***
Они с Аланом съехались две недели назад. Но радости от переезда Кроули не испытывал. Поначалу это казалось серьезным шагом в их отношениях. Они вместе решили, что жить будут у Алана, а квартира Кроули останется стоять как оранжерея, чтобы не перевозить всех зеленных воспитанников. Так что каждый день после работы Кроули ехал к себе, заботился о растениях, проводил исследования и продолжал писать свою книгу. Но, прожив всего пару недель вне дома, Энтони понял, что ему тяжело отказать от некоторых своих привычек и ужиться с другим человеком. Началось все с того, что Алан, любил вставать очень рано и работать по утрам, тогда как Кроули предпочитал это делать поздно вечером. Из-за этого Энтони часто уезжал к себе на квартиру, чтобы закончить все дела, а возвращался домой только ближе к полуночи, в то время как Алан уже крепко спал. Второй проблемой стало ведение хозяйства. Энтони терпеть не мог бардак и старался всегда все убирать на место, в то время как вещи Алана валялись по всей квартире, это порождало все новые и новые ссоры. Кроме этого, Кроули бесило, что его вещи трогают и перекладывают, а ведь Алан просто не помнит, куда положил черновик со своей статьей. Ну и самая главная вещь, которая раздражала больше остальных — редкие встречи! Хоть они и жили под одной крышей, но практически не виделись. В основном только ночью, когда оба спали.***
Так что сейчас Кроули ехал, туда, где он был единственным хозяином. Поднявшись к себе, первым делом он сделал обход всех растений. Полив, осмотр, подвязка, пересадка — все это заняло примерно два часа. И теперь он был полностью свободен. Но обратно возвращаться не хотелось. Поэтому он завалился к себе на кровать и продолжил написание книги. В спокойной и тихой обстановке он принялся делать наброски. Посадив возле себя фикус, он спрашивал у него совет по поводу написания и восприятия текста. Все-таки, он биолог, а не писатель, так что объективная критика была бы не лишней. Но чертов цветок молчал и не смог дать дельного совета. Поругавшись с фикусом, Кроули отнес его обратно, а там накричал уже на все растения, которые так же как и их предшественник не смогли сказать ничего толкового. Снова пробежав взглядом по тексту главы, которую Энтони переписывал уже третий раз, он со злостью удалил все сегодняшние труды и закрыл документ, оставаясь недовольным своим результатом. Можно было бы попросить Алана помочь, все-таки он работает журналистом и знает, как правильно и красиво написать. Но его парень так занят, что у них не хватает времени даже совместно поужинать. Уставший, он захотел посмотреть фильм, и отвлечься от всех негативных мыслей, что в последнее время преследовали его. Но руки сами потянулись к «видео». Отмотав первые секунды, он поставил ползунок на уже выученное время. Ведь именно с этого момента открывался обзор на Азирафаэля. На видео лежал обнажённый парень, который томно вздыхал и жадным взглядом изучал профессора, который раздевался перед ним. От мыслей, что Азирафаэль именно так смотрел на него, на Кроули, таким желанным взглядом, нельзя было не возбудиться. Энтони тем временем снял ноутбук с колен и поставил рядом на кровать, а сам расстегнул узкие джинсы, в которых стало ужасно тесно. Азирафаэль продолжал вздыхать от того, что рыжеволосый целовал его с ног до головы. Энтони внимательно следил за своими экранными движениями, пытаясь вспомнить, каково было целовать столь прекрасное мягкое тело. Он, не отрываясь от экрана, следил за реакцией юноши, стаскивая с себя джинсы с бельем. Обхватив свою вставшую плоть, он сделал первое движение рукой, тяжело выдохнув, прикрыл глаза. Тем временем Азирафаэль издал первый и такой сладкий стон от того, что Кроули начал вылизывать его соски. Энтони знал, что происходит на видео даже закрытыми глазами. Он начал постепенно водить рукой вверх-вниз, вслушиваясь в сладкие звуки, доносившиеся из ноутбука. Посмотрев на экран, он видел, как он же оставлял бесконечные поцелуи, водил руками по изгибам чужого тела, раздразнивая его прикосновениями все больше и больше. Сейчас Азирафаэль встанет на колени. И почему он так сделал? Как бы Кроули хотел сейчас увидеть его лицо. Он хотел знать, какие ощущение испытывает этот мальчик, когда Энтони начал его растягивать. Он хотел видеть, как этот парень закатывает глаза от экстаза. Кроули задвигал рукой быстрее, продолжая следить за действиями на видео. Теперь взор открывался вид на округлую ягодицу, на руки юноши, что сжимают простынь, на голову, что лбом упирается в матрас, но и подставляет шею под поцелуи. Когда экранный Кроули вытащил пальцы, заканчивая подготовку, и проникнул в жаркое и узкое нутро, Энтони сжал кулак сильнее, пытаясь создать такие же условия и ощущения, что он испытывал в ту ночь. Рукой он постарался повторить скорость толчков, вслушиваясь во влажные шлепки тел и сладостные стоны. И вот, когда до финиша оставалось совсем немного, Энтони прикрыл глаза, представляя, что он снова оказался в том вечере. Он желал слышать эти приятные звуки, ласкающие слух не с ноутбука, а вживую. Он пытался вспомнить все ощущения, что пережил вместе с Азирафаэлем. И он откровенно сам себе завидовал, что экранный Кроули может переживать этот момент снова и снова, а он лишь смотреть и представлять. — Кроули…ах… — раздался финальный громкий стон Азирафаэля, и оба Кроули кончили. Тяжело дыша, Энтони чистой рукой отмотал видео на последние минуты. Минуты, когда Азирафаэль проснулся первым и лежал вместе с ним, гладил осторожно по голове боясь разбудить, и не спешил уходить.***
После того разговора, отношения между Кроули и Азирафаэлем стали такими же, как и были раньше. Кроули был суровым профессором, который поставил неуд за самостоятельную, в которой студент смог написать только свою фамилию. Он часто его спрашивал и строго гонял по материалу, ставя одни тройки или отработки. Он относился к нему строже, чем к остальным и заваливал всегда дополнительными заданиями. Но в тоже время Кроули постоянно ловил на себе внимательный взгляд голубых глаз, в которых читалось не ненависть или отвращение, а разочарование и желание. Часто, читая лекции, он замечал, что Азирафаэль ничего не пишет, а смотрит только на него украдкой, прикусив нижнюю губу или кончик ручки. После таких невинных действий студента у Кроули сбивалось дыхание, а в джинсах становилось тесно. В конце таких лекций Энтони просил сдавать всех конспекты и ставил блондину очередной неуд. Однажды они столкнулись с ним в коридоре. Кроули нес растение в горшке и не заметил врезавшегося в него Азирафаэля, который шел в библиотеку. Тогда растение упало, и часть земли рассыпалась, а горшок надкололся. Студент быстро опустился на колени и начал собирать разбросанную землю обратно в горшок. Энтони хотел было тоже опуститься, чтобы собрать осколки горшка, но так и замер, жадно изучая открывшийся ему вид на ягодицы студента, обтянутые светлыми брюками и удачно оголившуюся поясницу из-под рубашки. Когда все было убрано, студент передал растение Кроули, кончиками пальцев касаясь рук профессора, после чего на щеках выступил заметный румянец. Азирафаэль резко отстранился, подобрал свои книги, промямлил себе под нос «извините», и быстро убежал, оставив Энтони в шоке и с возбуждением. Кроули замечал, как Азирафаэль старался избегать его. Но рано или поздно они все равно пересекались взглядами на занятиях и тогда уже Кроули просто не мог оторвать взгляд от блондина, вспоминая ту ночь и представляя, что бы он смог бы еще сделать с этим мальчишкой. После таких гляделок Кроули молча покидал аудиторию, оставляя студентов в неведении, и спешил в свой кабинет.***
Проснувшись ближе к ночи и придя в себя после пережитого оргазма, Энтони собрал свои вещи и с неохотой поехал обратно к Алану. Именно возвращаясь домой, он ехал, соблюдая все правила, и старался не превышать скорость. Он надеялся, что возлюбленный уже спит, и его не ждет очередная истерика за позднее возвращение. Но, как только он открыл дверь и вошел в квартиру, то Алан набросился на него с дикими поцелуями, притягивая к себе за лацканы куртки и не давая отстраниться. — Привет, котенок, я соскучился. – прошептал он, оторвавшись, в приоткрытые губы, и снова накрыл рот Кроули своим, проникая внутрь языком и сплетая их. Энтони, не ожидавший такого напора, ничего не успел ни спросить, ни понять. Все, что ему осталось — ответить на страстный поцелуй. Он обхватил Алана за талию, притягивая к себе ближе и ощущая своим бедром его возбуждение. Брюнет цеплялся за его плечи, продолжая вылизывать рот Кроули и все более настойчиво тереться об его бедро. Алан, не желавший больше медлить, стянул со своего парня куртку и рубашку, спускаясь поцелуями к шее и ключице, довольно рыча, оставляя следы легких укусов. Кроули, тем временем, подхватил его на руки и понёс в спальню. Уложив стройное тело на кровать, он начал постепенно раздевать своего возлюбленного. Кроули, не желая торопиться, как обычно хотел Алан, и мечтая растянуть этот момент, начал покрывать все его тело поцелуями, медленно спускаясь к соскам. Он оглаживал каждый сантиметр его кожи, старался дарить ласку каждому доступному участку тела. Он не обращал внимание на протестующие стоны и просьбы ускориться. Кроули старался вложить все свои чувства в каждое прикосновение. Он хотел испытать такие же ощущения, как и с Азирафаэлем, поэтому старался повторить все действия из видео, вспоминая, что заставило блондина таять в его руках. Он желал ощутить всю ту бурю эмоций, что и в ту страстную ночь. Как только он накрыл правую горошину своим ртом, он не услышал того сладостного стона, который издавал Азирафаэль на видео от подобного действия. Встряхнув волосами, он отодвинул мысли о видео и о Азирафаэле, вспоминая, что сейчас он находится с совершенно другим человеком. Он продолжал покрывать тело возлюбленного поцелуями, оглаживая его и пытаясь выбить сладостные стоны. Но Алан только поскуливал, извиваясь под его весом. И, как бы Кроули не пытался отвлечься, из головы не выходило белоснежное тело, что таяло от его прикосновений. Не было тех сладких звуков, что ласкали слух, никто не зарывался пальцами в волосы, вызывая в теле Кроули крупную дрожь, и никто на него не смотрел с таким же желанием, как его собственный студент на видео. Алан, желающий ускорить процесс получения удовольствия, начал растягивать ремень Кроули, запуская руку под белье. — Энтони, котёнок, всё хорошо? – спросил парень, когда не ощутил под пальцами твердую плоть. — Да, да, хорошо. Дай мне насладиться тобой. – Кроули вытащил его руку из белья и, переплетаясь с ним пальцами, снова припал к губам возлюбленного. Энтони, схватив Алана за талию, перевернул его на живот. Он припал губами к спине, уделяя особое внимание месту между лопаток. Затем начал оставлять легкие укусы на плечах, пробовал тереться о спину своего партнёра лбом, щекой. Он мял ягодицы, притираясь к ним своим пахом, зарылся носом в коротенькие волосы, вдыхая полной грудью приторный запах вишни. Но, как бы он не старался, возбуждение все не приходило. — Алан, давай остановимся. – отстранился Кроули, тяжело дыша. Он сел на другой конец кровати, отвернув лицо от обнажённого тела. — Котенок, что случилось? Расскажи мне. Может, у тебя проблемы со здоровьем? – Алан перевернулся на спину, а потом потянулся к лежащим на тумбочке сигаретам. — Со мной все в порядке, я просто устал! – рыкнул Энтони и поспешил застегнуть брюки. Он-то точно знал, что проблем со здоровьем у него не было и подтверждению тому были многочисленные случаи в его квартире. — Энтони, каждый раз, когда дело доходит до секса, у тебя не встает. И каждый раз я слышу одно и тоже: «Я устал! Студенты надоели! Руководство бесит!». – сказал Алан, выпуская в лицо Кроули клуб дыма. — Ну а что я сделаю, если мой организм так устаёт? – прорычал рыжеволосый и, забрав у парня сигарету, сделал долгую затяжку, отдавая ее потом обратно. — А то, котенок, что я волнуюсь за тебя. Здесь нет ничего постыдного. Но врач лишним не будет, может, он посоветует лекарства какие-то или методику по расслаблению. – парень сел на колени за спиной Кроули и начал массировать ему спину, оставляя влажные поцелуи на шее. — Не пойду я ни к какому врачу! Я сам разберусь со своей проблемой! – Энтони дернул плечами и поднялся с кровати, уходя от настойчивых прикосновений. — И сколько мне нужно ждать, пока ты разберешься? Я же тоже не железный. Вот когда у нас был секс последний раз? Недели две назад! Энтони, две недели! Вот как, по-твоему, я должен удовлетворять свои потребности, пока ты сам решаешь свою проблему? – цокнул языком брюнет, продолжая выпускать колечки дыма в потолок. Энтони стоял возле окна, обдумывая слова возлюбленного. Но услышав сладкий стон за своей спиной, Кроули поспешил обернуться и увидел, как Алан ласкал себя, прикрыв глаза и томно вздыхая. Его парень словно забыл, что сейчас они разговаривают о более важных вещах. Стало тошно и противно. Подобрав с пола куртку и рубашку, Кроули поспешил уйти. Сел в Бентли и поспешил вернуться туда, где ближайшее время он сможет не видеть Алана и не слушать его недовольства и причитания. Уже у себя в квартире, Кроули достал бутылку виски и забрал ее с собой в комнату. Из шкафа он достал белую бабочку, ту самую, что они вместе с Азирафаэлем пытались выстирать тогда. И разместился на подоконнике, любуясь видом на ночной Лондон, бросая редкие взгляды на кровать, где они провели с Азирафаэлем ночь и невесомо поглаживал белый шелк ткани, что покоился у него в руке. Он даже не заметил как бутылка недавно открытого алкоголя опустела, а последняя сигарета уже тухла в пепельнице. Он не мог понять, что с ним происходит. После той ночи, которая произошла две недели назад, его словно подменили. Он, как и раньше, был злобным профессором, которого боялись все студенты и ненавидели коллеги. Он все так же любил Алана и знал, что этот парень делает его жизнь лучше. Он продолжал писать свою книгу, ругался на растения и ненавидел все вокруг. Но в тоже время он не мог контролировать свое тело. Почему, каждый раз смотря видео с Азирафаэлем, он возбуждается, но живой секс со своим парнем не может вызвать в нем хоть капельку похожих эмоций? Почему лишь от одного взгляда голубых глаз становится невыносимо жарко, в то время когда Алан может трахаться с ним сутки напролет, а он не чувствует ничего? Почему он не может перестать думать о своем студенте во время секса, когда Алан лежит перед ним обнажённый во всей своей красе? Если бы Кроули кто-то сказал, что он просто влюбился, Энтони лишь рассмеялся бы ему в лицо. Ведь чувств к этому студенту он не испытывал. Азирафаэль не притягивал его своей внешностью, не привлекал своим поведением и не вызывал в нем никаких эмоций. Если бы Азирафаэль встретился где-то в толпе, то Энтони даже не взглянул на него, забывая сразу же. Кроули абсолютно наплевать, чем тот увлекается и почему так странно одевается. Ему не хочется погулять с ним в парке или пригласить поужинать в ресторане. Но в тоже время в нем бьется нестерпимое желание нагнуть студента на своем столе и входить в это отзывчивое тело, выбивая все новые и новые стоны. Голос Азирафаэля не вызывал в Энтони ничего, но именно стоны блондина Кроули хочет слушать. Его не привлекали глаза юноши, но почему-то хочется, чтобы именно в них горели похоть, желание и обожание. И из-за этого странного влечения его тела у Кроули начали возникать проблемы. Теперь он не мог спокойно реагировать на студента на своих занятиях, он не мог унять жара, успокоить дыхание, когда Азирафаэль смотрел на него из-под ресниц. Находиться с блондином в одной аудитории становилось невозможным. Помимо этого, теперь Кроули просто не мог возбудиться в постели со своим парнем, поэтому каждый подобный вечер заканчивался ссорой. И все, что оставалось Кроули, чтобы хоть как-то утолить свое желание, свой голод, — видео с его студентом, плюс рука и немного воображения. Но этого категорически не хватало. Желание усиливалось, но утолить его по-настоящему у Кроули не получалось. Так что с каждым днем он был все мрачнее и злее. Кроули не понимал, он запутался и совершенно не знал, что ему делать.***
И вот, настала новая неделя и новый рабочий день. Кроули быстро добрался до ВУЗа и, не подходя к стенду с расписанием направился в нужную аудиторию, ведь он прекрасно запомнил, что сейчас у него группа Азирафаэля. У него вчера выдался крайне сложный вечер, так что сегодня группе юных биологов не повезло – очередная контрольная. Блондин как всегда сидел на третьей парте, пытаясь спрятаться за спины других студентов, но стоило Кроули слегка подвинуть стул, и Азирафаэля стало прекрасно видно. И вот блондин как обычно уткнулся в свои записи, не поднимал взгляд на Кроули. Он что-то старательно писал, не отрываясь от листка. Кроули внимательно следил за ним сквозь темные очки, которые помогали скрыть его заинтересованный взгляд от других. И когда Азирафаэль прикусил кончик ручки губами, у Кроули снова сорвало крышу. Он поспешил отвести взгляд от студента, закинув ногу на ногу, стараясь снять напряжение, разглядывая пейзаж за окном. Он начал медленно перечислять название растений на латыни, чтобы избавиться от пошлых мыслей. Но, как бы он не старался, и мысли и взгляд невольно возвращались к Азирафаэлю. «Черт! С этим надо что-то делать!» —подумал профессор, сведя брови к переносице. Так что всю оставшуюся пару он размышлял, как устранить его проблему. Прикинув в голове пару идей, он все равно возвращался к одной и той же мысли, что крепко засела в его сознании и не давала здраво мыслить. И, взвесив в конечном итоге все «за» и «против», он твердо решил, что и как будет делать. Когда пара закончилась, студенты начали сдавать свои работы и спешили как можно скорее покинуть аудиторию профессора, который в последнее время ходил злой, как черт. Азирафаэль сидел в числе последних, пытаясь в попыхах дописать свою работу, и сдал ее последний, когда уже все «сбежали» из аудитории. — Мистер Фелл, зайдите ко мне в кабинет после пар. – профессор обворожительно улыбнулся и, проигнорировав удивленный взгляд студента, забрал работы и скрылся с глаз.