***
Передо мной на земле лежит мужчина, и прямо в этот момент он мочится от страха, продолжая трепыхаться, будто после удара током. Я чувствую, как мои веки наливаются свинцом, и удерживать зрительный контакт с каждой секундой становится всё сложнее. — Итачи, ты нашел его? — Голос куратора заставляет невольно моргнуть и выпустить контроль. Слишком сильно щурясь, я наблюдал, как Миназуки присел рядом с нашей целью и только сейчас до нас добежали двое новеньких членов команды. Оба являлись первогодками, но они обращались ко мне с приставкой «семпай», только из-за того, что я учился во втором классе старшей школы. Парадокс и комичность в том, что по возрасту они опережали меня на четыре года, а мне было всего девять. — Да. — Мой ответ не требовался, ведь результат работы итак виден, но я всё равно решил заговорить. Мужчина занимался мелкими махинациями с установкой фильтров для воды, обкрадывал доверчивое население, но делал это так аккуратно, что пропажу хозяева обнаруживали далеко не сразу. Получив базовые навыки по внушению и устрашению я активно искал подопытных, поэтому даже на таких мелких и незначительных миссиях я нашел для себя выгоду. Копирование легло в копилку моих навыков и уже давно перестало казаться чем-то недосягаемым, а вот внушение иллюзий ещё предстояло отточить. Пока мой предел около сорока секунд, но я ещё ни разу не пробовал довести человека до гибели, используя только внушаемый страх. Такого задания мне пока не подворачивалось. — Как и ожидалось, Итачи-семпай! — Звонкий голос Химуки был слишком добрый, возможно потому, что она ещё ни разу никого не убила. Второй новичок принадлежал клану Абураме, его звали Йоджи, и у меня было совсем мало информации касаемо этой личности. Он молчаливый и старательный, но всё равно я чувствовал себя не в своей тарелке, словно старшеклассник, застрявший в детском саду. — Вы свободны, ребятки, дальше я сам. — Миназуки отпустил нас, а я в очередной раз убедился, что топчусь на месте. — Да уж, ты заставляешь меня попотеть. — Если бы не тренировки с Шисуи, я бы наверно взорвался. Сейчас мой лучший друг потряс головой, и я увидел разлетевшиеся в стороны капельки пота, отчего почувствовал гордость за себя. Сегодняшнее задание не помешало нашей встрече, и я опоздал всего на час, но мы уже давно перестали обращать внимание на такие мелочи. После того как я перешел к практике гипноза, мне стало казаться, что я вижу мир иначе. Сейчас кожа у Шисуи словно светится летним теплом, и любая эмоция, мимика, подчеркивается троекратно. Он улыбается, и я улыбаюсь в ответ, он едва сводит брови, а мне тут же хочется спросить, что не так? Я стал реагировать острее, более концентрировано и иногда это вводило меня в ступор. — У тебя шесть, у меня девять, совсем скоро догонишь меня! — Он рад моим успехам, я вижу это, и на душе становится тепло. — Сомневаюсь. Ты ведь тоже не стоишь на месте, к тому же мы устраиваем спарринги без гипноза, и даже боюсь представить, что будет, если мы попробуем с ним. — Он сильнее меня физически, но по количеству изученных и отточенных приемов мы примерно равны, что иногда играет мне на руку. «Сражаться с сильным противником необходимо, иначе не будет роста», — так всегда говорит отец, и я ему охотно верю. — Научись принимать похвалу. — Он снова улыбнулся и потянулся всем телом. — Тебя уже порекомендовали к выпуску? — Даже говорить об этом не хочется. — Бутылка с водой хрустнула в руках Шисуи, и он жадно глотнул, отчего мне захотелось пить ещё сильнее. — У тебя же куратор Миназуки Юки, так? — Он протянул бутылку мне, и я просто моргнул глазами, выражая согласие, потому что уже успел обхватить горлышко губами. — Может он специально не рекомендует тебя к выпуску, потому что просто видит, что ты перспективней, чем он? — Даже если это так, что я могу сделать? — Утолив жажду, я вернул бутылку и отвернулся, здраво рассудив, что уж кто-кто, а Шисуи итак видит меня насквозь, поэтому не хватало ещё демонстрировать ему своё раздражение. — Я имею в виду, что тебе через неделю исполнится десять и… — Давай не будем. — Я слишком резко выпалил эту фразу и практически сразу об этом пожалел. — Хорошо, тогда расскажешь что у вас с Изуми? — Настолько резкая смена темы заставила мне широко распахнуть глаза и развернуться назад. — Ты о чем? — Я почувствовал, как жар стал приливать к щекам, будто мне стало стыдно. — Да уже по всему кварталу ползут разные слухи. — Его заговорщический тон нисколько мне не помогал. — Какие слухи? — Я удивленно хлопал глазами, а Шисуи подхватил свою сумку и медленно двинулся в сторону наших домов. — А ты чего краснеешь то? — Его улыбка стала такой хитрой, будто он задумал какую-то шалость, а подмигивание заставило меня уставиться на землю под ногами. — Это между прочим очень даже нормально. — Иногда мы пересекаемся после занятий и часто сидим в парке, разговаривая о каких-то событиях, перед тем как вернуться домой, но ведь это ничего не значит. Не значит же? У меня не так много друзей, я готов это признать, но Изуми одна из них. Какая разница, что она девочка? Она конечно хорошая, но у меня к ней практически такие же чувства, как и к Шисуи, практически… Даже если чувства и иные, это не обязательно что-то вроде любви. Это же не та самая любовь? Нет, я бы понял. Наверно. — Ты выдумываешь. — Пытаясь отогнать от себя клубок непонятных мыслей и подстроиться под шаг Шисуи, я задал встречный вопрос. — Лучше скажи как твой отец? — Очень топорно переводишь тему, маленький гений. — Фраза была обычной, но я всё равно услышал колючие интонации. — Но если на чистоту, он ослаб и перестал меня узнавать. — Мне жаль. — Его отец уже давно болеет, во всяком случае, когда мы познакомились, он уже не работал и Шисуи выполнял основную часть его забот по дому. Не представляю как он может совмещать всё сразу и главное, могу ли я ему помочь? — Тебе не должно быть жаль, все когда-нибудь умирают. Я готов к этому. — До развилки мы дошли молча, и печально решительные слова Шисуи продолжали звучать у меня в головеГлава 8. Культурное наследие
8 января 2022 г. в 22:51
Вопреки моим ожиданиям после того, как я сообщил отцу, что готов переходить к гипнозу, он не стал обучать меня сразу. Сейчас это стало больше похоже на наказание, так как он отменил занятия легкой атлетикой, репетиторов по языкам и секцию по каратэ. Я молчал, но внутреннее ошеломление заставляло думать, что он меня возненавидел.
— Первое, чем ты должен овладеть, это копирование. — Мы сидели в просторном зале, и отец взял кисть для каллиграфии, окунув её в черную краску, он легко изобразил иероглиф «честь». — Твой черед.
Выдохнув и пытаясь отогнать лишние мысли на тему того, почему именно такой иероглиф, я принял кисть, медленно окуная её в миску с краской. Скопировать чужой почерк или стиль не сложно, если потренироваться, но с первого раза, без практики? По белой бумаге расплылась черная клякса, и я вздрогнул, наблюдая, как она медленно расползалась прямо по центру.
— Нет. — От голоса отца я стиснул плотнее зубы и не поднял взгляд, а он заменил лист на новый. — Вспомни, как я вел линию, заставь свою руку рисовать такие же движения. Внимательность к мелочам, мимике, всё это основы гипноза. Ты считываешь каждое движение, ты копируешь его и тогда, ты сможешь предугадывать. Когда ты сможешь видеть больше, чем другие, тогда ты сможешь внушать, стирать, вынимать нужное и заставлять делать то, что необходимо. Тренируйся усердно.
Не так я себе представлял занятия гипнозом. Для чего такие сложности? Зачем столько ждать, если с такими заданиями я мог работать уже пару лет назад! Ни в одной книге не писали о копировании! Два часа я провел в одиночестве, раз за разом портя листы, и когда мне казалось что я вот-вот сделаю идеальную копию, будто нарочно кисть оставляла волосками ненужные полосы. Я сокрушенно покачал головой и освободил руки, заваливаясь назад.
Потолочные балки одинокими щупальцами простирались по всему залу, но как я не всматривался, мне не удалось увидеть пыли или грязи. Отец использовал эту комнату для своих тренировок, и теперь мне выдали расписание, по которому здесь мог заниматься я. Заниматься… Да такое можно и в своей комнате делать! Лучше бы оставили каратэ. Перекатившись на живот, я с тоской посмотрел на закрытые створки двери, после чего вернулся к бесполезным попыткам скопировать «честь», ведь оставался ещё целый час.
Следующий за выходными учебный день начался с непривычного сценария: мы отдавали дань памяти Тенме. Пока директор и классный руководитель говорили слова поддержки близким и высокопарные напутствия всем ученикам, я думал. Всем объявили, что причиной смерти оказался несчастный случай, но я знал правду, и Шинко знала, но она сегодня не пришла. Нормально ли что я здесь? Может мне тоже стоило остаться дома?
— Я слышала, что у спец класса практически каждый год умирает кто-то из учеников. — Кажется, эти две девчонки учатся на год старше, во всяком случае, по цвету их галстука-бабочки я подумал именно так. После сбора в актовом зале нас распустили по своим кабинетам, поэтому я услышал этот разговор из-за наполненности коридоров, а не из-за того что подслушивал.
— Да! И каждый раз это несчастный случай. Кого из них там готовят? Самоубийц что ли? — Они захихикали, а мне впервые захотелось ударить того, кто не мог дать мне сдачи. Они ничего не понимают! Для них это шутки! Но Тенмы больше нет! — Аккуратней! — Я пихнул плечом одну из них, прибавив шаг, лишь бы оказаться как можно скорее в нашем классе.
Для моих одноклассников будто ничего не произошло, вот главный заводила, с зачесанными назад волосами сидит на своей парте и играет складным ножом, а там девчонка у окна слушает свою подругу, но на самом деле смотрит на что-то за окном. На школьном дворе, если подойти в определенном месте к изгороди, можно увидеть в просвете улицу, уходящую ровной линий вниз, словно головокружительные горки в парке развлечений, что когда-то мне встретились на одном из каналов по телевизору. Я никому об этом не говорил, а Тенма уже никогда и не узнает о таких мелочах.
— Сегодня мы сделаем ещё один шаг вперед по временной линии и поговорим о наших современниках. — Учителем культуроведения была женщина очень требовательная, но влюбленная в своей предмет. Каждый раз нам приходилось готовить краткие сообщения о выдающихся деятелях периода, который мы проходили. Для общего развития это было полезно, но практического применения данным знаниям я пока не видел, несмотря на то, что нас уже несколько раз водили в местный музей искусств. — Айко, начни ты.
Я совсем не слушаю, помня наизусть подготовленный доклад о современном художнике — Хидеаки Кавашима. Его творчество меня не тронуло, но он один из немногих современных живых художников, признанных миром, который пишет именно картины. Все мои одноклассники старше, но они то и дело подсматривают в шпаргалки, словно боясь забыть то, что сами же и написали. Нас вызывают по списку, и осталось всего два человека до меня, но сейчас это не имело никакого значения.
— Молодец, Самбэ. Теперь послушаем Хироси. — Хироси очень скромная и говорит всегда тихо, и сейчас она нервно одергивала рукав пиджака, поднявшись со своего места.
— Я выбрала австралийского скульптора, о котором совсем недавно опубликовали статью, в журнале, который выпускают Юнеско. — В Японии такого журнала точно нет, скорее всего она взяла материал в библиотеке и перевела его с английского языка, и пока она единственная кто выбрала не нашего соотечественника. — Его работы признаны национальным достоянием не смотря на свой очень юный возраст, и сам император Японии побывал на его выставке. — Дверь в кабинет раскрылась без стука. — Его зовут Де…
— Я заберу ненадолго Итачи. — Миназуки поставил в известность учителя, и когда она кивнула, я поднялся со своего места, чувствуя себя рыбой в большом аквариуме. Пара десятков глаз неотрывно следили за моими движениями, словно я сделал нечто ужасное. — Сегодня утром родители Шинко забрали документы из школы, и до следующего года твоя команда считается расформированной, поэтому заданий пока не будет. — Едва я закрыл за собой дверь, как ошеломляющий массив информации просто смыл все мысли.
Видимо похлопывание моего плеча должно выглядеть как жест поддержки, но я почувствовал себя гвоздем, что вогнали несколькими ударами в крышку гроба. Куратор удалился так же быстро, как и появился, а я простоял в коридоре до самого звонка. Дыхательная гимнастика привела мысли в устойчивое состояние, но я всё равно не понимал, почему мне так не везет?
— Просто не сложилось, так бывает, не бери в голову. — Шисуи сидел на полу, прислонившись спиной к моей кровати, листая книгу по каллиграфии, которую я штудировал в попытке скопировать иероглиф отца.
— Не сложилось, вот именно! Я какой-то неудачник, раз не могу просчитывать вперед на несколько шагов.
Я закончил учебный день на автомате и если бы не возвращение Шисуи с очередного задания, то вечер выдался бы просто ужасным. Мои нервные похождения из угла в угол он никак не комментировал, лишь изредка что-то уточняя и хмыкая.
— Зачем тебе это? — Он захлопнул книгу и продемонстрировал мне её, будто я не знал что это такое. — Я тебя слушал. — Едва я захотел его обвинить в игнорировании моего монолога, как он опередил вопрос, ответив. — Так зачем?
— Отец сказал скопировать…
— А вот приятным ты значит со мной не собирался делиться. — Книга бесцеремонно была отброшена, и мне почему-то стало немного стыдно, ведь верно, я вылил негатив на него, но совсем забыл рассказать о занятиях гипнозом. Гипнозом, как же.
— Приятного тут нет, у меня не выходит. Совсем. И мне кажется ошибка в чем-то другом.
— Давай посмотрим. — Он выпрямил спину, не опираясь на кровать, и похлопал по полу перед собой. Проиграв войну гляделок, я лишь вздохнул и сел перед ним. — Тебе, конечно, сейчас будет сложно, но постарайся не думать и просто повторяй за мной, главное не отводи взгляд. — Я сглотнул и инстинктивно задержал дыхание, будто собираясь нырнуть.
Вытянуть ладонь, словно касаясь зеркала, видеть чужие глаза, будто смотришь на себя и не дышать. Он намеренно моргал медленно, отчего веки стали тяжелеть. Гипноз? Едва я подумал об этом, как тут же сбился с заданного ритма, рвано вдохнув и заморгав чаще. Шисуи двинул раскрытой ладонью, протирая невидимое стекло между нами и я, запоздав на долю секунды, сделал так же. В чем смысл? Наклон вперед и я кожей ощутил его медленное дыхание.
Он не двигался, заставляя меня застыть в точно такой же позе. Я поймал себя на том, что очень хочу опустить взгляд ниже к его носу и губам, будто удостовериться в дистанции и отсутствию эмоций, ведь теперь я не видел ничего кроме темной радужки. Ничего не происходило и мне начало казаться, что мы так сидим уже больше десяти минут. Стало душно и захотелось пить, я медленно начинал закипать, точнее моя температура поднималась. Голова погружается в ватный кокон и у меня появляется странное, практически непреодолимое желание податься вперед, вместе с тем, я вижу, как расширяются его зрачки, и уже совсем не уверен, что это не ответ на мои мысли.
Я резко отвожу голову влево, лишь замечая, что Шисуи сделал это движение вместе со мной синхронно. Спустя секунду я коснулся подбородком своего плеча, и он сделал тоже самое. Он сделал или я?
— Всё у тебя выходит. — Его голос звучал гораздо ниже и, кажется, он сам удивился, поэтому прочистил горло и заговорил снова. — Ты просто слишком много думаешь, но как видишь, в конце, ты скопировал мои движения, даже не зная, что я собираюсь сделать.
— Разве? — Восторг хрупкой сетью распространился по легким.
— Просто привыкни к этому чувству. — Меня буквально распирало от новых вопросов, но почему-то я не рискнул обрушить их на голову Шисуи, сейчас казалось, что он стал гораздо ближе ко мне, словно показал себя настоящего.
— Спасибо. — Мой голос вышел ужасно тихим.
— Всё для тебя, мой юный гений. — Он деловито склонил голову, отчего я закатил глаза на эту показуху и мы вместе рассмеялись, делая этот вечер приятным воспоминанием.