— Я ухожу… И оборвалась перетянутая струна. Сердце испуганно сжалось до маленького, трепещущего в последнем вдохе птенца — и вдруг забилось ровно, спокойно, словно надежный, отлаженный механизм. Как ещё оно может стучать тогда, когда должно бы разорваться? Светлана Нергина
…ей было слишком больно, чтобы плакать. Странно, иногда сердце продолжает биться даже когда разбито. Фэнни Флэгг
***
Маринетт в который раз перепроверила, все ли вещи положила в чемодан: несколько пар сменной одежды и белья, что-то тёплое, что-то летнее, какие-то прочие нужные мелочи; гигиенические принадлежности, документы, перетянутые резинкой доллары и евро — всё, что накануне она обналичила с карты. Толстый новенький скетчбук, подаренный Альей на двадцатипятилетие, и письменные принадлежности. Телефон, ноутбук и прочую технику приходилось оставить в целях безопасности, а вот старенький, но ещё рабочий полароид, который она обнаружила у отца в кабинете, Маринетт с собой захватила. Всё равно он не скоро ему понадобится, а вот ей будет в самый раз. Тяжело вздохнув, Маринетт поправила коробочку с картриджами для полароида. Увидит ли она однажды маму и папу или так и останутся они порознь до конца жизни? Родители недавно звонили по видео-чату, что приземлились в Шанхае и благополучно добрались до дома дяди Вана. Это обнадёживало. Значит, с ними всё хорошо. Они обещали ей, что останутся там на несколько месяцев, пока она не разберётся с тем, что происходит сейчас в её нелегкой жизни. Но Маринетт сама не знала, когда и как сделает это. Она прикрыла глаза. Через несколько часов Маринетт покинет с детства знакомые края и отправится навстречу новым приключениям. Однако если бы у неё был выбор, она ни за что и никогда не пошла на такой шаг. Это случилось несколько дней назад. После патруля Маринетт решила прогуляться недалеко от дома, подышать свежим воздухом. Да и подумать ей было о чём, поэтому она свернула с обычного пути и углубилась в парк. Это решение было принято как нельзя вовремя: неподалёку от статуи Ледибаг и Кота Нуара Маринетт обнаружила раненого мастера Су-Хана. Она испуганно вскрикнула, увидев знакомые одеяния тибетского монаха, и мгновенно оказалась рядом с ним. Зажимая рваную рану на его животе и борясь со слезами, Маринетт пыталась уговорить хранителя отвести его в больницу, однако сама понимала, что было уже поздно. Тикки только подтвердила эти догадки. — Маринетт, они знают, кто вы, — кашляя, пробормотал Су-Хан. — Я имею в виду — ваши с Котом Нуаром личности. Они хотят забрать ваши камни. В-возьми мой посох, он укажет вам дорогу к Храму. П-предатели среди Ордена… Их нужно уничтожить… пока не… иначе… Его голос оборвался. Глаза закатились, а прерывистое дыхание затихло в груди хранителя вместе с так и незаконченной фразой. Сердце Маринетт сжалось. Она испуганно смотрела на умершего хранителя, не зная, что ей делать дальше. И только Тикки, которая вдруг возникла перед расфокусированным взором, помогла Маринетт прийти в себя. Она механически следовала советам квами: забрать сумку и посох, трансформироваться, с помощью Талисмана Удачи уничтожить тело Су-Хана... Только после того, как Маринетт добралась до дома, на неё обрушилось всё понимание ситуации. «Они знают, они знают, они знают», — набатом било в голове, когда она металась по комнате взад-вперёд. Впервые в жизни Маринетт ощущала такую растерянность. Даже когда Бражник внезапно оказался её кумиром — Габриэлем Агрестом, она не чувствовала подобной опустошённости. Словно земля ушла из-под ног. Далеко и надолго. — Мне нужно поговорить с Котом, — всхлипнула Маринетт, прижав ладони к лицу. — Я не знаю, что делать. — Он всё ещё в трансформации, — оповестила её Тикки. — Давай поторопимся. Ледибаг повезло: Кот нашёлся довольно быстро. Не то что бы это было удивительным, когда карта показала его около Эйфелевой башни, однако странным оказалось то, что он после патруля не отправился домой. Впрочем, рассуждать было некогда. Он если и был ошарашен её внезапным появлением, то виду не подал. Внимательно выслушал запинающуюся речь, прерываемую судорожными всхлипами: Маринетт потеряла своего уже второго друга, и ей было невыносимо тяжело. А ещё — мысль о том, что их личности знает враг, неимоверно пугала. И вовсе не потому, что Ледибаг считала свою гражданскую личность серой и не примечательной. Отнюдь. Она просто боялась, что неприятель мог причинить вред её близким. После сбивчивого рассказа о случившемся, Кот ласково обнял её за плечи и привлёк к себе. — Мы обязательно разберёмся с этим, Багинетт, — промурлыкал он ей в макушку. — Говоришь, нет ингредиентов для использования зелья космических сил? Не волнуйся. Предлагаю сделать вот, что: отправь родителей куда-нибудь в безопасное место, а я придумаю, как бы нам незаметно слинять из города. Вот только ты уверена в словах хранителя? — За эти годы, что он обучал меня, я не могу не верить ему. Леди утёрла слёзы, но так и не отстранилась. После победы над Бражником, спустя три долгих невыносимых месяца, это были их первые объятья. Признаться честно: она скучала. Но сейчас было не до романтики. Она выпуталась из его рук, хотя ей бы и хотелось задержаться подольше. — Если ты доверяешь ему, значит, и я тоже. Тогда исходим из того, что имеем, — серьёзно заявил Кот. — За три дня я успею уладить все свои дела, и всё устрою. Если нам нужно добраться до Тибета, мы это сделаем. — Нам нельзя светиться. — Не беспокойся, — он впервые за последний час подмигнул ей. — У меня, кажется, есть план. Проверь через пару часов сообщения на йо-йо. После этого они разошлись. Маринетт была настолько обескуражена всем произошедшим, что только инструкции Кота, присланные ей этим же вечером, не дали ей впасть в отчаяние окончательно. Она безоговорочно верила ему. И была благодарна, что в этой ситуации он взял «бразды правления» в свои руки. В конце концов, они оба давным-давно перестали быть детьми. Сабина и Том довольно быстро согласились с её доводами отправиться на пару месяцев в Шанхай к родне. Тем более, что они планировали это несколько недель назад. Алья и Нино в данный момент уже некоторое время жили в Нью-Йорке, поэтому Маринетт за них особо не переживала. В книге Су-Хана, которую она обнаружила в его сумке, нашлись заметки, в которых говорилось о том, что предатели Ордена сейчас были в Париже и искали способ подобраться к героям в обычной жизни. А потому за друзей, находящихся по ту сторону океана, пока можно было не волноваться. Когда она возвращалась домой из аэропорта, после того как проводила родителей на самолёт, Маринетт почудилось, что за её машиной кто-то следил. Ей даже пришлось проехать несколько лишних кварталов, чтобы запутать след. Тикки сказала, что непременно сообщила ей, если бы почувствовала враждебное присутствие поблизости, но… Годы двойной жизни сформировали у Маринетт нездоровую паранойю. Именно поэтому в ночь перед отъездом из Парижа она с помощью камня Пегаса прокралась в полицейский участок и стащила новые номера для отцовской машины. Ехать на своей до места встречи с Нуаром она не решилась. Оставалось ещё пять часов. В условленное время Кот должен был сбросить ей на йо-йо координаты места, откуда они отправятся в путь. Разумеется, оба согласились, что легче было ехать без масок, а потому приняли решение раскрыть свои личности. Леди быстро согласилась на осторожное предложение Нуара. Она уже после победы над Бражником хотела сделать это, однако Кот внезапно отказался. «Дай мне немного времени, — попросил он тогда. — Я… ещё не готов». Разумеется, она уступила ему. Ещё до знаменитой победы они начали встречаться, и только незадолго до того, как одолеть Агреста-старшего, Кот Нуар неожиданно предложил ей взять паузу. Маринетт так и не добилась от него внятного ответа. А потом всё завертелось: через несколько недель Кот принёс ей неопровержимые доказательства того, что именно Габриэль Агрест был их врагом, чуть позже они наведались в особняк и разоблачили Бражника. Леди не хотела раскрывать его личность, но Нуар зло напомнил ей, что Агрест-старший причинил слишком много боли жителям города, и только им судить его. И Маринетт снова отступила тогда. Но она безумно переживала за Адриана — парня, по которому все эти новости чуть позже ударили сильнее всего. Парня, которого она до сих пор любила. Пусть и не так, как теперь любила Кота, однако светлые чувства к Адриану Маринетт до сих пор не могла перебороть в себе. Он был безгранично дорог ей. Поэтому она не хотела делать ему больно. Отец — всё, что осталось у Адриана от семьи. Однако Кот лично притащил Габриэля к вызванным сотрудникам полиции и впихнул знаменитого модельера в руки правосудию. Ледибаг лишь молча стояла позади, тихая и задумчивая. Маринетт с силой провела ладонями по лицу. Не время раскисать. Сегодняшний день разделит её жизнь на до и после, по крайней мере на какое-то время. Нужно было разобраться с предателями, а потом уже думать, как жить дальше. — Тикки, Кот ещё не присылал сообщения? — спросила она у малютки квами, которая внимательно следила за окрестностями вокруг пекарни. — Пока нет, — только и сказала Тикки. Маринетт поднялась с дивана и прошла к стойке с книгами. Её взгляд зацепился за фотоальбом, в котором хранились все ценные для неё воспоминания: фото с выпускного в коллеже, потом лицее. Множество снимков из студенческих будней в университете, а также прогулок с друзьями и родными. Вручение диплома дизайнера и несколько фотографий с рабочего места на стажировке в компании «AGRESTE Corporation». Что ж, в ближайшие несколько месяцев ей точно не светит создание новой одежды — это как пить дать. Да и пока что не особо хотелось. Фотоальбом занял место в чемодане, а Маринетт спустилась вниз на кухню, чтобы заварить себе ромашковый чай. Нужно было немного успокоить и без того расшатанные нервы. Чтобы хоть как-то скоротать время ожидания, Маринетт включила телевизор. Она бездумно «прыгала» по каналам, пока вдруг не наткнулась на новости. В них ведущий скорбным голосом говорил о катастрофе в проливе Ла-Манш. Сначала Маринетт не поняла, что и к чему, но когда услышала номер рейса… Внутри у неё что-то оборвалось. Она прекрасно знала, что Адриан сегодня должен был вылететь в Лондон к родне: нападки на него из-за его отца усугубляли ситуацию с поиском работы, и потому он пару недель назад принял приглашение тётушки Амели погостить у них какое-то время. Маринетт знала номер его рейса, хоть и не могла прийти проводить его: сама занята была подготовкой к отъезду. Она извинилась перед ним в смс, но он заверил, что всё нормально. И вот сейчас… На экране вспыхнул список пассажиров, и имя Адриана Агреста появилось первым среди прочих. Маринетт прикусила пальцы, стараясь не взвыть. Она не заметила, что обеспокоенная Тикки подлетела к экрану, шокировано глядя на безжалостные строки. Как сквозь пелену тумана до Маринетт доносились обрывки слов диктора: «…никто не выжил… такая утрата… короткая, но яркая жизнь…» Маринетт всхлипнула, но тут же зло вытерла слёзы. Не время было раскисать. Адриану уже ничем не поможешь, он ушёл в лучший мир, а вот ей ещё нужно побороться за то, чтобы Шкатулка не попала в чужие злые руки. Как бы сердцу ни было больно, она должна жить дальше. И у неё ещё оставался Кот. Её милый Котёнок, с которым им предстоит пройти через тысячу опасностей, прежде чем они смогут отчалить в иной мир. Она должна быть сильной. Диктор на фоне соболезновал родным и друзьям Адриана, а Маринетт, чтобы хоть как-то отвлечься, отправилась в спальню родителей. Во время звонка мама просила заглянуть её в ящик прикроватной тумбочки перед отъездом, что Маринетт и решила сделать, пока не забыла. Там она нашла конверт с запиской, подписанный маминым почерком: «Для Маринетт». Она быстро вскрыла его и бегло прочитала наспех написанные строки:«Мы догадываемся, милая, что это всё связано с твоей второй жизнью, и не осуждаем тебя. Пожалуйста, береги себя, мы безгранично любим тебя. PS: Пароль от отцовского сейфа спрятан за гематитовым сердцем».
Душа Маринетт на мгновение ушла в пятки, а в голове вспыхнуло в который раз: «Они знают». Но она быстро взяла себя в руки и помчалась в кабинет отца. Где находился сейф Тома, Маринетт знала прекрасно, а разгадать ребус насчёт пароля было нетрудно: недаром Ледибаг славилась тем, что могла приспособить даже вилку, чтобы одолеть акуманизированного злодея. Маринетт забралась с ногами на рабочий стол и отодвинула в сторону картину, висящую на стене. Металлическая дверца сейфа практически сливалась со стеной, но отыскать нужную панель для ввода кода оказалось проще простого: тем более, что однажды Маринетт уже находила её. Вариантов паролей было несколько: столько же, сколько цифр, которые можно подобрать к словам «гематит» и «сердце». — Почему ты думаешь, что нужная тебе комбинация зашифрована в письме? — поинтересовалась Тикки, выглянув из-за плеча Маринетт. — Может, стоило поискать кулон в виде сердца из гематита или что-то типа того? Картину? Или узор на салфетке? — Во-первых, ничего такого у нас дома нет. А в противном случае мама бы не стала упоминать того, чего бы я не знала, — усмехнулась Маринетт. — А во-вторых, смотри. Она подышала на сенсорную панель, на которой отчётливо проявились отпечатки пальцев на строго определённых цифрах: два, три, четыре. — Это может быть «четыре-два-три-два» или «два-четыре-три-два», — пробормотала Маринетт и набрала сначала одну комбинацию, потом другую; однако лампочка мигнула красным. — Или же «два-три-четыре-два» или «два-три-два-четыре». Третья комбинация сработала. Вспыхнул зелёный свет, и дверца приоткрылась. — Гематит — это оксид трёхвалентного железа, а у нашего сердца четыре камеры: два предсердия и два желудочка, — пояснила Маринетт. — Отсюда и цифры. Она засунула записку в карман и распахнула сейф. Увиденное несказанно обрадовало её, а вот Тикки удивлённо хлопала глазами. Красная квами ожидала увидеть запас денег, но никак не пистолет, пару винтовок и несколько десятков металлических армейских ящиков с патронами. — Мой отец служил во флоте, — пояснила Маринетт, вытаскивая оружие и один ящик на стол. — После того как закончился его контракт в Нумеа, это Новая Каледония в Тихом океане, ему захотелось повидать мир. К тому же он всегда хотел научиться печь хлеб, а в это время в Пекине как раз проводился подобный фестиваль. Он рванул туда вместе с другом и там же познакомился с мамой. — Ты никогда не рассказывала мне об этом, — тихо прошептала Тикки, внимательно глядя, как Маринетт возилась с патронами. — Мы же не возьмём весь этот ящик? — Столько нам ни к чему, — покачала головой Маринетт. — Но если нам нельзя светиться как супергероям какое-то время, я всё равно хочу хоть как-то обезопасить себя. Как же нам повезло, когда в своё время у нас в лицее открыли кружок по стрельбе. Ничуть не жалею, что записалась туда. Она сбегала за ещё одной сумкой, в которую бережно убрала оружие и патроны. Пораскинув мыслями, Маринетт заправила один из пистолетов и убрала его в рюкзак, чтобы на всякий случай тот был под рукой. Потом снова ушла в свою комнату, чтобы до конца собрать чемодан. И постараться не думать о катастрофе, из-за которой её сердце так противно ныло, а странный червячок сомнения глодал душу. Когда она закончила и принесла в гостиную свои немногочисленные пожитки, то новости уже закончились, а чай — давно остыл. Оставалось от силы полчаса до того, как Нуар должен был прислать сообщение. Тикки обеспокоенно летала по комнате, заглядывая за шторы, словно бы проверяя, нет ли слежки за домом, но сама она была в своих мыслях. Маринетт ни о чём не спрашивала её. Видимо, квами тоже была вся на нервах из-за обрушившихся новостей и предстоящей поездки. Она снова вытащила бумажку, на которой была написаны две фразы: та, которую должна сказать она, увидев Нуара без маски, и та, которую должен произнести он. Маринетт знала их уже наизусть, просыпаясь и засыпая с мыслями о их встрече. Они не виделись все эти дни подготовки к отъезду, и только этот клочок бумаги был физическим напоминанием того, о чём они договорились. Ей было страшно. Безумно страшно. Мысль о сумасшедшем возможном броске в Тибет холодила позвоночник, но не так, как тот факт, что новый враг знал их личности. Он мог ударить исподтишка, когда они оба были не готовы к этому. Вздрогнув, Маринетт тихо выдохнула. Нет уж. Они справятся. Они обязаны справиться и с этим. Жизни многих близких ей людей стояли на кону, и если Маринетт даст слабину сейчас, это всё никогда не закончится. Образ Адриана тут же всплыл перед глазами. Маринетт с трудом подавила судорожный вздох. Она никогда не забудет одного из своих лучших друзей и свою первую любовь. Алья и Нино писали в беседе, что приедут на похороны, но Маринетт, скрепя сердце ответила, что ей нужно будет уехать по работе, а куда — так и не сказала. Как бы ей ни хотелось остаться, она вынуждена уехать. Полчаса, наконец, прошли. Маринетт дрожащими пальцами вытащила из телефона сим-карту, разломала её, а сам смартфон убрала на полку книжного шкафа. Она выжидающе уставилась на Тикки, но та отрицательно покачала головой. Значит, сообщений пока не было. Маринетт в очередной раз включила телевизор, стараясь отвлечься от нехороших мыслей. Опять она попала на новости, в которых снова поднималась тема авиакатастрофы. Маринетт поспешно переключила другой канал, не желая в который раз рвать на части и без того разбитое сердце. Смерть Адриана выжгла уродливое пятно на её душе. В течение следующих пятнадцати минут она несколько раз интересовалась у Тикки, не присылал ли Кот сообщений, но ответ оставался тем же. С каждой минутой градус беспокойства рос у обеих. Маринетт нервно листала каналы, а Тикки алой маячащей точкой металась под потолком. Тикки прекрасно знала, кто скрывался за чёрной маской, и от этого ей становилось не по себе с каждой минутой. Она мысленно проклинала тот день, когда это знание открылось ей: сейчас бы так сильно не переживала. Особенно в свете неожиданных новостей. И какое же она испытала облегчение, когда почувствовала, что на йо-йо Ледибаг пришло новое сообщение. — Маринетт, — она подлетела к побледневшей от переживаний подопечной. — Трансформируйся. Маринетт в мгновение ока оживилась. Десять раз просить не пришлось, и в ту же секунду на кухне стояла уже Ледибаг. Она дрожащими пальцами открыла йо-йо и жадно вчиталась в присланные строки:«Доброго вечера, Моя Леди. Прости, что немного запоздало пишу, проверял окрестности. Сейчас я скину координаты, куда тебе надо будет ехать. Это лес рядом с одним из городов на восточной границе Франции, ехать туда где-то около шести часов. Встретимся там. Всё нужное я собрал. Это будет серый кемпер с номерным знаком MC-613-AL».
Далее были отправлены точные координаты местности. Маринетт вбила их на карте через йо-йо, проверяя, насколько сильно ей нужно будет углубляться в лес. Сен-Дье-де-Вож. Если Кот планирует пересекать границу с Германией, по приезде она его ударит. Это же самая очевидная страна, через которую пролегает один из известных маршрутов Париж — Тибет. Маринетт тщательно запомнила номер кемпера и координаты места встречи, и только потом сняла трансформацию. Тикки внимательно на неё посмотрела, ожидая. Закинув за плечи рюкзак, Маринетт обвела комнату взглядом, словно прощаясь с ней навсегда. Затем внимательно посмотрела на свою маленькую подругу и решительно кивнула. — Пора. Пути назад не было.