Забытый бойфренд

      Хосе приходит не один — кажется. Кэйа замечает только светлую макушку, мелькнувшую рядом, а после таинственный спутник исчезает из виду. С самим Хосе Кэйю связывает только спор о происхождении баллад, закончившийся напряжённой ничьей, так что, во избежание второго раунда, приближаться к нему Кэйа избегает.       К счастью, Хосе сразу же вцепляется в Паллада, и на весь вечер они перестают существовать для остальных. И если бы они трахались — их спор о поэзии притягивает ещё двоих, включая статного блондина, которого Кэйа успел включить в свои планы.       Кэйа бесится так откровенно, что случается невероятное — его приходит проведать Дилюк.       — Кто это выбрался из своей пещеры? — не удерживается Кэйа, но они знакомы слишком давно, чтобы Дилюка было так легко провести.       — Хочешь, я тебе его притащу? — спрашивает он, проследив взгляд Кэйи. Хвала богам, что годы научили его сначала спрашивать, и всё же Кэйе приходится придержать его за локоть.       Дожидаться ответов на вопросы годы Дилюка всё ещё не научили.       — Пусть катится, — вздыхает Кэйа. — Так ли мне нужен поэтический дискурс вместо секса?       От слова «дискурс» Дилюка перекашивает: Хосе слишком часто сидит у стойки в его таверне.       — Скажи лучше, — продолжает Кэйа, приобняв Дилюка за талию, — ты видел парня, который пришёл с Хосе?       — С Хосе кто-то пришёл?..       Кэйа отмахивается. Он и сам уже не верит, что был какой-то парень.              Дилюк бывает здесь, только чтобы смотреть, — он любит секс, но чтобы захотеть человека, ему нужно намного больше пары часов. Что до Венти, он всегда в гуще событий — там Кэйа его и находит. Увы, поэтический дискурс настигает его и здесь: компания Хосе перемещается к столику с выпивкой рядом с огромной кроватью, на которой меняются партнёрами все заинтересованные. Венти, как всегда, замечает всё, — и посылает Кэйе воздушный поцелуй. Кэйа подмигивает в ответ, — загадочного новенького нет и здесь.       — Ты не понимаешь, — хрипит Хосе, и Кэйа мстительно думает, что завтра миру снова повезёт не слышать его песен, — корни этого явления…       — Корни этого явления уходят много глубже, чем принято думать. — У блондина, который так коварно избежал внимания Кэйи, хорошо поставленный голос и очевидная любовь к монологам. — Обыватели предполагают, что мотив богоборчества восходит к позднему толкованию легенды о Барбатосе, но ещё до него…       На этом месте он перестаёт интересовать Кэйю окончательно. Послонявшись по комнатам и не найдя ничего интересного, Кэйа прихватывает пару бокалов шампанского и перебирается в маленькую спальню, где Розария и Лиза предаются играм с электричеством под задумчивым взглядом забившегося в угол Дилюка.       Вручив один бокал Лизе, Кэйа заслуживает сразу три улыбки и, довольный собой, усаживается к Дилюку на колени.       — Нигде не понравилось? — огорчённо спрашивает Дилюк.       — Скучновато сегодня, — Кэйа опускает голову ему на плечо, утыкается носом в волосы и довольно вздыхает, когда Дилюк гладит его по бедру. — Звездой эротической вечеринки должен быть не Хосе, сам понимаешь.       — Когда-то я верил в его россказни, что Шестипалым его зовут за искусность в любовных ласках, — усмехается Дилюк.       — Но потом и ты узнал, что он простой пиздобол, — Кэйа не отказывает себе в удовольствии позубоскалить. Будь у него шанс занять рот того красавчика чем-нибудь поинтереснее обсуждения богоборческих мотивов, вечер мог пройти куда веселее. — Однажды Венти перестанет его приглашать.       — Венти плевать, кто сюда приходит, — рассудительно замечает Дилюк. Его скулы прелестно розовеют, когда Розария стонет особенно громко: Лиза ведёт кончиками пальцев по внутренней стороне её бёдра, и на бледной коже пляшут фиолетовые отсветы. — Послушай, это правда так приятно?       — У тебя есть шанс проверить, если Итэр однажды доберётся до Инадзумы, — нежно поддразнивает Кэйа и уже целится укусить его за ухо, но в комнату врывается Венти, облачённый только в лёгкий флёр чьих-то сладких духов.       — Вы здесь! — восклицает он и плюхается на колени к Кэйе. Дилюк жалобно крякает под двойной тяжестью, но, если быть честным, он переживал и не такое. — Эта вечеринка убийственно скучная!       — Мальчики, вы просто не умеете себя занять! — кокетливо усмехается Лиза. Розария яростно возвращает ее руку себе на бедро и вздрагивает всем телом. Немногие способны довести её до такого состояния; Лиза права, она умеет развлечь кого угодно, если, конечно, этот кто угодно любит игры на грани удовольствия и боли. — Да-да, дорогая, я вся в твоём распоряжении…       — Дилюк, — Венти опускает голову ему на другое плечо, — ты уверен, что завтра стоит выходить на работу?       — У меня нет причин этого не делать, — усмехается Дилюк.       — Как же шанс проснуться в твоих объятиях для отличного утреннего секса? — пытается Венти, и это хорошая попытка — Дилюк всерьёз начинает сомневаться, но всё же качает головой.       — Нет.       Битва проиграна, но Венти всё равно умоляюще хлопает ресницами и заслуживает сладкий поцелуй. Каждый раз, как Дилюк с кем-то целуется, Кэйа не может налюбоваться: он помнит времена, когда Дилюк совсем этого не умел и краснел даже от простого поцелуя в щёку. Но уроки Кэйи не прошли даром, и теперь даже архонт не в силах устоять перед его мастерством.       Кэйа готовится лопнуть от гордости за свои наставнические таланты, когда Дилюк выкручивается из-под него и стремительно покидает комнату.       — Лимит социальной активности на сегодня исчерпан, — заключает Венти, и Кэйа делит с ним шампанское в поцелуях, пока не пустеет бокал.              Поэтический дискурс не только не утихает — в него включается ещё несколько участников разной степени раздетости. Лавируя среди других гостей, Кэйа обходит увлечённую компанию по широкой дуге, чтобы не попасться Хосе на глаза. Уже на лестнице он слышит взрыв смеха — к компании присоединяется Венти, всё ещё голый, но с лирой в руках. С обсуждения мифологических мотивов разговор резко сворачивает к похабным куплетам — Венти не терпит скуки. Теперь Кэйа, может, и послушал бы, но настроение не то.       Он поднимается на второй этаж, туда, где гостям появляться запрещено, наливает себе вина и растекается в кресле. Ещё пара часов — и он составит компанию наверняка сладко спящему Дилюку. Бывают и такие вечера.       Планам сегодня сбываться не суждено — ещё до конца первого бокала в комнату прокрадывается Итэр.       — Нет настроения? — легко угадывает он. Кэйа двигается в большом кресле, давая ему место, и Итэр с усталым вздохом сворачивается у него под боком.       — Сегодня стихи привлекательнее секса, — усмехается Кэйа, с наслаждением поглаживая его по волосам.       — Я думал, ты любишь стихи, — хмыкает Итэр, подаваясь к его пальцам.       — Только хорошие. — Кэйа проводит ладонью по его спине и получает довольный стон. — Устал?       — Весь день в бегах. — Итэр укладывает голову ему на колени. — Извини, я…       Он засыпает, и Кэйа сидит неподвижно, любуясь его нежным лицом в рассеянном оранжевом свете, пока не пустеет бутылка.       Итэр не просыпается, когда Кэйа берёт его на руки и относит в постель. В виде исключения Дилюк не просыпается тоже — только двигается, будто на их огромной кровати кому-то может не хватить места, и принимает обоих в объятия.              Венти заваливается к ним под утро. От него пахнет ветром и холодной росой, в волосах путается травинка, и Кэйа улыбается, вытягивая её из косы.       — Всех выставил, — сообщает Венти и сворачивается у Кэйи на груди.       Если держать всех на коленях чаще всего приходится Дилюку, Кэйе обычно достаётся право служить подушкой — на нем обожают спать все без исключения.       Засыпая, Кэйа думает, что сегодня ему определённо тяжелее обычного, но предпочитает сослаться на то, что Венти перестарался с выпивкой.       

***

             Последней, как всегда, собирается Лиза. Розария ускользнула из дома ночью, Дилюк и Итэр выбрались из постели ранним утром, а Венти, вероятно, исчез по своим таинственным делам незадолго до полудня, потому что, когда Кэйа просыпается, примятая постель рядом с ним ещё хранит чужое тепло.       Видят архонты, Кэйа ненавидит просыпаться один, но в те дни, когда у него нет срочных дел, эта участь неизбежна.       Лиза развеивает его утреннюю печаль одним поцелуем в щёку.       — Не грусти, сладенький. — Она набрасывает Кэйе на плечи свой короткий полупрозрачный халат и с неподражаемым ленивым изяществом втискивается в платье. — Нам, полуночникам, утром всегда нелегко.       Кэйа провожает её растроганной улыбкой и снимает со стены самую маленькую сковороду для яичницы.       Готовить завтрак на одного он тоже ненавидит.              — А ты заметила? — слышит Кэйа, выйдя на балкон насладиться утренним бокалом вина. — Тяжёлые шаги на втором этаже ночью? — Хилли понижает голос, но у Кэйи всё ещё острый слух. — Топ-топ-топ! Я хотела посмотреть, кто там, но Аделинда велела мне идти прибираться в гостиной!       — Нет, — вздыхает Моко, — я ничегошеньки не слышала. Не надо мне было пить столько вина. Аделинда просила не уступать гостям, но этот Хосе так меня уговаривал… и господин, что был с ним, в изящной полумаске. Ты вообще его видела? Никто ему не смог бы отказать! Но он даже и не разделся.       — Нет, — Хилли фыркает, — сама знаешь, такие не в моём вкусе. А вот юный господин, который был с ним… ох, вот он по-настоящему загадочный!       До того подслушивавший скорее из нежелания покидать балкон, Кэйа навостряет уши.       — Что ещё за господин?       — Я увидела только белые локоны, а потом он скрылся, и больше не показывался, сколько бы я ни искала! Может, ему не понравилось, и он сразу решил уехать, — огорчённо добавляет она.       Так, значит, Кэйе всё-таки не показалось.              Вынужденное безделье Кэйи нарушает Джинн — и по сожалению на её лице понятно, что хороших новостей она не везёт.       — Я советовалась с лекарем, — вздыхает она, — ответ пока что «нет», Кэйа. Прости.       Кэйа показывает руку. Рана на плече давно затянулась, ниже, над локтем, осталась только пара тонких шрамов, которые Барбара обещала свести в следующий визит.       — Ты уверена, что есть необходимость соблюдать рекомендации лекаря? Я имею в виду…       Джинн качает головой. Она непреклонна, но Кэйа не был бы Кэйей, если бы не попытался.       — Даже если бы я хотела уступить… — Её взгляд падает на статую совы, и Кэйа вздыхает. Конечно. Дилюк будет держать его здесь, как в террариуме, пока лекарь не заключит, что Кэйа самый здоровый человек в Мондштадте.       — Этот перестраховщик, — свистящим шёпотом напоминает Кэйа, — удрал из лазарета с тремя отравленными стрелами в бедре, и если бы не ты…       Джинн разводит руками.       — Ещё неделя.       Иногда Кэйа её ненавидит.       — Я со скуки здесь умираю. Хотя бы бумажная работа, Джинн. Тебе ведь нужна помощь.       — Кэйа, — смеётся Джинн, хлопая его по здоровому плечу, — я воспользовалась бы твоим щедрым предложением в любом другом случае, но тебе правда нужно отдохнуть. Для путешествий с Итэром нужна хорошая реакция и подвижность. Я ценю твою преданность делу, но…       Она вздыхает, и Кэйа, отчаявшись, наливает ей вина.       — Какие новости?       — Наш новый алхимик куда-то запропастился.       — Алхимик? — Кэйа задирает бровь. — У нас появился алхимик?       — Да, Алиса дала ему рекомендательное письмо, но и так… — Она усмехается. — По нему видно, что гений.       — Я ревную, — хмыкает Кэйа.       — Перестань, — Джинн слегка краснеет, — думаю, вы поладите. У него тоже есть Глаз Бога.       — Становится интереснее, продолжай.       — Он должен был выйти на этой неделе, но сегодня прислал письмо, что обстоятельства вынуждают его задержаться. Возможно, ты не пропустишь ничего интересного.       — Если лекарь будет ко мне снисходителен. Или мне тоже придётся сбежать?       Джинн вздыхает и отпивает вина, чтобы не отвечать.       Можно сбежать из лазарета и — при должном мастерстве — даже из камеры Ордо Фавониус, но от Аделинды ещё никто не сбежал.       

***

             На исходе первых суток Альбедо приходится признать: эксперимент вышел из-под контроля. Зелье, редчайшие реагенты для которого пришлось собирать по половине континента, сработало — но не так, как он ожидал. Указанные в книге пропорции должны были сделать его незаметным на час-два — но прошло почти восемнадцать, а он всё ещё не отражается в зеркале и не видит собственного тела. Призраки и те, должно быть, материальнее.       Стоило бы покинуть место, где его постигло научное разочарование, и вернуться в лабораторию в поисках решения, — но другой эксперимент, ради которого Альбедо всё и затеял, ещё не завершён.       В зелье невидимости есть свои плюсы — никто не замечает пропадающую из кладовой и из комнат еду и воду, — и в таких условиях Альбедо может пользоваться своим положением, сколько позволят обстоятельства.       Как и все учёные, он любопытен, — а другого шанса может и не представиться.       

***

             Неприятно признавать, но лекарь прав — Кэйа всё ещё слаб из-за потери крови, и сон подкашивает его везде. Вот сидел с книгой в кресле — а вот уже приходит в себя от нежных поглаживаний по животу.       Моргнув, Кэйа опускает взгляд — и усмехается. Венти сидит на ковре, опираясь локтями на его разведённые колени, и с сияющим видом ждёт реакции.       — Привет, — шепчет Кэйа и стискивает его бёдрами. — Попался!       Венти заливается смехом, вертится, будто пытаясь вырваться — и только тогда Кэйа замечает, что из кресла напротив на них смотрит Дилюк.       — Кто это притаился в тенях? Может, агент Фатуи? — щурится Кэйа и щелчком пальцев швыряет в него льдинку. Дилюк с улыбкой отбивает её ладонью и пересаживается из своего кресла к нему на подлокотник, обнимает за плечи. Кэйе сразу становится жарко. — О, его стихия явно Пиро…       — Венти просил не будить, — шепчет Дилюк, прижавшись губами к его уху, целует в шею, запускает руку в ворот рубахи. Кэйю дёргает от удовольствия — он обожает, когда Дилюк ласкает его в бархатных перчатках. — Хотел подарить тебе сладкий сон…       — Не очень-то он старался, — стонет Кэйа. Венти обхватывает его член ладонями, сжимает через тонкие домашние штаны, снова склоняется к животу, щекочет дыханием, быстро проходится вверх-вниз языком. Ленивые дни на винокурне оставляют Кэйе слишком много сил — он постоянно на взводе, и от каждого касания такое чувство, что вот-вот спустит, не дожидаясь тяжёлой артиллерии.       Тяжёлая артиллерия не заставляет себя ждать: Венти взбирается ему на колени, приваливается спиной к груди, бесстыдно трётся задом, закидывает голову, и Кэйе достаётся право целовать его острое плечо в вороте расстёгнутой рубашки, а Дилюку — его ненасытный рот.       На мгновение Кэйа забывает о своём удовольствии, глядя на них, — но Венти сразу напоминает о себе, требовательно пихнув ягодицами, и что-то недовольно стонет Дилюку в губы.       Кэйа расстёгивает пояс его штанов, тянет ниже, заодно приспуская свои, — и Венти со всхлипом удовольствия насаживается на его член. Горячая ладонь Дилюка ложится сзади на шею, стискивает, и Кэйа хрипит от удовольствия. Он обожает, когда его трогают, нет ни одного места, где бы прикосновения были ему неприятны, но загривок и ноги — его слабые места, и эти двое, разумеется, в курсе.       Выкрутившись из его объятий, Венти наклоняется, проводит ладонями от щиколоток Кэйи к бёдрам, — и Кэйа начинает дрожать так сильно, будто наступил в воду рядом с электрокристаллом. Дилюк безжалостно давит Венти между лопаток, заставляя наклониться сильнее, и Венти от неожиданности сжимает Кэйю так сильно, что оргазм прошивает мозг навылет. Кэйа хватает воздух ртом — но Дилюк не менее безжалостен и к нему. Держа за волосы, он целует Кэйю, пока у того не темнеет в глазах, — и Кэйа оседает в кресле, чувствуя себя где-то на другом свете.       — Джинн сказала, мне нельзя напрягаться, — сипит он. — Я на тебя нажалуюсь.       — На меня, — фыркает Дилюк, — или на господина архонта?       — Господин архонт сам намерен на тебя нажаловаться! — притворно ворчит Венти и дёргает Дилюка к себе за ворот камзола. — Между прочим, я так и не…       Дилюк изгоняет его недовольство первым прикосновением бархатной перчатки — и да, Кэйа всё ещё слишком слаб, чтобы сразу включиться в их игру, но он не меньше Дилюка любит смотреть.              — Я думал, ты уже давно здесь, — бормочет Кэйа, когда Итэр забирается под бок и с усталым вздохом пристраивает голову ему на грудь.       — Как ты себя чувствуешь? — У Итэра слипаются глаза, но он поднимается на локте и щупает Кэйе лоб. — Жара нет?       Кэйе и самому кажется, что это странно, — он редко ошибается во сне, всегда знает, кто спит рядом, но этой ночью у него было чувство, будто в постели, кроме него, трое, а не двое.       — Похоже, у меня бред, — недовольно фыркает Кэйа.       — Не думаю, — весело хмыкает Итэр и трётся щекой о его плечо, — я ведь уже здесь, так что всё в порядке.       Он вытягивается у Кэйи под боком; с другого, тесно прильнув, посапывает Венти. Дилюк, повозившись, снова засыпает, перекинув руку через всех троих. И всё же мгновение Кэйю мучает чувство, что здесь кто-то ещё, но ни стихия, ни органы чувств с ним не согласны.       Может, и правда бред.              Всё детство Кэйа дразнил Дилюка птичкой за то, что просыпается с рассветом; с Кэйей в нелюбви к ранним пробуждениям может потягаться разве что Розария. В такой час есть лишь один способ заслужить расположение Кэйи, и Кэйа не делает из него тайны.       Его ласкают сразу в два языка: один двигается вверх, второй вниз, и за такое Кэйа готов простить всё, что угодно, и ещё немного сверху, потому что Дилюк включается почти сразу — поднимается поцелуями вверх по шее, прикусывает ухо. По утрам его губы особенно горячие — Кэйе бы хватило и этого, чтобы растаять от удовольствия, но Венти и Итэр слишком коварны, чтобы позволить ему так быстро выйти из игры. Они больше дразнят, чем ласкают всерьёз, и, как только замечают, что Кэйа проснулся, сбавляют темп.       — Нет, — недовольно стонет Кэйа, пытаясь сдуть в сторону заслоняющие вид кудри Дилюка, и взывает к самому нежному сердцу, — Итэр…       Итэр всегда уступает — но сегодня у него, похоже, безжалостное настроение подстать Дилюку. Его язык порхает как крылья бабочки — и хотел бы Кэйа, чтобы это было данью его страсти к поэзии, а не жестокой реальностью. Поёрзав и добившись только звонких смешков, Кэйа опускает руку туда, где должен быть затылок Итэра — и вздрагивает, нащупав вместо косы короткие, чуть выше плеч прядки.       От сотрясения мозга Дилюка спасает только хорошая реакция — Кэйа садится так резко, что едва не бьёт его лбом в висок. Итэр испуганно выворачивается из-под руки, но, когда Кэйа на него смотрит, коса на месте. Для надёжности Кэйа её всё-таки щупает.       — Ты точно в порядке? — прочистив горло, спрашивает Дилюк, и даже на дне всегда безмятежных глаз Венти заметна тревога.       — Показалось, — с облегчением выдыхает Кэйа и откидывается обратно на подушки.       Видимо, решив, что последствия ранения ещё не прошли, Венти решает не усугублять ситуацию и берётся за дело всерьёз. Кэйа со стонами толкается в его расслабленное горло, накручивая на пальцы волнистую бирюзовую прядку, и смотрит, как Итэр целует Дилюка — прямо у него перед лицом, всё, как Кэйе нравится.       — Вы меня балуете, — недовольно стонет Кэйа; приняв его тон на свой счёт, Венти пускает в ход язык, и едва удаётся договорить: — Я давно здоров.       — Я узнавал, — ради этой информации Дилюк даже на секундочку отстраняет Итэра, — лекарь считает, ты ещё не восстановился.       Итэр округлившимися глазами уставляется сначала на него, потом на Кэйю, и это не тот взгляд, какой Кэйа хотел бы встретить перед оргазмом.       — Дилюк, — негодующе стонет он, но Венти прижимает его к кровати и насаживается глоткой на его член с такой жадностью, что вокруг Кэйи облачком разлетается иней.       Не соизволив дождаться, пока он отдышится, Дилюк оттягивает ему веко и глубокомысленно смотрит в глаз.       — Красный, — заключает он. — Нужно больше спать.       Кэйа бы нашёл в себе силы съязвить, но его внимание притягивает кое-что поинтереснее. Над их головами порхает кристалл.       — Кто из нас гео? — севшим голосом спрашивает Кэйа, и ему снова кажется, будто в комнате есть кто-то ещё. — Откуда это? Вы тоже это видите?       Итэр молниеносно оборачивается, едва не столкнувшись с Дилюком, и касается кристалла кончиком пальца.       — А, — выдыхает он с облегчением, — вообще-то, я гео.       — Я же просил! — Венти пихает его в поясницу и обиженно надувает губы.       — Я не успел, — винится Итэр и тянется его поцеловать, — хотел поскорее вас увидеть.       — Ты прощён, — неохотно цедит Венти и зарывается в одеяло. — А теперь дайте мне доспать.       Вздохнув, Итэр целует Кэйю на прощание и ускользает — слишком быстро, чтобы Кэйа не огорчился, что не может пойти с ним. Но есть и хорошие новости.       — Ты ведёшь себя странно, — заключает Дилюк, — останусь сегодня с тобой.       Только устроившись у Дилюка в объятиях, Кэйа вспоминает, что от Итэра не было выброса стихии — а следовательно, не могло быть и кристалла, но если он озвучит свои мысли, Дилюк, вероятно, привяжет его к кровати, чтобы соблюдал постельный режим, так что Кэйа оставляет подозрения при себе.       И потом, будь на винокурне чужак, кто-нибудь уже заметил бы его, правда?              Халатик Лизы Дилюка не соблазняет. То есть соблазняет, конечно, но Дилюк не в настроении так сразу покоряться своим желаниям.       — Ты сам сказал, что останешься со мной, — напоминает Кэйа и двигается к нему ближе на столе. Дилюк прикипает взглядом к побледневшим следам пальцев у него на бедре, но только на мгновение.       — На винокурне, а не в постели.       — Если пойдёшь посмотреть, как дела на виноградниках…       — Нет, — обрывает Дилюк, наискосок просматривая очередной документ, — и речи быть не может. Ты ещё не восстановился. Отдыхай.       — Мне скучно! — негодующе восклицает Кэйа.       — Через пять дней ещё одна вечеринка. Развеешься.       Кэйа прикладывает все усилия, чтобы его разочарованный вздох заставил бумаги у Дилюка в руках трепетать. Он бы, конечно, предпочёл, чтобы трепетал сам Дилюк в его объятиях.       — Мы так редко видимся, — меняет тактику Кэйа, — и мне тяжело держать себя в руках…       Дилюк снова щурится ему в лицо, видимо, пытаясь понять, не стало ли Кэйе хуже, и Кэйа пользуется этим, чтобы пересесть ему на колени. Терпеливо вздохнув, Дилюк откладывает документы подальше.       — Ты уверен? — тихо спрашивает он, нежно прихватив Кэйю пальцами за подбородок. — Тебе точно не повредит?..       — Твоя любовь лечит, — шепчет Кэйа ему в губы — и, разумеется, выигрывает битву.              На контрасте с Кэйей Дилюк, бывает, кажется холодным и почти равнодушным, — но Кэйа знает его как облупленного. Дилюк не меньше него жаден до любви во всех её проявлениях, и Кэйа с удовольствием берёт от него всё, что Дилюк предлагает взять.       Сегодня Дилюк предлагает ему секс на столе, и лежать голым задом на пачке контрактов Кэйа находит весьма сексуальным.       — Скажи, если почувствуешь себя хуже, — будто оправдывая своё недостойное поведение, шепчет Дилюк, обцеловывая его лодыжки, — я уложу тебя в постель.       Кэйа закидывает ноги ему на плечи и скрещивает щиколотки за затылком.       — Ты меня уже уложил, — он кокетливо хлопает ресницами, — пользуйся.       Он шире разводит колени, прогибается в пояснице, и Дилюк моментально теряет волю. В его глазах пляшут искры — и Кэйа одной улыбкой раздувает из них пламя.       С жадным стоном Дилюк склоняется к нему, размашисто вылизывает внутренние стороны бёдер, прикусывает кожу у паха и под ягодицами. Впившись ему в плечи, Кэйа даёт волю стонам.       — Как ты хочешь? — хрипит Дилюк, обжигая дыханием влажную кожу. — Скажи.       — Трахни меня здесь, — мурлычет Кэйа так непринуждённо, будто совсем не он сейчас на грани. — Ничего страшного, если кому-то из твоих партнёров достанется отпечаток моей жопы на контракте, ведь правда?       Шутка попадает в цель — Дилюк избавляется от одежды за секунду и наваливается сверху, уже шепча заклинание. Внутри становится влажно и горячо, и в случае кого-то другого Кэйа бы подумал, что со смазкой переборщили, — но этот случай особенный.       Дилюк втискивается в него в одно движение, и от избытка ощущений Кэйа впивается ему под лопатки так, что, вероятно, останутся следы от ногтей. Ему не больно — с Дилюком никогда не бывает больно, — но стихия Дилюка так заразительна, что Кэйа не может устоять. Он ловит на кончики пальцев сполохи, пляшущие в рыжих кудрях, выдыхает Дилюку в рот несколько снежинок — и поцелуя достаточно, чтобы они оба стали мокрыми, а во все стороны повалил пар.       — Сошлёшься на сырость, — стонет Кэйа, столкнув документы на пол. Дилюк не позволяет ему лежать на холодном столе — подхватывает под ягодицы, теснее прижимает к себе, входит на всю длину, и Кэйа, потрясающе заполненный, согретый его любовью и растраханный в точности как ему нравится, вскрикивает под ним и распластывается на столе. По вискам и шее щекотно сбегают капельки воды.       Дилюк держится ещё пару упоительных толчков, а потом утыкается Кэйе в шею, вздрагивая, к разочарованию Кэйи, совершенно беззвучно.       — Мог бы меня порадовать, — нежно ворчит Кэйа, поглаживая его по спине. От Дилюка всё ещё поднимается пар. — Про нас давно все знают.       — Нет, — хмыкает Дилюк и сладко целует его под челюстью и тянет губами за серёжку, — не буду доставлять Хилли такой радости.       — Ты поэтому никогда не трахаешься на вечеринках? Думаешь, она будет пялиться на твой идеальный зад?       Дилюк пихает его в бок, и они принимаются возиться, как в детстве. Кэйа заходится смехом, пытаясь столкнуть его, но Дилюк снова сжимает его в объятиях и целует в грудь и плечи, пока Кэйа не начинает заводиться снова.       — Пора работать, — извиняясь, шепчет он и помогает Кэйе подняться. — И нет, я не буду больше поддаваться на твои фокусы. Кажется, ты достаточно здоров. Что, кстати, тебе привиделось утром?       — Что Итэр постригся. — Сейчас это кажется таким глупым, и Кэйа смотрит на свою руку так, будто она могла его предать. — Мне показалось… может, после сна.       — Странно, — соглашается Дилюк и наклоняется поднять с пола раскиданные документы и одежду. — Я бы тоже испугался.       Кэйа оставляет его наедине с обычным посторгазменным эмоциональным ступором и, завязав халат, отправляется на балкон дегустировать вино.              — Я опять это слышала! — разносится в светлых ранних сумерках таинственный шёпот Хилли. Они с Моко прибирают прямо под балконом, где Кэйа провожает очередной день вынужденного отдыха. — Загадочный топот!       — Правда? — ахает Моко. Ровный шорох мётел притихает. — А что сказала Аделинда?       — Я её не стала спрашивать. — Хилли вздыхает. — Может, мне кажется. В гостевых комнатах никого. Я думала, это сэр Кэйа, но потом нашла его спящим внизу… знаешь, он в этом халатике…       Моко смущённо хихикает.       — В следующий раз пригласи меня, — шепчет она, и Кэйа неслышно усмехается. — Я в эту вечеринку надеялась… ну… но сэр Кэйа так и ушёл один наверх.       — Я тоже расстроилась, — вздыхает Хилли. — И твой господин, кажется, тоже был не очень-то в духе…       — Никакой он не мой! — вспыхивает Моко, и они принимаются усердно шуршать мётлами, завидев Коннора. — И вообще… вот госпожа Лиза…       — Госпожа Лиза? — тут же оживляется Коннор.       Слушать их светскую беседу скучно, и Кэйа возвращается в маленькую гостиную за новой порцией вина и очередной книгой. Итэр притащил ему из Ли Юэ не меньше десятка фантастических романов, но даже они сейчас навевают уныние. Кэйа предпочёл бы не читать о чужих подвигах, а совершать свои, но…       Он сбивается с мысли — книга открыта не на той странице, где он читал, прежде чем оставить её на столе. Может, ветер…       ...а может, слишком много совпадений.       Пружиня шаги, Кэйа обходит гостиную. Сейчас пригодился бы Итэр и его сверхострое восприятие стихий; сам Кэйа способен разве что облепить инеем неизвестного, ставшего невидимым.       Чушь. Будь здесь агент Фатуи, Венти бы знал. И точно не позволил бы кому-то настолько опасному спокойно разгуливать по винокурне.       Кэйа предпочитает успокоить себя этим. Вспышки стихии всё ещё отдаются в плече, и последнее, что стоит делать — тревожить рану за несколько дней до визита к лекарю.              На радость Хилли, Кэйа снова засыпает в гостиной на первом этаже, — не такой уж интересный этот культовый роман про боевые искусства, а может, дело не в сюжете, а в том, что у всех героев похожие имена.       Спит Кэйа не так крепко, чтобы не услышать вкрадчивые шаги.       — Смотри, — это всего лишь Моко, — ох, сэр Кэйа…       Хилли ахает, и Кэйе стоит немалых усилий продолжать притворяться спящим.       — Слышишь? — Хилли не на шутку испугана. — Шаги! Топ-топ-топ!       Шаги и правда слышатся — частые и тяжёлые, — и Кэйа слегка улыбается под нос.       По лестнице сбегает Итэр, и вот теперь самое время соблазнительно потянуться.       — Сэр Итэр! — восклицает Моко. — Это сэр Итэр!       — Я так испугалась! — шепчет Хилли. — Ох, думала, к нам забрался разбойник!       — Это всего лишь я, — улыбается Итэр, и горничные поспешно исчезают в одной из боковых комнат. — Что это с ними?       — Ты снова забыл поменять стихию? Венти будет недоволен, — хмыкает Кэйа, утягивая его на колени.       Но нет. Серёжка Итэра светится голубым, да и без этого Кэйа не перепутал бы стихии.       — Кэйа? — Итэр хмурится. — Что-то случилось?       — Мне кажется, здесь кто-то есть, — признаётся Кэйа. — Кто-то чужой.       Любить Итэра у Кэйи тысяча причин — и одна из них в том, что Итэр не задаёт уточняющих вопросов и не сомневается. Он закрывает глаза, и Кэйа чувствует что-то, похожее на щекотку: его стихия отзывается на зов.       — Не знаю, — медленно говорит Итэр несколько секунд спустя; когда он открывает глаза, зрачки ещё светятся золотым. — Я чувствую слабые следы гео стихии наверху, но они могут быть и моими.       — Спасибо, — с облегчением говорит Кэйа. — Мне показалось, я слышал шаги. Слишком тяжёлые для кого-то из вас.       — У тебя самый острый слух. — Итэр пожимает плечами. — Если не считать Венти, конечно. Ты не спрашивал его?       Кэйа качает головой и стягивает с косы Итэра ленточку. После странной утренней галлюцинации распускать его волосы особенно приятно.       — Спасибо, что вернулся пораньше.       — Сегодня я решил, что моя помощь нужнее тут, — нежно улыбается Итэр, и Кэйа побеждает в игре «кто успеет поцеловать первым».       

***

             Эксперимент провалился, — отрешённо думает Альбедо. Зелье невидимости ещё работает — ни отражения, ни тени не выдают его присутствия, но впорхнувший на балкон Венти смотрит прямо на него, и Альбедо уверен, что зелья его взору не помеха.       Не успевает Альбедо открыть рот, чтобы извиниться или хотя бы представиться, как Венти решительно двигается к нему и, едва не задев его плечо, берёт початую бутылку вина. Чтобы опустошить её до капли, ему хватает два глотка.       Продолжая прижиматься к стене, не дыша, Альбедо смотрит, как Венти швыряет на пол берет, стягивает короткие штаны и с яростью расстёгивает крючки корсета, а после потягивается, встав на носочки. Его кожа вспыхивает бирюзовым, и сквозь широкую белую рубаху, слегка прикрывающую бёдра, соблазнительно просвечивает худощавое тело.       — Время развлечений, — бормочет Венти будто бы в никуда и подмигивает. — Не оставайся в стороне.       Альбедо уже успел понять, что под «наслаждением всеми радостями любви» и «отношениями с любым, на кого упадёт взор» они с Дайнслейфом подразумевали очень разные вещи, — но если Венти на его стороне, возможно, есть надежда на…       ...наслаждение всеми радостями любви в том смысле, который ближе ему самому.       

***

             — Ты сегодня как с цепи сорвался, — хрипло смеётся Кэйа. Их с Дилюком запястья привязаны к изголовью цветными лентами, и подвешенные к ним колокольчики звенят от каждого движения. Итэр, вылизывающий и кусающий Дилюку спину и ягодицы, делает всё, чтобы создать целую симфонию. — С чего именно сегодня? Не хочешь приберечь силы для вечеринки?       — Приберечь силы? — звонко смеётся Венти. Он сидит на спинке кровати, поставив ноги Кэйе на плечи. — Думаешь, их следует беречь?       У Дилюка на этот счёт есть какое-то мнение, но Венти предусмотрительно завязал ему рот. Широкая чёрная лента слегка влажная от слюны, и Кэйа с удовольствием касается её губами. Дилюк строптиво дёргается — ему не нравится быть привязанным, и не нравится, что его член зажат у Кэйи между бёдрами, и то, что Итэр вжимает его всем телом в Кэйю, тоже не нравится, — всё это значит, что скоро Дилюк вскипит и начнёт стонать на всю винокурню.       Зато Кэйе всё нравится.       — Как плечо? — заботливо спрашивает Венти, упираясь в него пяткой. Кэйа стонет — рана давно затянулась, но кожа ещё чувствительная. Приятно чувствительная. — Не болит?       Кэйа подставляется под прикосновение, теснее втирается в зажатого между ним и Итэром Дилюка, — и Дилюк пытается задушить в себе стон, но втиснутый между зубами жгут под повязкой не даёт ему сохранить тайну.       Он вот-вот кончит, не дожидаясь, пока начнётся самое интересное.       Как понимающий и сострадательный любовник, Кэйа слегка раздвигает бёдра, и Дилюк яростно дёргается на нём. Поздно, теперь придётся потерпеть.       — Ты его не щадишь, — хихикает Венти и собственнически ставит одну ногу Дилюку на спину. — И я тоже.       Кэйе приходится вдохнуть, выдохнуть и досчитать до десяти: его член, зажатый между его и Дилюка животами, получает многовато внимания. Хочется потянуть удовольствие.       — Дилюк, — нежно шепчет Итэр, прижавшись носом к затылку Дилюка, и Дилюк снова дёргается всем телом и беспомощно стонет, — будет хорошо, расслабься, ты можешь нам довериться…       Кэйа затаивает дыхание и перестаёт моргать.       Дилюк вспыхивает румянцем, вздрагивает всем телом, так, будто намерен во что бы то ни стало вырваться, — и в одно мгновение расслабляется. В стоне, рвущемся из его груди, больше облегчения, чем возбуждения.       — Вот так, — мурлычет Венти и, соскользнув на кровать, обхватывает голову Дилюка ладонями, гладит, нажимая подушечками пальцев, — вот так, хорошо, правда?       Дилюк торопливо кивает. Его потряхивает от удовольствия — Итэр медленно ласкает его пальцами. У Кэйи богатейший арсенал ласк почти на любой вкус — но только от этой Дилюк так откровенно плывёт. Ещё секунда — и с ним можно будет делать что угодно.       — Вот так, — повторяет Венти, нежно целуя его губы через гладкую ленту, — вот так, мастер Дилюк…       Кэйа фыркает: Дилюк заливается краской до корней волос, и это лучший момент, чтобы снова стиснуть его член бёдрами.       Вспышка жара едва не опаляет Кэйе ресницы. Ничтожная цена за такое зрелище.       — Да, — приговаривает Венти, освобождая Дилюка от повязки и верёвок; ему требуется совсем немного времени, — вот и всё…       Поднявшись на локте, Дилюк скатывается с Кэйи и устало опускает голову Венти на колени. Его ресницы опускаются, и Кэйа жалеет, что не может поцеловать его ещё раз. Хмыкнув, Венти прикладывает пальцы сначала к его губам, потом к губам засыпающего Дилюка, а потом так же возвращает поцелуй Дилюка. Кэйа втягивает его пальцы в рот — два, и Венти сразу добавляет третий. Его взгляд становится жаждущим, и Кэйа делает всё, чтобы раззадорить сильнее — вертится на кровати, выгибается и разводит колени, демонстрируя, насколько возбуждён. Достаточно, чтобы Венти требовательно надавил ему на язык, заставляя шире открыть рот, и вложил мизинец. Издавая как можно больше неприличных звуков, Кэйа начинает сосать — и когда Итэр ложится на него, взгляд у него совершенно безумный.       — Кэйа, — шепчет он и целует его растянутые губы, — Кэйа… как только у тебя получается быть… таким…       Кэйа вскрикивает и скрещивает щиколотки у него на пояснице, впуская его член сразу как можно глубже.       Переложив спящего Дилюка с колен на подушку, Венти перекидывает ногу через грудь Кэйи, устраивается верхом и вскрикивает — Итэр сгребает его за талию и жадно вцеловывается ему между ягодиц. И всё же Венти дразнит ещё немного, водит членом по губам Кэйи, не позволяя ни взять в рот, ни сжать зубы. Изнемогая, Кэйа слегка прикусывает его пальцы — и тут же получает всё, о чём просил. Венти не щадит его, но Кэйа обожает, когда его трахают в рот так, чтобы слёзы выступали.       Слёзы не заставляют себя ждать — и рассеиваются в голубоватом вихре под мелодичные стоны кончающего Венти. Почти сразу за ним теряется в оргазме Итэр — Кэйа видит, как слабеет его хватка у Венти на боках, а потом его тело встряхивает судорога.       В этот момент, Кэйа готов поклясться, чьи-то руки скользят по его бёдрам, нежно сжимая там, где кожа ещё саднит от укусов Дилюка, и если это галлюцинация, Кэйе нравится сходить с ума.       

***

             С некоторых пор Дайнслейф бывает в таверне каждый день — больше слушает, чем пьёт, и на всякий случай Дилюк держит его на примете. Что или кого он ищет, пока непонятно, но Дилюк всегда предпочитает перестраховаться.       — Вас подменить? — спрашивает Чарльз. — Вы кажетесь усталым, мастер Дилюк.       — Ничего особенного, — скупо откликается Дилюк. — Плохо спал.       Укусы сзади на бёдрах саднят так сильно, что пришлось снять портупею; Дилюк не помнит, чтобы на Итэра раньше находило настроение так сильно кусаться, и не сказать, что это неприятно. Совсем наоборот, но сильно отвлекает. Дилюк бы сейчас предпочёл оказаться в постели и попросить Кэйю его вылизать, а Итэра -- искусать где-нибудь ещё.       — Господин Рагнвиндр. — Он вздрагивает от оклика; так задумался, что даже не заметил, как к стойке приблизился Дайнслейф. — Если позволите, на пару слов.       Кивнув, Дилюк идёт за ним к столику и занимает второй свободный стул.       — Господин Рагнвиндр, — Дайнслейф понижает голос, и уже этого хватает, чтобы насторожиться, — если вы помните, я имел честь присутствовать на вечере на вашей винокурне.       — Припоминаю, — сухо кивает Дилюк, гадая, к чему он ведёт.       — Мне бы хотелось попросить вас об услуге. Дело в том, что один мой... — Дайнслейф делает паузу, — хороший знакомый тоже присутствовал там, и с тех пор никто не знает, где он.       — У него были враги? — уточняет Дилюк.       — Такие детали мне не известны. — Дайнслейф сцепляет пальцы перед лицом, и его яркие глаза вспыхивают в полумраке. — Так уж сложилось, что моё ремесло — искать то, что пропало. Не позволите ли вы осмотреть ваше имение? Обещаю, это не займёт много времени и не доставит вам лишних проблем. Если с Альбедо что-то случилось, мне нужны все возможные зацепки.       — Альбедо? — Дилюк хмурится. — Кто это? Он из Мондштадта? Никогда о нём не слышал.       — Так сложилось, что мы были попутчиками по дороге сюда, и я считаю, что в некотором роде… несу за него ответственность, если вы понимаете, о чём я.       — Не уверен, что понимаю, но вы можете приехать на винокурню, я предупрежу своих помощников. — Дилюк поднимается из-за стола и чувствует, как кровь приливает к лицу: следы зубов слишком чувствительны, и это… чрезмерно возбуждает. — Вас проводят. Это всё?       — Дилюк, — Дайнслейф переходит на шёпот; он смотрит прямо в глаза, и Дилюк не отводит взгляд, но ему катастрофически хочется спрятаться за Кэйю, потому что разговор перестаёт быть деловым, — если вы окажете мне честь на следующем вечере…       Дилюк ждёт продолжения, но Дайнслейф легко сжимает его пальцы и подносит к губам.       — Буду польщён, — наконец договаривает он и, слегка огладив, выпускает руку Дилюка.       — Прошу прощения, дела не ждут, — прокашливается Дилюк и удаляется за стойку. Разочарованный вздох Дайнслейфа доносится до его ушей слишком отчётливо. Укусы напоминают о себе при каждом шаге, и Дилюку требуется всё самообладание, чтобы сохранить лицо.       Жизнь не собирается его щадить — в распахнутую дверь таверны врывается ветер, а с ним и сияющий Венти с яблоком в одной руке и почти пустой бутылкой в другой.       — Со своим нельзя, — автоматически напоминает Дилюк.       — Чарльз, он не любит меня! — восклицает Венти, приложив руку ко лбу. — Чем я могу заслужить благосклонность мастера Дилюка?!       — Я протру столы, — тут же находится Чарльз и в мгновение ока исчезает наверху.       Дилюк вздыхает с облегчением — следом за Венти входит Итэр.       — Как ты? — Венти подсаживается к стойке и наклоняется ближе.       — Может, вернёшься вместе с нами проведать Кэйю? — предлагает Итэр, обеспокоенно заглянув Дилюку в лицо. — Мы не перегнули ночью?.. Ты уехал раньше всех…       Несколько секунд Дилюк сомневается, но есть вещи, которые сильнее него.       — Хорошо.       Венти растерянно хлопает глазами.       — Я не сплю? — Он поворачивается к Итэру. — Дилюк только что согласился с нами сбежать?       — Этим надо пользоваться, — смеётся Итэр и берёт их за руки. — И как можно скорее!       Мгновение тьмы — и они оказываются у статуи Семерых Архонтов с видом на винокурню.       — Благословенное место! — восклицает Венти и тотчас подлетает вверх. — Скорее бы оказаться под сенью плодородных лоз! Из меня так и рвутся стихи!       Подпрыгнув в потоке ветра, Дилюк с облегчением расправляет планер.       Когда он летит, коварные укусы не дают о себе знать.              — Спит, — сообщает Венти, заглянув в приоткрытую дверь спальни. — Трогательно обнимает одеяло. Наверняка думает, что это мы.       — Не будем его будить, — говорит Дилюк, поймав его за запястье, и тянет за собой в соседнюю комнату. — Ему нужно восстановиться.       — Ты слишком над ним трясёшься! — не упускает случая поддеть Венти. — Любовь лечит, по себе знаю!       — Как бы не случилось передозировки, — усмехается Дилюк. Стоит ему занять кресло в маленькой гостиной, как Венти плюхается ему на колени и втирается задом между бёдер.       Удержать стон не удаётся. Итэр заинтересованно приподнимает брови.       — Вот так? — У Венти жадно загораются глаза, и Дилюк от одного этого начинает дышать чаще. — Тебе вчера правда понравилось?       — Конечно, — выдыхает Дилюк ему в губы. — Я бы не отказался повторить…       Итэр опирается на спинку кресла, тянется поцеловать — и Венти ловко сдёргивает с него накидку.       — Ни к чему откладывать, — хмыкает он и обматывает Дилюку запястья. — Результаты надо закреплять.       Итэр фыркает на его слова и, обхватив лицо Дилюка ладонями, нежно целует в щёки и только потом в губы. Венти касается лёгкими поцелуями виска, оттягивает воротник, чтобы лизнуть шею, ослабляет галстук. Рвано дыша, Дилюк старается не издать ни звука — но тело предаёт его, стоит только Венти спуститься с его колен на пол и расстегнуть штаны.       Дилюк стонет на выдохе, пока Венти стаскивает пояс его штанов к коленям, — и не мигая смотрит, как глаза Итэра становятся всё более дикими.       — Так вот в чём дело, — усмехается Венти, слегка надавив пальцем на припухший укус на внутренней стороне бедра. — Мастер Дилюк любит, чтобы на нём оставляли отметки своей привязанности.       Несмотря на игривый тон, он прав, и Дилюк смиряется с тем, что его лицо предательски краснеет.       — Да, — он смотрит Итэру в глаза и вздрагивает, когда Венти обхватывает его член ладонями, — Итэр, я даже не знал, что мне это настолько нравится… я… это очень… заводит. Особенно ощущения под одеждой.       — Но это не я, — потерянно говорит Итэр и смотрит на Венти. Тот так же качает головой. — И не Кэйа. Он точно не мог.       — Что за глупости, скажите ещё, что это пропавший друг Дайнслейфа, — ворчит Дилюк. — Конечно, это Кэйа, и вы снова его покрываете!       — Кто бы это ни был, у него хороший вкус, — бормочет Венти, целуя след зубов, и в ту же секунду Дилюку становится не до мыслей о чём-то ещё.       

***

             Альбедо не раз наблюдал за спящими людьми, и в этом не было ничего особенного, — как и в любых других физиологических процессах, ни один из которых невозможно скрыть в крошечном лагере, где лишний шаг в сторону может подвергнуть жизнь смертельному риску.       За несколько суток всё изменилось для Альбедо так сильно — и эти несколько суток он ни разу не сомкнул глаз.       Кэйа такой красивый, когда спит. Пока рядом нет никого больше, можно смотреть на него сколько угодно — зелье ещё не перестало действовать. После… вероятно, придётся сознаться во всех своих тайных преступлениях, но пока этот момент не наступил, Альбедо уступает своим желаниям ещё один раз.       Тихо-тихо опустившись у кровати на колени, он касается губами перекинутых через грудь длинных волос, невесомо касается обнажённого плеча, запоминая тепло и гладкость кожи.       — Итэр… — шепчет Кэйа и, молниеносно вытянув руку, сгребает Альбедо за плечи и втаскивает к себе. — Ты вернулся…       Он выдыхает, уткнувшись носом Альбедо в макушку, — и Альбедо изумлённо понимает, что он по-прежнему спит. Его хватка слишком крепкая, чтобы получилось вырваться, не разбудив; мозг Альбедо лихорадочно просчитывает варианты, но телу нужен отдых, и чем скорее, тем лучше.       — Я не Итэр, — сдавшись, шепчет Альбедо. — Кэйа, пожалуйста, отпусти, я должен идти.       — Нет, — твёрдо говорит Кэйа и вдобавок закидывает на него ногу и край одеяла. Разумеется, он спит голым, и Альбедо вспыхивает. Даже не будь их соприкосновение таким откровенным, после всего увиденного ему, кажется, достаточно одного взгляда, чтобы возбудиться.       Отчаявшись, Альбедо натягивает на голову одеяло. Паршивый план — дожидаться, пока Кэйа выпустит его, но другого пока нет.       Главное, не уснуть.       Этот план проваливается первым — оказавшись в подходящем положении, истосковавшееся по отдыху тело предаёт Альбедо тотчас же.       Мгновением позже предаёт его и зелье — но этого Альбедо уже не знает.       

***

             Где-то рядом на пределе слышимости жалобно стонет Дилюк. «Неженка, — думает Кэйа сквозь сон, — опять Венти вытворяет с тобой всё, что захочет». Итэр в его объятиях мерно дышит, и Кэйа не двигается, наслаждаясь такой редкостью. На часах далеко за полдень, обычно в это время…       — Тебе не больно? — шепчет Итэр за приоткрытой дверью, и Дилюк стонет чуть громче. — Я могу?..       — Мастеру Дилюку нравится, — насмешливо тянет Венти, и Кэйа отлично знает, что Дилюк сейчас снова красный до корней волос, но понятия не имеет, кто в таком случае спит рядом с ним. Не дыша, он откидывает край одеяла — и всматривается в тонкое незнакомое лицо, полускрытое светлыми волосами.       Усмехнувшись, Кэйа опускает руку незнакомцу на затылок, трогает мягкие волнистые пряди.       — Так вот ты какой, — шепчет он и подцепляет пальцем спрятанный под воротом рубашки Глаз Бога. Под стеклом отзывается тусклое золотое сияние, — загадочный гео элемент.       Незнакомец двигается в его объятиях — Кэйа рассчитывает, что он попытается вырваться, и крепче сжимает объятия, — но нет. Он прижимается теснее, скользит ладонью по его груди, запускает пальцы в волосы и утыкается носом под подбородок.       — А ты знаешь, как добиться моего расположения, — хрипло усмехается Кэйа и легонько тянет его за волосы. — Давай, спящий принц, назови своё имя, иначе я до следующего утра буду пытать тебя поцелуями…       Спящий принц распахивает глаза, несколько мгновений с сонной улыбкой смотрит на Кэйю, тянется погладить его по щеке — и, уставившись на свою руку как на чудовище, испуганно вскрикивает.       В следующий миг дверь с оглушительным грохотом бьётся о стену, и в спальню плечом к плечу врываются Итэр и Дилюк с мечами.       — Кто ты?! — рычит Дилюк. По лезвию его клеймора прокатывается волна пламени. Каждый раз Кэйа приятно удивляется тому, как Дилюк ухитряется выглядеть грозно даже в расстёгнутых штанах. — Только тронь Кэйю — я заставлю тебя пожалеть!       — Потрогай его горячей ладошкой, как тебе нравится, — раздаётся из-за его спины насмешливый голос Венти, а сам Венти приподнимается в потоке ветра, чтобы посмотреть, что происходит. — Привет, Альбедо. Добро пожаловать в Мондштадт!       Он смеётся, кружась в воздухе, и Итэр первым опускает меч.       — Альбедо? — хмурится Дилюк. — Ты тот, кого ищет Дайнслейф?       — Постойте. — Кэйа садится и поднимает ладонь. — Я чего-то не знаю?       Итэр, такой же растерянный, пожимает плечами, Дилюк неохотно убирает меч, а Венти явно не намерен давать никаких комментариев, поэтому Кэйа снова переводит взгляд на незнакомца.       — Альбедо, — вежливо повторяет тот и, скатившись с кровати, по правилам этикета с лёгким кивком демонстрирует своё оружие — искусно украшенный одноручный меч. Кэйа довольно улыбается — у него слабость к хорошим фехтовальщикам. — Я понимаю, что поставил себя в скверное положение, и буду благодарен, если вы позволите мне ответить на все ваши вопросы.       — Дай угадаю, — хмыкает Кэйа, — ты и есть тот пропавший алхимик, которого Алиса порекомендовала в Ордо Фавониус.       — Ордо Фавониус, — с саркразмом повторяет Дилюк и застёгивает штаны. — Как всегда, на высоте.       — А Джинн была права, — продолжает Кэйа, — когда сказала, что мы поладим.       Альбедо быстро взглядывает на него, его скулы вспыхивают лёгким румянцем, и это Кэйе тоже по вкусу.              — Посвящая меня в правила вечера, Дайнслейф использовал расплывчатые формулировки. — Альбедо говорит сухо, но во всей его позе читается вина, и когда он заправляет волосы за ухо, его рука дрожит. — Он попросил Хосе, барда, проводить меня и составить мне компанию, пока не догонит нас.       — Хосе, — вздыхает Дилюк. Он всё ещё возбуждён и всё ещё злится, но в объятиях Кэйи его злость прорывается только излишней ворчливостью. — Боюсь предположить, чего он мог наплести.       — С его слов я понял, — Альбедо аккуратно подбирает слова, явно опуская большую часть информации, — что на таких вечерах приняты свободные связи и нет никаких правил, кроме взаимных желаний. Признаюсь, мне было неловко привлекать излишнее внимание, и я решил первый час провести под действием зелья невидимости, только чтобы освоиться. Но зелье оказалось эффективнее, чем я ожидал…       Он устало вздыхает и трёт лоб.       — Я был уверен, что следую правилам и поступаю как все, но потом из разговоров горничных понял, что вечеринка уже закончилась, и что на самом деле радости любви, о которых говорил Дайнслейф, — это секс и… только секс, — разочарованно заканчивает он.       — А что хотел получить ты? — тихо спрашивает Итэр.       Альбедо горько улыбается, глядя ему в глаза.       — Поцелуи и сон в одной постели. Доверие, даже если делаешь то, к чему не привык. Заботу о чужом удовольствии и обострённые чувства. Сближение. Разве не для этого люди снимают одежду?       — Обычно не для этого. — Дилюк, прикрыв глаза, откидывается Кэйе на грудь. — А жаль.       — Когда я, невидимый, поднимался за Кэйей наверх, я ещё не знал, что это запретная территория. А потом… я уже не мог остановиться. Я должен попросить прощения. Я вторгся на личную территорию и не покинул её при первой возможности. Я… наверное, слишком быстро к вам привязался.       Он опускает голову, и Итэр сочувственно треплет его по плечу.       — Простим ли мы Альбедо, мастер Дилюк? — с усмешкой спрашивает Кэйа, но Дилюк, не слушая его, пихает ногой сидящего рядом безмятежного Венти.       — Ты знал с самого начала, — уверенно говорит он. — И ничего не сказал.       — Я подумал, пусть будет сюрприз, — пожимает плечами Венти. — Грех не использовать такую возможность!       — Да что бы ты знал о грехах! — рявкает Дилюк и пинает его, но Венти только заливается смехом и перекатывается в самое безопасное место — за спину Итэру.       — Тебе ведь понравилось, как Альбедо тебя кусал, — коварно сообщает он.       Альбедо заливается краской, и это… очаровательно.       — Я увлёкся, — еле слышно признаётся он.       Дилюк пристально смотрит на него; разговоры в таких ситуациях не его сильная сторона, а сейчас он, похоже, совсем растерял слова.       — Думаю, мы должны безжалостно наказать Альбедо за всё, что он вытворял в нашей постели. — Венти опирается Итэру на плечи и, озорно сверкая глазами, устраивает голову у него на макушке. — Во-первых, Дилюк должен его искусать!       — Хорошо, — неожиданно серьёзно соглашается Дилюк. Альбедо переводит изумлённый взгляд с него на Венти, который продолжает излагать свой план:       — Во-вторых, Итэр завяжет ему глаза, чтобы всё было честно. В-третьих, Альбедо придётся весь день валяться с Кэйей в постели и развлекать его. Думаю, достаточно сурово!       — Неплохо, — тянет Кэйа, смакуя каждое слово, — но всё ведёт к тому, что наказывать нужно не Альбедо, а тебя, маленький лживый бард.       — Это не ложь, это поэзия! — возмущённо восклицает Венти и взмывает под потолок, подальше от неприятно задумчивого Дилюка. — Разве любовь сама по себе не является удивительным в своей непредсказуемости сюжетом?!       Дилюк метко запускает в него подушкой.       — Первое правило Мондштадта, — устало говорит он, повернувшись к потрясённому Альбедо, — никогда не доверяй грёбаным бардам.       

***

             — Нет, — тихо окликает Кэйа, когда Альбедо смотрит на сложенные в кучу подушки, — ты ляжешь сюда.       Он разводит руки в приглашающем жесте, и Альбедо нерешительно откидывается спиной ему на грудь. Повязка, которую Кэйа опускает ему на глаза, тяжёлая и прохладная, скрывает половину лица, не оставляя ни одного зазора.       — Специально для Дилюка, — охотно поясняет Кэйа, затягивая крест-накрест шелковые ленты, — чтобы не подглядывал.       — Можно подумать, только я любитель подглядывать, — отзывается Дилюк; когда приходится полагаться больше на слух, становится заметно, как меняется от возбуждения его голос. — Между прочим…       Его мягкие волосы ложатся Альбедо на грудь, и Альбедо слышит, как они с Кэйей целуются у него над ухом.       — Давай, пташка, сверши свою страшную месть, — ласково поддразнивает Кэйа; только от его тона у Альбедо прокатывается вдоль позвоночника волна дрожи. — Покажи, какие у тебя острые зубки.       — И мне! — звонко требует Венти, и Дилюк, охнув, прижимается к Альбедо вплотную. Судя по возне, Венти лежит на нём. — Не бойся, Альбедо, Дилюк совсем не такой страшный, как хочет показать!       — Альбедо, — тихо окликает Итэр, почти прижавшись губами к уху, — если захочешь, чтобы мы прекратили, сожми мою руку.       Он забирает ладонь Альбедо в свои, осторожно целует каждый палец. Наконец освободившись из хватки Венти, Дилюк медленно ведёт губами от шеи Альбедо вниз, по груди, обводит ладонями соски, оглаживает рёбра. Когда он касается низа живота, Альбедо напрягается, ожидая укуса, но вместо этого Дилюк трётся лицом о его бёдра, легко прихватывает губами, ласкает горячими ладонями, и стон вырывается у Альбедо помимо воли.       Теперь можно не бояться, что это его выдаст.       — Звучит как романтическая баллада, — мурлычет Кэйа ему на ухо и, крепко обняв за плечи, проводит кончиком языка по шее. Рванувшись от избытка эмоций, Альбедо сразу прижимается к нему ещё теснее — и стонет громче: Дилюк медленно ведёт влажными губами по его члену, деликатно придерживая ствол подушечками пальцев. Жаль, что не видно его лица, — но Венти с довольным «хех» прижимается щекой к груди Альбедо, сладко вцеловывается в метку на горле, и для сожалений не остаётся места.       — Кусай, мастер Дилюк, — озорно подбивает он, и его голос дрожит от нетерпения. — Не стоит откладывать.       От вспышки боли у Альбедо белеет под веками — Дилюк не щадит, сжимает зубами нежную кожу на внутренней стороне бедра, у паха, скользит языком выше, кусает под коленом. Вцепившись в Итэра, Альбедо отчаянно вскрикивает.       — Больно? — взволнованно спрашивает Итэр. — Нам перестать?       — Больно, — хрипит Альбедо и с наслаждением сжимает волосы Дилюка в кулаке, — ещё.              Если Дилюк начал улыбаться — жди беды, а Кэйа давно не видел у него такой азартной улыбки и теперь смотрит не моргая, чтобы не упустить ни мгновения. Альбедо в ловушке его рук стонет так беспомощно и жадно, что у Кэйи рот наполняется слюной; он укусил бы и сам, но не хочет вмешиваться в эту слишком сладкую месть.       Устроив головы у него на плечах, Венти и Итэр тоже смотрят во все глаза, а Дилюк, ничего не замечая, сжимает искусанные до красноты бёдра Альбедо пальцами, и краешки его губ то и дело приподнимаются. Он всё ещё до смешного любит прятать свои маленькие шалости, и то, что Альбедо его не видит, развязывает ему руки.       Альбедо подаётся навстречу, едва Дилюк касается его ягодиц, насаживается на его пальцы; скулы под маской горят, и Дилюк, подавшись вперёд, склоняется к его уху и шепчет что-то так тихо, что даже Кэйа не может разобрать ни слова. Дождавшись кивка, Дилюк по привычке вталкивает в него член слишком резко — и сразу замирает, услышав изумлённый, слишком громкий вскрик.       — Мне остановиться? — испуганно спрашивает он, и Итэр в ту же секунду снимает с Альбедо маску, а Кэйа разжимает руки.       Едва освободившись, Альбедо распахивает глаза; его ресницы слиплись от влаги, и Кэйа уже открывает рот, чтобы спросить, всё ли в порядке, но Альбедо обхватывает шею Дилюка обеими руками и утыкается лицом ему в волосы.       — Пожалуйста, продолжай, — шепчет он.       Через его плечо Дилюк растерянно смотрит Кэйе в глаза, и Кэйа кивает на его безмолвный вопрос, а Венти, весь сияя, подмигивает.       Когда улягутся эмоции, их ждёт множество куплетов про то, как давно мастер Дилюк ни у кого не бывал первым, но пока…       Пока Кэйа притягивает в объятия Итэра и Венти и довольно улыбается.       Таким волшебством стоит насладиться.              — Ты выбрал лучшего, — задумчиво говорит Кэйа, щёлкая ногтем по висящему над лицом огненному кристаллу. Альбедо устало хмыкает ему в грудь, а Дилюк, обнимающий его со спины, пихает Кэйю в бок. — Что? Я знаю, о чём говорю! В Тейвате нет никого лучше Дилюка!       — Эй! — ревниво восклицает Венти и возмущённо поворачивается к Итэру, который держит голову Кэйи на коленях. — Он опять это делает!       — Скажешь, неправда? — пожимает плечами Итэр. — Конечно, Дилюк лучше всех.       — Эй! — со смехом восклицает уже Кэйа и льстиво трётся о ладони Итэра. — А как же я?!       Недовольно посмотрев на них, Дилюк сгребает Альбедо в охапку и переворачивается на другой бок, заслонив его собой от остальных.       — Вот почему мастер Дилюк не трахается на вечеринках, — противным голоском тянет Венти, — он привязывается к людям с первого взгляда! Нам пришлось бы оставить всех, кого он осчастливил хотя бы поцелуем!       Дилюк гневно фыркает в ответ, а Альбедо бархатно смеётся, и Кэйа с негодованием слышит звуки поцелуев.       — Эй! — повторяет он и подкатывается ближе. Пропуская кудри Дилюка сквозь пальцы, Альбедо притягивает Кэйю ближе, прижимается лбом ко лбу.       — Теперь, когда я достаточно наказан, — шепчет он, — можно тебя поцеловать?       Кэйа обводит костяшками пальцев его подбородок, размыкает губы, оттягивает нижнюю и мягко касается её языком. Всё ещё собственнически прижимая Альбедо к себе, Дилюк смотрит на них, и в его глазах разгорается пламя. Всякий раз от такого его взгляда сердце тает в груди; Кэйа кладёт руку ему на затылок, сплетает пальцы с Альбедо в рыжих кудрях. Итэр наклоняется через плечо, и Кэйа поворачивает Альбедо к нему.       — Кто же остался без поцелуя? — хмыкает он. — Один, два, три…       Венти втирается между ним и Альбедо, и от одного того, как тесно он прижимается ягодицами к низу живота, Кэйа заводится ещё сильнее, целует выступающий позвонок у основания шеи, проводит языком до затылка. Венти вздрагивает и, рвано вдохнув, нетерпеливо припадает к губам Альбедо.       — Скажи, что хочешь меня, — тихо просит Кэйа, приподнимая его под бёдра.       — Хочу, — одновременно отзываются Итэр и Дилюк и, переглянувшись, обмениваются быстрыми улыбками. Венти вместо ответа подаётся назад и насаживается на член Кэйи.       Кэйа более чем доволен тем, как он стонет Альбедо в рот.       — Хочу, — хрипло говорит Альбедо, оторвавшись от Венти; его губы, припухшие от поцелуев, становятся непривычно яркими. — Тебя и всех вас.       Его целует Итэр; дурея от приближающегося оргазма, Кэйа смотрит на них, на их влажные губы и лёгкий румянец на щеках, и умирает от желания заняться любовью со всеми одновременно.       Когда он кончает, Дилюк сжимает его руку, лежащую у Венти на заднице, и это делает оргазм в тысячу раз слаще.              — Если ты думаешь, что я тебя простил, ты глубоко заблуждаешься, — сурово говорит Дилюк, и Альбедо втягивает голову в плечи, но Дилюк смотрит не на него, а на Венти, беззаботно раскинувшегося в объятиях Итэра. — Мне не нравится, когда что-то делают у меня за спиной.       Венти невинно взмахивает ресницами.       — Но тебе понравилось то, что за твоей спиной делал Альбедо, разве нет?       Дилюк недовольно поджимает губы.       — Альбедо был вынужден…       — Мастер Дилюк его выгораживает! — перебивает Венти. Дилюк вспыхивает и гневно открывает рот, чтобы что-то сказать, но Венти перекатывается к нему, прижимается грудью к груди и беспардонно облизывает его губы. — У мастера Дилюка такое большое горячее сердце…       Дилюк опускает ресницы, тянется к его пояснице, гладит и стискивает ягодицу, и в громком стоне Венти конфликт утопает, так и не разгоревшись. Улыбаясь, Итэр снова устраивает голову у Кэйи на груди. Альбедо нерешительно смотрит на него, потом на Кэйю, и Кэйа, фыркнув, притягивает его к себе, проводит ладонью по мягким волосам. Вздохнув, Альбедо утыкается ему в грудь, трётся щекой, и это застаёт Кэйю врасплох.       Во многом они с Дилюком полные противоположности, но глупо спорить — он тоже привязывается к людям с первого взгляда.       

***

             — Я бы рекомендовал ещё неделю отдыха, — заключает лекарь и строго смотрит на Кэйю поверх очков. — Будь это левая рука, я бы предложил вам плавно возвращаться к работе, но при вашем стиле фехтования рисковать не стоит. Я передам заключение действующему магистру.       — Жду не дождусь, когда вернусь в строй, — усмехается Кэйа, — долгий отдых превращает меня в чудовище.       — Вашим близким придётся с этим смириться, — отмахивается лекарь. — Уверен, они не меньше меня хотят, чтобы вы были здоровы.       Кэйа планирует так и передать Дилюку. Чтобы не возвращаться на винокурню, с которой снова все разъехались, он решает завернуть в кабинет Джинн — и у самой двери сталкивается с Альбедо.       Несколько мгновений они смотрят друг на друга в полном молчании.       — Что сказал лекарь? — первым нарушает тишину Альбедо.       — Ещё неделя в заключении, — усмехается Кэйа.       — Могу составить компанию, — Альбедо быстро облизывает губы; то, как вздрагивают его пальцы, от Кэйи тоже не ускользает. — Оборудование для лаборатории в пути, и если тебе скучно, когда остальные разъезжаются… я хочу сказать...       Кэйа наклоняется к нему, поддевает носом за подбородок, и Альбедо порывисто прижимается губами к его губам.       — Я хочу узнать вас лучше, — добавляет он тише. — Не только на вечеринках.       — Кстати, о вечеринках, — улыбается Кэйа, обводя пальцем его челюсть, — ты приглашён. И в любой другой день тоже.       Глаза Альбедо вспыхивают радостью — и Кэйа, не устояв, притягивает его к себе.       — Как насчёт сбежать со мной прямо сейчас?       — Я должен закончить ещё одно дело, — Альбедо снова смотрит ему в глаза, решительно сведя брови; по его взгляду Кэйа догадывается, что это за дело, и сразу выпускает, — не хочу откладывать ещё дольше.       — Я могу тебя проводить. — Кэйа готов к отказу, но Альбедо с заметным облегчением кивает.              Порог «Доли ангелов» Кэйа перешагивает без всякого удивления — в этом городе все дела решаются в тавернах. Дилюк за стойкой вскидывает бровь, но больше никак не подаёт виду, что вообще их заметил.       — Он здесь, — говорит Альбедо, и, проследив за его взглядом, Кэйа узнаёт в сидящем спиной к залу посетителе того самого любителя поэтических споров. — Мне нужно с ним поговорить.       — Если понадобится помощь… — хмыкает Кэйа, но Альбедо только качает головой и двигается вглубь зала. Кэйа подсаживается к стойке и подпирает голову кулаками.       — Что? — усмехается Дилюк на его довольный прищур.       — Лекарь просил передать, что ты должен баловать меня ещё целую неделю. И настоятельно рекомендовал ежедневный секс в качестве восстановительной терапии.       Покосившись в его сторону, Чарльз отправляется протирать столы в дальнем углу зала.       — К делу, — Кэйа манит Дилюка ближе, — тип, к которому подсел Альбедо. Они знакомы?       — Это Дайнслейф, — Дилюк наклоняется, и Кэйа с удовольствием пропускает между пальцами его локон, — Альбедо о нём упоминал. Они были попутчиками.       — Тот самый, с которым они неверно друг друга поняли? — Кэйа ухмыляется. — Что ж, цветок невинности ему сорвать не удалось.       Дилюк прелестно краснеет.       — Кэйа, — укоряет он; Кэйа тянет его ещё ближе, целует в щёку и в уголок губ. — Он искал Альбедо… собирался приехать на винокурню в поисках зацепок…       — И почему же он не приехал? — мурлычет Кэйа, спускаясь поцелуями от уха Дилюка к плечу. — Если бы ты пропал после вечеринки, я бы всю сраную винокурню перевернул вверх дном уже к рассвету… я бы никогда не уехал без тебя, любовь моя…       — Кэйа. — Дилюк отстраняет его и поправляет галстук. На соседний табурет садится Альбедо и сразу прижимается бедром к бедру. — Как всё прошло?       — На этот раз мы друг друга поняли, — спокойно говорит Альбедо. Дайнслейф за своим столиком кажется поникшим, но это ничуть не портит его аппетит к выпивке. — Я постарался выбирать предельно ясные формулировки.       

***

             Кэйа не намерен повторять ошибки прошлой вечеринки, поэтому прикладывает все усилия к тому, чтобы голый Венти, лира и вино оказались в эпицентре веселья как можно раньше. План удаётся блестяще — похабные куплеты быстро переходят в общую игру на самый долгий поцелуй.       Расположившись на диване рядом с Лизой, Кэйа потягивает вино и пытается разглядеть за чужими спинами, кому аплодируют, досчитав до ста.       — Снова нет настроения? — улыбается Лиза. — Или виноват кто-то другой?       — Я всех здесь слишком хорошо знаю, — фыркает Кэйа.       — Даже его? — Лиза указывает бокалом в сторону победителей конкурса поцелуев. — Кажется, на прошлой вечеринке ты положил на него глаз…       Подняв бровь, Кэйа смотрит, как Дайнслейф целуется с Шестипалым Хосе, и вздыхает.       — Пожалуй, сегодня я предпочту проверенную компанию, — он нежно обнимает бутылку, — и, может быть, беседу.       Розария падает на диван с другой стороны, отбирает у него бутылку и прикладывается к горлышку.       — Прости, — усмехается она и без малейшего сожаления спихивает Кэйю с дивана, чтобы подсесть к Лизе, — придётся тебе повеселиться.       Венти тотчас хватает Кэйю за руку, втягивает в толпу смеющихся гостей, целует в губы.       — Ты знаешь, чего я хочу, — шепчет он, и всю меланхолию Кэйи как ветром сдувает.              Чего скрывать — Кэйа обожает, когда на него смотрят. В центре внимания, на стуле с высокой резной спинкой, напоминающей трон, ему самое место — а Венти самое место у него на коленях.       Собравшись вокруг, гости в почтительном молчании слушают полузабытую любовную балладу — и каждое слово, слетающее с губ Венти, звучит ещё пронзительнее и слаще от того, что член Кэйи растягивает его тугой зад. В колеблющемся свете свечей, медленно приподнимающийся и опускающийся, Венти был бы похож на жреца — не будь он сам божеством.       Иногда Кэйе жаль, что все остальные не знают, кто поёт им, ничуть не смущаясь своей наготы и своих чувств.       — Эта баллада издревле исполнялась именно так, — сообщает Венти, закончив петь; в его голосе сквозит страстная хрипотца, и Кэйа крепче сжимает его талию, насаживая на себя до упора. — На коленях возлюбленного, перед пиком наслаждения. А теперь подаст ли кто-нибудь вина, чтобы певец промочил горло?       Пока гости со смехом и шутками решают, кому достанется эта честь, в круг света протискивается Альбедо с кубком в ладонях. Изящная полумаска, какие носят многие гости, скрывает его глаза, делая лицо непроницаемым, и Кэйа заинтересованно подаётся вперёд, чувствуя, как Венти сильнее сжимает его член.       — Напои меня, — шепчет Венти. Альбедо подносит кубок к его губам, и несколько тёмных капель сбегают по подбородку на грудь, когда Венти делает первый глоток. — И моего любовника.       — Изо рта, — усмехается Кэйа.       Не сомневаясь ни мгновения, Альбедо делает большой глоток и прижимается губами к его губам.       Им аплодируют, но Кэйа и так знает, что выглядит божественно.              — Вечеринки не для того, чтобы ходить одетым, — шутливо упрекает Кэйа, стягивая с Альбедо одежду. Венти делает вид, что помогает ему, но на самом деле только виснет у Альбедо на шее и не даёт ему сказать ни слова поцелуями. — Тем более в столько слоёв…       Альбедо что-то стонет Венти в рот в своё оправдание и позволяет утянуть себя в постель.       Прижимая к себе Итэра, Дилюк двигается и, как только Кэйа ложится, немедленно пристраивает голову ему на плечо.       — Я не разбужу? — спрашивает Альбедо; его слегка пошатывает от выпитого, и от лёгкого тычка Венти он падает в постель как подкошенный. — О нет… — сипит он в матрас. — Теперь точно все проснутся…       Вопреки его страхам, Дилюк продолжает сладко посапывать, а Итэр только теснее прижимается к боку Кэйи.       — Поверь мне, — хихикает Венти и, вспрыгнув на кровать, легко подхватывает Альбедо под мышки и пристраивает Кэйе на свободное плечо, — рядом с Кэйей все спят крепче младенцев!       — Почему? — спрашивает Альбедо и напряжённо зевает. — Есть какое-то объяснение?       — Я большой и тёплый, — охотно объясняет Кэйа и обнимает его. — Разве этого мало?       Ответное «понятия не имею» утопает в зевке; Альбедо отключается, не договорив.       — Доволен? — хмыкает Кэйа. Венти, забравшись на него, нахально улыбается, и его зрачки в темноте вспыхивают бирюзой анемо. — Шутка удалась?       — Это была не моя шутка, — шепчет Венти и легко целует его в лоб, — но мне понравилась.       Засыпая, Кэйа не чувствует его тяжести — только шёлковое касание невидимых крыльев, укрывающих всех четверых.       

***

             — Венти вчера был в ударе. — Лиза накидывает Кэйе на плечи прозрачный пеньюар и, придирчиво осмотрев, похлопывает его по плечу. — Тебе больше к лицу. А у тебя сегодня хорошее настроение, м?       — Да, — улыбается Кэйа и получает поцелуй в щёку. — Весёлая вышла вечеринка.       Лиза качает головой, натягивая чулок.       — Рада, что ты идёшь на поправку.       Плечо совсем не болит — но она и не о плече.              У горничных хватает работы, так что Кэйа сам готовит завтрак на двоих и возвращается с ним в постель.       — Перекусим и можем валяться дальше, — говорит он, поставив поднос на столик у кровати. — Что скажешь?       Высунувшись из-под одеяла, очаровательного встрёпанный Альбедо пристально оглядывает его и тянет к себе за тонкий шёлковый пояс.       — Скажу, что завтрак может подождать, — хрипло говорит он.       — Кажется, ты хотел узнать нас всех получше? — усмехается Кэйа, распахивая пеньюар. — Важный факт обо мне — я презираю нижнее бельё, если оно не сексуальное и не надето на кого-то ещё.       — Я запомню, — с серьёзным лицом кивает Альбедо и перекатывается на спину. — Будут ещё факты, или их надо заслужить?       Он призывно облизывает губы, и Кэйа, оседлав его грудь, позволяет пеньюару соскользнуть до локтей.       — Да, — воркует он, — и да.       — С первого вечера об этом мечтал. — Обняв его бёдра, Альбедо соскальзывает по подушкам вниз, и Кэйа со сладким вздохом сам разводит себе ягодицы.       Он обожает исполнять чужие мечты, особенно когда они касаются его самого.              — Ты слышала утром? — шепчет Хилли за виноградниками, и Дилюк, поднимаясь по ступеням, прислушивается больше по привычке, чем из любопытства. — Кровать так стучала об стену, я боялась, что она развалится, и сэр Кэйа себе что-нибудь повредит!       Дилюк замирает, не донеся ногу до следующей ступени.       — Я слышала, как мастер Дилюк собирался на работу и разговаривал с Аделиндой, — задумчиво говорит Моко. — Сэр Итэр ещё раньше спустился по лестнице, тихо, как кошечка.       — Как же ты его услышала?       — Я вставала попить воды и видела его золотую косу, — мечтательно вздыхает Моко. — И заплетена она была кое-как, значит, сэр Кэйа ещё спал.       — Тогда кто же остался? Неужели господин Венти?       — Нет, господин Венти проснулся в полдень, поболтал с сестрой Розарией, и они ушли вместе.       — Неужели сэр Кэйа… один? — ахает Хилли. — Какой же он… повезло мастеру Дилюку...       В её голосе столько неприкрытого восхищения, что Дилюк с трудом сдерживает желание прикрыть лицо рукой.       — Я сама не видела, но слышала, как сестра Розария и господин Венти обсуждали того невысокого господина, нового алхимика… — Моко понижает голос, но её всё ещё отлично слышно. — Альбедо, вот как его зовут, в городе уже все о нём говорят, магистр Джинн заказала для него новые приборы в лабораторию, потому что он протеже самой госпожи Алисы, и у него редкий Глаз Бога, гео, можешь себе представить! Бланш мне всё рассказала!       — И что же, — перебивает Хилли, — это он там с сэром Кэйей?       — Я думаю, мы можем… — Моко выглядывает из-за виноградников, и Дилюк поспешно ускоряет шаг. — Ох! Добрый вечер, мастер Дилюк!       — Добрый вечер, Моко, — вежливо кивает Дилюк и, отпустив сокола, входит в дом.       Стука кровати о стену не слышно, но это ещё ничего не значит. Не на шутку взволнованный болтовнёй горничных, Дилюк быстро поднимается на второй этаж и заглядывает в спальню.       Кэйа прилагает немало усилий, чтобы походить на воплощение греха, но во сне он выглядит как самое невинное существо в мире, и даже обмотавшийся вокруг ноги прозрачный пеньюар и засосы на плечах и груди не разрушают это впечатление. Устроив его голову у себя на животе, Альбедо читает одну из книг Дилюка.       — Привет, — тихо говорит он, — прости, что взял без разрешения, не хотел его будить.       Он бережно гладит Кэйю по голове, и если существует пропуск в сердце Дилюка, то он выглядит как-то так.              — Ты не скучал? — спрашивает Дилюк, когда Альбедо отходит, оставив Кэйю в его объятиях. Кэйа поднимает взгляд, и по ласковой насмешке в нём Дилюк понимает, что опять выдал своё волнение. — Что? — недовольно спрашивает он и прячет глаза.       — Я давно могу за себя постоять, мастер Дилюк, — нежно шепчет Кэйа, поглаживая его по щеке, и утыкается под подбородок. — Всегда мог. Но мне приятно, что ты за меня беспокоишься. А что скажешь ты?       Поглаживая его по спине, Дилюк вздыхает.       — Давай потом, — говорит он и целует Кэйю в ухо. — Мне нужно подумать.       — Подумать, — тянет Кэйа, — ну, хорошо.              Размышления не сильная сторона Дилюка, когда дело касается интимных переживаний.       — Тебе хорошо? — нежно шепчет Венти, обхватив его лицо ладонями и перемежая слова короткими поцелуями. — Что ты чувствуешь? Скажи, мастер Дилюк.       На самом деле Венти просто нравится его мучить; когда Кэйа держит за руки, а Итэр сидит на бёдрах, чувства обостряются. Они оба слишком сильные, чтобы Дилюк мог вырваться, даже если захочет, и только этой мысли достаточно, чтобы все чувства обострились.       Обычно он куда менее впечатлителен, но сейчас, стоит Альбедо коснуться губами поясницы, Дилюк вздрагивает всем телом и инстинктивно тянет руки — но Кэйа знает, что он не хочет освободиться.       — Тебе страшно? — шепчет Венти, сверкая глазами. Дилюк мотает головой, и это всё, на что он способен. — Тогда почему такой взгляд?       — Мне… — выдавливает Дилюк и отчаянно краснеет. — Я…       Он ненавидит говорить о себе.       — Что мне для тебя сделать? — спрашивает Альбедо, наклонившись к его затылку, и мягко опускает руки на плечи. Он ниже Дилюка, но каждое его прикосновение кажется непривычно весомым; может, дело в энергии гео, но такой малости оказывается достаточно, чтобы Дилюк почувствовал себя в безопасности.       — Скажи, — воркует Венти; он уверен, что однажды сможет научить Дилюка разговаривать в постели, но пока его успехи невелики. Это, впрочем, не повод сдаваться. — Всего пара слов, ну же, мастер Дилюк.       Одного жеста Дилюку было бы достаточно, чтобы объяснить, чего ему хочется. С той же силой, с какой Кэйа ненавидит оставаться один, Дилюк ненавидит просить, но желание слишком сильно, чтобы и дальше сопротивляться; опустив ресницы, Дилюк с трудом выдавливает:       — Обладай мной, — и слышит, как тяжело сглатывает Кэйа, разжимая хватку. Итэр выпускает в ту же секунду; сгорая от стыда, Дилюк утыкается Венти в колени.       Альбедо ложится рядом, притягивает его к себе, позволяет спрятать лицо у себя на плече, и в его объятиях на Дилюка неожиданно снисходит покой.       — Мне тоже сложно говорить о своих желаниях, — шепчет Альбедо, поглаживая Дилюка по волосам. — Думаю, я понимаю…       Его слова отзываются слишком глубоко; Дилюк обещает себе поблагодарить после и, наконец свободный в выражении желаний, притягивает его руку к своему заду. К счастью, остальные давно научились понимать его без слов, — достаточно одного вопросительного взгляда, и Итэр прижимается сзади, укладывает его головой себе на грудь, обнимает, и Дилюк накрывает его руки и сплетает с ним пальцы. Прильнув щекой к его щеке, Итэр с любопытством следит, как Альбедо устраивает зад Дилюка у себя на коленях.       — Хватит пальцев, — подсказывает Кэйа и, устроившись рядом с Итэром, сжимает волосы Дилюка в кулаке. — Не сдерживай себя, — шепчет он, и Дилюк охает, когда он впивается поцелуем в шею, — я подстрахую.       Не сводя глаз с лица Дилюка, Альбедо нежно обводит вход подушечками пальцев; золотистая смазка, стекающая с них, гуще, чем Дилюк привык, и ощущается тоже иначе. Каждое прикосновение кажется интенсивнее; стоит Альбедо проникнуть всего на фалангу глубже, Дилюк заходится стоном. После вынужденного изгнания и затяжного одиночества прошло немало времени, но каждая ласка для Дилюка — всё ещё испытание. Стоит немалого труда не закрываться от собственных чувств; слова Кэйи бьются в мыслях пойманными птицами, пока Дилюк повторяет себе, что у него есть право потерять контроль.       — Не бойся, пташка, — шёпот Кэйи дрожит у самого уха, — я здесь, я тебя держу.       Дилюк со стоном разводит колени, стискивает зубы, но стоны рвутся из него один за другим, а в стиснутых кулаках копится пламя. Обнимая его бёдра, Альбедо вталкивает пальцы глубже, сгибает, — и Дилюк вскрикивает от страха и наслаждения, глядя, как собственное семя выплёскивается на живот.       Мгновением позже ревущее пламя стирает лица и голоса, оставляя только горькое одиночество и жуткую мысль, что так и выглядит его свобода и по совместительству ночной кошмар и личный апокалипсис, — но спасительная прохлада серебристого инея развеивает его жар, обращает огонь в пар, и Дилюк со стоном облегчения позволяет себе расслабиться.       Влагу на лице можно списать на смешение стихий.              — Так не каждый раз, — тихо говорит Кэйа, нежно поглаживая Дилюка по щеке. — Только если мы слишком долго его мучаем.       — Главное, не подпускать близко Венти, — хмыкает Итэр.       — Мне нравится пламя, — хрипло говорит Венти. Он сидит в изножье кровати, облизывая губы, и в каждой черте его лица, заострившейся, нечеловеческой, проступает бесконечная жажда. — Разве есть что-то более прекрасное, чем высвобождение стихии? Чем торжество страсти над разумом?       — Эта спальня не раз горела, — добавляет Итэр, поглаживая Дилюка по груди. Дилюк вяло разлепляет ресницы, но сразу смыкает их снова. — Но Лиза сделала для дерева специальный жаропрочный состав.       Альбедо задумчиво оглядывает комнату.       — В таком случае можно использовать щит… — Он смотрит на покачивающиеся над кроватью кристаллы и весело улыбается. — И очень много охлаждающего масла от ожогов. Если вы хотите меня напугать, то нужно что-нибудь более опасное.       — Скажи это Дилюку, — хмыкает Кэйа. — Он до сих пор уверен, что может переубивать всех вокруг, но его пламя никого из нас даже не жжёт.       — Между прочим, эта редкая способность была воспета в балладе об одном из первых Рагнвиндров! — Завалившись на Дилюка сверху, Венти снова напускает на себя легкомысленный вид. — Его далёкий предок обрушил огненный шторм на захваченный город, но никто из жителей не пострадал, а враги все как один обратились в пепел!       — И за эту ценную информацию, — ухмыляется Кэйа, — тебе тоже придётся расплатиться.              Из соседней комнаты доносятся тихие голоса: Кэйа снова подтрунивает над Венти и получает в ответ колкие шуточки. Иногда в диалог вклинивается Итэр, и каждый раз за его словами следует общий смех.       Согретый мыслью о том, что все, кого он любит, вместе, Дилюк открывает глаза — и встречает спокойный взгляд Альбедо.       — Э… кхм, — не сразу находится Дилюк и неловко двигается в его объятиях; они оба обнажены, и в любом другом случае Дилюку хватило бы этого, чтобы под любым предлогом отодвинуться, но ему всё ещё удивительно комфортно, хотя знакомство сложно назвать долгим. — Я… наверное, должен поблагодарить...       — Ты сказал «обладай мной», — тихо говорит Альбедо; Дилюк сглатывает, чувствуя, как его член упирается в бедро, — но показал много больше, чем просто секс. Это я должен благодарить тебя. За доверие и за…       Дилюк недоверчиво приоткрывает рот навстречу его поцелую и с возбуждённым вздохом трётся членом о его живот.       — ...право увидеть нечто настолько невероятное, — шёпотом заканчивает Альбедо.       — Обладай мной, — хрипло повторяет Дилюк и втаскивает его на себя. Стиснув его ягодицы, Альбедо входит в него так упоительно глубоко, что Дилюк расцарапывает ему спину, но пламя уже покинуло его и восстановится нескоро, а царапины…       О, Дилюк уже понял, что Альбедо такое нравится.       

***

             Дни в «Доле ангелов» бывают удачные и не очень; бывают дни, когда всё наперекосяк, и дни без всяких проблем; бывают и такие дни, когда плохое и хорошее уравновешивает друг друга.       Сегодняшний вечер можно отнести к числу последних.       — Мы закрываемся, — напоминает Дилюк. Необычайно припозднившийся, Дайнслейф с расстроенным вздохом поднимается из-за своего столика и не спеша направляется к выходу. — Будем рады видеть вас завтра.       — Ваше вино пробуждает лучшие порывы, — приложив ладонь к груди, сообщает Дайнслейф. Дилюк уверен, что он подошёл бы и снова взял за руку, но развалившийся на табурете перед стойкой Кэйа всем видом демонстрирует сдержанную агрессию, а Венти, в обнимку с лирой сидящий на стойке и беззаботно болтающий ногами, занимает слишком много места. — Мои комплименты вашему семейному делу. Обязательно загляну к вам перед отъездом.       — Вы уезжаете? — доброжелательно интересуется Кэйа. — Так скоро?       Ложь льётся из его рта как песня, и Венти не делает лучше.       — Мы будем скучать по вашим с Хосе беседам на вечеринках! — напевает он, перебирая струны. — Немного людей по нынешним временам разбираются в поэзии!       Дилюку стоит немалых усилий не пихнуть обоих.       — Доброй дороги, — сдержанно говорит он, но на последнем звуке голос вздрагивает. Лира скрадывает довольный смешок Итэра, который трётся лицом о его бедро под стойкой. Или не скрадывает, но Дилюк предпочитает об этом не думать.       — Если увидите Альбедо, — Дайнслейф внушительно смотрит ему в глаза, игнорируя Кэйю, который принимает на табурете самые соблазнительные позы в попытках перетянуть внимание на себя, — пожалуйста, передайте ему, что я открыт для любых разговоров. Может быть…       Повисает многозначительная пауза.       — Может быть? — выдыхает Дилюк — Альбедо нежно сжимает зубами чувствительную кожу под ягодицей, и щёки начинают гореть. — Хотите оставить для него письмо?       — Боюсь, тема не для посланий. — Отвернувшись, Дайнслейф картинно взмахивает плащом и замирает ещё на миг, словно ожидая, что Дилюк его остановит, но, как по волшебству дверь распахивается, впуская в полумрак таверны яркий свет фонаря, и на пороге предстаёт Шестипалый Хосе.       — Дайн, дружище! — восклицает он, перекидывая за спину чехол для лиры. Перезвон бутылок оттуда выдаёт его с потрохами. — Какими ветрами? Хочешь послушать мою новую песню? Она встретила тёплый приём…       — Ты исполнишь её прямо сейчас? — спрашивает Дайнслейф и нерешительно делает шаг навстречу.       — Только для тебя, если скажешь волшебные слова. — Хосе закидывает руку ему на плечи. — «Спой мне, Хосе, пор фавор!» А?       — Спой мне, Хосе, — хриплым шёпотом просит Дайнслейф, и они одновременно тянутся друг к другу и сливаются в поцелуе.       У Кэйи вытягивается лицо.       — Пор фавор! — мелодично выдыхает Венти, покачиваясь на стойке, и отпивает одуванчикового вина из бутылки. — Спой мне, Хосе, пор фавор!       Рука Дайнслейфа ложится Хосе на поясницу, и Хосе двигает её ниже.       — Прямо перед моим вином, — закатывает глаз Кэйа.       — Мне казалось, я говорил предельно понятно, — тихо-тихо вздыхает Альбедо.       — Я уезжаю, — говорит Дайнслейф, оторвавшись от губ Хосе, — но мы ещё встретимся. Ты ведь дал мне три ответа и пятьсот моры.       — И я, — шепчет Итэр.       — И я, — отзывается Альбедо.       — То есть я должен благодарить, что слушаю его бесплатно, — шипит Дилюк.       — Не хочешь налить гостю за счёт заведения? — поддевает Кэйа, но Дилюк не находит в себе сил ответить. Он утыкается в сгиб локтя и закусывает рукав рубашки, чтобы не застонать в голос: Итэр обхватывает губами его член, и в тот же самый момент Альбедо оттягивает зубами кожу на внутренней стороне бедра.       — Мы закрыты! — вежливо напоминает Кэйа, но никакая наивная душа не поверила бы его блядски издевательской улыбке. Дилюк скребёт ногтями по стойке и жалобно всхлипывает — Альбедо кусает ещё. — Господа, не могли бы вы...       — Я буду ждать, Дайн, — шёпот Хосе разносится по всему залу, — ты ещё узнаешь, за что меня называют Шестипалым.       Не выдержав этого представления, Дилюк беззвучно сползает под стойку, прямо в объятия Альбедо, и Итэр жадно нанизывается ртом на его член. Откинувшись назад, Кэйа скашивает на них глаз и довольно ухмыляется.       — Человека, который тебе по-настоящему подходит, порой можно ждать тысячу лет, — нравоучительно замечает Венти, когда дверь захлопывается от внезапного сквозняка, — и оно всегда того стоит.       В одно ловкое движение стянув штаны, он перекидывает ноги на другую сторону стойки и спрыгивает на пол. Вслед за ним падает накидка Кэйи, а сам Кэйа с довольным смешком избавляется от портупей.       — Надеюсь, ты нас ждал, — говорит он.       — Только Дилюка, — с непроницаемым лицом отзывается Венти и ставит ногу Дилюку на грудь. Едва справляясь с дрожью в руках, Дилюк стягивает с него чулок. — Он лучше всех.       Поймав его за косы, Кэйа перевешивается через стойку и запечатлевает на его затылке угрожающе нежный поцелуй.       — Не могу не согласиться, — в его ласковом шёпоте сквозят нотки обиды, — Дилюка каждый ждал бы тысячу лет.       — Эй! — возмущается Венти и пытается вырваться, но Кэйа держит крепко. Дилюк затуманенным взглядом ласкает смуглое плечо, с которого всё ниже соскальзывает белая рубаха. — Эй… эй-о-оу… — Кэйа зажимает между пальцами маленькие соски, и где-то наверху от очередного сквозняка начинают хлопать ставни. — Да, ещё… — Венти выгибается, и Дилюк, вздрогнув от возбуждения, слишком глубоко толкается Итэру в рот. Закашлявшись, Итэр отшатывается, и Дилюк неловко заваливается назад. Альбедо издаёт звук, похожий на задушенный писк, и, попытавшись скорее с него скатиться, Дилюк не рассчитывает и чуть не сбивает Венти.       Судя по глухому звуку, Венти и Кэйа всё-таки сталкиваются головами.       — Прости, — выдыхает Дилюк, кое-как поднявшись на колени. Альбедо лежит на полу, раскинув руки, и смотрит в потолок так, будто на него снизошло озарение. — Ты в порядке?       — Мы его не убили? — тревожно спрашивает Венти, перевесившись через плечо Дилюка. Итэр, вытирая губы тыльной стороной ладони, тоже двигается ближе, и Кэйа, которому окончательно заслонили обзор, с недовольным фырканьем подныривает под стойкой, чтобы присоединиться к остальным. — У него нет травм, несовместимых с жизнью? Кто-нибудь из вас умеет оказывать первую помощь?       — Альбедо? — окликает Итэр. — Как ты себя чувствуешь? Ничего не болит?       — Я… — тихо говорит Альбедо и переводит взгляд на них. — Я так сильно вас люблю. Вы согласитесь со мной встречаться?       — Конечно! — радостно отзывается Венти. Дилюк смотрит на Кэйю, потом на Итэра, и Итэр в ответ растерянно пожимает плечами.       — Вообще-то, — осторожно говорит Кэйа, потирая ушибленный лоб, — я думал, что мы уже…       — ...с тобой встречаемся, — заканчивает Дилюк, и Итэр согласно кивает. — Разве нет?       — Я тоже так подумал, — пожимает плечами Альбедо, — но чувства не раз меня подводили. Хочу убедиться, что мои слова поняты правильно.       Кривовато улыбаясь, он расстёгивает рубашку, и Дилюк порывисто прижимается губами к его шее.       — Думаю, — шепчет он, — ты умеешь подбирать формулировки.       

***

             Первый день на службе проходит скучно: Джинн, такая же перестраховщица, как Дилюк, поручает Кэйе мелкие дела, которых за его отсутствие скопилось множество. И всё же, пусть это ещё не настоящая работа, Кэйа рад возвращению.       Каждый раз, пересекая холл, Кэйа снова чувствует, что за ним следят, — и, слегка оглушённый обилием впечатлений, не сразу понимает, в чём дело.       Дверь в лабораторию открыта.       Разобравшись с самыми срочными делами, Кэйа заглядывает туда — и довольно улыбается.       — Этот ужасный защитный костюм тебе к лицу.       Альбедо поднимает взгляд от пробирки, в которой что-то дымится, и внимательно осматривает Кэйю.       — Так привык видеть тебя почти без одежды… — медленно говорит он.       — Мне идёт? — Кэйа кокетливо взбивает мех на накидке. Отложив инструменты, Альбедо огибает рабочий стол и подходит ближе       — Так можно подумать, что мы ещё не знакомы, — задумчиво говорит он, подняв на лоб защитные очки. — Впервые видимся как коллеги.       Кэйа ведёт по его щеке кончиками пальцев, поддевает ремешок очков.       — Познакомимся? — усмехаясь, шепчет он. — О новом алхимике я наслышан…       Тяжело опустив руку на затылок, Альбедо притягивает Кэйю к себе и целует сразу глубоко.       — Я кое-что слышал о капитане кавалерии, — хмыкает он, и по его самодовольному лицу Кэйа понимает, что намерение завалить Альбедо на ближайший стол читается на его лице слишком ясно. — Но представлял его немного иначе. Старше и, может, не таким обольстительным…       — Разве я создан не для того, чтобы седлать? — играет бровью Кэйа.       Скулы Альбедо румянятся от возбуждения — и этот раунд остаётся за Кэйей.       Он уверен, месть будет сладкой.       

***

             — Дилюк, — тянет Кэйа и прикладывается к вину, — ты уверен, что разрешал этим типам бывать на наших вечеринках?       Дилюк устало смотрит на него из-под ресниц и снова роняет голову на спинку дивана.       — Мне насрать, — тихо говорит он. — Не мне же с ними трахаться.       — Эгоистичный, испорченный мастер Дилюк, — отчитывает Кэйа, довольно жмурясь: Дилюк держит его ноги на коленях и непрестанно поглаживает лодыжки. — Только о себе и думаешь!       Покосившись на него, Дилюк улыбается уголком губ и сильнее сжимает его колено. Кэйа охает и закусывает губу.       — Барбатос тебя покарает, — продолжает он гнуть своё и подпихивает Дилюку под ладонь вторую ногу. — Следует заботиться о ближних!       — Отец в мои годы был героем, — несётся из центра зала бормотание подвыпившего Гая, — а я так… сторожу задние ворота…       — Мой отец только и делает, что смеётся над моими желаниями, даже самыми пустяковыми, — горячо поддерживает Ульфр. — А лодка из одуванчиков для мисс Флоры каждый раз тонет!       — И знаете, что вам поможет? — звучно спрашивает Хопкинс, крепче обнимая обоих. — Моя новая священная смазка для любовных ласк!       Любопытные гости начинают стягиваться ближе, и Хопкинс, довольный вниманием, подкручивает ус.       — Невероятный эффект! Стоит использовать её по прямому, ха-ха, ну вы поняли, прямому назначению, и сразу забудете обо всех проблемах! Действует только во время использования, я должен сразу предупредить…       Сидящий на спинке дивана Венти следит за происходящим, возбуждённо приоткрыв рот. Люди во всём своём многообразии его завораживают — и только поэтому Дилюк ещё не вышвырнул всю компанию охладиться в пруд. Что касается Кэйи, ему слишком часто приходится иметь дело со всеми троими, чтобы сейчас было хоть капельку смешно.       На этот раз вечер спасает Итэр. Он входит в распахнутые для гостей двери, оглядывает зал, и на него немедля набрасываются Хилли и Моко, обе в коротких чёрных платьях и лисьих полумасках.       — Сэр Итэр! — Хилли принимается охлопывать его одежду от пыли. — Святые Архонты, вы, наверное, голодный после подвигов!       — Хотите вина, сэр Итэр? — Моко украдкой распускает ему косу и, поймав ревнивый взгляд Кэйи, всё-таки не удерживается и ещё раз поглаживает золотые волосы. — О нет, что это у вас, синяк? Наш герой, от кого вы нас спасали?       — Ерунда, — отмахивается Итэр, сияя улыбкой, — спасибо, я в порядке, позвольте мне поздороваться с мастером Дилюком.       — Мы проводим вас, сэр Итэр! — Горничные подхватывают его под руки. — Позвольте о вас хоть немного позаботиться!       — Сэр Итэр! — доносится со всех сторон. Оставленный без внимания, Хопкинс скисает и переходит на шёпот — по крайней мере, Гай и Ульфр продолжают впитывать его сомнительную мудрость. — Это же Путешественник!       Едва Итэр приближается, Кэйа отнимает его у горничных и усаживает рядом. Как по команде, гости деликатно возвращаются к прежним увеселениям.       — Устал? — спрашивает Дилюк.       — Немного. — Итэр втискивается между спинкой дивана и плечом Кэйи, приваливается к Дилюку и прижимается щекой к бедру Венти. — Рад, что у вас спокойно. Как вечеринка?       — Лучше бы здесь был Дайнслейф, — фыркает Кэйа и снова отпивает вина. Заскучавший Венти отбирает у него бутылку и опустошает залпом.       — Скукота, — соглашается он.       — Как насчёт внести немного оживления? — слышится сзади, и они все поворачиваются на голос. Довольный тем, что смог подобраться незамеченным, Альбедо усмехается. На нём снова изящная полумаска, под плащом поверх рубашки блестящая портупея, и Кэйа, ещё полчаса назад собиравшийся всю ночь лежать на диване, подбирается. — Я провёл анализ последних двух вечеринок и предположил, что гостям не хватает общих сближающих активностей. Поэтому я взял на себя смелость пригласить свою хорошую подругу.       — Что вы, мастер Альбедо, — слышится из-за его спины; вытянув шею, Кэйа ухитряется разглядеть только кончики пушистых ушей. — Я могу называть себя только вашей ученицей…       — Как бы то ни было, — Альбедо отступает в сторону, — это Сахароза, и она любезно предложила развлечь присутствующих.       — Не могу утверждать, что всем понравится… — Смущённо потупив глаза, Сахароза раскрывает объёмную сумку. — У меня есть только пара игр…       — И твоя богатейшая фантазия, — напоминает Альбедо.       — Добро пожаловать, — тепло улыбается Дилюк, — Хилли и Моко с удовольствием тебе помогут.       Стоит их упомянуть, горничные возникают словно из ниоткуда — конечно, они подслушивали.       — Госпожа Сахароза! — Они увлекают гостью к центру зала. — Пожалуйста, не стесняйте себя! Мы обожаем игры! Можете на нас рассчитывать!       Проводив их взглядом, Альбедо втискивается на свободное место на диване и откидывается на Кэйю.       — Я тоже чудовищно устал, — выдыхает он, прикрыв глаза. — В новой лаборатории тысяча проблем, не меньше.       — Я спал два часа, — зевает Дилюк. — Это довольно много для ночи перед вечеринкой, но…       — Митачурл сломал мне ребро, — бормочет Итэр, потирая бок. — Барбара его залечила, не волнуйтесь… — добавляет он, поймав свирепый взгляд Дилюка.       — Я выследил четыре отряда Фатуи, но убедить уйти мирно удалось только один, и Моракс пришиби этих толстяков с пушками… — Венти кривит губы. — Вино в глотку не лезет после таких боёв.       — Почти завидую, Джинн отпустила меня в рейд, и я двое суток мотался под дождём и не нашёл ни одного грабителя, — вздыхает Кэйа и переводит взгляд на Альбедо. — Иногда четыре бойфренда — это совсем не так весело, как кажется, да, господин алхимик?       — Мне нравится, — фыркает Альбедо и, стянув маску, взъерошивает волосы. Синяки под его глазами отливают фиолетовым. — Есть шанс, что вчетвером вы всё-таки убедите меня поспать.

***

      Выбраться из хватки Дилюка — задача не из лёгких, но Кэйа давно научился выскальзывать из постели, никого не разбудив. Он из полуночников, но бывают такие дни, когда он просыпается раньше всех и с полчаса торчит на балконе, стараясь отогнать ночные кошмары.       — Госпожа Сахароза, — с придыханием говорит Моко; кажется, она влюблена, — поверить не могу, она мне показалась такой скромницей, а сама…       — Викторина и эротические фанты, — мечтательно бормочет Хилли. — Давно не бывало так весело! Интересно, будет ли её ещё приглашать господин Альбедо…       — Я слышала, сам мастер Дилюк хорошо о ней отозвался!       — Я тоже слышала, я же стояла рядом!       Они заливаются смехом. Сложив руки на перилах, Кэйа слушает их и смотрит, как покачиваются на ветру виноградные листья, позолоченные всходящим солнцем.       — Ты не видела, господин Альбедо поднялся к мастеру Дилюку или снова пропал? — спрашивает Моко.       — Я думала, ты посмотришь, — обиженно отзывается Хилли.       Слышится перестук каблучков Аделинды — и сплетницы тут же исчезают в доме. Аделинда только головой качает и, устало вздохнув, поднимает взгляд.       — Кэйа, сделать чаю с лилией? — спрашивает она негромко.       — Спасибо, Аделинда, — слабо улыбается Кэйа и качает головой. — В следующий раз.       Винокурня просыпается: с неизменным кашлем бредёт через террасу дядюшка Таннер, что-то командует рабочим Эльзер, Коннор выкатывает к аэростату бочки… Прикрыв глаза, Кэйа слушает и повторяет себе, что он не один — и так увлекается этой мыслью, что не сразу замечает лёгкую руку на плече.       — Так и знал, что ты здесь. — Венти целует его в щёку и усаживается верхом на перила. Он в одной рубашке, да и то из уважения к чувствам Аделинды; Кэйа кладёт руку ему на бедро, под тонкий шёлк. — Снова плохие сны?       Кэйа кивает.       — Подую и всё пройдёт! — Венти смеётся, но в его глазах ни искорки веселья; Кэйа знает, ему тоже снятся кошмары, как знает и то, что подуть не поможет, но с удовольствием подставляет лицо тёплому ветру.       Вслед за Венти на балкон выскальзывает Итэр, привычно оглядывается в поисках опасности и только потом обнимает со спины. Его растрёпанная коса соскальзывает с плеча, и Кэйа привычно распускает её, прочёсывает пальцами, чтобы переплести.       — Это какая-то утренняя традиция? — спрашивает Альбедо. На нём оставленный Лизой шёлковый халатик — едва достающий Кэйе до середины бёдер, Альбедо он прикрывает колени, и эта мысль приятно отвлекает от кислого послевкусия кошмаров. — Или?..       Последним, держась за стену и заслоняясь рукой от солнца, из спальни выбирается Дилюк.       — Что?.. — еле слышно спрашивает он.       — Ничего не случилось, — успокаивает Кэйа. Дилюк оседает ему на колени и утыкается лбом в плечо. — Возвращайся в постель, мы сейчас придём.       — Мне пора на работу, — бормочет Дилюк и делает попытку встать, но Итэр перехватывает его раньше и крепко обнимает.       — Пожалуйста, — шепчет он, — если останешься, я тоже останусь.       Против такого предложения у Дилюка нет аргументов.       — Хорошо, — с напускной неохотой соглашается он, но Кэйа замечает скользнувшую по его губам довольную улыбку. — Только потому что ты просишь.       Изо всех сил стараясь сохранить лицо, он тут же клюёт носом, и Итэр поднимает его на руки.       — Идём, — нежно шепчет он, — раз всё равно остаёмся вместе, я тебя уложу.       Венти плетётся за ними, цепляясь за безвольно свисающую с плеча Итэра руку Дилюка и отчаянно зевая. Только Альбедо не двигается с места.       — Я догоню, — лжёт Кэйа, но Альбедо качает головой и протягивает ему руку.       — Мне повезло, что Дайнслейф забыл меня здесь, но на самом деле я не люблю, когда кого-нибудь забывают.       Никакой истории, скорее всего, не последует, но Кэйе не нужно больше, чтобы понять: когда-то — может, давно, — от Альбедо тоже отказались, и в той глубине, куда не дотягивается свет разума, ещё живо эхо старого страха. Страха снова остаться одному.       Можно придумать тысячу лживых отговорок, но у Кэйи нет настроения.       — Побудь со мной ещё немного, — просит он, сжав ладонь Альбедо. — А потом забери меня в постель и не выпускай из объятий, пока не проснусь.       — С удовольствием, — улыбается Альбедо и подносит его пальцы к губам. — Если хочешь, могу тебя отнести.       Хватка страха слабеет, и, думая о Дилюке, сладко посапывающем между Итэром и Венти, Кэйа смотрит Альбедо в глаза и не находит ни одной причины отказаться.       

22 июня—16 июля 2021