Топи

Тихона клонило в сон: солнце припекало автобус, пейзаж давно стал хвойным месивом, а в желудке камнем лежали печенья. Единственное, что не давало ему закрыть глаза – светлая голова, которая покоилась на плече у ее подруги. Его злило, что девушка выделила Ефремова, к тому же Никите явно подобное знакомство было ни к чему, а у Жизневского аж свербело заиметь курортный роман. - Пс, - Тихон снял наушники и попытался обратить на себя внимание Янковского. Никита и Иван спали, отзеркаливая друг друга: руки сложены на груди, а головы наклонены друг к другу. Тихон повторил свой призыв чуть громче. Видя, что друг не реагирует, он встал, бросил телефон на сидение и присел на корточки около Янковского, легонько пихнув его в бедро. Иван вздрогнул, нехотя разлепил глаза и причмокнул губами, пытаясь сфокусироваться на кучерявой голове и понять, где он находится. - Как думаешь, у меня есть шанс с ней? – Жизневский неопределенно махнул кудрями в сторону головы салона автобуса. - С кем? – Янковский, съехавший с сидения во время сна, чуть приосанился и протер глаза тыльной стороной ладони. Очень хотелось пить ото сна и жары в автобусе. Он нащупал стоящую на полу бутылку воды, которую они предусмотрительно купили перед выездом из Минска, и с наслаждением отпил уже согревшуюся в автобусной духоте жидкость. - Ну, с короткостриженной, - Тихон раздраженно повысил голос, возмущенный тем, что его друг так тормозит. На голос, сдернувший пуховое одеяло молчаливого сна с некоторых пассажиров, послышались кряхтения и звук тел, меняющих положение в пространстве. - Бля, друг, откуда мне знать? Ей, вроде как, Никитос понравился, - еще отпив воды, Иван вновь удобнее вжался в спинку кресла, скрестил руки на груди и нарочито медленно моргал, показывая всем видом, что поспал бы еще немного, а разговор кажется ему бессмысленным. - То-то и оно, братан, что Никитос, ладно, повоюем еще, - Тихон похлопал друга по бедру и вернулся на свое место, облокачиваясь спиной на окно, вытягивая длинные ноги на соседнее сидение. Иван закатил глаза и собрался погрузиться в сон. Почему-то вновь вспомнились зеленые глаза незнакомки, которая сидела через несколько рядов от него. Картинка под закрытыми веками начала мигать. Зеленые глаза начали отдаляться, открывая силуэт девушки. Она была голая, кутая свои голые груди в длинные темно-русые волосы, перебирая их пальчиками. - Ваня, - его имя срывается с улыбающихся губ, а руки отпускают волосы, открывая ему вид на грудь девушки. – Возьми меня, Ваня… Ее голос наполняет его голову изнутри, становится громче, холодеет, начинает расширять черепную коробку. Ощущает, как кость изнутри идет трещинами, но боли нет, только страх, что это видение сейчас закончится. - Ваня, - ее голос грубеет, густые брови сходятся на переносице, а зеленые глаза как будто блестят. Зрачок внутри радужки становится вертикальным, а сама девушка уже обвила его по рукам и ногам и сжимает своими кольцами. Голова ее лежит на его плече, руки шарят под майкой, а волосы страшно забиваются в нос, глаза и уши. Он не может пошевелиться, сбросить ее, а что самое страшное – не хочет. Иван хочет только отдаться ей, чтобы горячие руки продолжали блуждать по телу. Он готов был умереть и с радостью бы это сделал, если бы не… - Ваня, ептвою за ногу, - Жизневский орал прямо в ухо Янковскому. Тот резко открыл глаза и Тихон увидел, как зрачок в карих глазах сузился. – Приехали, на выход. Кудрявый подхватил свой рюкзак и быстрым шагом направился в сторону девушек, которые снимали вещи с верхней полки. Девушка, которая только что снилась Ивану, обернулась на еще заспанного парня и улыбнулась. В этой приветливой улыбке сквозило какое-то ехидство, как будто девушка знала, что за сон ему снился. Он сбросил оцепенение, пропустил Никиту снять вещи, встал сам. Водрузив рюкзак на плечо, Иван стал продвигаться к выходу. У багажного отделения уже стояли ребята с его чемоданом. - Ну что, пошли искать наш домик, - Тихон был в приподнятом настроении – блондинка разрешила ему помочь достать чемодан. Иван обернулся и увидел две удаляющиеся по хвойному настилу фигуры девушек. - Пойдемте, еще искупаться хочется, - тряхнул кудрями Тихон, который заранее договорился с администраторами турбазы, что собирается подселиться в домик к другим их постояльцам, благо домики рассчитаны были на четверых. - Правда, Вань, пойдем, в душ охота, - неожиданно поддержал Жизневского Никита. - Ладно, нам туда, - Иван сверился с картой, которая была напечатана на буклете турбазы, к которому был степлером приколот билет, и махнул рукой на красный домик, расположенный у сосен в десятке метров над обрывом. Троица бодро зашагала по иглице в сторону дома.

***

- А что тут по жрачке? – Тихон лег на кровать, чуть свесив ноги, обутые в кеды, на которые налипла иглица. - Ты проспект рекламный читал вообще или не глядя по клавишам стучал? – Никита аккуратно раскладывал вещи на полки в большом платяном шкафу, который стоял в их комнате. Ефремов, находясь в другой комнате, не увидел, как Жизневский закатил глаза и передразнил его. Дом состоял из предбанника, где была небольшая кухонька, в которой был чайник, холодильник, разве что плиты не было, а за дверкой скрывалась душевая и санузел, и двух комнат – Тихон занял проходную, а вторую закрепили за собой Иван и Никита. - Тут трехразовое питание: завтрак в девять утра, обед – в два, а ужин в шесть вечера, - не дождавшись ответа от Тихона, протараторил Никита. Он был зол на себя, что поддался уловке Жизневского и раскрыл ему то, что тот должен был сам узнать. - О, так мы сейчас на обед идем? – Тихон сверился с часами, подхватился с кровати и пошел в предбанник. Он начал лупить кулаком в хлипкую дверку санузла. – Вано, выходи, всем сходить надо! Нам еще на обед топать. - Бля, не уединиться от тебя, - дверь открылась, и из комнатки вышел Ваня, на ходу застегивая ширинку и звеня пряжкой на джинсах. - Можешь уединиться со мной, - Тихон послал воздушный поцелуй Янковскому и прошел в уборную. - Он меня бесит, - честно признался Никита, когда Иван появился в дверном проходе. - Ничего, ты привыкнешь, - хмыкнул Янковский и перевел взгляд на окно, где за белым тюлем можно было увидеть хвойный лес и соседний домик. Дверь домика распахнулась, и из дома вышли те две девушки. Перепрыгивая через ступеньку, первой спустилась короткостриженая блондинка, а за ней медленно, растягивая каждый шаг сошла его Нагини, как про себя начал звать девушку после того сна Иван. Девушки направились куда-то в сторону от домиков и вскоре спрятались за стеной дома ребят. - Идем? – из уборной вышел Жизневский, стряхивая воду с рук прямо на пол. Никита утвердительно махнул рукой, бросил на нерастеленную кровать джинсы, которые извлек из чемодана. - Вань, - Ефремов пощелкал перед глазами Янковского пальцами, когда заметил, что друг стоит не шелохнувшись. - А, да, погнали, - Ваня часто поморгал и пришел в себя. Пока парни завязывали кроссовки, Тихон затянулся сигареткой, наполняя легкие никотином и хвоей.

***

Парни пошли вверх по вытоптанной дорожке от домика. Со всех сторон к большому каменному зданию, как муравьи, стекались небольшие группки людей. Зайдя в это самое здание, где висело несколько табличек, в том числе «Столовая», «Администрация» и «Актовый зал», молодые люди сразу же попали в небольшую очередь. У входа каждый брал пластиковый красный или белый поднос и ожидал своей очереди, чтобы взять порцию первого, второго и компота. Никита отметил, что через четыре человека от них стоят девушки, которые последними зашли в автобус. Во время поездки, кроме того случая в самом начале, он совсем о них не думал, его мысли занимала Маша, но сейчас Ефремов вновь начал анализировать тот эпизод, когда он столкнулся со взглядом блондинки с короткими волосами. Она сидела далеко, но Никита был уверен, что видел цвет ее глаз. Подобный цвет он последний раз видел на вспененных волнах океана, когда на Бали обрушилась гроза, которая длилась два дня. Его мелко затрясло, и он попытался сфокусироваться на окружающей его действительности. Здание изнутри казалось даже больше, чем снаружи. Десятка три столов, три-четыре стула к каждому из них. У огромных окон длинные скамейки, за которыми в советское время прятали радиаторы батарей. Длинный прилавок, за которым стояло четыре полные женщины – по две на каждую позицию на раздаче. Чуть поодаль был буфет, в котором можно было купить кондитерские изделия, чай, кофе и прочее, за кассой сидела такая же полная женщина, как будто отпочковавшаяся от четверых на раздаче.

***

- Диетическое питание, с универа такое не ел, - Тихон приземлился на стул за столом около дальней стены и с наслаждением откусил кусок черного нарезного хлеба. Ребята осмотрели свои тарелки – взяли все одинаково: борщ, паровой биточек из курицы, картофельное пюре и салат, запивать было решено киселем. - Чем займемся после обеда? – Никита макнул кусок хлеба в борщ, собирая жиринки с поверхности. Хлеб вбирал теплую влагу и становился сладковатым на вкус. Ефремов готов был подписаться под словами Тихона – давненько он не ел подобного. Приятно потеплело внутри, даже Жизневский перестал так остро раздражать и колоть нервы. - Предлагаю поспать часок и пойти поплавать, - Иван отломал алюминиевой вилкой кусочек биточка, подгребая его на подушку из пюре. - План хороший, мне нравится, - Тихон набил щеки едой и, причмокивая, озирался по сторонам, определенно кого-то высматривая. - Они ушли пять минут назад, - невозмутимо ответил Янковский. Он собрал кусочком хлеба остатки пюре и отправил его себе в рот. Весь обед он следил за движениями девушек, которые сели за столик через два ряда от огромных окон. Иван был уверен, что его взгляд не остался не замеченным, но в глубине души он этого и хотел. – И они наши соседки. - Да ты что? – удивление в глазах Жизневского сменилось на хитрость. Янковский знал этот взгляд – его друг уже что-то придумал. – Прекрасно. Я кстати, увидел там, в куче гитару - Тихон махнул кудрями в сторону сваленных в кучу бордовых потрепанных знамен, каких-то досок и железяк в самом конце обеденного зала. – Думаю, можно подойти к работницам общепита, включить мое неземное обаяние и добыть трофей. - Ты хоть играть умеешь или мучить нас будешь? – Никита сыто откинулся на спинку стула, держа в руке граненый стакан с остатками киселя. На полный желудок Тихон вовсе перестал раздражать Ефремова, но уколоть было святым делом. - Обижаешь, я музыкалку закончил по классу гитары, - Тихон самодовольно погладил себя по груди и встал из-за стола. – Я пойду добуду инструмент, а вы отнесите и мое, по-братски. Не дождавшись ответа, Жизневский направился широким шагом к буфету, где, по его мнению, сидела матка всех этих полных женщин.

***

Ребята уже ждали его на улице, прячась в теньке от палящего солнца, когда Тихон появился, любовно сжимая гриф гитары. - Настрою – и вообще песня будет, - Жизневский провел рукой по струнам, которые издали нестройный ряд звуков, от чего молодой человек поморщился. - Ладно, пойдем к нам, вещи доразберем и поспим часок, а там видно будет, - Иван нагнулся и затушил окурок о край бетонной мусорки, точно направив его после в квадратную грязную черноту. Добравшись до своего домика, ребята разбрелись по комнатам, расстилая свои постели. После дневного зноя немного влажное и холодное постельное белье казалось сугробом, в котором так приятно заснуть в последний раз пьяному. Они и были пьяны: хвойным запахом, новизной, тихим шелестом еще невиданного озера и каждый был опьянен девичьей красотой, такой невинной, но в то же время порочной. Постели и сны не отпускали хмельных друзей до самого позднего вечера. Первым открыл глаза Иван, проводив взглядом последние лучи заходящего солнца.