Мой генерал

      Ветер развевал длинные серебристые волосы с отросшими корнями — видимо, у его владельца закончилась краска. Они принадлежали генералу Сефироту, солджеру первого класса и первоклассному убийце. Мало кто знает, скольких он уничтожил, но это нисколько не влияло на его моральные установки, если те, конечно, были вообще.       Каждый раз, когда генерал возвращался на базу сдавать отчёты и тренироваться, Клауд едва ли не сворачивал шею, провожая того взглядом. Так бывает, когда тебе ещё 18, а перед тобой расхаживает твой кумир. Причем с гордой прямой осанкой и вышколенностью солдафона. Сефирот не бросил ни единого взгляда на Клауда, поскольку придерживался мнения, что лишь первоклассные солдаты достойны его внимания.       Энджел, Генезис — вот достойный кружок по интересам. Можно пафосно сидеть на крыше и обсуждать всякую ерунду вроде стишков последнего. Да кому они вообще сдались? Поле боя, окровавленный Масамунэ — вечный спутник Сефирота и лучший друг, который молчит и делает своё дело, затачиваясь на крови, — вот и вся романтика. Когда Сефирот возвращался с задания, его приветствовали все фанаты, которые служили в штабе. Он был знаменитостью, идолом, кумиром, примером для подражания.       Высокомерный, гордый, но сильный и выносливый. Словом, так выглядит танцор, приехавший с международных соревнований, чтобы научить тебя, балбеса, малому и большому квадрату в вальсе. Он берёт с тебя деньги, однако никаких перспектив всё равно не намечается. Вот и загнивает величие. Но Сефирот из тех, кому ещё рано на пенсию. Да и существует ли такая для солджеров, выращенных на плантациях Шин-Ра? Однажды Клауд случайно задел Сефирота плечом, когда шёл с Заком по своим делам.       Парнишка здорово струхнул. Когда генерал посмотрел на него, то тот оказался очарованным прелестной зеленью кошачьих глаз. Кажется, он не скоро их забудет. Глаза как два гвоздя, забитые в сердце и в голову. Жестоко, отточенно, верно и быстро, не без холодного расчёта. Словом, мужчина на миллион в личном рейтинге Клауда Страйфа.       — Под ноги смотри, — строго заметил Сефирот, сурово взглянув на парня.       — Д-да, простите… — пролепетал Клауд, ощущая сердце в глотке.       Зак вспылил.       — Да чего ты извиняешься, он же просто красуется, — громким шёпотом произнёс он.       — Да ну? — Генезис ухмыльнулся. — Я смотрю, вы не робкого десятка. Представьтесь-ка, что ли.       — Незачем, — прервал его Сефирот. — Ты, — он хмыкнул и сощурил глаза, — зайди ко мне перед отбоем.       — Это ещё зачем?! — снова вмешался Зак.       Его остановил Клауд, мол, ты чего, это же наше начальство, его нужно слушать, а не нарываться на неприятности. Иначе нас понизят в звании на столько, что в доступе будут только курьерские задания от крупных торговых точек.       — Так точно, сэр, — отчеканил Клауд.       Сефироту было этого достаточно. Он отпустил мальчишек, а сам продолжил вариться в собственных мыслях, не обращая внимания на Генезиса, который явно того добивался. Может, между ними было что-то романтическое? Вряд ли. Военное дело — тот ещё серпентарий, когда дело касается взаимоотношений между мужчинами. Ну, вы знаете, умереть за любовника, заступиться за него, отомстить, поспорить, скрыть и прочее.       Клауд пришёл в назначенное время. Постучал в дверь, как все нормальные и воспитанные солджеры.       — Входи, — ответил Сефирот, кладя очки для чтения и Макиавелли в сторону.       Он поднялся и возвысился над скромным, но бойким парнем и хмыкнул.       — Несмотря на сомнительность предложения, ты пришёл. Что ж, это довольно смелый поступок. Обычно солджеров зовут для различных унизительных заданий, а ты не струхнул и честно решил прийти навстречу судьбе. Похвально.       Клауд сглотнул: сам Сефирот похвалил его! На его губах заиграла робкая улыбка.       — Так точно, сэр, — и приложил правую руку к виску на армейский лад.       Сефирот фыркнул, после чего поднялся и закрыл дверь. Холодные глаза смотрели строго и свысока.       — Когда я тебя заметил, то подумал, что ты для этого создан.       — Для чего, простите? — зарделся Клауд.       Генерал ухмыльнулся и наклонился.       — Чтобы тебя трахали. А теперь будь хорошим мальчиком и раздевайся.       Клауд нахмурился, несмотря на стремительно набирающее обороты биение сердца.       — Это же не по уста…       Сефирот грубо взял парня за золотистые волосы и поцеловал — грубо, требовательно и уверенно, так что земля из-под ног Клауда упорхнула капризной феей-крёстной. Было настолько приятно и волнующе, что потерялся счёт времени — реальность переставала быть реальной. Кажется, ущипни его — и всё окажется очередным эротическим сном с участием кумира.       Когда генерал проник языком между губ парня, тот едва не растаял, несмотря на то, что это больше походило на бесцеремонный абордаж.       — Плевать на устав. Я делаю, что хочу. Никто не смеет мне отказывать.       Сефирот с силой взял Клауда за плечо и толкнул на постель. Парень захотел отползти, убраться подальше, вырваться из захвата, но добился лишь ещё более грубого обращения.       — В чём дело? Что тебе не нравится? Что твои мечты наверняка претворяются в жизнь? — насмешливо поинтересовался Сефирот, освобождая испуганного и замешкавшегося Клауда от одежды.       — Так… Так не должно быть! — вскрикнул парень, вырываясь.       — Да что ты. Чего ещё не должно быть? Спокойно. Я всего лишь твоя ожившая мечта.       «Или похотливый ублюдок», — на глаза Клауда наворачивались слёзы, в душе скапливались замешательство и обида, боль и гнев. Он изо всех сил старался не плакать, поскольку в его представлении контекст был совершенно другим. Да и зачем радовать этого гада, демонстрируя слабость. Солджер он или кто? Мужчина или тряпка? На этой мысли Клауд попытался оттолкнуть Сефирота, но предательски застонал, когда тот коснулся его шеи.       — Похотливый сучонок, — с довольством в голосе произнёс генерал. — Впрочем, самое основное впереди. Сначала ты должен заслужить то, что между нами произойдёт.       Звякнула молния ширинки. Сефирот схватил Клауда за плечо и посадил перед собой, обнажая свой член. Взял за волосы и притянул ещё ближе.       — Я не…       — Я тебя не спрашивал. Соси. Ты наверняка знаешь, как это делается.       Клауд не знал.       Клауд ощущал себя не на шутку униженным. Вот кем считает его объект восхищения. Но по какой причине?       — Вы, мелочь, наверняка подсасываете друг у друга, девушек же в армии нет. Хотя, может, эта сучка Локхарт у вас одна на всех, — пренебрежительно заметил Сефирот.       Парень не успел ничего ответить — мужчина затолкал член ему в глотку. Борясь с рвотным рефлексом и мерзким привкусом, доселе незнакомым, Клауд всё-таки пропустил пару чистых солёных слезинок. Будет нехорошо, если он заблюёт кровать Сефирота недавним ужином. Унизительно. Отвратительно. Хотя разве есть ли предел унижению, когда имеешь дело с элитой?       Клауд напряжённо сосал член мужчины, подбадриваемый заботливой и цепкой хваткой Сефирота и давлением на затылок. Давясь, парнишка плакал от унижения, и старался думать о чём-то совершенно другом. Не об унижении, пренебрежении, непонимании и вообще половой катастрофе. Он старался отвлечься, но тщетно. Когда член Сефирота достаточно затвердел, всё было как в дурмане. Сефирот заставил парня лечь, швырнув того, как шарнирную куклу.       Придерживая Клауда за кисти рук, он натягивал солджера на себя, несмотря на его тихие и бессильные попытки сопротивляться. Как думаете, кто сильнее — крепкий и высокий генерал или едва начавший тренироваться молодой и многообещающий солджер?       Вот и получилось так, что ночь вышла обжигающей. Словно нырнуть с яхты в чистое и лазурное море, но при этом оказаться в месте скопления ядовитых медуз. Всю жизнь ты, городской житель, грезил о жизни возле моря. В итоге пашешь как проклятый в этом южном городе, видишь лишь по выходным множество отдыхающих в самых грязных местах. Тебе говорят: есть где-то лазурный участок далеко от косы побережья, и ты невольно задумываешься — хочу. Хочу и всё. Выделяешь день, плывёшь, ныряешь — а тебя как будто заживо сжирают безмозглые, но очень опасные существа. Вот тебе искупался.       Когда Сефироту наскучило после оргазма, он отстранился подобно ночному мотыльку. Швырнул Клауду его одежду. Паренёк вернётся. Он не шибко сопротивлялся, значит, втайне желал этого. Грубый и строптивый, холодный и расчётливый мужчина — это ли не мечта большинства таких сладких мальчиков. Клауд вернётся. Иначе и быть не может. А значит, что Сефироту будет чем заняться после выматывающих заданий.