогуляла где-то эту ночь, которую провела вместе с ней. Сквозь злость, обиду и возмущение, та с горем пополам вспомнила, что они должны были пойти к её знакомому и, бесцеремонно взяв новенькую за воротник, старшая потянула её сквозь воздух куда-то.       Когда они только вылетали из окна, призрак пробормотала себе под нос, что-то вроде: «быстрее бы добраться, пока солнце ещё недостаточно взошло». После небольшого количества расспросов, Эмбер узнала немаловажную информацию про ослабление в дневное время суток. А то есть, прямые лучи солнца начинают просто «жарить» незащищенную физическим телом призрачную оболочку и она начинает расформировываться и исчезать, если призрак будет находиться под солнцем достаточно долго при высокой температуре.       Основные симптомы, которые появятся в пределах первых двенадцати часов: небольшое затуманенное состояние мозга, неприятная ноющая и тянущая боль в мышцах, возможно небольшая дрожь или даже потемнение в глазах, пульсация в висках. Дальше начнется ощущение тошноты, ужасная боль в мышцах, голове, полное непонимание происходящего, первые легкие расформировки, выражающиеся в туманностях, потеря сознания, самоуничтожение энергии, испарение и смерть.       Не особо радужные новости и комментарии, как для той, чье тельце ведут за воротник фиг знает куда и на сколько, прям перед поднимающимися лучами солнца. Хотя, черт её подери, если она скажет, что ей не нравится вот так парить в воздухе, наслаждаясь видом на город, то будет самым идиотским вруном на свете.       Вид открывался действительно хороший. Эти огромные дома раскинувшиеся далеко вперед, будто никогда не заканчивающиеся железные горы. В трещинах которых, внизу, как змеи, одна за другой, переплетаясь, сталкиваясь, закручиваясь в кольца, квадраты, треугольники, любые фигуры, ползут черные дороги. А на них, как пятна, узоры, символы, перемещающиеся вместе с телом ехали машины, самых разных цветов, будто соревнуясь, кто лучше. Лишь ещё дальше, совсем-совсем мелкими точками, как отдельными чешуйками, переливающимися, двигающимися, шуршащими, брели люди, двигаясь, как единая масса, один организм, способный собираться в большие компании на полосатой дороге или железных горах, и рассыпаться кто куда на, будто конструктором положенной тропе из плит, зеленых шерстистых полянах.       Она хотела было сказать об этом своей новой знакомой, как резкий рывок выбил из легких ненужный воздух и та упала спиной на пол, успев лишь словить оконную раму в которой за секунду до её падения виднелась довольная ухмылка длинноволосой.       Вот Эмбер и месть за вопросы насчет её отношений с Боссом, немного дерзко, однако. За своим тихим болезненным мычанием та пропустила какой-то мужской вскрик и только лишь когда открыла глаза, заметила обеспокоенного мужчину около неё. Тот поднял злой взгляд на стоящую над распластавшимся на полу тельцем младшей, Ривер, которая, видимо, над чем-то рассуждала, так как улыбка, будто всегда находящаяся на её лице, вновь сменилась на спокойствие или обдумывание.       — Боже, колбаса ты необразованная, какого черта бы бросаешься людьми?! — слегка хрипловатый, выдающий подступающую старость голос строго чуть-ли не провыл на старшую.       — Сама виновата, нечего было шутить, что между нами с Боссом что-то есть, — её тонкие руки скрестились на подтянутой груди.       — Я просто спросила улыбаясь… — Эм села, держась за голову, которой хорошенько ударилась.       Дедок оказался поприличнее призрака и помог ей подняться, спрашивая как её самочувствие и так далее. Убедившись, что с ней все нормально, тот таки отступил. Сам он был полностью черный, если не считать глаз с черным зрачком и небольших точек на лице, они были как снег на фоне черного зимнего неба, освещенные светом за кадром стоящего фонаря. Возможно этот парень имел веснушки при жизни, или это просто так светлая энергия решила сложиться в узор на греховном лице.       Пока он перешептывался о чем-то с Ривер, девушка успела разглядеть его одежду. Простые джинсы горчичного цвета где-то ему по косточку, обычный коричневый ремень, бордовая рубашка вместе с носками и небольшой свитерок поверх рубашки, такого же горчичного цвета с подкатанными по локоть рукавами. Расставив локти в бока, тот нахмурено что-то бормотал девушке, изредка поправляя очки прямоугольной формы. Мило улыбнувшись, алхимик сложила ручки, будто собираясь молится и прижала их к щеке, да как маленькая девочка немного покрутила телом влево-вправо, невинно протягивая: «ну-у, пожа-а-а-алу-уйста-а-а». Тяжкий и хриплый выдох старика явно говорил о том, что он сдался и тот повернулся к Эм.       — Садись на диван и снимай водолазку, я буду это делать только один раз и все, моя старая оболочка не для того была создана, чтоб на старости лет ещё так много энергии тратить за один прием, — немного хромая тот ушел в другую комнату, чем-то начиная там шуршать. Старшая подошла к ней.       — Это Пит, я уговорила его создать из твоей разорванной водолазки несколько новых, все остальное, мы, конечно, подберем, но хоть что-то, — та просияла от счастья. Однако выглянув и убедившись, что тот достаточно далеко, та шепотом добавила. — Он тот ещё нытик, живет тут всего 70 лет, а уже жалуется на то, что стар, вон наш Босс живет невесть сколько веков и не хуже молоденького призрака, заумный правда, падла, но все равно! Короче потом поймешь, о чем я.       Кивнув, младшая в уме сделала себе заметку, что стоило бы расспросить Ривер после всего этого кто вообще этот Босс и что такое «офис». Она спокойно сняла водолазку и отложила её. Оперлась локтями о колени и подперла ладонями голову. Наконец шуршание прекратилось и Пит вышел к ним, откусывая яблоко.       — Хватит жрать, старый пердун! — похоже, кто-то был супер возмущен таким поведением.       — Заткнись, колбаса Салями, дай мне подзарядиться перед процессом! — тот с громким «глыть» проглотил ранее откусанный кусочек яблока, которым чуть не удавился и положил его на стол.       Старческие руки забрали лежащую на диване водолазку и положили на стол, недалеко от фрукта. Тот закатил рукава рубашки примерно к свитеру. Серьезность на его лице начинала напрягать. Неужели простая копировка вещей может быть прям ужасно трудным процессом? Хотя откуда ей знать, она находится здесь не больше дня и вряд-ли за это время имеет право делать какие-то выводы.       Шторы в комнате одним движением руки закрылись с противным скрежетом, погружая комнату в достаточно поглощающий мрак. В нем виделись странные силуэты, сознание крутило и изгибало тьму как хотело, всплывали и выливались сейчас те полу люди. Девушка прикусила губу. На секунду ей показалось, что сама тьма нервно дрожит, спотыкается о свое огромное темное брюхо, закрывающее свет и замирает, только и в силах создавать неясные, несуществующие силуэты, искривляя их своим дрожанием.       Прозвучал негромкий щелчок и приятное, теплое пламя с негромким шумом начало танцевать свои опасные танцы в зажигалке, поджигая собой черные фитиля белых, толстых свечей. Подумав о жаре пламени, Эмбер только сейчас заметила, как в комнате похолодело, как минимум на несколько градусов.       Та решила глянуть на Ривер, которая, возможно, могла дать ей ответ, но последняя лишь улыбалась в полутьме, оголяя зубы, в которых иногда сверкали блики из-за пламени. Сама она была видна очень плохо, ибо стояла подальше и желтый свет трех свечек не дотягивался к ней, не мог вытащить, осветить все те страшные тайны и секреты этих смолой плывущих по её телу грехов. А она улыбалась из-за этого, искривлено, остро, по-хищному и одновременно с этим так бессмысленно. Она улыбалась навстречу пламени, которое было не в силах выдрать все её грехи наружу, вскрыв её тело и вывернув наизнанку, как немая смеялась над ним. Её звонкий смех отражался в её зубах этими бликами, лишь так в силах передавать пламени, как оно глупо и беспомощно.       Эм отвела взгляд на Пита, который уже с минуту просто держал руки около свечей, будто прогревая их. Только сейчас та обратила внимание, какие же острые у него когти. Он бормотал что-то своим старческим голосом, так не ясно и туманно, что вместо каких-то слов слышался лишь звук, похожий на тихое, припевающее бормотание церковных песен. Ей становилось не по себе. Где-то позади, сбоку, впереди, слышалось тихое шуршание, будто какие-то насекомые или грызуны лазят под обоями или в стенах, выгрызают себе путь ко тьме и тем, кто находился в ней. Этот звук сливался с полу воем церковных песен. Дыхание начало сдавливаться, а горло странно першить, требуя закашляться.       Ривер резко схватила её за руку и оттащила на пару шагов назад. Младшая еле сдержалась от вскрика. Она буквально могла почувствовать, как сузились её зрачки в этот момент.       — Все только начинается, — послышался от нее максимальный шепот, насколько это позволял ей голос и та кивнула на яблоко.       Оно начинало чернеть.