если вселенная бесконечна

— Да нет у тебя никакой Особы, Инженер. Кеша замирает с ложкой в руке, так и не коснувшейся горячего чая в чашке. — Ч-чего… Зачем ты так г-говоришь? К-конечно же она есть, вот… Вче…п-позавчера с ней мы… Ну, по т-телефону видели…разговаривали. — Никто никогда не видел её. Да и я, — Роман наклоняет голову чуть в бок, — справки навёл. Нет её. Врёшь ты всем зачем-то. — Я-я… — сглатывает Кеша, шаря взглядом по столу, будто там где-то есть подсказка, шпаргалка. На столе только две чашки чая и блюдце с бубликами. Никаких подсказок на случай, если тебя загнали в угол и вскрыли твою большую маленькую ложь, вытащили небрежно, намотав на хирургический крючок. — Не понимаю я тебя, — Роман вздыхает, отворачиваясь к окну, где по стеклу стекают, обгоняя друг друга, капли майского ливня. Кеша вздрагивает от раската грома и роняет ложку. Ложка звенит, кипяток плещется за пределы чашки, обжигает пальцы. Рома цыкает и качает головой: — Больно? — Б-больно… — шепчет Кеша, не обращая внимания на обожённые пальцы. — Инженер… Зачем ты её выдумал? Ты же нормальный, не двинутый. А болтаешь о ней всё время. Выдумываешь. Кеша смотрит на скатерть в жёлто-зелёную клеточку, уголки его губ ползут вниз-вниз… — Я совсем-совсем один… — слова Кеши слетают с губ, как шуршание листьев в осеннем парке. — Никого… Н-никого рядом. Никогда. — А все… У всех… У-у всех есть к-кто-то. Родные там, б-близкие всякие. А я совсем о-одинок. — Кеша шмыгает носом и поднимает глаза на Рому: — Д-доволен, бандитник? Кус…расскусил. — Не понимаю всё равно, отец. — Роман снимает очки, аккуратно кладёт их на стол и встречается взглядом с Кешей. — Зачем выдумывать себе дамочку… Если я тут? Не дамочка, но…типа…чувства к тебе…чувствую. Давно уже. А Кеша н е д ы ш и т. Смотрит, боясь оторваться, шелохнуться, проснуться. — Не, ну… Если я тебе там не… Не по фасону… Я напирать не буду. Но про Особу твою ненастоящую слышать уже не могу. — Р-рома… — едва выдавливает Кеша. — Ромочка… Мой… — Твой? — Т-теперь да…