Мое второе я

      Незаметно наблюдать, ни во что не вмешиваясь, не получилось.       Почистив зубы, хозяйка решила принять душ, и я второй раз за полчаса почувствовал себя на электрическом стуле. Нет, я и раньше видел голых девочек, просто… не настолько близко. И не трогал их там. В висках застучала кровь, и я почувствовал, как пунцовеют щеки.       А хозяйка, похоже, заметила мое присутствие. Нахмурилась и присела в ванне. Потерла щеки. С чего это она? Черт побери, она же не должна так реагировать на собственное тело! Срочно надо отвлечься.       Зато я, кажется, понял, что за ручка над краном. Если ее повернуть вправо, вода станет теплее, влево — холоднее. Сложнее с бутылочками. Почти на всех есть русские надписи, но и на иностранных что-то написано. На одной совершенно точно по-русски — «гель для душа» и куча, кажется, английских слов да еще какие-то химические формулы. А у меня за год тройка. По немецкому.       Дважды черт! Почему-то только сейчас я понял, что не знаю, на каком языке моя хозяйка говорит. Да, я точно в РСФСР, и скорее всего в Москве, но кто знает, как поменялся язык. Почему надписи на разных? Может, из-за иммигрантов. Хотя нет, тогда бы на разных языках говорилось одно и то же, а тут по-русски «шампунь», а по-немецки — «черная голова».       Пока я раздумывал над этим, девочка домылась и завернулась в полотенце. Уже хорошо. Чуть было не вздохнул с облегчением, но перед глазами встал воображаемый ДанилСергеич и напомнил, что хозяин может подумать, что не может дышать, и испугаться.       Снова трель «стеклянного будильника», но теперь какая-то другая. Хозяйка возвращается в спальню. Та-а-ак! Продолговатый плоский экран размером с пенал. Шнуром подключен к самой обычной розетке. Во весь экран фотография немолодой женщины. Хозяйка отделяет шнур, как-то замысловато проводит пальцем по стеклу, подносит к уху…       — Да, мам, уже встала.       Телефон! На батарейках! И, наверное, утром ей звонили, чтобы разбудить. Интересно, а он может показывать что-то, кроме фотографии звонящего?       — Нет, не опоздаю! Я с тобой пререкаться дольше буду. Все, пока.       — …       — Да, да, я тоже тебя люблю. Пока.