Игра Демона

      Энтони представить себе не мог, что его жизнь так резко поменяется, причём, что самое главное, в лучшую сторону. С того самого момента, как они с Азирафаэлем признались друг другу в чувствах, прошло не больше месяца, но это время для Кроули было самым лучшим за всю его жизнь.       Рыжеволосый даже не заметил, как его холодная скучная квартира преобразилась. Это была не просто серая квартирка, напичканная современной техникой – теперь это очень тёплый и уютный уголок, похожий на тот, что был у Трейси и Шедвелла. Кроули всегда так стремился воссоздать его, но он так и не смог добиться подобного. Теперь мужчина шёл не просто к себе домой, а спешил к ангелу в их личный маленький рай. По мнению Энтони, его жильё стало даже лучше, чем его приёмных родителей, ведь это была их с ангелом квартира. Здесь их различия, интересы, хобби, увлечения проявлялись в каждой маленькой детальке: на рабочем столе профессора лежали конспекты и учебники по курсу биологии студента второго курса, тёмно-серый стильный диван был застелен пушистым светлым пледом в клеточку и завален мягкими подушками, среди чёрных кружек и тарелок стояли светлые, в оранжерее появилось ещё одно кресло возле рабочего стола мистера Кроули, а книги и растения славно подружились, занимая практически каждый уголок квартиры.       Азирафаэль сперва отнёсся к быстрому переезду скептически. Само собой, он был рад, что покинет общежитие, где тараканы спокойно бегают как у себя дома, а очередь в ванную отнимает добрые два часа его жизни. И юноша, разумеется, был рад, что теперь может быть с Кроули. Но пока он собирал вещи в большую коробку у себя в комнате на кровати, он вспоминал, как он когда-то также быстро переехал к Габриэлю. Тогда его бывший, как только юноша переступил порог идеальной квартиры, установил ряд правил, обязанностей и запретов. Габриэль тогда чётко распределил их обязанности по дому и озвучил суммы денег, которые будет возмещать блондин, если разобьёт дорогую люстру или поцарапает новую акриловую ванну. Именно поэтому Азирафаэль боялся, что ему будет трудно ужиться с правилами Энтони, который был старше и опытнее в хозяйственных делах.       Однако к большому удивлению юноши, после того как они перевезли все коробки, единственное, что сказал Энтони, обняв его за талию: «Чувствуй себя как дома». Потом они вместе принялись раскладывать вещи, точнее, Азирафаэль стал разбирать свои вещи, а Кроули ему всячески мешал: обнимал за талию, утыкался носом в мягкую шею, урчал от удовольствия, как только студент начинал развешивать или расставлять что-то, мужчина начинал расспрашивать блондина о различных памятных сувенирах и безделушках, постоянно шутил, утаскивал блондина к себе на колени и, конечно же, целовал своего ангела всякий раз, как тот пробегал мимо.       Первые дни Азирафаэль очень нервничал и переживал. Он боялся лишний раз взять чужую вещь и всякий раз спрашивал у Энтони разрешения. Ещё он уточнил, как работает вся техника в доме, чтобы ненароком её не сломать, спросил, можно ли заходить в рабочий кабинет Кроули и можно ли прикасаться к его растениям. Юноша всегда учтиво и осторожно спрашивал, где можно взять новое полотенце или где лежат простыни, старался всегда аккуратно обращаться с вещами и техникой, чтобы не поцарапать, не уронить, не сломать, не порвать. Он всегда идеально убирался, старался не раскидывать свои вещи, чтобы те ненароком не помешали рыжеволосому. Азирафаэль старался лишний раз не включать кофемашину и всегда стучался, заходя в комнату, где сидит Кроули.       — Ангел, мне очень приятно, что ты ценишь моё личное пространство, уважаешь мои границы и осторожно обращаешься с моей квартирой и моими вещами, — мягко признался Энтони после недельного наблюдения за юношей, который жил словно в музее, — но тебе не нужно зажиматься. Теперь это как моя, так и твоя квартира. Ты можешь делать здесь всё, что захочешь.       — Я понимаю, — вздохнул блондин и обвёл взглядом их гостиную, — просто я боюсь, что своим переездом могу принести неудобства. Раньше, где бы я ни жил, всегда были правила в доме. Я чётко знал, что мне можно делать, что можно трогать. А здесь ты вроде ничего и не сказал, но я всё же боюсь, что тебе будет со мной некомфортно.       — Что за глупости в этой светлой голове? — засмеялся Кроули и посадил блондина к себе на колени. — Как мне с тобой может быть неудобно? Да я никогда не чувствовал себя дома так спокойно и уютно, как с тобой! Тебе не стоит так сильно переживать: бери, что хочешь, сиди, где хочешь, и клади свои книги, куда душа пожелает. Я не буду сердиться.       — Правда? — искренне изумился блондин, не веря ушам. После жизни с отцом священником, матерью учителем и бывшим идеалистом подобная свобода действий казалась чем-то нереальным.       — Правда, — подтвердил Кроули, поцеловав парня в кончик носика, — но ряд правил у меня всё же есть: мой ноутбук без разрешения не трогать, растения не поливать, потому что у меня сейчас идёт исследование, и самое главное правило – я хочу, чтобы тебе было комфортно, так же как и мне.       — Хорошо, — смиренно произнёс юноша и потянулся за поцелуем.       После первых совместных недель все опасения Фелла оказались напрасными. Расслабившись и больше не зацикливаясь на строгих правилах, как раньше, он быстро обжился. Теперь Азирафаэль спокойно мог найти нужную вещь, больше не стеснялся заходить в комнату, не переживал, если нечаянно падала его книга, и не паниковал, если случайно забывал помыть после себя чашку. Чуть позже он разобрался, как работает кофемашина, и полюбил делать кофе для Тони. В итоге, их повседневность наладилась, и вдвоём они чувствовали себя хорошо.       Бытовые дела нисколько им не мешали. Они вместе поддерживали порядок: всегда вместе убирались, перестилали постель, делили стирку, протирали пыль, вместе готовили по вечерам. Азирафаэль даже не подозревал, что Кроули умеет так вкусно готовить, поэтому обычно парень просто наблюдал за процессом, реже – помогал под чутким руководством старшего. Юноша часто помогал Энтони в оранжерее. Боясь навредить растениям, блондин старался выполнять все условия, чётко следовал указаниям и всегда переспрашивал непонятные моменты.       Кроули усердно продолжал работать над книгой. Сперва разрабатывался план, то есть что необходимо поместить в ту или иную главу, потом писалась сама глава или её отдельный параграф, при этом рыжеволосый старался структурировать подачу информации. Затем этот черновик отправлялся Азирафаэлю, который читал его вслух. Дальше блондин брал ноутбук и редактировал творение, доводя его до совершенства. А пока студент активно исправлял ошибки, Кроули сидел рядом и накидывал варианты исправления той или иной фразы, чтобы звучало лучше. И хоть у Энтони это плохо получалось, он был благодарен, что Азирафаэль выслушивает его предложения и часто оставляет их совместные варианты.       Мужчина же в свою очередь помогал Азирафаэлю с учёбой. По приходе блондина, расстроенного и уставшего после четырёх пар, сначала ждал вкусный обед, во время которого Азирафаэль рассказывал, как прошёл его день. Энтони внимательно слушал, особенно ту часть, в которой говорилось о новом учителе ботаники, потом злобно фыркал, как узнавал, какого некомпетентного профессора взяла Вельзевул, и сильно огорчался, потому как понимал, что все знания, которые он дал студентам, потихоньку забываются. Также Энтони продолжал объяснять Азирафаэлю свой предмет: выискивал новую литературу, рисовал схемы, приносил наглядные рисунки и всё подробно объяснял. Помимо этого, Кроули помогал выполнять парню задания и по другим предметам. Тогда мужчине приходилось брать перечитывать старые учебники по цитологии или зоологии, чтобы вспомнить, чему его самого обучали в ВУЗе, после этого он объяснял темы блондину более простым и понятным языком. Кстати, если во время их соглашения час обучения проходил быстро и эффективно, то теперь они постоянно отвлекались на поцелуи, разговоры, не касающиеся учёбы, или профессор просто засматривался на голубые глаза юноши.       Азирафаэль даже предположить не мог, что в его жизни появится такой человек, как Тони. Кроули, безусловно, не был идеален, у него были вредные привычки и упёртый сварливый характер, но мужчина любил его по-настоящему, искренне. Он не пользовался любовью Азирафаэля, он не плевал на его желания и мечты, не пользовался им как вещью, всегда выслушивал мнение по разным аспектам их жизни, помогал справиться с трудностями и всегда был рядом независимо от того, уложил юноша сегодня волосы или нет. От осознания факта, что он всё-таки нашёл своего родного и любимого человека, Азирафаэлю становилось теплее на душе.       Кроули сам не заметил, как обращение «Тони» стало его любимым, как поцелуи перед сном стали привычкой, а объятия каждую свободную минутку – неотъемлемой частью жизни. И если один из этих ритуалов не исполнялся, то Энтони исправлял это сам или пытался ненавязчиво намекнуть блондину, что пора оставить очередную книгу и уделить внимание ему. Рыжеволосый привык наблюдать, как его ангел читает, не обращая внимания на него, полюбил смотреть за тем, как блондин, закусив от старания чуть высунутый язык, старался приготовить для него кофе. Оказалось, Кроули обожал запах ванили и книг. Он всегда вставал рано утром и провожал студента на учёбу, любезно помогая тому одеть пальто и замотать шарф на шее, подарив на день нежный поцелуй.       Ещё в самом начале Кроули предложил Азирафаэлю не афишировать их отношения, ведь если случайно кто-то увидит их вместе, то сразу станет ясно, что слухи, которые до сих пор гуляли по ВУЗу, не беспочвенны – отношение к студенту моментально испортится. Поэтому большую часть времени они сидели дома, проводя время вместе. Было принято решение подождать годик, чтобы все сплетни забылись, а конфликт улёгся.       Так они привыкли проводить вечера вместе, например, совместное кино. Оно долго выбиралось, чтобы обоим понравилось, а тёплый плед и попкорн делали вечер поистине волшебным. Иногда они просто сидели при свечах, смотря на ночной город, и разговаривали о всякой ерунде. Время от времени им достаточно было просто сидеть рядом и молчать, наслаждаясь обществом друг друга.       Однако Азирафаэлю порой удавалось вытащить Энтони в город, хоть тот ужасно боялся за репутацию юноши. Но Кроули не мог отказать голубым глазам, сладкому шёпоту в ухе и милому обращению «Мой дорогой Тони». И после череды таких уговоров они шли гулять и очень долго не возвращались домой, наслаждаясь вечером. Энтони однажды сводил парня в планетарий, и там они пробыли до самого закрытия. Тогда мужчина много рассказывал о звёздах и показывал все созвездия в большой телескоп. Азирафаэль потом весь остаток дня просидел с открытым ртом от восторга и впечатлений. Также они могли гулять в парке поздно вечером и беседовать о путешествиях во времени, о будущем, о прошлом, о звёздах, планетах, ангелах, демонах и многом-многом другом. Очень часто, когда юноша упрашивал мужчину выйти погулять, Кроули брал несколько пледов, корзинку с едой, вино, клал всё это добро в Бентли и отвозил счастливого парня за город, где их точно никто не мог увидеть.       Но больше всего Азирафаэль любил пробуждение. Юноша всегда утром просыпался первый, что было очень непривычно для него. В прошлых отношениях его всегда будили рано по утру, заставляли делать зарядку и идти готовить полезный завтрак. С Энтони же всё было по-другому: как только блондин открывал глаза, то чувствовал, как чужие руки крепко обнимают его, а на шее ощущается горячие дыхание. Тогда он поворачивал голову, но так, чтобы не разомкнуть объятий, и видел спящего Кроули. Энтони, кстати, достаточно часто во сне что-то бормотал. Студент всегда ласково улыбался и проводил рукой по голове рыжеволосого и наслаждался тем, как короткие волосы щекочут пальцы. Он мог долго наблюдать за спящим возлюбленным, но очень часто не мог сдержаться и наклонялся к спящему лицу, мягко целуя в губы. Кроули от этого сразу просыпался и также лениво отвечал. Потом шли пожелания доброго утра и обмен улыбками, а уж потом Энтони поднимался и шёл на кухню, чтобы приготовить любимые блинчики Азирафаэля. Второй бежал хвостиком за ним на кухню и с любопытством наблюдал за процессом.       

* * *

      Так и текло время, пока в один из вечеров Кроули в глубоком раздумии не зашёл на кухню.       — Ази, нам нужно поговорить, — произнёс он и сел перед Азирафаэлем, который поставил чашку на стол, чтобы из-за нарастающего беспокойства её не разбить. — Я понимаю, что я не идеальный и много плохого совершил в жизни, но пойми меня, я ведь тоже человек, который хочет счастья.       — Что такое, дорогой? — заволновался студент и взял Кроули за руку. — Что-то случилось?       — Да, случилось. Но прежде чем я скажу, обещай, что не оставишь меня, — выдохнул Энтони, не осмеливаясь поднять глаза.       — Конечно, я тебя не оставлю! — с жаром подтвердил юноша, сильнее сжал руку Кроули и подсел ближе. — Я буду с тобой рядом, обещаю. Что произошло, милый?       — Дело в том... — тяжело выдохнув, начал мужчина, — в том, что моя семья хочет с тобой познакомиться. Трейси всё спрашивает о тебе и требует, чтобы я тебя с ней познакомил. В общем, мы приглашены на ужин. И если ты не пойдёшь, то не сможешь попробовать её фирменный пирог, и мне придётся есть его одному.       Азирафаэль замер, раскрыв рот. Эмоции юноши сменялись одна за другой: страх, недоумение, удивление и осознание.       — Ах, ты демон! — воскликнул Фелл и несильно ударил по груди ухмыляющегося от своей «забавной выходки» Энтони. — Я уже испугался, что произошло что-то страшное, а ты!       — Тише, ангел. Прости, не смог сдержаться.        Кроули перехватил надувшегося блондина за запястья и притянул к себе. Он усадил его на колени и крепко обнял, параллельно выслушивая в свой адрес недовольства. Азирафаэль, весь красный от злости, пытался вырваться из тёплых объятий, то и дело напоминая Тони о том волнении, которое ему пришлось пережить, и ругая за такую глупую шутку. В итоге, мужчина заткнул парня поцелуем, таким образом понизив градус праведного гнева в свою сторону.        — Ну что, ты составишь сегодня вечером мне компанию? Хочу, чтобы ты познакомился с моей семьёй, — прошептал мужчина, когда оторвался от желанных губ.       — Конечно, — улыбнулся блондин в ответ.       Теперь Азирафаэль потянулся за поцелуем, а Энтони, обрадовавшись данной возможности, прикрыл от удовольствия глаза и потянулся в ответ. Но в этот момент юноша выкрутился из объятий, а губы Энтони были проигнорированы. Теперь мужчина, всё ещё сидя с губами, сложенными «уточкой», и дожидаясь столь желанного поцелуя, открыл глаза и увидел перед собой довольного Азирафаэля.       — Без поцелуев, дорогой. Чтобы знал, что меня пугать нельзя, — ехидно бросил парень перед тем, как покинуть кухню и оставить в полном смятении своего возлюбленного.       Кроули лишь ласково улыбнулся и проводил ангела взглядом. Сегодня он ему спустит с рук эту выходку.       Идея познакомиться с новым предметом воздыхания Энтони пришла именно мадам Трейси. А как же иначе? От родителей не ускользнуло то, как изменился их воспитанник за последнее время: стал чаще улыбаться, звонил каждый вечер и по возможности навещал каждое воскресенье. Энтони стал более открытым для разговоров, с большим энтузиазмом рассказывал новости и перестал без конца носить свои чёрные очки, скрывая глаза и эмоции. И мадам Трейси догадывалась, кто именно являлся причиной столь положительных изменений. Но сколько бы она ни расспрашивала Кроули, тот упорно отнекивался, переводил тему разговора или вовсе делал вид, что не слышит. Но благодаря напористости и паре мелких хитростей женщине удалось выяснить, что всему виной был некий «ангел». После данного открытия Трейси загорелась идеей познакомиться с юношей, который изменил её сына практически до неузнаваемости.       В вечер знакомства Трейси, не сумев побороть любопытство, выбежала на крыльцо и счастливо наблюдала, как Кроули открыл дверцу Бентли и подал руку неизвестному симпатичному юноше. Пара подошла к порогу, и Азирафаэль, красный от волнения, вручил Трейси пышный букет пионов. Женщина сразу затащила парней в дом и начала знакомство. Спустя мгновение спустился Шедвелл. Увидев знакомое лицо, он поздоровался с Азирафаэлем и незаметно подмигнул Кроули, как бы одобряя его выбор. После того, как юноша перешагнул порог уютного дома, мадам Трейси тотчас же увела его в гостиную и усадила на диван, начав любезно расспрашивать его о жизни, а Шедвелл подсел рядом и внимательно слушал, изредка задавая вопросы. Хоть Кроули и пытался защитить возлюбленного от любознательных родственников, но проиграл, поэтому, сев возле юноши и держа его за руку, помогал отвечать на вопросы своих родителей.        Поначалу Азирафаэль смущался и боялся, что эта забота была притворной, как в семье Габриэля. Юноша старался подбирать осторожные слова в разговоре с родителями Кроули и лишний раз не осмеливался сам задать тот или иной вопрос, думая, что это будет неуместно или некорректно. Однако сидевший рядом Тони помог справиться со страхом и волнением. Спустя время, расслабившись, блондин спокойно мог спрашивать, поддерживать обсуждаемую тему и даже немного поспорить с мадам Трейси о том, какая выпечка в Лондоне самая лучшая.       Всё семейство приняло Азирафаэля тепло, а юноша успокоился и расслабился, проникшись домашней уютной атмосферой.       Здесь всё было тёплое, родное, домашнее. Весь дом был пропитан взаимным уважением, любовью и заботой. Здесь было не так чисто и идеально, как в семье Габриэля, – не висели грамоты или медали, полы не скрипели от чистоты, – но здесь было много семейных фотографий, которые Азирафаэль с удовольствием разглядывал и смеялся над подростком Тони. Здесь было много статуэток, каждая из которых многое значила для каждого члена семьи. Повсюду стояли свежие цветы. Хоть дом и казался сперва несуразным и пёстрым из-за большого количества ярких подушек с цветочным рисунком, пушистых пледов, мягких игрушек вперемешку с полицейской атрибутикой, но это не портило впечатления, а чувствовалось по-настоящему уютно.       В этом доме не было такого напряжения и фальши, как у семейства Холл, здесь не было официальных бесед о погоде и политике, здесь не было правил приличия, которые нужно неукоснительно соблюдать. Тут не было зазорным не иметь планы на ближайшие десять лет и не было ощущения, что тебя осуждают и постоянно оценивают, смотрят свысока и критикуют из-за пустяков. Хозяева, так же как и их дом, были настоящими и искренними: Кроули, пытающийся украсть кусок пирога, Трейси, отправляющая взрослого мужчину мыть руки, словно ребёнка, и Шедвелл, который начал рассказывать байки о работе в Скотленд-Ярде.       Азирафаэль с радостью помог накрыть на стол, слушая рассказы про шалости Кроули и про забавные случаи подросткового возраста от Трейси. Она не собиралась останавливаться, а Энтони только больше краснел и, насупившись, бубнил себе под нос о том, что это было давно и ему как подростку было простительно примёрзнуть языком к качелям в разгар зимы. Кроме того, Азирафаэль узнал, что привычка разговаривать с растениями появилась у Тони после того, как тот пришёл пьяный и расстроенный после школьной вечеринки, где его чувства были отвергнуты одноклассником. Он, закрывшись у себя в комнате, решил о своих проблемах рассказать фикусу, стоящему у него на подоконнике. Кроули даже щедро полил растение алкоголем вместо воды из тех соображений, чтобы не обидеть собеседника.       В доме все могли спокойно высказать своё мнение, часто шутили, не стесняясь показать свою улыбку и не пряча свой искренний смех. Здесь можно было сидеть свободно, игнорируя идеальную осанку. Никто не осуждал, если ты взял не тот столовый прибор или случайно пролил чай на скатерть. Все члены семьи активно могли обсудить какую-то интересную для всех тему, начиная от цветов и заканчивая космосом. Азирафаэль всех поразил обширными знаниями в области литературы и искусства, чем заинтересовал всех присутствующих. Он активно отвечал на вопросы как эксперт в своей области и радовался тому, что смог удивить даже таких взрослых людей и рассказать им что-то новое. От этой домашней обстановки становилось тепло и уютно, и Азирафаэль хотел, чтобы в будущем он стал частью этой семьи официально. Конечно, глупо об этом мечтать так рано, но он не мог перестать думать о том, что в будущем они с Кроули могли бы стать чем-то большим, чем просто парой.       Весь вечер они сидели за столом и беседовали о всяких мелочах, поедая вкусный вишнёвый пирог. После похвалы Азирафаэля относительно кулинарных изысков он ещё больше понравился Трейси.       — Интересно... — проворковала женщина, с любопытством разгадывая парочку. — А как вы влюбились друг в друга? Вы такие разные. Наш Энтони обычно не любит заводить новые знакомства и уж тем более строить отношения.       — Ну, мадам Трейси, мне самому интересен ответ на этот вопрос, — признался Азирафаэль, заметно краснея, — ведь именно Тони первый начал оказывать мне знаки внимания. Я хорошо помню тот день в оранжерее, когда он подарил мне розу, а затем любезно предложил помощь с ботаникой. Потом мы стали больше общаться, и я сам не заметил, как влюбился в него.       Все уставились на Энтони в ожидании его версии. Рыжеволосый замер, продолжая медленно жевать пирог и неспешна его проглатывая. Он пытался успокоить бешеный стук сердца и молился всем богам, чтобы его волнение никто не вычислил.       — Ну... — неуверенно протянул рыжеволосый, — Азирафаэль показался мне симпатичным, и я как-то неосознанно начал за ним ухаживать. Не знаю, как объяснить... э-э... мой... интерес... к нему. Всё вышло как-то само собой... Д-Да я, в общем-то, тоже не понял, как влюбился. Если говорить о более стойких чувствах, то я посмотрел на Азирафаэля по-другому в мой день рождения. Он тогда вернул меня к жизни...       Кроули замолчал и постарался заполнить рот кусочком пирога, пока его не начали расспрашивать более подробно. Блондин только сильнее покраснел и, не сдержав порыв, приблизился к возлюбленному и оставил короткий поцелуй на щеке.       — Ух, мальчики, как я рада за вас! — воскликнула Трейси и широко улыбнулась, всё ещё внимательно разглядывая смущающихся парней. — Азирафаэль, а твои родители знают, что вы встречаетесь? Нам бы очень хотелось познакомиться с твоей семьёй. Уверена, твои родители такие же замечательные, как и ты!       — К сожалению, мы с ними сейчас в ссоре, — грустно выдохнул блондин, чувствуя, как его руку взял Энтони и заботливо сжал. — Им нужно время, чтобы принять меня и мой выбор, как бы сильно он им не нравился. Поэтому познакомиться не получится, по крайней мере, в ближайшее время.       — Мне очень жаль. Я не хотела тебя ранить.       — Ничего, эта ссора всё равно рано или поздно случилась бы. Мне только остаётся надеяться, что родители поймут меня и всё наладится, — поспешно успокоил блондин женщину и улыбнулся, прогоняя грусть от сердца. — У меня ещё есть бабушка. Она очень добрая и милая. Я уже рассказал ей о нас с Тони, и она очень радовалась за нас. Сказала, ждёт летом у себя в Саут- Даунсе. У неё большой дом, так что если вы хотите познакомиться, то приезжайте летом. Мы всем будем рады.       — У тебя замечательная бабушка. Мы с радостью с ней познакомимся, — подал голос старый сержант.       — Да, она замечательная. Кстати, она очень любит цветы, у неё даже есть небольшой садик, а ещё она так же, как и я, обожает книги. И она тоже занимается выпечкой, особенно вкусно у неё получаются блинчики. Мы с ней очень близки, я бы даже сказал, она знает меня лучше всех. Она всегда поддержит и поймёт, что бы ни случилось. Я очень люблю ее и скучаю по ней. — Блондин заметно посветлел, вспомнив любимую бабушку.       — Ну, до лета ещё далеко, — подмигнула Трейси и подлила всем чая, — поэтому пока можешь не стесняться и заходить к нам в любое время, а ещё можешь звонить нам, если у тебя что-то случится. Поможем, чем сможем, и поддержим.       — Разумеется! — охотно поддержал жену Шедвелл. — Своих не бросим, в беде не оставим.       — Не переживай, ангел, я всегда буду рядом, что бы ни произошло, — прошептал Кроули на ухо юноши, чтобы только он мог его услышать.       — Спасибо, — беззвучно произнёс Азирафаэль и улыбнулся, чувствуя, как Тони его крепче обнимает и оставляет лёгкий поцелуй на макушке.

* * *

      Время шло. Приближался апрель. А это значит, Международная Научная конференция была не за горами. На ней-то Кроули и предстояло выступить лично (спасибо за это Вельзевул) и представить всему научному сообществу свои исследования и книгу.       За свой преподавательский опыт рыжеволосый успел прочесть большое количество лекций перед потоком студентов, поучаствовать во всевозможных конференциях местного уровня, побывать в других университетах и почитать лекции там. Энтони всегда был спокоен и уравновешен, никогда не паниковал и не нервничал на таких мероприятиях.       Но эта конференция была совершенно другого уровня! Здесь соберутся лучшие умы всех стран, профессора с мировым именем и грандиозными работами, привнёсшими большой вклад в развитие мировой науки, академики, изучавшие определённый феномен десятками лет, и спонсоры, которые готовы вложить кругленькую сумму в достойное исследование. От осознания этого коленки мужчины начинали трястись сами собой, а сердце готово было выпрыгнуть из груди из-за волнения.       Перед самым ответственным днём Кроули всё никак не мог успокоиться: часто закатывал истерики и паниковал по любому поводу. Сон профессора стал беспокойный и прерывистый, всё падало из рук, текст статьи словно вылетел из головы, все репетиции перед зеркалом прошли ужасно. Он злился на малейшие пустяки, ругал всё подряд и не мог подолгу усидеть на месте, упорно проговаривая основные положения работы.       — Чёрт! Блять! Неправильно! — ругал он себя, когда очередная важная фраза вылетала из головы.       — Дорогой, успокойся. — Ангел подошёл к Энтони и обнял, поглаживая плечи и успокаивая. — Я понимаю, ты хочешь, чтобы всё было идеально, но ты устал, тебе нужно отвлечься, отдохнуть. Завтра ты прекрасно всё расскажешь, а пока дай своей умной голове отдохнуть.       — Ази, боюсь, сейчас не время для отдыха. Уже завтра я должен выступать, а я и двух слов связать не могу, — выдохнул Кроули и тоже обнял своего ангела, устало положив голову на светлую макушку.       — Но сегодня утром ты прекрасно всё мне рассказал! И вчера мы всё с тобой повторили. Всё будет хорошо, поверь мне, — мягко убеждал юноша, пока сильнее прижимался к возлюбленному и массировал уставшую от частых повторений голову.       — Это совсем другое! — пылко возразил Энтони, но при этом прикрыл от удовольствия глаза. — Одно дело рассказывать тебе, а другое – выступать перед лучшими профессорами мира. Я боюсь облажаться. Знаешь, я, наверное, ещё пару раз прочитаю, а потом приду спать.        Кроули оставил короткий поцелуй на виске парня, потом снова сел за стол и стал читать текст ещё раз. Он, остервенело вцепившись в листки с текстом и в упор глядя на презентацию в компьютере, на которую они с Азирафаэлем потратили больше месяца, вновь начал повторять, выделяя интонацией особенно важные фразы.       — Так, я больше не позволю тебе себя мучить, — твёрдо сказал блондин.       Он забрал все листики из рук мужчины, хотя тот крепко их держал, не желая бросать начатую репетицию, и вытащил флэшку с презентацией, упаковывая весь необходимый для выступления материал в папку. Проигнорировав возмущения возлюбленного, Азирафаэль демонстративно выключил ноутбук, закрыв крышку, и погасил свет от настольной лампы.       — Сейчас мы с тобой идём спать! Ты выспишься и завтра прекрасно выступишь! — Прежде чем Кроули снова успел что-либо сказать, Азирафаэль добавил:       — А я буду с тобой рядом.       Энтони окончательно сдался. Повинуясь юноше, он забрался в кровать и под ласковые поглаживания впервые за долгий и мучительный месяц подготовки крепко заснул.       На следующий день они поехали в Государственный Лондонский Университет, где и проходила международная конференция. Здесь уже собрались профессора и важные политические и общественные деятели из ближайших окрестностей, а также уже была подключена видеосвязь с другими государствами. Проектор был готов для показа презентаций, была подготовлена ознакомительная литература для всех желающих и накрыт небольшой столик с закусками и чаем.        Как только Энтони с Азирафаэль прошли на территорию университета, то поразились, как много было приглашённых гостей и желающих послушать о новых научных открытиях. Кроули обвёл всех людей взглядом и сердце застучало ещё быстрее чем до этого. Сглотнув вязкую слюну, он посмотрел на Азирафаэля потерянным и испуганным взглядом. Хоть его глаза и были надёжно спрятаны очками, он знал, что его ангел уже почувствовал перемену настроения и теперь пытался приободрить его, не прикасаясь, чтобы не выдать их и не привлекать лишнего внимания.       — Я пойду займу место, отдам флешку с презентацией и проверю, чтобы всё работало. А вам, профессор Кроули, лучше пройти за кулисы и ещё раз повторить важные положения, — спокойно проговорил блондин, борясь со желанием поцеловать «на удачу».        — Хорошо, — кивнул Энтони, придя в себя. — Спасибо за помощь, мистер Фелл. Я, п-пожалуй, действительно пойду за кулисы.       Энтони поспешил в актовый зал, совершенно не обращая внимания на бывших коллег и Вельзевул, которые пожелали ему удачи. Он мерил шагами пространство за кулисами и пытался снова повторить текст, перечитывая подготовленные карточки.       Казалось бы, он преподаёт не первый год и постоянно выступает на каких-то съездах, кружках, конференциях, но международный уровень заставил волноваться. От его сегодняшнего выступления зависела карьера и книга, над которой он продолжал упорно работать. Ради такого события он достал самый лучший костюм, согласился одеть белую рубашку, даже одолжил у Азирафаэля чёрную бабочку.       Сейчас ворот рубашки ужасно давил на шею, а воздуха с каждым вздохом все больше не доставало. Пиджак ужасно мешал, брюки казались сильно мятыми, а сам Кроули чувствовал, как «глупо и нелепо выглядит».       — Итак... Моя работа «Взаимодействие человека с миром растений»... Сначала мы с вами...       Рыжеволосый всё проговаривал про себя текст. Он запинался почти на каждом слове и одновременно пытался поправить галстук-бабочку, концы которой нелепо торчали.       — Блять! И как только Азирафаэль их завязывает каждый день?! — мужчина попытался сам справиться со сложным элементом гардероба, но явно проигрывал ему, деля только хуже.       — Ты как, дорогой? — неожиданно раздался за спиной родной голос.       Энтони развернулся и увидел Азирафаэля. Мужчина был благодарен, что хоть один из них остаётся спокойным. А ещё он ужасно обрадовался, что снова смог увидеть любимого человека рядом и вновь услышать привычное обращение «Дорогой».              В ответ Кроули коротко буркнул:       — Ужасно.       Не теряя ни минуты, рыжеволосый поспешил подойти к блондину. Он снял очки и убрал их во внутренний карман.       — Я чертовски волнуюсь! Ангел, а вдруг ничего не получится и моей карьере конец? Вдруг моё исследование глупое? Вдруг им не хватит тех доказательств, что я собрал? Вдруг я...       — Тони, у тебя отличное исследование. Ты проделал большую работу, она всем понравится, — заверил Азирафаэль и перевязал бабочку на шее Кроули. — Ты долго и упорно работал, собрал много доказательств теории и сам провёл много опытов. Кто бы что ни сказал, ты уже сделал очень многое, и это обязательно значительно повлияет на ботанику. Поэтому не переживай, дорогой, всё пройдёт замечательно. Я уверен, ты их всех поразишь! — Юноша поднялся на носочки и оставил легкий поцелуй на губах Энтони. — Я сижу в первом ряду. Расскажи мне о своей работе.       Азирафаэль ушёл в зал, оставив Энтони в томительных минутах ожидания очереди.       И вот, когда пришло время Кроули, он прошёл к трибуне и посмотрел на белый экран позади себя, проверяя, включили ли презентацию, которую они с Азирафаэлем делали. Когда высветилась нужная картинка и всё было готово, профессор Кроули повернулся в зал.       Он замер. Перед ним такое огромное количество людей. Он впервые выступает перед широкой публикой. На нём остановились строгие взгляды академиков, профессоров и заинтересованные взоры спонсоров, послышалось недовольное цоканье коллег-соперников. Руки Кроули, держащие карточки с текстом, задрожали, яркий свет слепил глаза, кровь стучала в висках, а сердце, кажется, ушло в пятки.       — Добрый день, дамы... и... господа, — начал профессор слегка дрожащим голосом.       Он сглотнул большой ком в горле, затем пробежался глазами по первому ряду и нашёл в самой середине своего ангела. Азирафаэль сидел возле каких-то старичков, которые недоверчиво и возмущённо кидали на него косые взгляды. Однако юноше было всё равно на недовольное кряхтенье – он смотрел только на Энтони. Как только их глаза встретились, Азирафаэль улыбнулся самой тёплой улыбкой и кивнул возлюбленному.       Тут все страхи Кроули исчезли. Он уверенным голосом рассказал об открытиях и исследованиях. Рыжеволосый будто бы рассказывал всё ангелу и смотрел только на него горящими от счастья глазами, как в обычные дни, дни репетиций. Он даже забыл, что находится в зале, наполненном другими профессорами, поэтому по привычке пошутил над каким-то научным аспектом. Научное сообщество оценило по достоинству и юмор молодого учёного, и его труд. К середине выступления Кроули начали задавать вопросы. Всем так понравилась эта тема, что простой доклад перерос в активные обсуждения новых аспектов. В конце аудитория проводила профессора бурными аплодисментами. По окончании выступления к Кроули подошёл спонсор и предложил заключить контракт, включающий в себя исследование предмета, представленного в теме Кроули, и публикацию книги.       Домой Кроули возвращался счастливый. Всю дорогу он без остановки болтал с блондином о событиях конференции. И хотя оба знали, что Азирафаэль самолично был там, всё прекрасно слышал и видел, никто не собирался останавливать рыжеволосого. Юноша лишь внимательно внимал словам, расспрашивал о нюансах и искренне радовался за возлюбленного.       Вечером того же дня счастливый и довольный Энтони вошёл в спальню, где застал Азирафаэля. Парень стоял к нему спиной и расстёгивал пуговицы на идеально выглаженной рубашке. Он снял её с плеч, чем открыл прекрасный вид на белоснежную кожу, всё также не замечая Кроули, повесил на вешалку и расправил плечики. Мужчина понял, что больше не может просто стоять и наблюдать. Он тихо и незаметно, словно змея, подошёл к ангелу и обвил его талию руками, прижимая к груди.       — Ой! — пискнул парень от неожиданности.       — Не бойся, мой маленький, — прошептал Кроули ему на ухо.       Азирафаэль развернул голову, насколько это было возможно. В этот момент его губы были втянуты в мягкий тягучий поцелуй. Энтони провёл языком по нижней губе юноши, отчего тот приоткрыл рот, позволяя юркому языку проскочить внутрь и сплестись с его в ленивом танце. Тем временем руки рыжеволосого гладили талию и бока, поднимались к плечам и спускались к ягодицам, слегка сжимая и поглаживая их. Парень развернулся в кольце рук и обхватил любимого за шею, начал пропускать короткие рыжие волосы сквозь пальцы и массировать затылок, после чего послышался довольный вздох мужчины. Блондин продолжил отвечать на поцелуй и прижиматься, желая получить новую порцию ласк.       Вскоре ткань рубашки Энтони стала мешать и неприятно тереться об обнажённое тело. Потому, не разрывая поцелуй, Азирафаэль сначала развязал галстук-бабочку, затем провёл руками по широкой груди, добрался до пуговиц и начал постепенно вынимать каждую пуговку из петельки. Когда с этим было покончено, блондин распахнул рубашку и прижался к горячему обнажённому телу, желая быть как можно ближе и ощущать тепло возлюбленного.       — Думаю, нам лучше переместиться на кровать, — прошептал Энтони в приоткрытые губы.       Азирафаэль кивнул и ухватился за плечи. Его подхватили на руки и понесли к общей кровати. Рыжеволосый бережно уложил своё чудо на простыни, навис сверху и тут же снова припал к таким манящим губам. Юноша продолжал обнимать за шею, перебирать руками волосы и массировать затылок. Азирафаэль активно отвечал на поцелуй, изредка отстраняясь на короткие миги, потом он вновь припадал к губам любимого.       Блондин провёл руками по шее и спустился до плеч, продолжая путь до запястий. Он упорно намекал мужчине, что пора снять рубашку. Кроули всё сразу понял и, не отстраняясь от возлюбленного, сбросил одежду на пол. Руки потянулись к брюкам парня и одним ловким движением расстегнули ширинку с ремнём, снимая остатки одежды и отбрасывая их в сторону.        Теперь перед Энтони лежал полностью обнажённый ангел. Кроули, оставив красные от поцелуев губы, посмотрел на возлюбленного и почувствовал, как распирающее чувство нежности заполнило его без остатка. Его чудо лежало на тёмных покрывалах, которые чарующе контрастировали с его светлой кожей. Азирафаэль был весь красный от смущения, с растрёпанными волосами, с глазами, наполненными желанием, с искусанными губами. Такой притягательный, очаровательный, восхитительный.       — Всё в порядке? — отрывисто спросил юноша, смущаясь от голодного взгляда карих глаз, что внимательно рассматривали его.       — Всё прекрасно, — ответил рыжеволосый и облизал пересохшие губы.       Насладившись своим прекрасным чудом, Энтони припал жадными поцелуями к шее, осторожно прихватывая нежную кожу губами, не желая поранить или навредить. Вскоре он спустился мокрыми и страстными поцелуями к груди и накрыл правый сосок ртом, слушая первый вздох. Он игрался языком с набухшей горошиной, слегка покусывая и нежно вылизывая. И вот прозвучал первый сладкий стон, который был лучшей музыкой для его ушей. Оставив влажную дорожку, он принялся дарить ласку другому соску, вслушиваясь в сладкие звуки, доносившиеся сверху. Азирафаэль уже изнемогал от возбуждения. Энтони, ласкавший его грудь, заставлял парня извиваться и выгибаться дугой, подставлять тело под нежные прикосновения, чтобы получить дополнительные ласки. Руки Кроули то и дело оглаживали в нужных местах, случайно проходясь в опасной близости возле твёрдого, истекающего смазкой члена. Рыжеволосый игрался с нежными бусинками, позабыв о собственном возбуждении, и урчал от удовольствия. Сейчас ангел был особенно чувствителен, извивался из-за сладко ласкающего и вылизывающего его тело языка.             Энтони же, наигравшись с сосками, перешёл поцелуями ниже, опаляя горячими прикосновениями плечи, живот, рёбра, бёдра. Ангел начал громче стонать, отчаяннее сжимать руками простыни и таять под умелыми руками мужчины. Как же было хорошо вновь ощутить язык, что оставляет мокрый след на теле блондина, руки, что нежно оглаживают. Голова начала кружиться от ощущений, хотелось больше ласки.       Азирафаэль потёрся пахом о чужое тело, намекая на определённые действия, и запустил пальцы в огненные пряди, несильно сжимая и вызывая довольный томный вздох. Энтони, уловив настрой любимого, спустился поцелуями к пенису и специально пропустил его, чтобы заставить Азирафаэля захныкать от нетерпения. Мужчина раздвинул чужие бедра, пристраиваясь между ними, и начал языком вылизывать колечко мышц, которое сжалось от непривычных ощущений. Юноша застонал ещё громче, выгнулся дугой, вплетаясь пальцами в растрёпанные волосы сильнее и вызывая этим довольный рык. Кроули кружил языком вокруг ануса, чтобы проникнуть внутрь, даря крышесносные ощущения от такого интимного прикосновения. Его собственное возбуждение уже неприятно давило в штанах, поэтому мужчине пришлось оторваться от столь прекрасного занятия и стянуть с себя брюки, становясь теперь полностью обнажённым, как и возлюбленный.       — Тони... Ах... Я хочу тебя, — простонал блондин, когда от него отстранились.       — Сейчас, мой ангел. Потерпи, мой хороший, — выдохнул Кроули и наклонился между его ног.       Он начал постепенно проникать внутрь одним пальцем. Медленно погрузив его на половину фаланги, он высунул его и повторил действие. Не хотелось ранить или травмировать ангела – хотелось подарить ему только нежность и ласку. Одновременно он взял в рот аккуратный пенис и начал его посасывать, продолжая растягивать. Вскоре он добавил второй палец, а затем третий, постепенно подготавливая возлюбленного. Когда Азирафаэль был готов, Энтони усадил парня на коленки, а сам облокотился на изголовье кровати, обнял своё чудо поперёк талии и притянул к себе настолько близко, чтобы иметь возможность поцеловать.       — Тони, не думаю, что у меня получится, — прошептал Азирафаэль, после того как оказался лицом к лицу с Кроули, ощущая его горячее дыхание на губах. — Давай в нашей обычной позе. Мне так привычнее.       — Всё будет хорошо, ангел. Доверься мне. Тебе понравится, — проговорил Кроули сквозь поцелуи, которые оставлял на светлых плечах, шее и груди.       Азирафаэль закусил губу и привстал, позволяя Кроули направить член в него. Он смотрел, не отрываясь, в карие глаза, которые дарили спокойствие и уверенность, что всё будет хорошо. Как только кончик головки проник внутрь, Азирафаэль сладко выдохнул и начал постепенно сам опускаться ниже, ощущая, как Энтони заполняет его с каждым сантиметром всё больше. И когда член рыжеволосого полностью был в нём, юноша прижался к широкой груди, уткнулся в неё носом и тяжело засопел, привыкая к распирающему чувству. Энтони тоже выдохнул и обнял своё чудо сильнее, стал гладить по спине и лопаткам, сдерживая порыв и желание начать двигаться. Им обоим было необходимо привыкнуть к новым ощущениям.       — Ангел, расслабься... — Последовал поцелуй в лоб. — У тебя прекрасно получается. — Последовал поцелуй за ушком. — Тебе нужно двигаться – станет легче. — Кроули гладил Азирафаэля по волосам, оставляя россыпь поцелуев там, куда могли дотянуться его губы.       Блондин кивнул. Не прерывая зрительного контакта, юноша медленно привстал, а затем также плавно опустился, задыхаясь от новых ощущений и эмоций. Энтони придерживал его за ягодицы, помогая то подняться, то опуститься вновь, не торопя. Мужчина старался не сорваться и не спешить, чтобы его мальчик привык к новым ощущениям и не боялся в будущем повторить опыт.       Ласковые прикосновения, поцелуи, нежный шёпот, слова любви помогли, и Азирафаэль осмелел. Он начал насаживаться до конца и потихоньку наращивал темп, двигая бёдрами и самостоятельно выбирая угол проникновения. Он вцепился в плечи мужчины и задвигался быстрее, каждый раз удачно попадая по простате. Юноша начал стонать, не в силах сдержаться, он задрал голову кверху, открыв доступ к шее, и Кроули воспользовался этим, чтобы поцеловать кожу, нежно прикусывая её зубами и не оставляя следов. И вот Азирафаэль сильнее сжался, а Энтони издал гортанный рык. Мужчина придвинул студента ближе, прижал его к груди, обхватывая поперёк спины одной рукой, придерживая его за ягодицы второй, чтобы помочь сохранить темп.       Азирафаэль, жмуря от удовольствия глаза, прикоснулся лбом ко лбу Энтони, отчего жадное дыхание смешалось и ощущалось на коже. Сладкий стон, страстный поцелуй в губы, влажные шлепки мокрых тел друг об друга, прикосновение одного разгорячённого тела к другому, ощущение горячего дыхания на коже – всё смешалось в одно сплошное удовольствие, никто не в силах был уже остановиться. Рыжеволосый переместил руку на член юноши и задвигал в такт с его фрикциями. Он наклонился к лицу своего ангела, поймав с искусанных губ сладкий стон, который утонул в их страстном поцелуе.        Энтони ощутил, как ласковые пальчики забрались к нему на затылок и сжали пряди, и это ещё больше возбудило его. Мужчина начал сам двигаться навстречу, ускоряя темп. Толчок, ещё толчок – спустя несколько интенсивных попаданий по простате, Азирафаэль кончил, забрызгав себя и любимого спермой. Энтони чувствовал, как сильно его сжало, и излился внутрь, издав гортанный рык удовольствия и прикрыв от экстаза глаза, но при этом не выпуская из объятий белокурого ангела. Обессилевший юноша схватился за плечи и прижался лбом к груди мужчины, пытаясь перевести дыхание и отойти от столь интенсивных ощущений.       — Ты прекрасен, ангел мой, — произнёс Кроули, чуть придя в себя, но продолжал прерывисто дышать и гладить юношу по волосам, оставляя короткие поцелуи на плечах, за ушками и макушке.       Когда оба пришли в себя – биение сердца вернулось в норму, дыхание стало спокойным, – Азирафаэль выпрямился, заглянул в карие глаза и обхватил ладонями лицо любимого. Он, блаженно и влюблённо рассматривая красивые очертания лица рыжеволосого, осторожно обвёл пальчиками брови, линии носа, скул, очертил контур губ, а затем подался вперёд и оставил лёгкий тягучий поцелуй на искусанных губах.       — Я люблю тебя, Тони, — прошептал парень и наклонился к Кроули, сонно облокачиваясь на его грудь.       Кроули сполз на кровать, обнимая и придерживая блондина, и уложил их. Затем он осторожно вышел из студента, вытер салфетками липкую сперму с их тел и бережно накрыл своё чудо, которое быстро уснуло под тёплым одеялом. Сам Энтони лёг рядом и убрал светлую прядь со лба ангела.       Он смотрел на него и не мог поверить, что жизнь так резко поменялась. Этот мальчишка двадцати лет смог воскресить давно забытые чувства уставшего от жизни мужчины. Этот юноша был прекрасен, начиная от очаровательно глупых бабочек и заканчивая страстью к книгам. Он действительно стал ангелом, от которого пахло ванилью и который лучезарно улыбался. Азирафаэль был для Энтони прекрасен всем: внимательный, заботливый, добрый и, самое главное, честный.       А вот сам Кроули этим похвастаться не мог. На его компьютере до сих пор хранилась папка с видеофайлом под названием «Игра Демона».