Мы всегда будем вместе

      Пауль не находил себе места. Он практически не спал, отказывался от еды. И ничего не хотел делать. Целыми днями напролет он сидел в своей квартире. Его состояние переходило из крайности в крайность. Истерика, депрессия, гнев. Музыкант то переворачивал столы, бил посуду и ломал всё, до чего мог дотянуться в приступе бессильной агрессии, то плакал навзрыд, зарывшись лицом в подушку, то сидел, забившись в угол и уставившись в никуда. За эти всего лишь две недели он сильно похудел. Его лицо осунулось. Под красными от слез и недостатка сна глазами образовались темные мешки, которые резко выделялись на бледном лице. А в самих глазах можно было увидеть лишь беспредельную боль.       Ландерс не прекращал думать о Рихарде. Ему всюду чудилось его лицо. То веселая улыбка и теплый взгляд, то холодная бледность кожи и безнадежно тусклые глаза, уставившиеся прямо в душу. Они преследовали его во снах, если гитарист все же проваливался в забытье.       Оливер старался все время быть с другом. Басист едва ли легче переживал смерть Круспе. Ландерс оставался последним близким человеком в жизни Риделя. Был его теперь единственной опорой. Пусть и в таком состоянии, пусть и ненадежной. Но Пауль придавал Оливеру сил, чтобы справиться со всем этим. И музыкант пытался отплатить ему тем же, но увеличив во много раз. Каждый раз, когда он приходил к Ландерсу, он стремился успокоить его, хоть как-то утешить, прилагая все мыслимые и немыслимые усилия, чтобы уменьшить его боль хоть на самую малую толику. Чтобы не потерять его. Даже несмотря на то, что сам с огромным трудом сдерживал свою. Но не давал себе упасть ради Пауля.       Ландерс в истерике бил кулаками в грудь Оливеру. Тот лишь прижимал его к себе, крепко обнимая, и не пытался прекратить это. Пусть покричит, выплеснет гнев. Так будет немного лучше. По крайней мере, в большинстве случаев это помогало.       - Как?! Как ты можешь быть таким? – кричал гитарист. – Таким спокойным, когда все они умерли? Когда Рихард умер?! Их нет! Нет! Нет!!!       - Я знаю, Пауль… Знаю… - чуть слышно проговорил Ридель, сглатывая комок.       - Зачем? Зачем это все? Почему это произошло? Что я сделал не так?!.       - Ты ни в чем не виноват. Ты не виноват, слышишь?       - Нет! – Ландерс замотал головой. – Я тебе не верю!       - Не верь. Но это правда, - Оливер еще сильнее прижал гитариста к груди, как тот не вырывался. – Все будет хорошо…       - Не будет, Оли! Пойми, больше не будет! – Пауль отчаянно посмотрел на друга. Затем уперся лбом в его грудь, оставив все попытки освободиться их сильных объятий. – Я так не могу… Не могу больше! Я не вынесу. Убей меня!       - Что?!       - Прошу, убей меня! Я не смогу дальше жить с этой болью! Пожалуйста… - дрожащий голос слабел с каждым словом. – Прошу…       - Тщщщ… Успокойся… - Ридель ослабил объятья, поняв, что друг больше не сопротивляется. – Мне тоже очень… больно, - слова застревали в горле. – Но разве Рихард хотел бы этого? Разве он мог думать о том, что тебе будет больно? Он никогда бы не допустил, чтобы ты погиб. Никогда.       - Рихарда больше нет. Я в этом виноват… Я не могу без него…       - А я не смогу без тебя, - Оливер поднял голову Ландерса за подбородок и внимательно посмотрел в его заплаканные карие глаза. – Если не можешь сделать это ради себя… ради Рихарда, сделай ради меня. Да, я многого прошу. Слишком многого. Но без тебя я не справлюсь.       - Я не в силах помочь… - Пауль жалобно смотрел в глаза друга. - Я не прошу помогать. Просто живи. Пожалуйста… - в глазах защипало. – Просто живи… Ладно?       Ландерс слабо закивал. По его щекам покатились крупные соленые капли, и он снова уткнулся в грудь Оливера. Басист нежно обнял его, на мгновение прикоснувшись губами к его волосам.       «и все же я не могу… Прости меня…» - Пауль с трудом подобрал даже эти несколько слов. Дрожащими пальцами отправил сообщение, затем завел мотор и выехал на дорогу. На душе бушевал шторм, и одновременно был полный штиль. И это немного пугало… Только не Пауля. Отчасти ему было все равно. В глубине он сильно сомневался в своих действиях. Но безнадежность заглушала все мысли.       Пауль не успел выйти из машины. Раздался звонок. Несколько мгновений гитарист смотрел на экран телефона, на котором высвечивалось: «Оли», не решаясь взять его в руки. Зачем он звонит? Тем более сейчас? Звонок заглох, но через секунду телефон снова загудел. Ландерс все-таки снял трубку.       - Алло, Пауль? – голос Риделя был встревоженным. – Пауль, ты меня слышишь?       - Да… - тихо ответил гитарист. Из динамика послышался вздох.       - Где ты? – Ландерс молчал. Но басист не унимался: - Где ты?       - Мост на Прэнцлауэр, - нерешительно произнес музыкант.       - Жди там! – воскликнул Оливер. – Не двигайся. Слышишь, Пауль? – он был взволнован. – Я приеду. Жди!       Рассвет только занимался. Небо медленно светлело. Из темного становилось синим, потом переходило в светло-розовый. Пауль несколько минут простоял на мосту, опираясь локтями на перила и глядя вниз. Под мостом проходили железнодорожные пути. Поездов пока не было, но где-то вдалеке послышался гудок. На самом мосту машин тоже практически не было. Проезжали, но очень редко. В такое раннее прохладное утро мало кому хотелось вылезать из теплого одеяла.       Новый день словно давал новую надежду. Но Ландерс уже устал в это верить. С каждым вечером эта надежда рассыпалась в пух и прах. И у Пауля уже не было сил, чтобы терпеть это. Он хотел верить в лучшее, хотел думать, что в скором времени все будет хорошо, что рано или поздно все наладится. Но не мог…       Ландерс медленно перелез через ограждение и нерешительно замер, остановившись на небольшом участке, что выступал над путями. Руки не хотели отпускать перила. Дыхание сбивалось, сердце колотилось. Его удары волнами расходились по всему телу. Правильно ли это? То, что он собирается сделать? А Оливер? Что будет с ним?       Мелькнул свет фар, скрипнул ручной тормоз, хлопнула дверь. Кто-то остановился неподалеку. Ландерс не хотел обращать на это внимания. Он все ближе был к своему окончательному решению. Уже ставил точку. Гитарист набрал в легкие воздух, медленно выдохнул. Поезд быстро подходил.       - Пауль! – к нему от машины бежал Оливер.       Музыкант обернулся на крик. Оступился, руки соскользнули с ограждения. Сердце замерло, дыхание перехватило на вдохе. Он с высоты упал прямо на несущийся товарняк. Его отбросило в сторону. Пару раз перевернувшись, он застыл в нескольких метрах от рельсов на боку.       Оливер в ужасе бросился вниз, продираясь сквозь кусты. Пусть это окажется сном! Просыпайся, дурак! Попутно басист быстро набрал скорую, не спуская глаз с друга. Ридель упал на колени рядом с гитаристом, уронив телефон на щебенку. Со страхом дотронулся до Ландерса.       - Пауль… - с замиранием в голосе позвал Оливер.       Тот слабо закашлялся. Живой! Ридель как можно осторожнее повернул его на спину, приподняв голову. Может быть, не стоило этого делать..? Пауль чуть застонал. С трудом разомкнул ресницы, посмотрел на Оливера. С хрипом вдохнул, будто собираясь что-то сказать.       - Тщщщ… - остановил его басист. – Молчи. Все хорошо, ты только держись, - на глазах выступили слезы.       Оливер видел во взгляде Ландерса почти все, что с ним сейчас происходило. Или просто догадывался… Но представление было ясным, как будто сам он в эти минуты чувствовал почти то же самое. Паулю было больно. Очень. Но он не мог сказать. Из-за этого. Еще было сожаление и печаль. И в то же время некое умиротворение.       - П-прости… - едва различимо выговорил Пауль.       - Тщ, тихо…       - Я не хотел… Может быть, это неправильно…       Губы его едва шевелились. Он сглотнул. Не отрывал взгляда от Оливера. Ему было страшно. Страшно умирать. Страшно навсегда потерять друга из виду. Пауль цеплялся глазами за Риделя, словно утопающий за соломинку. Будто басист был его последней надеждой, которую он боялся разрушать.       - П-прости меня… - голос Ландерса слабел с каждой минутой, становился все тише и тише. Угасал.       - Нет-нет! Ты ни в чем не виноват! – поспешил успокоить друга музыкант. – Это я… Ты прости меня. Прости, что меня не было рядом. Что не смог помочь тебе.       Ландерс слабо улыбнулся, превозмогая боль. Истинно по-своему, ласково, добродушно и даже чуточку весело. Почти как раньше. Оливер чуть засмеялся сквозь слезы, что текли по щекам. Он понимал, что Пауль умирает. Но не мог это принять.       - Не вини себя… - прошептал Ландерс. – И…иначе к-как я за…кончишь… - от уголка губ потекла алая струйка крови.       - Хорошо, - улыбнулся Ридель.       Наверное, он соврал. Однако сейчас это было совершенно не важно.       Оливер тихонько наклонился к другу и прикоснулся губами ко лбу. Затем снова с нежностью заглянул в его глаза. Но… они уже не двигались. Огонек жизни медленно покидал их. Слезы с новой силой потекли по щекам.       - Нет!.. Пауль… Держись! Держись, слышишь, - шептал музыкант. – Прошу тебя! Скорая скоро приедет. Все будет хорошо. Ты только не умирай!..       Горячие капли текли ручьем, капали вниз. Оливер обхватил руками голову Ландерса, случайно размазав кровь по его коже. Согнулся над ним, прислонился лбом к его лбу. Выла, приближаясь, сирена. Ридель сидел все в той же позе и плакал в голос.       Пропасть и пустота уже заполнили все. Они уже никогда не отпустят, потому что нечему прийти на их место… Никогда.