Игра Демона

      На следующий день Азирафаэль сразу же направился домой к Кроули.       Как только он очутился перед массивной серой дверью, то сразу позвонил в звонок. Ответа не последовало, поэтому юноша снова нажал на кнопочку и подержал её подольше. Снова тишина. Следующей попыткой попасть внутрь стали стуки в дверь: сперва парень постучал всего пару раз, прислушиваясь к шагам за дверью, но ему так никто и не открыл. После этого юноша постучал ещё раз и посильнее. Затем Азирафаэль наклонился к двери и, продолжая стучать, позвал профессора в надежде, что через толщу дерева мужчина всё-таки услышит его. Однако ему никто так и не ответил.       — Да что же он не открывает? — пробормотал юноша, приложив ухо к двери.       Азирафаэль так и не услышал ни звука.        И теперь, отойдя от двери, взгляд блондина остановился на большом и ужасно колючем растении. Первая мысль, что пришла в голову, это что Кроули слишком любит растения, чтобы позволить им стоять на площадке, а не дома. Возможно ли, что данное растение наказано? Но тогда бы были видны тёмные пятна или опавшие листья, за которые профессор часто ругает своих воспитанников. Растение же выглядело очень здоровым. А ещё оно было ужасно колючим! Значит, у него есть обязанность! Например, охранять запасной ключ.       Юноша присел на корточки перед горшком и стал искать место, где земля отличалось по рыхлости – он сунул руку в куст. Колючки оставили много неглубоких царапин на руке, зато Азирафаэль, покопавшись в земле, успешно нашёл желанный ключик, завёрнутый в чёрный платок.       Отперев дверь находкой, студент поспешил зайти в квартиру. Как только он переступил порог, прищуривая глаза во мраке и пытаясь разобрать хоть что-нибудь, то сразу же почувствовал запах спиртного. Его ноги вдруг запутались в лежавшем на полу чёрном пальто, из которого выпали ключи от Бентли. После долгих поисков в темноте Азирафаэль-таки смог найти выключатель, и как только комнату залил тёплый свет, юноша поразился тому количеству бутылок, которое валялось на полу. Комната вокруг больше не была похожа на гостиную. Блондин поспешил на кухню, а затем в спальню в надежде найти профессора, однако все комнаты оказались пусты.       В следующий момент раздался слабый стон где-то со стороны оранжереи. Азирафаэль поспешил туда.       Забежав в комнату, заставленную растениями, Азирафаэль нашёл Кроули. Мужчина лежал на полу, скрючившись и прижав колени к груди. В одной руке он держал стакан с каким-то пойлом, а другой обхватил себя за плечи. Вся комната была завалена бутылками, стойкий запах спиртного уже, кажется, въелся в стены, а растения пожелтели и начали сбрасывать засохшие листья.       Азирафаэль, подбежав к профессору, сел возле него и начал будить, толкая и при этом зовя. Подол длинного шарфа, что Азирафаэль намотал сегодня утром на шею, ужасно мешал длинными концами, поэтому юноша закинул хвостики себе за спину и продолжил будить профессора. Но Кроули не отвечал, а всё также молча лежал, дрожа, только тяжёлое сиплое дыхание было слышно. Студент оглянулся вокруг себя, заметил пульверизатор и, дотянувшись до него, начал брызгать водой в лицо мужчины. Энтони скривился от неприятных ощущений и, облизнув пересохшие губы, наконец-то начал просыпаться.       — Я умер? — раздался слабый голос.       — Профессор Кроули, вы меня слышите? — обеспокоенно спросил Азирафаэль, придерживая голову мужчины, чтобы та не упала на пустую бутылку рядом.       Юноша вглядывался в затуманенный взор мужчины и пытался поймать его взгляд, но профессор лишь широко раскрыл глаза и уставился на парня перед ним. Азирафаэль поёжился от пронзительного взгляда карих глаз и ещё раз поправил длинный хвостик белого шарфа, лёгким движением закинув его за спину.       — Я умер, раз ко мне пришёл ангел. Чистый светлый ангел! — констатировал Кроули, морщась от яркого света, что бил ему в глаза.       — Профессор, пойдёмте со мной, вам нужно в кровать, — сказал юноша и приложил руку к мокрому и жаркому лбу мужчины.       — Зачем? Какое это теперь имеет значение?.. — усмехнулся Кроули и скривил губы в болезненной улыбке.       — Потому что вам плохо! У вас жар! — ответил юноша, вытирая пот со лба профессора.       Азирафаэль осторожно поднялся и попытался поднять Кроули на ноги, но безвольное тело не хотело слушаться и явно не было способно помочь юноше донести такую тяжесть до спальни. Попытавшись ещё раз поднять профессора, который был больше него, студент снова потерпел неудачу, поэтому он подхватил рыжеволосого со спины под подмышки и попытался хоть как-то дотащить мужчину до кровати. Однако Кроули лишь выскользнул из рук и упал на колени перед блондином, цепляясь за его руки и поднимая затуманенный взор.       — Если мне это позволено, я хочу признаться в своих грехах, — взахлёб пробормотал профессор, отчаянно сжимая чужие руки. — Я был ужасным человеком, ангел! Я разрушил всю свою жизнь! Я совершил много плохого и искренне жалею об этом! Я... Я...       — Профессор, вам нужно сбить жар! Вы бредите! Я вам помогу, только нужно подняться!       Блондин приложил все усилия, чтобы снова поднять Кроули с пола, но преподаватель обхватил его ноги руками и, не желая отцепляться, поднял карие глаза на «ангела».       — Я раскаиваюсь во всём, ангел, — сбивчиво зашептал профессор осипшим голосом. — Я был плохим сыном: перестал навещать Трейси и Шедвелла, не звонил им долгое время, практически перестал общаться с ними. Я был ужасным другом: не помог Хастуру, когда тот выбрал неправильный путь. Я подделал подпись на научном гранте, пробрался в кабинет ректора, не уважал Вельзи, хотя та была всегда добра ко мне, я перечил, огрызался, был груб. Но больше всего я... я жалею...       Из глаз мужчины непроизвольно хлынули слёзы. Кусая губы, Кроули беззвучно открывал и закрывал рот, не в силах закончить своё раскаяние без боли. Он отвернулся от «ангела» и что-то зашептал в пол, уткнувшись лбом в бедро студента.       Энтони продолжил, сильнее сжимая ноги блондина:       — Но больше всего я расскаиваюсь... Я раскаиваюсь в том, что я обидел Азирафаэля!       Как только Кроули произнёс имя юноши искусанными до крови губами, то резко отпустил «ангела», попятился назад, стал шептать себе под нос, что он не заслужил рая, мотал головой в разные стороны, словно ища спасения, и молился, чтобы огненная геенна его не забрала. Мужчина, пятясь назад, не заметил, как ладонью раздавил стеклянный стакан. Много мелких осколков разом вонзилось ему в ладонь, но мужчина не обращал внимания ни на боль, ни на кровь, что потекла на пол.       Азирафаэль мигом подлетел к Энтони и сел перед ним на колени. Отодвинув остатки стекла, чтобы Кроули ещё раз себя не поранил, он осторожно взял ладонь, которая уже окрасилась в алый, начал осторожно вытаскивать кусочки стекла и отбрасывать их подальше в сторону. Хоть Кроули поначалу пытался вырвать руку, не давая себе помочь. Но он вскоре успокоился и погрузился в глубокие мысли, бездумно наблюдая, как «ангел» исцеляет его.       — Профессор, пойдёмте! У вас кровь, нужно обработать руку, — упрашивал Азирафаэль мужчину, но по карим глазам напротив становилось ясно, что Энтони ничего не понимает – просто бездумно смотрит куда-то сквозь студента.       — Он меня не простит, ангел! Разве ты не понимаешь? Я оттолкнул от себя человека, который стал мне дороже всех... — простонал Кроули и, не жалея себя, ударился затылком об стену в попытке облегчить душевную боль.       — Я прощаю вас! Слышите? Прощаю!! — взмолился Азирафаэль, пытаясь хоть как-то достучаться до мужчины. — А теперь пойдёмте. Прошу вас, профессор Кроули! — снова стал упрашивать студент, продолжая сидеть на коленях перед мужчиной. Он чуть не плакал оттого, что у него никак не получается помочь дорогому человеку.       — Нет, мне нужно не твоё прощение. Мне нужно прощение Азирафаэля, — прошептал Энтони, пряча покрасневшие глаза. — Я стал главной причиной всех его страданий, я всё это начал. Моему поступку нет оправдания, я каждый день жалею о том, что сделал, потому что мои действия в конечном итоге привели к ужасным последствиям. Его родители звонили в университет и грозили мне, а его бывший мудак нашёл на нас компромат, поэтому я наговорил Азирафаэлю много гадостей. Я всего лишь хотел защитить его. Я не хотел, чтобы он познал жестокость этого мира, я не хотел, чтобы вокруг него были грязные сплетни, я пытался избежать очернения его репутации. Именно поэтому я так много всего наговорил ему. Пойми, ангел, мне пришлось соврать, иначе Азирафаэль не опустил бы меня. Он бы как и всегда улыбнулся самой светлой улыбкой и сказал бы, что вместе мы решим все проблемы. А я не хочу, чтобы он страдал, особенно из-за меня.       Свою исповедь Кроули закончил практически шёпотом, не осмеливаясь поднять свой взор. Но спустя мгновение он поднял глаза на Азирафаэля, и тому даже показалось, что в них есть некая осознанность.        — Я ведь люблю его, ангел. Никого так не любил, как его. Но теперь всё кончено. Я больше не могу быть рядом с ним, — горько усмехнулся рыжеволосый.       Азирафаэль грустно улыбнулся. Он не так представлял их признания в любви друг другу. Он мечтал, что это будет подобно сказке: романтический ужин, свечи, нежные слова, долгие поцелуи. Зато эти слова, сказанные в пьяном бреду совсем ничего не понимающим Кроули, казались самыми трогательными и искренними, что он слышал за всю свою жизнь.       — Если вы его любите, то подумайте, как сильно он бы расстроился, если бы узнал, в каком вы сейчас ужасном состоянии, да ещё и отказываетесь идти в постель. Он ведь тоже вас очень сильно любит, дорожит вами, переживает о вас и о вашем здоровье, — успокаивал юноша бывшего профессора, бережно держа больную руку и невесомо поглаживая её.       — А какой смысл в этом, ангел?! — крикнул Кроули, вырывая ладонь из рук Азирафаэля, отвернулся к стене всем телом и упёрся лбом о холодную стенку. — Ты бы видел его глаза после того, что я ему сказал!       — Если вы и вправду его любите, то встаньте и скажите ему об этом! Сидя здесь и погибая от недуга, вы ничего не добьётесь и не исправите!Хотите, чтобы он вас простил? Тогда вам нужно встать и привести себя в порядок, — эмоционально сказал юноша и обхватил Кроули за плечи, встряхивая, чтобы тот наконец-то его послушался и позволил помочь.       — Да ты слышишь меня?! — крикнул мужчина, отталкивая юношу от себя. — Я же сказал, он меня не простит, даже если я на коленях приползу! Он даже разговаривать со мной не станет, когда узнает мою страшную правду!!       — Энтони Кроули, посмотрите на меня! — скомандовал Азирафаэль. — Я, ангел Господний, обещаю, что Азирафаэль вас простит. Но чтобы моё чудо сработало, вы должны подняться и позволить вам помочь!       Кроули смолк и посмотрел на «ангела» с отчаянием и надеждой. Когда профессор услышал, что Азирафаэль сможет его простить, то его глаза дрогнули, а уголки губ едва заметно поднялись. Болезненно улыбнувшись, Кроули попытался сам подняться, но упал – его ноги были слишком слабы. Проговаривая про себя, словно мантру, речь «ангела», мужчина пытался подняться самостоятельно, но каждый раз бессильно падал. Он не сдавался и пробовал встать снова и снова. Азирафаэль подбежал и схватил слабое тело, поддерживая. Когда у мужчины получилось более уверенно стоять на ногах, они со студентом медленно прошли из оранжереи и в спальню.       — Я уже отчаялся, что мы не сможем больше быть с Азирафаэлем вместе, — горько улыбнулся Энтони и позволил студенту направить их в нужную комнату, через силу переставляя ноги.       Чем дальше пара продвигалась, тем больше в Кроули появлялось сил, пока он рассказывал «ангелу» о мечтах и безоблачном будущем. Оказавшись в спальне, юноша довёл рыжеволосого до большой кровати, осторожно уложил, помогая снять мешающую одежду, подложил под голову подушку и накрыл одеялом. Затем блондин встал возле кровати.       — Как думаешь, ангел, — между тем продолжал Кроули, смотря на парня, — он сможет простить меня?       — Он уже вас простил, — мягко успокоил Азирафаэль мужчину и погладил того по рыжим волосам, убирая с лица длинные отросшие локоны.       — Ты же останешься со мной? — по-детски наивно спросил Энтони, хватая «ангела» за руку, когда тот немного отошёл от кровати.       — Не переживайте, я буду тут и буду сторожить ваш покой. А когда вы поправитесь, сюда придёт Азирафаэль, и вы с ним поговорите и обязательно помиритесь, — ласково проговорил юноша и присел на край кровати, продолжая держать руку и поглаживать голову мужчины. — Теперь отдыхайте. Вам нужно набраться сил, иначе Азирафаэль расстроится.       Кроули послушался и согласно кивнул, затем устроился поудобнее среди мягких подушек. Азирафаэль приподнялся, наклонился к лицу рыжеволосого и оставил короткий поцелуй на горячем лбу. На это профессор болезненно улыбнулся и в следующие секунды провалился в сон.       Азирафаэль ещё какое-то время сидел на кровати, боясь, что Кроули уснул не до конца и в любой момент может подскочить в поисках «ангела». Но когда юноша удостоверился, что профессор заснул крепко, то поспешил найти аптечку. Перерыв пол кухни, он-таки нашёл заветную коробочку в шкафу. Наполнив миску водой и взяв всё необходимое, блондин вернулся в комнату. Сначала нужно было обработать руку, потому что кровь до сих пор текла. Избавившись пинцетом от мелких осколков, Азирафаэль продезинфицировал рану, смыл водой лишние подтёки, а потом бережно перемотал бинтом. Спрятав руку Энтони обратно под одеяло, парень принялся бороться с жаром. Градусник, компрессы — это всё, что мог сделать юноша, боясь навредить. В конечном счёте он вызвал скорую.       Врачи приехали быстро. Один из них осмотрел Кроули, потом выписал рекомендации и таблетки. Азирафаэль ещё раз попросил осмотреть изрезанную руку профессора. Вскоре бригада уехала, оставив Азирафаэля наедине с больным.       Энтони лихорадил три дня, практически не просыпаясь. Боясь за жизнь профессора, юноша остался у него, только позвонил Анафеме и предупредил, что уехал к Кроули, чтобы подруга прикрыла его в ВУЗе. Все эти дни Азирафаэль чётко следовал рекомендациям врача: проверял каждый час температуру и пульс; размельчал купленные в аптеке таблетки, растворял их воде и поил ими Кроули, приподнимая тому голову; варил бульоны и терпеливо кормил рыжеволосого с ложечки; часто переодевал мужчину, который постоянно потел и которого время от времени рвало остатками алкоголя; менял постельное бельё; обрабатывал рану на руке, менял бинты и наносил заживляющий гель на синяки и ссадины.       Энтони часто спал, слабо постанывал во сне и практически не просыпался, а если и просыпался, то начинал бредить или что-то шептать, правда, Азирафаэль не мог разобрать ни слова. Юноша несколько раз пытался достучаться до мужчины и привлечь его внимание, но тот словно не понимал, кто находится рядом, и смотрел сквозь студента. Только однажды блондин уловил осмысленную фразу «грёбаная игра», но вся остальная часть предложения была невнятна. Кроули часто снились кошмары по ночам, и из-за них рыжеволосый метался в кровати и кричал от страха. Тогда Азирафаэль обнимал его и, прижимая голову к своей груди, шепча слова утешения, гладил.       Юноша засыпал рядом с мужчиной и так же просыпался. Он брал книгу в руки, садился на край кровати и читал истории вслух, жалея о том, что не может снова услышать бархатный голос Энтони, который мог бы подхватить его чтение и продолжить. Азирафаэль включал фильмы, комментировал их в одиночестве и расстраивался, что Кроули не может сейчас пошутить в ответ. Или же блондин просто брал профессора за руку и подолгу разговаривал, прося поскорее выздороветь.       Однажды, ранним утром, измождённый переживаниями и волнениями Азирафаэль свернулся калачиком на стуле и задремал – Кроули в эту ночь крепко спал и практически не кричал. Склонив голову, юноша позволил себе небольшую передышку после трёх тяжёлых дней. Однако его сон быстро прервали.       — Азирафаэль... — послышался усталый голос.       Энтони раскрыл глаза и увидел знакомый потолок. Его голова немного побаливала, а тело словно налилось свинцом, так что желания двигаться не было никакого. Но в целом Энтони чувствовал себя хорошо. Он чувствовал себя выспавшимся, как будто он пробыл в забытье целый век. Ничего не приносило критической боли или дискомфорта, только чувствовалось, что организм был ослабшим и вымотанным.       Кроули попытался прикрыть глаза и вспомнить, что же произошло недавно. В голове сразу же закрутились картинки, как он сидел один в тёмной квартире, не видя белый свет почти месяц. Работы нет, друзей нет, а заниматься своими проектом и книгой нет желания и сил. Выходить из дома не хотелось, а единственными развлечениями в жизни стали чёртов самоанализ и копание в своей грёбаной жизни.       Вот уже который раз у мужчины получилось убедить Трейси по телефону, что у него всё хорошо. И пока женщина не заподозрила что-то неладное, Энтони, пожелав всего наилучшего, сбросил вызов. В тот день он нашёл в себе последние силы, чтобы пройти на кухню и достать первую бутылку виски. Первый глоток, и горло обжёг алкоголь, а жизнь показалась чуть лучше. Поэтому за первым глотком сразу же последовал второй, потом весь стакан, а вскоре и вся бутылка. Достав весь запас спиртного, рыжеволосый направился в оранжерею – в одиночестве сидеть не хотелось, а зелёные воспитанники всегда готовы выслушать воспитателя. Открывая одну бутылку за другой, он их сразу же опустошал и продолжал ругать себя и чертыхаться на всё вокруг.       Кроули хотел навсегда стереть свою память, чтобы больше в голове не появлялись картинки их последней встречи с Азирафаэлем. Он хотел забыть те голубые глаза, в один момент из-за неосторожных слов превратившиеся в печальные. Мужчина хотел вырвать себе язык в наказание за все те обидные слова, которые он выпалил юноше, хотел выжечь себе сердце, чтобы не чувствовать, забыть, сделать так, чтобы эта невыносимая боль в груди прекратилась. Как бы он ни кричал на всю квартиру, выплёскивая эмоции, как бы ни стучал кулаком об стену, как бы он ни рвал на себе волосы в надежде хоть как-то облегчить своё состояние, ничего не помогало.       Каждый раз, закрывая глаза, Энтони вспоминал Азирафаэля в моменте признания в любви, когда рыжеволосый в свою очередь отталкивает чувства студента, обесценивает их и выбрасывает в мусор. Сердце сжималось от образа парнишки, чьи глаза в одно мгновение стали выражать растерянность и какую-то брошенность. Кроули мог чётко описать, как улыбка блондина в считанные секунды исчезла, а на лице было видно глубокое разочарование. И от всех этих всплывающих картин Кроули хотелось кричать, бить по голове, хотелось вырвать сердце из груди, главное больше никогда не вспоминать произошедшее.       Ещё будучи в отеле, увидя первые слёзы на милом лице, Энтони так хотелось плюнуть на все запреты, прижать белокурое чудо к себе и бесконечно шептать слова любви, целуя. Нежные манящие губы, ласковые прикосновения, тёплое дыхание рядом – Кроули чертовски не хватало этого.       Ноги Энтони уже не держали от количества выпитого алкоголя. Он тогда свалился посреди оранжереи, всё ещё пытаясь дрожащими руками налить себе очередную порцию, чтобы не думать о том, что он сделал. Но какие бы надежды рыжеволосый ни возлагал на алкоголь, тот не помогал забыть мальчишку со светлыми волосами и нежными губами, которые ласково и робко шептали: «Я люблю вас». Кроули отдал бы всё, чтобы ответить парню взаимностью, но не мог, ведь всё, что он делает, это разрушает собственную жизнь и жизнь других. Энтони просто не мог позволить тому светлому юноше страдать в будущем из-за него.       Мужчина уже не помнил, какую по счёту выпил бутылку, но ощущал сильную сонливость. Желания оставаться в этой ужасной реальности с каждым мигом было всё меньше. Глаза начали слипаться, поэтому Кроули позволил им закрыться, чтобы забыться долгим сном.       Последующие события уже происходили словно в тумане. Энтони не помнил, как он проснулся, да и не понимал, где он находится. Лишь яркий свет бил в глаза, и некий светлый образ предстал перед ним. Это был ангел? Мужчина отчётливо помнит какой-то белый силуэт, вокруг головы которого было свечение, а за спиной – большие белые крылья. Кроули попытался разглядеть лицо, но не смог – свет, исходящий от этого, судя по всему, божества, был слишком ослепителен.       Неужели это конец?       Неужели перед ним самый настоящий ангел, а не демон, готовый утащить в ад за совершённые грехи?       Ангел начал что-то говорить нежным и ласковым голосом, но смысл слов постоянно ускользал от мужчины, будто песок просачивался сквозь пальцы, не давая уцепиться за главную мысль. Энтони также не помнил, что сам говорил тогда, только помнил, как обхватил божество за колени и начал каяться, умолять простить его. Он надеялся, что хотя бы ангел смилуется над ним, – Азирафаэль ведь никогда не простит своего профессора. Кроули был готов уже покинуть эту землю с миром, но после долгого разговора с ангелом у него появилась надежда, что можно всё исправить. И мужчина позволил совершить божеству чудо, исцелить его. Энтони опять же не помнил, что рассказывал ангелу, пока тот радушно провожал его в комнату, не помнил, как его раздели, и не помнил, как его уложили на кровать.       Единственное, что Кроули отчётливо помнил – обещание, данное ангелом перед уходом.       Азирафаэль простит его!       Энтони помассировал виски и продолжал разглядывать потолок. Он так и не понял, приснилось ему это или Господь действительно даровал ему ещё один шанс, послав к нему ангела, совершившего маленькое чудо. А может, это был всего лишь бред, вызванный большим количеством спиртного.       Живот сильно заурчал – организм требовал еды на пополнение сил.       Кроули попытался встать, но почувствовал, что на одну из рук он не может опираться. Вытащив её из-под нескольких слоёв одеял, что удивило Энтони не меньше, он стал рассматривать перебинтованное запястье. Но как бы он ни ломал голову, всё равно не мог вспомнить, что стало этому причиной. Тяжело вздохнув, мужчина нашёл в себе силы отбросить пару одеял и попытаться сесть, но внезапно его взгляд упал на Азирафаэля. Тот сидел в небольшом креслице, поджав ноги к груди и обхватив их руками. Он тихо сопел, только что-то тревожное мешало спокойно спать, заставляя студента время от времени напрягаться. Юноша иногда вздрагивал и морщил носик, но продолжал спать, сидя под лёгким пледом.       — Азирафаэль, — только и смог прохрипеть Кроули, увидев блондина.       Глаза юноши сразу же раскрылись. Он резко вскочил с кресла и подбежал к постели, схватив по пути стакан воды и какие-то таблетки. Только после того, как Азирафаэль сел на край кровати и встретился взором с карими глазами, он понял, что Энтони проснулся.       — Профессор, — облегчённо проговорил юноша, устало улыбнувшись, — в-вы проснулись...       Кроули кивнул и тоже ответил улыбкой, правда, болезненной. Оба молчали, продолжая рассматривать друг друга, словно никто из них не верил, что эта встреча настоящая.       — Как вы себя чувствуете? У вас что-нибудь болит? Может, следует вызвать врача? — обеспокоенно спросил парень, всё ещё держа стакан с водой дрожащей рукой.       — Не стоит, всё в порядке, я прекрасно себя чувствую. Только голова немного побаливает, но это пустяки, — успокоил парня Кроули, принимая стакан с водой.       Мужчина практически залпом осушил стакан, жадно глотая воду. Ему стало немного лучше. Кроули собрал все оставшиеся силы и снова попытался сесть. Студент помог ему подняться, после чего сразу подсунул подушку под спину, тем самым помогая своему профессору упереться в широкое изголовье кровати.       — Может лучше расскажешь, как ты оказался здесь? — спросил Кроули после того, как удобно сел, а дыхание пришло в норму после смены положения.       — Ну, я хотел поговорить и надеялся, что встречу вас здесь. Я долго звонил в дверной звонок, но вы не открывали. Потом я нашёл ключ в колючем растении на площадке. Так я и попал в вашу квартиру, а вас самого обнаружил в ужасном состоянии, потому вызвал врача. Затем я остался, пока вы спали. — Юноша не стал лукавить. После сказанного он отвёл глаза от преподавателя, нервно сминая руками ткань брюк.       — Сколько я проспал? — безразлично спросил мужчина и окинул взглядом прикроватный столик, уставленный таблетками, сменными бинтами с перекисью, мазями, пластырями, компрессами и кувшином воды.       — Три дня, — ответил юноша, продолжая в смущении пялиться на свои колени.       — А с рукой с моей что? — уже мягче спросил Кроули, разглядывая кисть, которая была бережно перевязана чистым бинтом, чьи концы были завязаны в аккуратный бантик.       — Вы раздавили своей рукой стакан, и в ладонь попало много осколков, были большие порезы. Я вытащил стекло, обработал руку и перевязал. Большинство ран практически затянулось, — рассказал Азирафаэль, всё ещё не решаясь поднять глаза.       — Понятно, — выдохнул Кроули и заправил за ухо отросшие за пару месяцев рыжие локоны. — Думаю, нам стоит поговорить. Знаешь, я очень благодарен тебе за то, что ты помог мне и был рядом, когда мне было плохо, но ты должен уйти. Прошу, забудь о наших встречах. Так будет лучше для тебя. Просто поверь мне.       Как бы Кроули ни хотелось не говорить это, он отчётливо помнил слова Вельзевул, слова Хастура, который готов был пойти на что угодно, лишь бы узнать правду. Рыжеволосый понимал, в какие страшные последствия могут вылиться их связи и встречи. И как бы он снова ни хотел не видеть расстроенное лицо, печальный взгляд и грустную улыбку, мужчина понимал, что так будет лучше. Лучше для Азирафаэля.       Морально Энтони уже был готов снова увидеть прекрасные глаза, полные слёз, и нежный взгляд, превращающийся в печальный. Он уже представил, как слышит хлопок закрывшейся двери и снова остаётся один в своей мрачной квартире. Но Азирафаэль всё продолжал сидеть на кровати, еле заметно улыбаясь.       — Если вы беспокоитесь обо мне из-за угроз моего бывшего и родителей, то не стоит, — сказал юноша и уверенно посмотрел на преподавателя. — Я позвонил родителям и попросил их не лезть больше в мою жизнь, а Габриэль уже исчерпал все свои методы манипуляций мной, так что больше я его не увижу.       — Откуда ты узнал об этом? – искренне удивился Кроули, приподняв бровь в недоумении.       — Три дня назад, когда я пришёл, я нашёл вас лежащим в оранжерее с сильным жаром. Вы бредили и, ну, признались, что сказали все гадости только для того, чтобы уберечь меня, — честно ответил юноша, наклонив голову.       — То есть я сам тебе все рассказал... — задумчиво повторил Энтони, пытаясь вспомнить раскаяние перед «ангелом».       Азирафаэль кивнул, после закусил нижнюю губу, пока наблюдал за тем, как глаза Кроули расширяются с каждой секундой.       — Значит, ты тот ангел, что пришёл ко мне?.. — шёпотом спросил Кроули. — Это ты был ангелом Господним. Ты помог мне подняться, ты же меня как бы исцелил и ещё помог мне добраться до кровати. А прощение и обещание, данное ангелом, – это...       — Да, это был я, — таким же шёпотом опередил профессора парень, робко и невинно пожимая плечами.       — Ясно. В чём ещё я признался тебе, ангел? — с придыханием спросил Энтони и внимательно посмотрел на студента, пытаясь заглянуть в его глаза.       — Что я вам нравлюсь, — тихо ответил юноша, пряча взгляд от внимательных карих глаз.       Кроули, наклонив голову, наблюдал, как щёки юноши покрывает яркий румянец. Было понятно, что он волнуется, раз смял брюки на коленках, закусил нижнюю губу и спрятал лицо.       Энтони захотелось прижать блондина к себе, успокоить, прошептать слова привязанности и любви, чтобы Азирафаэль больше не чувствовал себя отвергнутым. Рыжеволосому захотелось провести рукой по светлым кудрям, пропустить их сквозь свои пальцы, захотелось вдохнуть полной грудью запах книг и корицы, а ещё захотелось увидеть после долгих дней одиночества радостную улыбку и блеск счастья в голубых глазах. Помня последние несколько месяцев, пропитанных одиночеством и тоской, болью и мучениями, Кроули больше не хотел оставаться один. Он знает, что Азирафаэль испытывает к нему чувства, и не отвечать на них уже было глупо, особенно после того, как они оба настрадались и знают о любви друг друга.       Наплевав на совет Вельзевул оставить мальчишку в покое, забыв про угрозы родителей, которые всеми силами старались отгородить сына от пагубного влияния преподавателя, отбросив собственные сомнения, Кроули поддался порыву и приблизился к Азирафаэлю. Он осторожно обхватил пальцами подбородок и повернул голову юноши к себе, всматриваясь в чистые глаза. Рыжеволосый приблизился к чужим губам и невесомо их коснулся. Это был нежный тягучий поцелуй. Кроули не усиливал напор, не углублял поцелуй и не превращал его в страстный или напористый. Он лишь осторожно, практически невесомо касался мягких губ блондина, боясь спугнуть, потому как ещё переживал, что ему не ответят взаимностью после долгих месяцев расставания и одиночества.       Азирафаэль прикрыл от блаженства глаза и придвинулся ближе. Затаив дыхание, он ощущал, как тонкие потрескавшиеся губы с привкусом лекарств мяли его губы, но это не портило впечатления. Парень начал осторожно и робко отвечать, чувствуя, как нечто тёплое расцветает в его груди и проникает в каждую клеточку его тела. Те самые бабочки в животе, о которых писали в многочисленных книгах, что он прочёл, стали ощущаться в полной мере, словно что-то сладкое и приятное, тягучее и нежное заполняет юношу. Правда, Азирафаэль так и не решился коснуться лица или обнять самого дорогого для него человека. Но не сдержавшись, блондин нашёл пальцы Кроули, что лежали на покрывале, и осторожно придвинул свою руку, чтобы касаться рыжеволосого хотя бы мизинцами.       От такого незатейливого действия по спине мужчины пробежали мурашки, и в ответ он положил ладонь на щеку парня, поглаживая скулу большим пальцем.       Не переходя границу между нежным касанием губ и страстным поцелуем, они оторвались друг от друга. Энтони спустя долгое время наконец-то увидел счастливый блеск в глазах, нежную улыбку и милый румянец на щеках блондина. Азирафаэль сейчас был для Кроули самым дорогим человеком – тем, с кем хотелось быть рядом, кого хотелось видеть каждый день возле себя и больше не отпускать.       — То есть я вам и правда не безразличен? — шёпотом подытожил юноша, смотря в карие глаза.       — Правда. Ты самый дорогой для меня человек, — тоже шёпотом подтвердил Энтони в приоткрытые губы. — Может, теперь ты перестанешь называть меня «профессором» и мы с тобой перейдём на «ты». Мне было бы куда приятнее, если бы ты называл меня по имени, — предложил Кроули, притянул юношу к себе на кровать и усадил возле себя, переплетая их пальцы, поднося руку к губам и целуя тыльную сторону ладони.       — Тони, — проговорил студент с трепетом, растягивая имя.       — Лучше всё-таки Энтони, — неловко бросил рыжеволосый и продолжил покрывать костяшки пальцев Азирафаэля короткими поцелуями.       — Не-е, лучше всё-таки Тони, — играючи возразил студент, снова пробуя имя своего возлюбленного на вкус и протягивая каждую буковку.       — А мне больше нравится Энтони, — настаивал Кроули, когда оторвался от прежнего занятия и начал рассматривать ещё более яркий румянец на щеках парня, иногда оставляя короткие поцелуи и на них.       — А мне больше нравится Тони, — усмехнулся юноша, улыбаясь во весь рот и не веря своему счастью. — Или это имя связано с плохими воспоминаниями?       — Нет, просто Энтони привычнее. Меня никто прежде не называл Тони, — объяснил рыжеволосый, затем задумался над этим фактом и пожал плечами, сведя брови к переносице.       — Отлично! Я буду первый, Тони, — снова радостно ответил юноша и продолжил прижиматься к мужчине сбоку.       — Ладно, ангел. — Кроули обворожительно улыбнулся и поцеловал ошарашенного студента в кончик носа.       — Почему «ангел»? — недоуменно поинтересовался Азирафаэль, хлопая длинными ресницами.       — Потому что ты ангел, который спас мою душу и помог выбраться из мрака, — прошептал Кроули и поцеловал блондина в лоб. — Ты чудо, что послали мне небеса после долгих мучительных лет страданий. — Мужчина поцеловал Азирафаэля в висок. — Ты единственный сумел разглядеть во мне частичку доброго, хотя другим казалось, что она давно угасла во мне. — Он поцеловал в скулу. — Ангел, который не испугался злобного демона и сумел спасти из лап тьмы.       Энтони снова потянулся к губам юноши и осторожно коснулся их. Азирафаэль с радостью поддался ласке и мигом ответил на прикосновение, жмурясь от удовольствия, затем решительно потянулся рукой к огненным волосам, зарываясь в них и начиная перебирать шёлковые локоны. Кроули пытался сдержать порыв, но мягкий и тягучий поцелуй всё равно превратился в страстный. Энтони провёл языком по нижней губе юноши и прикусил её, после чего губы блондина разомкнулись, пропуская юркий язык внутрь. Энтони исследовал весь рот, прошёлся по ровной каёмке зубов и пощекотал нёбо, а потом сплёлся с языком блондина в медленном и нежном танце. Азирафаэль томно выдохнул, издав слабый стон, и придвинулся, обхватив Кроули за плечи, чтобы поближе прижаться.       — И мы теперь вместе? — спросил юноша, когда воздух в лёгких закончился и им пришлось оторваться друг от друга.       — Вместе, — подтвердил Кроули, искреннее улыбаясь, и заправил светлую прядь за ухо светящегося от счастья возлюбленного.       — И нет никаких условий? — снова скромно спросил юноша, прижался ближе к тёплой ладони на щеке и оставил короткий поцелуй на запястье.       — Никаких, — ответил Кроули, после чего в доказательство своих слов поцеловал того в лоб.       — И я тоже могу вас... то есть тебя целовать? — Студент в предвкушении ёрзал на месте.       — Я полностью в твоём распоряжении. Если сомневаешься, можешь проверить это прямо сейчас, — Кроули обворожительно улыбнулся и наклонился ближе, как бы предоставляя доступ к своим губам.       — Тогда я прямо сейчас этим и воспользуюсь, — просиял парень и двинулся навстречу.       Азирафаэль потянулся, чтобы снова почувствовать вкус губ, о которых последние полгода он мог только мечтать. Он уже приблизился к ним, чтобы снова ощутить эмоции, которые испытывал пару минут назад. Юноша радовался, что на его чувства отвечают взаимностью, а его мечта ощутить эти приятные ласки сбылась.       Однако как только блондин приблизился к Кроули, живот рыжеволосого предательски заурчал.       — Чёрт, как не вовремя... — недовольно пробурчал Энтони, когда живот заревел с новой силой. Сколько он нормально не ел? Весь предыдущий месяц, проведённый в одиночестве, он не выходил на улицу, изредка закидывал себе что-то в живот помимо спиртного, а последние три дня болезни забрали у него последние силы.       — Кому-то нужны силы? — усмехнулся Азирафаэль, останавливаясь в паре сантиметров от губ.       — Думаю, ещё пару минут я смогу потерпеть. — Кроули снова потянулся к манящим губам, но живот вновь грозно потребовал, чтобы его поскорее наполнили.       — Идит... Иди лучше умойся, а я пойду и сделаю что-нибудь поесть, — с улыбкой предложил Азирафаэль, наблюдая, как довольный прежде Кроули сразу расстроился. Отстранившись от рыжеволосого, парень услышал разочарованный вздох и уловил полный надежды взгляд. Поэтому прежде чем пойти готовить, он всё-таки приблизился к мужчине и быстро чмокнул его в губы. — Я... жду тебя на кухне.       Кроули счастливо выдохнул, пока провожал Азирафаэля взглядом. Собравшись с силами, рыжеволосый откинул слои одеял и опустил ноги на пол, но вместо холодного пола он ощутил на ногах что-то тёплое и пушистое. Бросив взгляд вниз, он понял, что был в носках. Было непривычно, но приятно, что о нём кто-то заботится. Встав с кровати, Энтони прошёл в ванную, где, оперевшись на тумбу, впервые за последние пару месяцев посмотрел на себя в зеркало. В нём отражалось исхудавшее лицо в ссадинах и царапинах, впалые щёки, красные глаза и отросшие волосы, которые теперь вились ниже плеч.       «И как только Азирафаэль не испугался такого вида?» — задавлся Кроули вопросом, оглядев себя.       Мужчина принял душ, переоделся в чистое, почистил зубы, обработал свои раны. Он взялся за расчёску, чтобы привести в порядок волосы непривычной длины, но замер с ней в руках, пристальнее смотря на свои кудри. В следующий момент Энтони потянулся за ножницами.       Тем временем Азирафаэль хозяйничал на кухне. За прошедшие дни он уже освоился и без труда мог найти нужные предметы. Поэтому он закатал рукава и принялся готовить завтрак, напевая себе под нос какую-то песенку. Готовка шла замечательно, если не брать во внимание несвойственную юноше рассеянность: то забудет взять что-то из холодильника, то вилку вместо ложки возьмёт, то засмотрится на облака в окне. И пока он смешивал все необходимые ингредиенты, то глупо улыбался и каждый раз краснел, осознавая, что готовит для своего теперь уже возлюбленного. И когда всё было готово, Азирафаэль разложил еду по тарелкам и поставил всё на стол.       Теперь настала очередь сделать кофе, но блондин так и не разобрался с механикой работы кофемашины, поэтому ему пришлось собственными усилиями варить любимый напиток рыжеволосого. Открыв шкаф с кухонной утварью, Азирафаэль смог найти всего одну кружку. Пока Кроули болел, парню вполне её хватало, а теперь, когда они будут завтракать вместе, вдвоём, из одной кружки пить будет неудобно. Нужно было что-то придумать. Порывшись в шкафу, студент откопал в дальнем углу какую-то кружку с изображением рыжего котёнка, на что он лишь пожал плечами, достал её и начал делать себе чай.       Держа в руке горячий напиток, Азирафаэль повернулся к столу, чтобы поставить её к остальному завтраку, но в следующий момент он увидел Кроули. Руки выронили кружку сами собой, чай быстро растёкся по полу. Юноша раскрыл рот от удивления, отметив вместо длинных локонов по плечи короткую стрижку, и теперь рыжие волосы забавно и непривычно смотрелись.       — Что, не нравится? — спросил Кроули, заметив замешательство парня.       — Нет, что ты! Очень нравится, очень! Тебе идёт. Я этого не ожидал... — робко произнёс блондин, когда отошёл от шока.       Юноша вдруг почувствовал, что его носки намокли. Он взглянул на пол и увидел лужу чая с осколками в ней.       — Прости, я не хотел, я сейчас всё уберу, — залепетал блондин, переживая. — Я куплю тебе новую кружку. Прости, прости, я такой неуклюжий... Если она тебе дорога, то я её склею.       Азирафаэль встал на колени и начал ползать по полу, спеша собрать осколки, а затем пытаясь по картинке восстановить разбившуюся кружку. Он внимательно осматривал пол, чтобы найти все кусочки, даже самые мелкие. Трясущимися руками парень складывал найденные части в небольшую миску, одновременно ругая себя за неуклюжесть.        Кроули поспешил подсесть к Азирафаэлю и перехватил его руки.       — Ничего страшного, это всего лишь кружка, — успокоил Энтони, помогая вытереть лужу от чая. — Тем более я давно хотел от неё избавиться.       Кроули собрал осколки и без зазрения совести выкинул их в мусорное ведро, тем самым переубедив Азирафаэля в необходимости склеивать ту кружку. Однако после долгих извинений и уговоров мужчина сдался и согласился с блондином, что тот ему купит новую кружку, но без рыжих котиков. Затем Энтони залез в один из шкафов и откуда-то из закромов достал чисто чёрную кружку, после чего заново сделал чай и поставил её перед Азирафаэлем, который уже сидел за столом и ждал его.       — Ах, да, кстати! — воскликнул Кроули и снова полез в шкаф. Оттуда он достал маленькую синюю коробочку и поставил её перед удивлённым студентом. — Это должен был быть подарок на Рождество. Хотел отдать в нашу первую встречу в этом году, но она как-то не задалась, поэтому отдаю сейчас.       Юноша притянул коробочку к себе и провёл кончиками пальцев по красивой ленте. Развязав аккуратный бантик и открыв крышку, он увидел галстук-бабочку нежно-голубого цвета, украшенную небольшими снежинками из серебряных ниток.       — Она прекрасна! Спасибо большое... тебе! — воскликнул Азирафаэль, разглядывая шёлковую ленту и проводя по ней пальцами.       — Правда, на дворе уже весна, и подарок не по сезону. В следующем году я бы хотел подарить тебе что-то новое и особенное, — усмехнулся рыжеволосый, наблюдая, как парень ловко завязывает ленту и разглядывает получившийся бантик у себя на ладони.       — Я её надену, как выпадет первый снег, — пообещал Азирафаэль и аккуратно уложил обновку в коробку. — Только у меня нет никакого подарка для тебя...       — Не переживай. Я рад, что тебе понравился мой презент, — заверил Кроули, взял вилку в руки и приступил к завтраку. — А ещё у меня уже давно так хорошо не начинался завтрак. Приятного аппетита, ангел. — Мужчина подмигнул, отправляя первый кусок себе в рот.       — Надеюсь, такие завтраки станут нашей традицией. Приятного аппетита, Тони.       Ели они молча, каждый думал о своём. Азирафаэль иногда бросал счастливый взгляд на человека напротив, но как только он пересекался с карими глазами, то сразу краснел и заметно смущался, не веря до сих пор, что ему ответили взаимностью. А Энтони не мог перестать улыбаться. Сейчас он чувствовал себя молодым и полным сил, ведь, кажется, в его жизни началась светлая полоса.       — Тебе так нравится моя новая причёска, или ты так сильно скучал по мне? — поинтересовался Энтони, усмехнувшись, когда он вновь заметил пристальный взгляд на себе.       — И то, и другое. — Ангел улыбнулся, не скрывая счастливого взгляда. — А ещё я очень хочу тебя поцеловать. Мне этого ужасно не хватало...       — Мне тоже, — проронил Энтони, прежде чем их губы соединились в поцелуе.