Глава 24. И всё же вопреки.
Прошло 5 лет и 6 месяцев после церемонии.Дух мятежный, не покорный,
Дай мне знать, что впереди,
Чтобы жить вопреки.
Кипелов «Жить вопреки»
— Никогда! — Джаред чуть вздрогнул, когда перед ним на стол грохнулась огромная книга в кожаной обложке, украшенная золотыми вензелями и драгоценными камнями. — Слышишь?! Никогда и никто так не позорил величайший клан Белых волков. Джаред с трудом подавил тяжелый вздох, уже второй час вынужденно выслушивая претензии от свалившегося, как снег на голову летом, прадеда — традиционалиста. Как, уже пятьдесят лет живущий далеко в горах в полном уединении и гармонией с миром, прадед узнал о его свадьбе и почему так поздно примчался, Джей не догадывался. — Как тебе вообще могла закрасться такая крамольная мысль?! — зычный голос Эдварда Падалеки разносился по всему поместью, несмотря на плотно закрытые в кабинете окна и двери. — Уму непостижимо, как можно было взять в себе мужья кошку драную! Джареда раздирали противоречивые чувства. С одной стороны он был рад, что Дженсен с детьми уехал на ярмарку, а с другой — жалел, что не плюнул на вопящего прадеда и не присоединился к своей семье. К несчастью, так поступить он уже не мог, по причине умоляющего взгляда отца, который переживал за слабое здоровье деда. По личному убеждению, Джея ничего этому оборотню не грозило, скорее ему самому в скором времени придется повстречаться с Дэном и залечивать нервный срыв. — Это нарушает все традиции, все устои нашего мира. Потому что никому в голову не закрадывалась идея, что кошка и собака могут быть вместе. Куда только смотрел твой отец… Джаред полуприкрыл глаза, изображая внимательно слушающего внука и мысленно перебирая отчеты, которые необходимо посмотреть позднее. И всё же, как хорошо, что финансы взял на себя Дженсен. Он едва не улыбнулся, вспомнив о своей недавней встречи с главным казначеем стаи. Как и все оборотни на такой должности, он потихоньку приворовывал и в принципе никого это особо не волновало. Но, как оказалось, снежные барсы очень-очень честные и педантичные в вопросе денег. Поэтому встреченный мужчина выглядел нервным и постоянно оглядывался по сторонам, словно боялся опять увидеть Дженсена. «Бедняжка, — хихикнул мысленно Джей. — Никто ему не пояснил, как трепетно барсы относятся к финансовым отчетам и к тому же на дух не переносят махинации с деньгами, даже в столь малых размерах». После первой же проверки, устроенной взбешенным гормонально не стабильным ирбисом, весь финансовый отдел во главе с казначеем дружно вспомнил, что они все белые и пушистые, а Дженсен занимает далеко не последнее место в стае. — Джаред! — рявкнул Эдвард и невольно закашлялся. — Воды? — самым любезным тоном, на какой был способен после двухчасовой прочистки мозгов, предложил Джей. — Развод! — прохрипел тот. — Немедленно! И… — Послушайте, мне совершенно всё равно, что вы думаете, — холодно прервал его Джаред, потеряв-таки последние остатки и без того скудного терпения. — Во-первых, Вы уже давно не являетесь вожаком стаи, чтобы пытаться приказывать. Во-вторых, я никогда не менял принятых однажды решений, если считаю, что по-прежнему прав. В-третьих, наш брак абсолютно законен, признан большинством кланов, одобрен белыми волками и снежными барсами. В-четвертых, я люблю Дженсена больше жизни, своей или чьей-нибудь ещё, мне без разницы. В-пятых, у нас чудесные дети и искренне надеюсь, что мы с ним не остановимся на двух очаровательных близнецах. В-шестых… — Да ты хоть понимаешь, глупый дерзкий мальчишка, что своим безрассудным поступком разрушил всё, над чем трудились твои предки сотнями лет. Вы разрушили само устройство нашего мира, — прадед не терял надежды устыдить правнука, наставить на путь истинный. Шутка ли, а этот мальчишка посмел замахнуться на передел целого мира! — Дед, ты передёргиваешь, — голос Джея стал ещё холоднее, им можно было заморозить всё пространство. — Не знаю, почему до тебя доходят слухи столь избирательно, но так напрасно лелеемые тобой традиции в современном мире нарушаются каждый день, час, минуту, секунду. — И куда смотрят старейшие?! — завопил с новыми силами в ответ Эдвард, хлопнув ладонью по книге. — Это же основы нашего мира, их нельзя нарушать, иначе всё погибнет. Джаред недовольно поморщился и немного отодвинул от себя пыльный фолиант. Надо будет отдать эту реликвию Дженсену, драгоценный супруг обожает читать такие исторические древности. — Не мы первые, не мы последние, — устало вздохнул Джаред. — Мы же с ним не проповедуем новомодные «свободные отношения». У нас, между прочим, брак, совершенный с соблюдением всех традиций обоих кланов. — Свободные отношения — это сексуальные отношения до совершения церемонии свадебного обряда? — подозрительно уточнил старый оборотень. — Нет, — в голосе Джареда послышался намек на злорадство. — Свободные отношения означают и секс, и наличие детей, и своеобразные супружеские обязанности без бракосочетания. — Убил, — прошептал Эдвард, резко бледнея и медленно оседая в кресло, держась за сердце. Джаред удрученно качнул головой, быстро поднялся, подошел к двери, выглянул в коридор и крикнул: — Дэниел! Быстро ко мне! Примчавшийся на зов врач занялся охающим и стонущим старейшим из ныне живущих Падалеки, а Джей подошел к окну, вглядываясь в даль, ожидая, когда на горизонте появится темно-синий джип с изображенными на капоте голова к голове белым волком и снежным барсом. Ему ужасно надоел этот бессмысленный спор. К чему эти разговоры о нарушении устоев мира? Ведь даже родственники Дженсена давно смирились с его выбором. А уж после появления на свет двух очаровательных близнецов и вовсе каждый месяц, а то и чаще, приезжали в гости с кучей подарков. И отец Дженсена, сначала согласившийся на церемонию только из-за своей решительно настроенной супруги, признал, что они великолепно друг другу подходят. И всё у них было более чем прекрасно, пока не появился прадед со своими глупыми претензиями. — Куда катится этот мир, — причитал за его спиной настырный дедушка, послушно глотая какие-то лекарства. — Что с ним сделали эти паразиты. Мыслимое ли дело кошка и волк вместе. Великая Богиня Луна, что у них могло нормального родиться?! Эти выродки хотя бы точно оборотни? Или недочеловеки? — Зря Вы так, — недовольно заметил Дэн, слыша тихое ворчание от окна. Кажется, до срыва их обожаемого вожака осталось совсем чуть-чуть. Удивительно, что пока было тихо, неужели у своего мужа терпению всё-таки научился. — Они нормальные здоровые дети без каких-либо отклонений. А через месяц мы, наконец, узнаем в кого они уродились. — Да как? Как там могло родиться что-то нормальное, — Эдвард упрямо не желал слышать ни чьи доводы, твердо уверенный, что его мнение никак не может быть ошибочным. — От пантеры волки не родятся. — Дженсен не пантера, а снежный барс, — хмыкнул Дэн. — И я Вам, как врач говорю, с детьми всё в порядке, никаких патологий не наблюдается. Обычные дети-оборотни в возрасте четырех лет и одиннадцати месяцев. — Тем более! — воскликнул упрямец. — Знаешь, кто такие снежные барсы на самом деле? — Да, — улыбнулся Дэн, со стороны окна тоже послышался смешок. Они оба невольно вспомнили, как хохотал Дженсен, когда ему пересказали все слухи, ходящие вокруг его расы какие только смогли припомнить все окружающие. — А Вы в своих сведениях уверены? — Конечно! — возмутился Эдвард и на полном серьезе начал перечислять все общеизвестные слухи. — Что смешного?! Возмущение почтенного старца, бывшего вожака стаи Белых Волков, было проигнорировано. И Дэниел, и Джаред ржали, как ненормальные, не обращая внимания на продолжающего что-то выкрикивать Эдварда. — Знаешь, дед, — с трудом выдавил Джаред, немного успокаиваясь и смахивая выступившие от долгого смеха слезы. — Никогда бы не подумал, что ты, как базарная тетка, будешь с таким серьезным лицом пересказывать глупые слухи, из которых три-четыре соответствуют действительности. — Но как же… — Эдвард невольно растерялся. — С чего ты решил, что всё это не правда, а просто слухи. Ты что ему вот так просто поверил?! — Это, конечно, тоже, — покивал Джаред. — Но главное другое. Я почти шесть лет женат на ирбисе и тесно общаюсь с представителями этого клана. Думаешь, за такой срок между нами могли остаться тайны или недомолвки, или недопонимания, или я не знаю его характер, как свой собственный? Думаешь, не запомнил его повадки?! — Но… — Эдвард честно пытался придумать хоть какое-нибудь правдоподобное возражение. — Просто тебе, как и всем, следует принять мой выбор, — Джей говорил серьезно, смотря прямо в глаза прадеду. — Я люблю Дженсена, люблю наших детей и мне плевать на все законы и традиции или глупые предрассудки. Я пойду на всё ради них, если надо, то разнесу этот мир по кусочкам, но никто и никогда не посмеет причинить малейшую боль или вред самым дорогим для меня людям. Мне не жаль своей жизни, мне не жаль всего мира, для меня важно только их счастье, их жизнь, их радостный смех, их безграничная любовь, ведь они и есть мой мир. В кабинете повисла оглушительная тишина. Джаред молчал потому, что сказал всё, что хотел. Дэниел молчал потому, что совершенно не желал влезать в разборки родственников. Эдвард молчал потому, что пытался осознать всё только что сказанное. Эдвард только открыл рот, собираясь всё же что-то сказать, когда Джаред неожиданно резко развернулся к окну. Широко улыбнувшись чему-то, он стремительно покинул кабинет. Старший оборотень недоуменно моргнул и перевел растерянный взгляд с закрывшейся двери на оставшегося врача. Тот пожал плечами, подошел к окну, чтобы посмотреть, что там увидел Джей, и тоже широко улыбнулся. — Что там? — спросил нетерпеливо Эдвард, поскольку доктор не желал говорить, что же там они все увидели. — Мальчики вернулись, — Дэн поспешил вслед за Джаредом. Эдвард нахмурился, недовольно поджал губы и решил никуда из кабинета не выходить. Хотя ему было немного любопытно посмотреть и на Дженсена, и на близнецов, о которых столько за сегодняшний день слышал. До его по-прежнему острого слуха донесся восторженный детский визг, заливистый смех и чьи-то громкие веселые голоса. — Папа! — веселый детский голосок, приближался к кабинету. — Смотри, что мы тебе для кабинета купили. — Нет! Джеймс, малыш, подожди! — попытался остановить ребенка серьезный голос Джареда. Эдвард задержал дыхание, похоже, он всё-таки познакомится с необычными детьми. Хочет он этого или нет? Ведь эти дети родились от противоестественного союза. Ручка повернулась, дверь широко распахнулась, и на пороге застыл маленький мальчик, лохматый и с каре-зелеными глазами, немного похожий на Джареда. Малыш чуть склонил голову на бок, с любопытством разглядывая незнакомца в папином кабинете. Эдвард тоже неотрывно смотрел на него и, к своему удивлению, не чувствовал страха, лишь обычное детское любопытство. — Ой, здрасте, — ребенок мило похлопал густыми ресничками. — Джеймс, — раздался немного строгий голос и рядом с мальчиком появился незнакомый Эдварду мужчина, очень похожий на ребенка. — Тебе отец говорил остановиться, почему не послушался? — Я не знал, что у нас гости, — расстроено шмыгнул носом малыш, виновато косясь на своего второго родителя. — Я хотел, чтобы папа скорее увидел, какую классную вещь мы ему купили. Эдвард перевел взгляд с красивого зеленоглазого мужчины обратно на ребенка и только сейчас заметил, что тот держал объемный пакет. — Подарок следует дарить лично в руки, а не бежать со всех ног впереди того, кому хочешь его вручить, даже если подарок предполагается использовать в определенном месте, а не лично для себя, — наставительно заметил Дженсен, игнорируя Эдварда, точнее не замечая, что кроме него и сына кто-то ещё находится в кабинете. Эдвард нахмурился, да что эта кошка паршивая себе позволяет?! Неужели его не учили элементарным правилам поведения. Никакого уважения к старшим. Он уже хотел высказаться по этому поводу, но не успел. В дверях появился Джаред, у которого на руках сидел довольный чем-то ребенок лет пяти. Малыш был почти полной копией Джареда за исключением ярких зеленых глаз. — Эй, малыш, не расстраивайся, мы посмотрим твой подарок чуть позже, хорошо? — Джей опустил Диллана рядом с братом. — Это не мой, а наш подарок, — поправил отца Джеймс, снова светясь от счастья. Дженсен чуть осуждающе качнул головой. И почему в их семье именно ему чаще всего достается роль строгого воспитателя. Ведь он знал, Джаред умеет быть не менее строгим и требовательным. Но как-то так получалось, что Дженсен ругал, а Джаред успокаивал. — Кстати, знакомьтесь, — Джей улыбнулся мужу и кивнул на всё ещё сидящего в кресле прадеда. — Дженсен, это мой прадед Эдвард, — Джен легко кивнул в знак приветствия. — Эдвард, это мой любимый и единственный муж Дженсен. И наши очаровательные дети, Джеймс и Диллан. Дети поздоровайтесь с дедушкой. Близнецы широко улыбнулись и хором поприветствовали нового родственника. На мгновенье в кабинете установилась тишина. Джареду стало неловко перед любимым, так как Эдвард продолжал молчать, не отвечая на приветствие. Дженсен недоуменно вздернул бровь, не понимая, почему этот странный родственник молчит и игнорирует элементарные правила поведения. — Кхм, — Эдварду стало не уютно под удивленно-презрительным взглядом изумрудных глаз. Он нарушил правила этикета, а ведь минуту назад собирался за это же отчитать самого Дженсена. — Мне приятно с вами познакомиться. Джаред скептически хмыкнул, присел на корточки перед детьми и, подмигнув им, прошептал: — На кухне кое-кого дожидается большой сюрприз, поняли? Братья переглянулись, радостно закивали и, отдав отцу пакет с подарком, унеслись в сторону кухни. — Что происходит? — Дженсен с некоторой тревогой во взгляде проводил близнецов. Зачем Джареду понадобилось спроваживать детей. — Ничего страшного, — заверил Джей, закрывая дверь и притягивая к себе супруга, чтобы запечатлеть на его губах быстрый поцелуй. — Просто надо поговорить на взрослые темы. — Значит, у нас всё-таки проблемы, — вздохнул Дженсен, отстраняясь от Джареда и поворачиваясь к Эдварду. — Да какие проблемы? — поморщился Джаред. — Просто очередное недоразумение на почве нашей с тобой расово-видовой принадлежности. — Неужели? — саркастически хмыкнул Джен. — У кого-то опять сомнения? — Не у кого-то, молодой человек, — Эдвард поднялся из кресла и подошел к ним. — А у меня. Вы хотя бы представляете, сколько традиций вы нарушили? — Прекрасно представляю. Не Вы первый, кто об этом говорит, не Вы последний, даже спустя столько лет кто-то да находится, — философски пожал плечами Дженсен. — Если Вам станет легче, то меня тоже волновал этот вопрос. — И сейчас? — Нет, после того как мне почти шесть лет назад сообщили, что я ухитрился забеременеть с первого раза, пришлось признать возможность общего будущего, — Дженсен посмотрел на Джареда, легко улыбаясь. –А теперь мне и вовсе не на что жаловаться. — Но традиции, устои этого мира! — попытался возмутиться Эдвард, не зная, что спорить с барсом всё равно, что биться лбом об каменную стену. — Скорее уж застои, — фыркнул Джен. — Мир не может застыть на месте и не совершать шагов вперед. Триста лет назад никто не задумывался о возможности создания машин, предпочитая передвигаться на своих лапах. Двести лет назад никому в голову не приходило жить за счет торговли, развлечений, туризма и не трудиться физически на благо своего клана. Сто лет назад посмотреть на представителя не своего клана считалось страшным преступлением, белые волки никогда и помыслить не могли влюбиться в рыжих волков. А шесть лет назад все были свято уверены, что союз между волком и ирбисом невозможен. Что у них не может быть ничего общего, в том числе детей. Но почему-то все забывают, что мы не живем, как животные, в первую очередь мы люди. И ярчайший тому пример дети, которые не могут до пяти лет перекидываться. Вы всё ещё считаете, что мы поступили неправильно? Что надо было плюнуть на наши взаимные чувства? Быть может даже убить новую жизнь? — Нет, — Эдвард качнул головой. — Но… — Дед, серьезно, хватит, — недовольно оборвал его Джаред. — Наш разговор бесполезен. Поэтому прошу, либо уходи обратно и не отравляй нам жизнь, либо вместе с нами пойдем на кухню есть сладости и слушать восторженный писк близнецов об их походе на Ярмарку. — Я… — Эдвард запнулся, не зная, что сказать. Разум и сердце вступили в ожесточенную борьбу. — Ты пока подумай, — предложил Джаред, открывая дверь и утягивая за собой фыркнувшего Дженсена. — Мы в любом случае не обидимся. — Иногда сердце умнее разума, — заметил Дженсен на прощанье. Эдвард снова остался один, улавливая неразборчивые слова и звуки поцелуев. Стоило признать, они действительно были счастливы. Невольно вспомнилось, что до этого случая почти все вожаки стаи были несчастны в браке. Из отношений по расчету получаются дети, но не получается любовь, счастье, настоящая семья. А у его правнука всё это есть, и любовь, и счастье, и семья. — И всё же вопреки, — тяжело вздохнул Эдвард, смотря на фотографию, стоящую на столе Джареда. На ней были запечатлены смеющиеся близнецы, сидящие на коленях улыбающихся отцов, вся семья расположилась под роскошной новогодней елкой. — И всё же ваш союз вопреки устройству мира. Но так ли это важно? Эдвард снова вздохнул, покачал головой и неожиданно светло улыбнулся, направляя на кухню, чтобы присоединиться к своей счастливой семье. Как не прискорбно, но снежный барс был прав в каждом слове. И пусть разум твердит, что это неправильно, нельзя так нарушать традиции и законы их мира, сердце твердо знает, что ради счастья любимых можно совершить и не такое. Но оставаться он тут не будет, его время безвозвратно ушло. Вот познакомится с ними поближе и уедет в своё логово, но попросит сообщать о важных событиях в жизни этой необычной семьи. Всё же было ужасно любопытно, в кого будут перекидываться такие необычные дети? Чьи гены одержат верх в этом странном союзе?